2015-03-08
203
‑ В следующий раз я скажу наоборот, ‑ добавил сдавленным голосом.
‑ Как же? ‑ заподозрила я подвох.
‑ Спасибо, что легла спать. Со мной, ‑ сквозь смех заявил он.
‑ Вот же ты дурак, Смерчинский, ‑ машинально ответила я, сладко зевая.
‑ Не без этого. Просто ты правда стала мне дорога, глупая. Ну все, Чип, иди спать. Иди, я чувствую, что у тебя слипаются глазки. ‑ Ласково сказал парень. ‑ Красивых тебе снов. ‑ Не сдержавшись, он опять добавил. ‑ Со мной.
‑ Спокойной ночи, Денис. ‑ Прошептала я, видя, как солнце медленно встает из‑за горизонта. Отчего‑то захотелось плакать ‑ от осознания того, что вроде бы все хорошо, не смотря не на Князеву, Ника, прошлое Смерча.
‑ Решила называть меня Денисом? ‑ спросил он на том конце провода задумчиво.
‑ Я думаю, ты все же не заслуживаешь банальное "эй".
‑ Я счастлив.
‑ Опять начал подкалывать?
‑ Я сказал это совершенно серьезно, ‑ судя по звукам, он встал с пола. ‑ В понедельник увидимся?
|
|
|
‑ Хочешь назначить мне свидание?
‑ Да. Но только после того, как ты закроешь сессию, хорошо? Тебе ведь осталось совсем немного: английский и история изобразительного искусства, ‑ как оказалось, Дэн прекрасно знает мое расписание.
‑ Ты прав.
‑ Вот черт! ‑ воскликнул он внезапно с сожалением. ‑ Мне ведь придется уехать 26‑го!
‑ А, в Галаз, на юг? ‑ припомнила я, опять зевая. ‑ Тогда приедешь и поведешь меня на свидание, да?
‑ Да, Все, спи. Я буду с тобой во сне, Маша. ‑ Он сказал мне это таким тоном, что я тут же послушно поплелась спать, и поняла, что подчиняюсь ему только тогда, когда моя голова коснулась подушки, а я начала проваливаться в Царство Морфея.
А голос Дэна говорил уже там: "Я буду с тобой во сне. Я буду защищать тебя ото всех даже во сне. Я ‑ с тобой". Дедушка, кстати говоря, утром неодобрительно на меня косился и сказал, что разговаривать во сне ‑ признак крайне дурной.
‑ И что я говорила? ‑ протирая сонные глаза, спросила я у него. ‑ А, деда?
Он посмотрел на меня с хитринкой и грянул:
‑ Я тоже буду с тобой! Я тоже буду тебя защищать! Князь ‑ скотина. Вот что ты под утро говорила, внучка моя дорогая. Ладно, не буду я спрашивать, с кем ты там хочешь быть, и кого собралась защищать, но что за Князь‑то? Твоего мальца Денисом кличут, по отцу Александровичем, если меня память не подводит, а фамилия у него ‑ Смерчинский.
‑ Дедушка, ‑ слегка позеленела я от того, что болтала во сне. ‑ Это же сон, откуда я знаю, что во сне говорю.
‑ Все ты знаешь, ‑ погрозил он мне, посмеиваясь. ‑ Ладно, иди, мать тебя с веранды зовет.
|
|
|
Я ушла, озадаченная функционированием и логикой своего собственного мозга, а также слухом деда.
С дачи уехали мы только вечером. Английский я нагло не учила, надеясь на удачу с билетами на мюзикл, и Димка, судя по смс, которыми мы с ним перекидывались, ‑ тоже. Я почему‑то была уверена в плане Смерча, и в универ утром прилетела, как стрекоза на крыльях. Увы, в стенах родного высшего учебного заведения меня ждала подлянка. Естественно, от нее, чокнутой Ольги.
