Меня зовут Зе Атилиу

Меня зовут Зе Атилиу.

Сегодня 12 ноября 2003 года. Среда. У меня сегодня день рождения.

Меня зовут Зе Атилиу. Жозе Атилиу Элизеу Альберту Феррейра.

Я – абсолютное зло. От моего влияния сходят с ума маленькие дети. Они пихают своих братиков в унитаз и кромсают своих бабушек как кочан цветной капусты. И все это жесткая и ужасная правда обо мне – абсолютной загадке той лживой истории. Все началось в тот день, когда мой хозяин уничтожил четверых ветеринаров, которые покусились на мою прекрасную шкурку…

Сейяас я сижу на диване и смотрю на свой именинный пирог. У меня очень много времени чтобы съесть этот пирог… А какое это было замечательное утро…

…За окном медленно умирала осень. Вся огненно желтая листва давно уже порхала под действием дуновений ветра. Все это немного поднимало настроение. Почему спросите? Скоро зима – прекратится жуткая грязь в прихожей, никто не принесет песок или грязь на своей обуви. Это само собой будет препятствовать редкому желанию нассать кому-нибудь в ботинок. Кто-то покричит как неподоенная корова или петух, которого изнасиловала индюшка, но при этом, подчеркиваю, ни одна сучья морда ни рявкнет в мой адрес. Просто все гости давным давно начитались сочинений моего дорогого хозяина и сделали из этого определенные выводы. Некоторые сразу стали рвать отношения и даже порывались дать жалобу в управление по образованию, вот только школы, в которой он работал нет – ее взорвали две недели назад. Хорошая была школа. Хотя то что ее подняли на воздух, как башни в той американской деревни, как ее там? А ну и Аллах с ней, какая разница. Я лежу на спине, разбросав лапы в разные стороны и впитываю в своюнежную шерсть агонию осеннего солнца. А чем еще позволите заниматься коту в половине десятого утра? Слушать хозяйский храп? Нет уж, пусть лучше он свою Канижу Чилагай слушает. В рок-обработке. Хотя, вспомниаю семью, которая проживала в течении года в квартире сверху – там один хрен малолетний все слушал отстой сплошной. Неслушабельный. Всякий там, как его, там еще сосуд для драцены поет. А, Горшок. Кишом зовется. Ну так вот, слышал я как этот сциндапсус расписной поет. Соседкина кошка после восьмых родов и то красивее аккорды выдает. Еще это создание очень любило нечто, носящее смертельное название Гроб. Вот это, дорогие мои, та еще ворвань. Нечто среднее между сломавшимся пылесосом и плохо настроенным югославским унитазом. Скорее всего таким, который рухнул в квартире сверху, после того как на мой позапрошлый день рождения удав хозяина квартиры, тоже наслушавшийся этого пылесоса придушил отпрыска, проглотил его, а потом сбежал через окно. В те дни погибли еще десятка два фанатов этого, ну как его. В общем удав после этого полгода срал ичключительно банданами с надписью «Гроб».

И что я все про этого удава все? Какая-то Дарья Донцова, прости господи, получается. А, я говорил о том, как хорошо греть свое пузо на солнце. Лучше этого экстаза в жизни кастрированного кота нет. Разумеется кроме вылизывания деликатных мест. Вы когда нибудь делали это себе в полдень, когда дома никого нет. Не делали? Это очень просто. Занимаешь исходную позицию, раздвигаешь задние лапы перед зеркалом… А кому я что объясняю? Сами попробуйте и тогда ругайте. Порнография, порнография. Вы еще «Голубое сало» вспомните, моралисты хреновы, вон в углу перфоратор лежит, как насчет пыток с раздеванием? Не нравится? Странно, а у вас такое выражение лица, как-будто вы этим только и занимаетесь. Спросите чем? Нет, вы определенно не меня слушаете! Инцестом с крупным рогатым скотом, вот чем! Зачем вам скот? Необязательно корова, достаточно и глухой соседки снизу. Недавно мне приснился сон – сижу я на серванте, а мимо на венике пролетает соседка снизу. Обнаженная. Ну куда нам кастратам, я ей говорю:

- Ну ты даешь!

А она мне так развратно и отвечает!

- Э! Не выдавай желаемое за действительное.

Ну я ей глаза и выцарапал. А то что на следующий день старуха ни с того ни с сего ослепла. Я к этому никакого отношения не имею. Все это наговор и человеческое быдлообразное самомнение. Все свалить на бедную киску. А ведь уголовки для кисок нет, так что с того что я эту швабру без зрения оставил. А потом перед ней лифт открылся. А кабины то нет. Ну она и улетела. Так до сих пор и летает. Ко всему надо философски подходить. Вот мой дорогой хозяин. На его совести ни один труп. Правда не скажу, что потеря этих, прости господи, ЧЛЕНОВ общества, отразилась на этом самом обществе пагубно. Обществу похоже все равно. Ну одним идиотом, летающим на венике больше, одним больше…

О, они встали. Сейчас уйдет в ванную и будет наводить на себе порядок черт-те сколько времени. УЖАС! Ведь можно достойно сочетать удовольствие с полезной деятельностью. Я поднял левую лапу и начал методично облизывать ее. Моя шерстка лучшая в этом корпусе. О! Марафет наведен, надо попросить витаминку и спрятаться в шкафу.

