Глава 6. Район Кара-камыш ( Черный камыш ), получил свое название от некогда стоящих на месте этой окраины Ташкента болот

Район Кара-камыш (Черный камыш), получил свое название от некогда стоящих на месте этой окраины Ташкента болот. Теперь здесь расположены заводы, фабрики, биржи, – одним словом тянущаяся на несколько километров промзона. В основном-русскоязычное население проживает в четырехэтажных домах, которые образуют уютные зеленые дворики, и переходят в кварталы. Каждый из этих кварталов имеет свою инфраструктуру; школу, детсад, магазин, рынок... Общие лишь милиция и поликлиника, да еще кинотеатр НУКУС. По окраинам тянутся кишлаки, с постройками из саманной глины, где проживают игнорирующие блага цивилизации, аборигены Средней Азии-узбеки. У них свои школы, и своя территория, негласно разделенная от нашей нейтральной полосой в виде трамвайного полотна, дороги или речки, коих в городе бесчисленное множество. В Ташкенте вообще очень много воды, и хитрая система гидросооружений тянет свои рукава-арыки практически через каждый двор. Удивительно красивый город, – Ташкент. Когда я появился в родном дворе, солнце уже село за горизонтом, и огни из квартир были единственным источником света. Из окон тети Оли лилась громкая музыка, и многоголосый хор пьяных гостей пытался перекричать Магомаева:Эта свадьба, свадьба пела, и плясала... Потом кричали: Горько!, и с улицы было хорошо видно, как поднимался из за стола двухметровый Сашка, и целовал всю в белом невесту, красавицу из соседнего двора-Светку. Сашка женится. Сын тети Оли-Саня, был символом мужества для всех пацанов нашего квартала. Год назад он вернулся из Армии, где служил в ВДВ, к величайшей нашей гордости, и я хорошо помню тот день. Приехал он совершенно неожиданно, и тетя Оля начала спешно хлопотать у плиты, пока Саня с батей расположившись на балконе взялись за бутылочку водовки. И надо же было случиться именно в тот день, что одного из наших пацанов поймали узбеки на нейтральной полосе, и порядком избили. Очень быстро образовалась большая толпа с обоих сторон, и началась массовая драка. Надо сказать, что естественные для российской молодежи драки – стенка на стенку, в Средней Азии возникали исключительно на национальной почве. Между собой же, любые конфликты было принято решать:один на один, и в этом была своя, восточная философия; никто кроме тебя не будет отвечать за твои поступки. Так вот, в той большой потасовке между подростками, наши пацаны явно уступали организованности и дерзости узбекской группировки, и кто-то прибежав во двор за подкреплением, и увидев на балконе Сашкину тельняшку, истошно завопил: Саня, Саня! Там наших бьют! Уже хорошо поддатый к тому времени Саня, без лишних расспросов натянул на затылок голубой берет с эмблемой раскрытого парашюта, и прямо с балкона ловко выпрыгнул во двор. Пьяный батя лишь расстроено махнул ему в след рукой. И вот картина: идет полупьяный, двухметровый десантник в парадной форме, а за ним гурьбой, с арматурой, цепями и финками рвутся в бой полсотни оголтелых подростков. Вобщем, полкишлака разнесли к чертям собачьим. А тетя Оля ждет его у дороги, и материт всех малолеток по черному. Самому же Сашке, – полотенцем по морде! Саня как щенок побитый, берет с башки долой, и трусцой до хаты. Два года из него делали машину для разрушения, а тут случай такой подвернулся:НАШИХ БЬЮТ!. Сам Бог велел пар выпустить. Не знаю, из-за того ли случая, но с тех пор, и по сей день, у меня сохранилось стойкое, уважительное отношение к десантуре. Свадьба! Сегодня Саня вступал в другую, взрослую жизнь. Постояв немного под окнами тети Оли, я вошел в подъезд, где была наша квартира, и поднялся на второй этаж. На двери белела полоска бумаги, с гербовой печатью, где по ободу шла надпись: С.Рахимовский РОВД. г. Ташкент. Уз. ССР. И уже от руки, для непонятливых:ОПЕЧАТАНО. Сорвав бумагу, я смял и бросил ее тут же. Дверь заперта. Замок прежний. Запах старого дермантина, такого знакомого с детства, уносил меня назад, в прошлое, и на мгновение вдруг подумалось, что стоит тихонько постучать в дверь, как из глубины квартиры послышаться мягкие шаги, и дверь отвориться. Какое то время я стоял в этой кричащей тишине, а затем, будто спохватившись, спустился вниз и прижался к теплой батарее. Как же попасть внутрь? – усиленно размышлял я. Растущая прямо под окном вишня, имела слишком тонкие и хрупкие для моего веса ветки. Да и окно наверняка плотно закрыто. В моей памяти всплыл случай;когда я учился еще в первом классе, мама забрав меня из школы никак не могла найти ключ от квартиры, очевидно обронив его где-то. Мы проделали с ней весь путь до школы и обратно в его поисках, но так и не нашли. На лестничной площадке, нам встретился Шухрат, соседский парень с четвертого этажа, который был знаменит во дворе тем, что играл в свое время за юношескую сборную Пахтакор. Мама попросила его выбить дверной замок, но вместо этого, умный татарин обошел дом с торца, и приметив тонкую трубу, идущую от эл.распределителя, и служащую изоляцией для проводов, ловко забрался по ней к нам на балкон.

Радостная и благодарная мама пыталась сунуть ему в карман железный рубль, но гордый Шухрат увернулся, и сбежав по лестнице устремился по своим делам. Много позднее, к удивлению всего двора, его посадили. В какой-то, не известной мне до сих пор ситуации, Шухрат жестоко покалечил двоих дружинников, переломав им чуть ли не все лицевые кости. Говорили, что те двое были пьяны, и это спасло парня от большого срока. Дали ему три года. Вспомнив об этом, я вышел из подъезда и завернул за угол дома. В Ташкенте редко кто стеклит балконы верхних этажей, начиная со второго, да и на первых обходятся в основном фигурными решетками. Вот и наш балкон зиял сейчас черной пустотой. Забравшись на эл.щит, я обнаружил что труба, по которой карабкался Шухрат, прилегает к стене дома довольно плотно, чтобы ее можно было обхватить пальцами. Как же ему это удалось тогда? – подумал я. Побродив возле стоящих рядом гаражей, я нашел кусок деревянного бруска, сантиметра три толщиной, и оттянув с силой злосчастную трубу на себя, втиснул его в образовавшуюся щель. На балкон я забрался быстро и легко. Дверь и окно в единственную комнату были заперты изнутри на шпингалеты, но радовало то, что инструменты мама всегда хранила именно здесь, в шкафу. С чудовищным треском мне пришлось выламывать отверткой форточку, поскольку другого выбора у меня не было. В какой-то момент скрипнула балконная дверь у соседей сбоку, и я затаился. Впервые в жизни, я лез к себе домой словно вор. Странные, и незабываемые переживания. Воздух в квартире был спертым и тяжелым. Визуально, все вещи были на месте, словно ничего не произошло за последние два месяца. Не было электричества, его явно отключили. Вода была, и умывшись, я расположился на диване. Пыль чувствовалась повсюду даже в полной темноте. Лежа на спине, я смотрел в угол, где на черной тумбочке трельяжа светлым пятном выделялся овальный предмет. Я хорошо знал его. Оттуда, из темноты, обрамленная в портретную рамку, на меня глядела молодая и улыбающаяся мама. Я тоже улыбался ей, и ручейки слез обильно стекались за воротник байковой, в черно-красную клетку, рубашки..