Князева явилась в универ не только в похожей на мою одежде и с рюкзаком за плечами, но и с точно такой же прической, как у меня. Теперь светлое прямое каре чуть выше плеч было у нас одно на двоих. И меня это жутко взбесило. Я начала подозревать, что эта засранка хочет отобрать у меня мою личность, ну, как в том фильме: "Шлепни ее, она француженка".
Я ее сначала даже не узнала и прошла мимо, не поздоровавшись.
‑ Маша! ‑ окликнул меня знакомый голос, и я, пьющая на ходу минералку, подавилась ею. Передо мной стояла Князева: в белых бриджах, бело‑голубых высоких кедах "Конверс" и синей футболе с изображением развеселого Спанч‑Боба. Через плечо у нее была перекинута сумка на длинном ремне, на руке появился простой черный напульсник. А волосы... волосы стали точно такими же, как и у меня, только у меня они были чуть темнее, а оттенок приближался скорее не к пепельному, а ближе к медовому.
‑ Эээ... Оля? ‑ только и сказала я.
‑ Да. ‑ Она улыбнулась. ‑ Привет, Маша.
Я молча еще раз ее оглядела. Нет, это определенно, сударыня Князева. Явила‑таки она наконец последнюю инстанцию своей мутной троллевской душонки! В конец оборзела. Может, у меня уже что‑то не в порядке с головой, и у меня начал развиваться мания преследования, но она точно меня копирует!!
‑ Как твои дела? Готова к инязу? ‑ то ли не замечала, то ли не хотела замечать моего замешательства, граничащего с помешательством, эта змея.
‑ Готова к инязу, ‑ эхом отозвалась я.
‑ Молодец. А я подстриглась. Давно этого хотела. Мне идет? ‑ и она, засмеявшись, запустила пальцы в свои некогда длинные прямые волосы. Черт, она опять выигрывала! Если сегодня я была слегка растрепана, потому как сильно торопилась в универ, едва не проспав, то ее волосы лежали идеально ‑ волосок к волоску.
‑ Идет? ‑ чувствуя и обиду, и гнев, и сильнейшее недопонимание, вновь переспросила я. ‑ Дааа, Оля, очень идет.
Головастики внутри меня выросли раза в четыре каждый, превратившись, наверное, в полноценных глистов, и запрыгали от злости ‑ поэтому у меня от ярости и затряслись кончики пальцев.
‑ Мне, правда, идет? ‑ улыбнулась мне своей старой обаятельной улыбкой лапочки Троллиха.
‑ Правда, ‑ только и сказала я не слишком дружелюбно. ‑ Это... Оля... а зачем ты так кардинально стиль‑то поменяла?
Ее красивые голубые глаза в упор посмотрели на меня.
‑ Так нужно, Маша, ‑ сказала она мне.
‑ Кому?
‑ Мне. ‑ И словно опомнившись, Князева добавила. ‑ Жарко очень с длинными. Я вообще давно хотела подстричься, но все никак не решалась. А теперь подружилась с тобой, и решилась почти мигом. Ты действительно, классная.
‑ Я? Ну что ты, Оля, я совсем не классная. ‑ Отвечала я и уже хотела добавить много чего нелестного, что накипело у меня за неделю, но в это время нас нагнали три одногруппницы, которые тут же принялись восхищаться прической этого рогатого трупоеда, то есть Князевой, и я не стала при них ничего говорить.
‑ Ой, а у вас с Машкой прически ну просто один в один, ‑ вдруг заметила одна из девчонок.
‑ Ага, точно! Прикольно!
Мне прикольно не было, и я, пробурчав, что мне пора на английский, почти что побежала к нужной аудитории. Там меня уже ждал Чащин, довольный, как стая гиен, которым подарили мясокомбинат. Рядом тусовались еще несколько человек из нашей языковой подгруппы в обнимку со словарями и конспектами.
|
|
|
‑ Ну что, Инфернальный Бурундук, будем сегодня давать взятку? Я тут подумал, что...
‑ Отстань. Будем. ‑ Отрывисто произнесла я. Настроение улетело в тартарары.
‑ Эй, что с тобой? ‑ заметил одногруппник мое выражение лица.