Витаминку мне витаминку!

Спасибо!

А. Все равно ничего ты не понимаешь в загадочной кошачьей душе. Вот и вся любовь. Мы пошли спать.

Мне снился большой именинный пирог. На нем не было свечей. Он был волосатый. Я его УЗНАЛ!!! Я узнал свой именинный пирог в лицо. Мне нравится это лицо… И мне вспомнился тот чудесный денек.

Тот мерзкий дядя типа БОМЖ, со значком Я люблю ГАИ. И бюст Пушкина. Старая Крокодила, которая якобы убила это придурочное нечто. Собственно что страшного? А биологичка скончалась в страшных корчах. Всех действующих лиц той кровавой мистерии уже нет в живых. Крокодила умерла, русичка отравилась грибочками, географичка заболела раком… В живых остался только мой ОН. И он самая большая ценность, которая только может существовать.

Вот так и проходит день. Сидишь и играешь с одинокой мухой. Муху надо убивать, а не хочется – так совсем один останешься.

Я вспомнил сон и пирог.

Настала ночь.

По квартире снова залетала муха.

Я пробрался в спальню. Он спал на левом боку, его шея была обнажена. Я понял все!

Я ТОЖЕ ХОЧУ ИСПЫТАТЬ ЭТОТ КАЙФ!

Я тихонько пробрался к изголовью и уставился своим черно-белым взглядом на очаровательную шею, которую я так любил облизывать. Я решил сделать это снова.

Мягко мурлыкая я обвил своими лапками его шею и начал вылизывать. Ему это явно нравилось и он явно сейчас очень внутренне доволен. Но он не понимает пока главного. Я облизал окружность в той точке где проходила самая важная его артерия.

То ли я делаю. Бабочки порхают над цветочным полем и мы идем вдвоем – я на руках, домик в деревне. Цветы, у меня на них аллергия. Солнцем залита вся местность. Странная иллюзия. Там произошла глобальная катастрофа – на деревню упал самолет. Дом сгорел.

Цирк сгорел – клоуны остались. Вся эта жизнь – цирк. Надоело. Не мне, но он заслужил умиротворение. Он не совершил ни одного шага, за который его можно наказать. Я проиграл. И за это придется отвечать, ибо месть за поражения может быть страшнее и горче победы.

Я продолжал лизать. Снова поле. Ромашки и кролики. Только телепузиков не хватает с их идиотичными писками. А его дети – педагог – самая неблагодарная профессия – он доучится и уйдет и все – дай бог чтобы из 30 с гаком сопляков, хотя бы один вспомнил. Их не так много, как может показаться. Их практически нет. Нищенское существование. Какое там поле с ромашками? Какие винегреты. Все имеет предел – надо уметь приукрашивать. То позорище, которое напоминает наш холодильник – это страшно. Какое поле с ромашками? Для него будет наградой то что я сделаю.

Какая невеста из посольства? Абсурд! Был эпизод с «Ягуаром» - не спорю. Но и это просчет. Мой просчет и мой прокол. Я не предусмотрел многих проколов. Я ожидал, что мы всецело захватим его, а он убивал только грешников, которым и так место в аду. Получилось очередное орудие господа. Так помяните это орудие. Теперь будет эгоистичный циник. Я выбью из него эту похотливую дурь. Когда надо помочь – помогай. Если просят – ответь.

А отдачи то никакой. Нет – он не заслуживает этого. Лучше я освобожу его…

Я остановился, прицелился и резким броском оцепился когтями в его шею и впился зубами в вылизанную окружность. Спросонья он ничего и не понял, даже не вскочил, только поначалу застонал и начал быстро терять кровь. Когда он открыл глаз я быстрым движением выдрал его. Он не должен видеть это. Второй глаз последовал тому же примеру. Это нельзя видеть. Подушка уже стала пунцовой от крови. Скоро наступит финиш. Я спрыгнул с кровати и забрался на табуретку.

Пододеяльник медленно сползал на пол. С него по капле падала вниз бурая кровь. В лужице на полу отразилась луна на улице за закрытым окно. В меня снова врезался отрывок из сна. Вот он мой именинный пирог. Приятного аппетита!

Я прыгнул на кровать и решил начать с наиболее нежного. Кусок его щеки оказался приятнее любой грудинки или куска копченой оленины.

Конец пришел ангелу.

Я откусил еще. Я увидел язык. Тот самый – он кормил его – ведь учителя кормит язык и мозги. До последнего мне еще предстоит добраться. Я протянул лапу и начал тянуть наружу, то что мне хотелось так попробовать. Это должно было оказаться намного приятнее и очаровательнее кусочка щеки – так какие-то мышцы, а это. Вкусно. Если снять весь покров и вскрыть небо – то я достигну то, что мне не удалось побороть в нем – его разум. Его мысли.