‑ Ничего, ‑ с размаху уселась я на лавку.
‑ Кому ты это говоришь? ‑ тут же сел Дима рядом. ‑ Марья, давай, колись, что случилось, что за бешенный вид?
‑ Эта сучка, ‑ не выдержала я, ‑ это сучка меня копирует!
‑ Чего? Ты о чем? Это кого ты так не любишь? ‑ удивился он.
‑ Эту гребанную Князеву, кого еще! Ты видел ее сегодня? Ты видел ее? ‑ закричала я. ‑ Видел?
‑ Нет. А что с ней? ‑ поднял брови явно удивленный парень и пятерней потер лоб.
‑ У нее такая же прическа теперь, как у меня! Она все делает, как я! Она всю неделю меня доставала! А теперь еще и подстриглась! У нее такое же Nзапрещено цензуройN каре. ‑ Нажаловалась я Димке.
‑ Успокойся, ‑ впервые в жизни ласково погладил меня по голове Димка. ‑ И не говори таких слов, ты же девочка.
‑ И что дальше?
‑ Ничего. Маша, ты фигню какую‑то несешь. Зачем Ольге тебя копировать?
‑ Зачем?
‑ Зачем? А затем... ‑ Я замолчала на полуслове.
И только тогда я точно поняла ‑ она копирует меня, потому что неравнодушна к Смерчу и пытается его таким способом заполучить в свои цепкие когтистые лапки. Она видит, что между нами начинают завязываться серьезные отношения. Наверняка завидует. И думает, что если будет похожа на меня, он обратит на нее, тупую высушенную жабу, внимание. Да она до сих пор неравнодушна к Дэну, и только прикрывается тем, что они ‑ друзья детства, а ее сестричка Инна с ним встречалась. Наверняка, она завидовала и сестричке! Куда только та сейчас делась?
Все это я выдала слегка озадаченному Дмитрию.
‑ Маша, ‑ выслушав меня, сказал он спокойно, ‑ брось, зачем Ольге тебя копировать? Ради Смерча? Ты совсем ребенок. И с манией величия. Прогрессирующей. Думаешь, она станет похожей на тебя, и он тут же начнет ею интересоваться, как девушкой? По‑моему, ты многое на себя берешь.
|
|
|
Теперь я обозлилась и на него. Просто до колик в собственных головастиках, у которых вдруг еще и зубы острые выросли.
‑ По‑твоему, Чащин, ‑ тихо произнесла я, ‑ если кто‑то будет похож на меня, то парней это не привлекать не будет? Только отталкивать, да?
‑ Ты не так поняла, ‑ все так же спокойно заявил он. ‑ Бурундукова, почему ты в последнее время все в штыки воспринимаешь? Ты в норме?
‑ Нет, не в норме, ‑ прошипела я. ‑ ПМС у меня, знаешь ли.
‑ И зачем мне это знать? ‑ закатил он глаза, а потом издевательски заржал. ‑ Ты мне еще этот... ну, что вы там ведете обычно... календарик предоставь. Чтобы я вообще все про тебя знал.
‑ Идиот. ‑ обалдела я от такой наглости. А я то ожидала поддержки!
‑ Бурундук, перестань нервничать.
‑ Не называй меня так.
Зубы головастиков начали щелкать друг о друга с железным лязгом.
‑ Бурундук. ‑ Улыбнулся мне Дима, и я сощурилась. ‑ Всеобщий лесной любимчик, послушай. Ольга ‑ симпатичная девушка, если бы ей надо было, она Смерча и так захомутала. И без того, чтобы притворятся тобой. Она просто сменила имидж, ей это идет даже, а ты бесишься.
‑ Если ты еще раз так скажешь, я тебя ударю. ‑ Честно предупредила я его.
‑ Охотно верю, Бурундук, ‑ на миг мне показалось, что Димка вдруг решил вызвать весь мой гнев на себя, и это меня распалило еще больше. Защищает Князеву? Ну и прекрасно.
‑ Чаща, ты нарываешься! ‑ Заорала я, напугав сокурсников, мигом с интересом на нас уставившихся.
‑ Нет, говорю праву. У тебя паранойя. Боишься, как бы кто Смерча не увел, вот и бесишься. Успокойся уже. ‑ Отведя взгляд, сказал мне друг.
Друг? Хорош у меня друг!
‑ Я тебя, правда, ударю.
‑ Ну попробуй. ‑ Равнодушно сообщил Дима мне.
Я молча ударила его по лицу, вроде бы не кулаком, а ладонью. Метила, кажется, по губам, а попала ребром ладони по носу, и у Димки отчего‑то тут же носом пошла кровь.
Я остолбенела. Он, похоже, тоже удивился и, медленно проведя указательным и средним пальцами под носом, поднес руку к глазам, словно не веря, что на его загорелой коже появились алые разводы.
‑ Ни фига ты даешь, Бурундукова, ‑ только и вымолвил он, зажимая нос. ‑ Ну в тебе и силы.
‑ Дима... ‑ Большими глазами уставилась я на парня.
Огонь злости мгновенно потух, головастики тоже моментом уменьшились до нормальных размеров, потеряли где‑то свои клыки, раскаивающиеся посерели и дружно стали писать извинительные записки.
Молодой человек запрокинул голову вверх.
‑ Дима, прости, я не хотела. ‑ Я тут же полезла в сумку за важными салфетками. ‑ Дима, ты в порядке? Вот, возьми. Дима... Тебе больно?
‑ Ты так говоришь, будто бы меня переехала тачкой, а теперь не знаешь, в реанимацию меня везти или в морг, ‑ заметил он спокойно приглушенным голосом. Ребята из подгруппы подошли к нам и, с опаской глядя то на меня, то на парня, зажимающего нос, то на салфетку с красными пятнами, поинтересовались, что случилось. Похоже, они не видели, что я ударила Чащина. Он понял это и сказал им с болезненной улыбкой:
‑ Фигня какая‑то. Кровь носом идет. Нервы по ходу, сдают. Из‑за экзаменов.
‑ Англичанка нервы последние вытянет, ‑ согласно кивнули ему.
‑ Димыч, с тобой точно все в порядке? Может, тебе домой, а не на экзамен? ‑ Спросил один из парней.
‑ Да нормально все. Уже проходит. Не, реально все окей. Не смотрите на меня, как на инвалида. ‑ Даже заржал Дима, и ребята, успокоившись, отошли от нас.
Я расстроенная до ненависти к самой себе, медленно села на лавку рядом с ним и закрыла лицо руками. И что я в очередной раз сделала?
‑ Бурундукова?
‑ Что? ‑ побоялась повернуться я к Чащину.
‑ Ну чего ты? ‑ ткнул шутливо меня вбок парень. ‑ У меня уже все нормально.
‑ Я дура. Правда, прости меня.
‑ Все в порядке. ‑ Русоволосый молодой человек вздохнул. ‑ Нет, правда, у меня реально сосуды слабые в носу.
‑ Дим, я не хотела. ‑ Мне, правда, было невероятно стыдно. Я вообще, в себе?
‑ Да знаю я, что не хотела. Эй. Бурундук, можно я теперь тебя буду так называть? Типа в знак компенсации? ‑ в его звонком голосе появились обычные задорные нотки.
Я всего лишь кивнула. Моя покорность еще больше шокировала Чащина.
‑ Когда ты так себя ведешь, я чувствую себя полным идиотом. Бурун... Я тебе даже не могу называть так теперь! Маша, да хватит, ты же не хотела и все такое. Маша? Маша. Маша! ‑ прокричал он мне почти на ухо. Я повернулась к нему. Кажется, у меня глаза до сих пор были не только большие, но еще и красные. Плакать, я естественно, не собиралась ‑ это я делаю очень редко, и только в одиночестве. Но было почему‑то и обидно, и стыдно одновременно. И эта Князева... За неделю она правда умудрилась достать меня, хотя и я очень сдерживалась и старалась не обращать внимания.