Я взобрался на голову, впился в череп и начал скрести задними лапами. Кожа и мышцы полетели в разные стороны загрязняя и без того кошмарный ландшафт постели. Но все это должно было достигнуто. Иначе и быть не может. Пока я драл остатки его лица мне снова привиделось поле и бабочки…

… В кои то веки я сам шел по полю и наблюдал за птичками. Не помню что этобыли за птички, да и суть не в этом. А в том, что я понял почти все – теперь все по другому. Он пытается угнаться за мной. Но я не поддаюсь. Я разрываю в кровь его лицо. Я хочу.

Мягкое небо – хорошо, что рот был открыт и он не стиснул зубы. Проникаю лапой в ротовую полость. Начинаю скрести мягкое небо. Вроде поддается. Сейчас выйду в ротовую полость. Все это надо съесть, чтобы добраться до моей цели. Дальше не пролезть. Тут я вижу кусок мрамора. Как он оказался на макушке книжного шкафа. Что это такое? Я прыгаю с кровати и иду к шкафу. Тут будильник! Четыре утра. О нет! Будильник прикреплен к взрывному устройству. Но от такой дозы разве что качнется шкаф…

Качнется ШКАФ???

Раздался легкий хлопок. Мрамор соскользнул и разворотил его череп на две части. Мозги расплылись по бордовой подушке. Красивые куры набивали эти подушки. Розовый синтепон.

Я прыгаю на кровать и начинаю жадно поглощать мозги. Вот тот разум, который мне так был нужен. Я поедаю его и напитываюсь теплом. И энергией. И начинаю понимать все. Я вижу его спину и вспоминаю его жуткую блямбу на позвоночнике. И вспоминаю свою такую же. Нет. Он еще чище! Проклятье! Я уже хочу «Житана» и винегрета с сырокопченой колбасой. И хочется говорить правду. И хочу рыдать. Он хотел умереть сам ибо он. Проклятые уколы. Стоп. А как же тот вечер. А как же свадьба. Он хотел умереть сам, а я, такая сволочь все сделал сам. Я болен, а он нет…

…Я выхожу на лоджию и достаю «Житан». До обеда я держу его левой лапой. После обеда в правой. И я начинаю выдыхая ядовитый дым громко кричать на всю округу. Я плачу. Смотрите и смейтесь – абсолютное зло плачет. Смейся толпа. Абсолютное зло плачет. В крови в спальне уже можно плавать. Я съел все что хотел съесть и даже при этом он чище меня. Крови много. Скоро придут смотреть. Пусть смотрят. Хотя. Я хочу, чтобы этого никто не увидел. И это случится. Я докуриваю и прыгаю вниз…

Я никогда так не летал. Я приземлился на высокое дерево в районе 11-го этажа. Я смотрел на спящий дом. Я знал что должно произойти. Внезапно разверзглись небеса и земля заходила ходуном.

Я завыл. Дерево начало качать в разные стороны. Я быстро спустился на землю и бросился наутек. Подальше от проклятого дома.

Земля продолжала трещать. Все вокруг летело в направлении ветра. Ураган бросал в разные стороны автомобили и гаражи-ракушки. Луна скрылась за черными тучами. Друг за другом падали фонари ночного освещения, врезаясь в асфальт. Оголялась арматура и из нее вылезали железные контрукции. Я спровоцировал конец света.

Дважды сверкнула молния. Дрожь земли усилилась. Вдруг – возле того самого дерева земля разошлась и трещина быстро побежала к высотке. К моей родной высотке. Я застыл.

Трещина прорезала фундамент дома и он с грохотом начал оседать вниз. Посыпалась в разные стороны штукатурка. Начали вылетать стекла. Здание начало складываться вниз как карточный домик.

Я зажмурился…

…Мы шли по полянке в лесу. Я сидел на его плечах и млел от его преданности. Он тоже млел от моей преданности. Это и есть идиллия. Это и есть гармония. Мне было так приятно и хорошо. Но я был на службе у абсолютного зла. Я и есть абсолютное зло. Но и это не играет роли. Мне все равно. Это было счастьем. Или это была фикция? Мне снова хочется курить. Я снова хочу закурить «Житана». Но сигареты остались дома и с этим ничего не поделаешь…

…Я открыл глаза. Дом уже рухнул. Я вернусь на ту лесную полянку. Мы вернемся на ту лесную полянку. Спи спокойно, мой хозяин. Я буду хранить твой сон. Но теперь я найду другую жертву. Я буду более изобретателен и смогу покончить с тем, что называется… Я не назову его по имени. Но учтите – я всегда буду за спиной у вас и когда будет подходящий момент – я нападу. Вот и все.

Потому что меня зовут Зе Атилиу.

Потому что я абсолютное зло. Потому что я люблю свой именинный пирог.

Потому что я сказал о себе все и это следует забыть, чтобы не разделить участь того по кому я так тоскую.