И еще ‑ Димка был прав. Смерча у меня может увести кто угодно, та же Князева, ведь я до сих пор считаю, что она влюблена в Дэна, поэтому и занимается такой ерундой, как копирование меня. А Дениса не знает о ее чувствах. Думает, она влюблена в кого‑то, а Ника боится. Он верит своим друзьям ‑ тем, кому таковым считает.
"Но захочет ли он, чтобы его уводили от тебя?", ‑ сказал смутно знакомый голос в глубине меня и головастики заявили, что это им, видите ли, передал некий полупрозрачный Дэнни. Я только отмахнулась от этих мыслей.
‑ Маша, да что ты? ‑ Беспомощно посмотрел на меня Димка. ‑ Ты плакать собралась?
‑ Нет. ‑ Сказала я, глядя в пол, ногтями впиваясь в ладони ‑ самый лучший способ от слез, эксплуатируемый мною с детства.
Он внезапно обнял меня одной рукой, очень отсорожно, что было не похоже на него, прижав к себе.
‑ Бурундучатина, ну чего ты такая глупая? Все в порядке. Правда.
‑ Нет.
‑ Маша, да прекрати, все хорошо.
‑ Не хорошо.
Одногруппники на нас опять подозрительно взглянули. А я положила ему голову на плечо и только вздохнула. Вот же я дура!
Так мы просидели пару минут, пока я не почти совсем внешне не успокоилась. С Димкой было удобно. Ведь мы так давно друг друга знали и воспринимали друг друга такими, какими были. На миг я даже подумала, а что если бы Смерч не появился в моей жизни, смогла бы я обратить внимание на Чащина, ну, при условии, что Дэн прав, и я ему реально нравлюсь? Ведь любить Ника всю жизнь я бы не смогла ‑ теперь я отлично понимаю, что это мои чувства к нему ‑ максималистское подростковое проявление симпатии к несуществующему идеалу.
А еще... Его тоже зовут на букву "Д". Вдруг не Смерч, а он ‑ моя так называемая Судьба?
‑ Ты точно в порядке? ‑ Спросила я Димку, отстраняясь от него.
‑ Да. Кровь не идет. И вообще ее мало было же. Так, чуть‑чуть. Поэтому забудь, хорошо?
‑ Хорошо.
‑ Вот и отлично. Дай минералочки, кстати, ‑ попросил он, увидев на лавке мою бутылку.
‑ Там вода кончилась. Хочешь, я тебе другую, холодненькую куплю? ‑ тут же спросила я, желая хоть как‑то загладить свою вину.
‑ Хочу, ‑ невольно улыбнулся парень.
‑ Что? ‑ тут же вскочила я.
‑ Можно делать заказ? ‑ Рассмеялся Чащин. Я кивнула. ‑ Тогда "Спрайт".
‑ Сейчас исполню! ‑ с этим криком я умчалась по направлению к буфету, вспомнила, что забыла сумку с деньгами, вернулась за не ней и все тем же галопом ускакала назад. Перед этим парнем мне никогда еще не было так стыдно.
‑ Маша, прости, ‑ одними губами произнес Дима вслед обескураженной и чувствующей себя виноватой девушке ‑ а это было заметно по ее глазам и уголкам опущенных бледных губ. К тому же он видел, как она ногтями впивалась в кожу ладоней, и прекрасно понимал, зачем Мария это делает. Не хотела заплакать при нем.
Она и вправду, очень расстроилась, что не сдержалась и ударила его. А он тоже расстроился ‑ из‑за того, что девушка, которая ему нравилась, да куда там ‑ которую он любил, огорчилась.
И куда она так побежала? Сейчас опять грохнется, как она это любит делать, где‑нибудь на лестнице и разобьет коленки. Глупая Бурундукова!
На миг Димке подумалось, что если бы каждый раз после того, как Маша награждала его ударом, разрешала бы обнимать себя, то он бы позволял себя бить кучу раз за день. И куда сильнее, чем сейчас это сделала она. Он ведь правда, почти ничего не почувствовал. Может Бурундукова и спортивная девочка, хорошо бегает, отлично сдает нормативы и радует преподов по физ‑ре, но рука у нее все равно женская, слабая, нетренированная для ударов.
Почему него пошла кровь в таком случае, Димка и сам не понял.
Он вздохнул и машинально вытащил из рюкзака билеты на премьеру для англичанки, которая вот‑вот должна была придти. Смерч ‑ молоток, все смог сделать, чтобы его девчонка без проблем сдала чертов английский. А билеты он отдал Димке не потому что вдруг проникался к нему всепоглощающей любовью, а потому что не хотел подставлять Машу.
‑ Королевой билеты отдашь ты, хорошо? ‑ серьезно сказал ему Смерч в тот день. ‑ То есть ты невзначай намекнешь, что вы дарите ей крутые билеты на премьеру мюзикла, а она вам ‑ хорошие оценки. Сделаешь?
‑ Сделаю. ‑ Кивнул Чащин. ‑ А почему не Машке отдаешь?
‑ Ну, она же девчонка, а они, сам знаешь, глупые, ‑ рассмеялся Смерчинский, а потом его тон стал доверительным. ‑ На самом деле я отдаю их тебе, потому что не хочу, чтобы в случае чего Королева обозлилась на Чипа. Если вдруг у нее не прокатит с таким подарком.
‑ А что, может не прокатить? ‑ поинтересовался второй молодой человек, облокотившись о стену университетского коридора.
‑ Прокатить должно, но всякое бывает. ‑ Пожал плечами Денис. ‑ Дим, сделай все ты. Тебе я доверяю.
‑ А, может быть, зря мне доверяешь, а, Дэнв? ‑ улыбнулся Дмитрий.
‑ Я людей чувствую. Ты ‑ свой парень. Я на тебя надеюсь.
Димка только кивнул, пряча билеты во внутреннем кармане рюкзака.
‑ А твоя девушка... Спасибо, что тогда поехал ее утешать, ‑ улыбнулся ему неожиданно, как брату, Смерч. ‑ Она очень любила свою собаку.
‑ Что? О чем ты? ‑ замер Чащин. ‑ Кто она?
‑ Сам знаешь. Да знаю я, с кем ты иногда встречаешься. ‑ Поднял слегка сочувствующий взгляд на собеседника Смерчинский.
‑ Откуда? Она сказала? ‑ поинтересовался со вздохом русоволосый парень.
‑ Не‑а, видел вас вместе. Смотрите, чтобы это кое‑кто еще не увидел, ‑ с явным намеком произнес Дэнни и похлопал Димку по плечу. Уже тогда Лаки Бой начал кое‑кто подозревать об одном интересном парне.
‑ Да уж постараюсь. ‑ Хмуро отозвался одногруппник Маши, пиная носком кроссовка ножку лавки.
‑ Отлично. Если будут какие‑то проблемы, обращайся ко мне.
‑ Заметано.
‑ И не обижай свою Викторию, ладно? ‑ напоследок попросил Смерч Диму. ‑ Я понимаю, что она сама заинтересована в ваших отношениях, и что тебе нравится Маша, но постарайся не делать ей больно. Эти девчонки такие ранимые.
‑ А про Машу откуда знаешь? Нашептал кто? ‑ будничным тоном поинтересовался Дима. Длинный беловолосый друг Смерча, похожий на девчонку и стоящий в паре метров от них, внимательно посмотрел на него, с сочувствием.
"Да пошел ты", ‑ мысленно послал его за это Дима. Сочувствие ему было не нужно.
‑ Сам понимаю. ‑ Задумчиво отозвался Дэн.
‑ Раз понимаешь, тогда заткнись, и не будем об этом говорить, ‑ свел брови к переносице одногруппник Чипа.
‑ Как скажешь, ‑ поднял руки вверх парень.
Тогда Смерчинский уехал вместе со своим белобрысым другом, оставив Чащина наедине со своими заботами и думами.
Димка засунул яркие билеты обратно. И почему он, кретин, попал в такую нелепую ситуацию?
Машки все не было. Англичанки, впрочем, тоже.
"Вот я дурак", ‑ подумал парень с сожалением.
А ведь Бурундучок была права ‑ он пытался сделать так, чтобы девушка рассердилась и выплеснула свой гнев на него, а не на Ольгу Князеву. За годы совместного обучения он выучил Машкин характер, и знал, что когда ее что‑либо злило, она была похожа на порох, готовый взорваться от любого источника огня, то есть по любому поводу. Выплеснув эмоции, она на время становилась спокойной. Не зря она напоминала ему огонь. Вернее, ласковый огонек ночного костра, трещавшего в лесу, под темно‑синим небом и звездами.
А еще, потому что он точно знал, зачем вдруг Ольга Князева решила начать копировать свою одногруппницу, к которой всегда относилась с самым обычным безразличием. А сказать об этой причине Димка Марии не мог, хотя и очень хотел. Трудно что‑то недоговаривать близкому человеку и видеть, как он мучается.
А еще труднее в это же время иногда быть с одной, нелюбимой, но испытывающей к нему искренние чувства, а любить совершенно другую, равнодушную. Эту глупую и ничего не замечающую Машку.
Я притащила «Спрайт» Димке, отстояв бесконечную очередь в буфете. Он, кажется, ей обрадовался, а, может быть, обрадовался мне, но не успел сделать и пары глотков под моим немигающим взглядом провинившегося котэ, нашкодившего в ботинки, как нелегкая принесла нашу преподавательницу по английскому. Она поздоровалась с нами, явно пребывая не в духе, зашла в аудиторию первой и кивнула нам, чтобы и мы входили. Я, настороженно глядя то на нее, то на Чащина, у которого была наша палочка‑выручалочка, вернее, билеты, уселась на самую последнюю парту. Димка взял букет цветов у девчонок, на который мы складывались недавно, и, улыбаясь, как Леонардо ди Каприо в лучшие годы, подошел к преподавательнице.
‑ Что это?‑ хмуро взглянула на него англичанка сквозь нацепленные на нос очки, доставая из сумки ведомости и какие‑то еще бумаги.
‑ Это вам. ‑ Проговорил Дима. ‑ Чтобы перед экзаменом вам настроение поднять.
‑ Чтоб вы стали добрее, ‑ выкрикнул кто‑то из ребят.
‑ Чтобы оценки нам хорошие поставили! ‑ добавил кто‑то еще.
Взгляд преподавательницы, которым она окинула аудиторию, явно говорил: "Не дождетесь", но женщина только промолчала, улыбнувшись краешком накрашенных яркой бордовой помадой губ. Кажется, она предвкушала пересдачу 80‑ти процентов студентов своей группы.
"Страшно‑то как", ‑ нацарапали гвоздем по стеклу головастики,
‑ Так, убираем все с парт, все, кроме зачеток. ‑ Велели нам. ‑ И словарей. Надеюсь, вы помните, что я их вам разрешила приносить еще на консультации. И сейчас я вам... А это что еще? ‑ недовольным голосом спросила она, узрев рядом с букетом билеты на мюзикл. ‑ Чащин, это ты забыл?
‑ Что я забыл?
‑ Вот это, ‑ помахала билетами англичанка. Она явно была раздражена.
‑ Не‑а, это не я забыл. Это тоже вам для настроения, ‑ отвечал Димка. ‑ Вдруг вам скучно будет, и вы сходите на мюзикл, чтобы повеселиться.
Одногруппники с удивлением глянули в его сторону.
‑ Чащин, что за глупости? Ты что, не готов к экзамену? ‑ прямо спросила Королёва.
Естественно, он был не готов, да и я тоже!
‑ Ну что вы, ‑ потупил взгляд парень, ‑ конечно же, я готовился всю неделю.
‑ Вот сейчас и проверим, как ты готовился, ‑ сказала преподавательница довольным взглядом и все же более внимательно посмотрела на то, что ей преподнес Чащин.
‑ "Разгневанный царь"? ‑ Широко распахнула глаза за стеклами очков преподавательница. ‑ Портер? Первый ряд? Сегодня в семь?
Кажется, она была удивлена, так же, как бывают удивлены коллекционеры, которым кто‑то совершенно случайно безвозмездно подарил редкую штуку для их коллекции.
‑ Это мне? ‑ почти с придыханием спросила театроманка.
‑ Вам. ‑ И Чащин опять улыбнулся, подмигнув мне.
‑ Дима, иди на место. ‑ Слабым голосом сказала препод.
‑ А это... Вы, нам не хотели бы...‑ Начал, было, он,
‑ Дима, огромное спасибо за такой подарок, но я попросила бы тебя сесть на свое место. У нас как‑никак, экзамен. ‑ Взяла себя в руки женщина. ‑ Надеюсь, вы все к нему готовы, потому что на пересдаче я на балл оценку снижаю. ‑ Она все еще глядела на билеты, но сумела взять себя в руки. Я похолодела? Не прокатило?!
Димка, пожав плечами, сел передо мной, загораживая спиной. Блин, да что такое?
‑ Не получилось? ‑ повернулся он ко мне. Темные глаза парня были обеспокоены, а мои, кажется, напуганы. Привет, пересдача! Я, наверное, теперь точно не попаду на свадьбу собственного братца...
‑ Ты ведь не готова, Бурундукова? ‑ прошептал Димка, пока англичанка лично каждому раздавала задания. Экзамен должен был состоять из двух частей: письменной, заключающейся в решении длинного теста и ответа на теоретический вопрос по грамматике, и устной, то есть, в пересказе одной из тем по искусствоведению, которые по идее мы должны были выучить дома.
‑ Нет.
"Нам хана", ‑ сжались головастики, и я, обхватила голову руками. Неужели план гениального Смерчинского оказался провальным? Лучше бы мы с Димкой купили этой англичанке коньяк и шоколад. Нет, лучше бы я училась прилично в течение всех этих трех лет! А она ведь честно предупреждала меня, что экзамен не сдавать будет ох как непросто! А я... Ну это же я, тупица Бурундукова!
‑ Ну, я тоже. Пока я перед тобой сижу, можешь попытаться списать, закрою, ‑ сказал мне в это время Чащин и, подумав, протянул мне свой мобильный со словами, ‑ у меня есть встроенный словарь. И, если что, сможешь в Инет зайти. Держи.
Я помотала головой, и мне показалось, что в его взгляде я вновь увидела знакомые искры. Димка ‑ человек‑искра! И чего только в стрессовой ситуации в голову не приблудиться...
"А мы любим фейерверки...", ‑ задумчиво сообщили мне головастики.
‑ Сам пользуйся. Я на пересдачу. И не надо быть со мной таким добрым.
‑ С тобой добрым не будешь, ‑ проворчал Дмитрий, ‑ то на том свете это за грех зачтут. А я все‑таки лелею надежду попасть в рай.
"А мы лелеяли надежду попасть хотя бы на свадьбу собственного брата", ‑ высказал свое мнение тот самый смелый и нагловатый головастик, что писал дружественнее письмо обитателям головы Смерча на озере.
‑ Сам списывай, ‑ прошептала я Димке. Нам раздали задания, и я с видом святой мученицы посмотрела на него. Зря только Смерчик на билеты потратился.
‑ "Разгневанный царь", надо же... Премьера... А вы знаете, ‑ обвела вдруг нас медленным и слегка обалделым взглядом англичанка, вернувшись на свое место, ‑ я тут подумала... мы же три года вместе, с первого курса, и я вас всех, как облупленных знаю... то есть, конечно, хочу сказать, знаю уровень каждого из вас. Я тут подумала, а не поставить ли мне вам автоматы?
Студенты зашумели, как советский пылесос 60‑го года выпуска, и гул этот нельзя было назвать печальным. Скорее, дико радостным. У меня у самой вдруг за спиной выросли крылья надежды, напоминающие собой смесь крыльев орлиных и ангельских.
