Хрестоматия по истории отечественного государства и права (X век -1917г.)/ Сост. В.А. Томсинов. С. 235

См.: Таганцев Н.С. Русское уголовное право: Лекции. Часть общая. Т. 1. Тула, 2001. С. 531.

³ Там же.

Глава XIII. Неоконченное преступление и добровольный отказ от преступления

Обнаружение умысла, по словам автора, не следует наказывать еще и потому, что само наказание приобретет случайный, выборочный харак­тер, ведь далеко не все будут высказывать намерение совершить преступ­ление. Следовательно, карать станут только словоохотливых. Кроме то­го, наказуемость одного умысла дает простор судейскому произволу. Ка­рательная деятельность государства может иметь дело лишь с действиями людей, а не с их желаниями и предположениями. Если лицо высказало на­мерение совершить преступление, за ним должен быть усилен надзор. Од­нако карать такое лицо можно только тогда, когда лицо предпримет дей­ствительную попытку «ниспровергнуть требования авторитетной воли»¹.

Подход русских «классиков» к наказуемости одного умысла на совершение преступления хорошо выразил Л.А. Цветаев, отмечав­ший в 1816 г.: «Где было одно намерение к преступлению, но не было действия, там нет преступления»². В.Д. Спасович полагал, что умысел не подлежит наказанию потому, что «преследование его несовмест­но с требованиями свободы гражданской и принесло бы больше вре­да, нежели пользы»³.

А.В. Лохвицкий, как и другие авторы, проводил различие между мыс­лью, не выраженной вовне, и мыслью, получившей такое выражение. Не получившую объективного выражения мысль автор именовал «не­осязаемой» и не придавал ей вообще никакого уголовно-правового зна­чения. Однако и обнаруженная мысль, по мнению указанного авто­ра, не посягает на чьи-либо права и безопасность общества, поскольку «мысль также легко уходит, как и приходит»⁴.

Л.С. Белогриц-Котляревский классифицировал «преступную волю» на три вида: 1) воля обнаруженная, 2) осуществляющаяся и 3) осущест­вленная (выполненная). По мнению этого юриста, «обнаруженная во­ля» может иметь форму «голого умысла» или приготовления. При этом под «голым умыслом» автор понимал заявление о намерении совершить преступление, дающее основание предполагать существование дей­ствительно злой воли, угрожающей общественному порядку, но не пе­решедшей на путь своего осуществления. Такое заявление может быть сделано на словах, письменно, в конклюдентных актах и проявиться

¹ Таганцев Н.С Указ. соч. С. 532. Цветаев Л.А. Начертание теории законов. М., 1816. С. 255. Приводится по: Ниг-мадьянова С.Ф., Сидоркин А.И. Стадии совершения преступления в уголовном праве Рос­сии (ХГХ - XX вв.). М.; Йошкар-Ола, 2006. С. 27.

³ Спасович В.Д. Учебник уголовного права. Т. 1. Вып. 2. СПб., 1863. С. 141. Приво­
дится по: Нигмадьянова С.Ф., Сидоркин А.И. Стадии совершения преступления в уголов­
ном праве России (XIX - XX вв.). С. 29.

⁴ Лохвицкий А.В. Курс русского уголовного права. СПб., 1871. С. 231—232. Приводит­
ся по: Нигмадьянова С.Ф., Сидоркин А.И. Стадии совершения преступления в уголовном
праве России (XIX - XX вв.). С. 27-28.

Глава XIII. Неоконченное преступление и добровольный отказ от преступления

Обнаружение умысла, по словам автора, не следует наказывать еще и потому, что само наказание приобретет случайный, выборочный харак­тер, ведь далеко не все будут высказывать намерение совершить преступ­ление. Следовательно, карать станут только словоохотливых. Кроме то­го, наказуемость одного умысла дает простор судейскому произволу. Ка­рательная деятельность государства может иметь дело лишь с действиями людей, а не с их желаниями и предположениями. Если лицо высказало на­мерение совершить преступление, за ним должен быть усилен надзор. Од­нако карать такое лицо можно только тогда, когда лицо предпримет дей­ствительную попытку «ниспровергнуть требования авторитетной воли»¹.

Подход русских «классиков» к наказуемости одного умысла на совершение преступления хорошо выразил Л.А. Цветаев, отмечав­ший в 1816 г.: «Где было одно намерение к преступлению, но не было действия, там нет преступления»². В.Д. Спасович полагал, что умысел не подлежит наказанию потому, что «преследование его несовмест­но с требованиями свободы гражданской и принесло бы больше вре­да, нежели пользы»³.

А.В. Лохвицкий, как и другие авторы, проводил различие между мыс­лью, не выраженной вовне, и мыслью, получившей такое выражение. Не получившую объективного выражения мысль автор именовал «не­осязаемой» и не придавал ей вообще никакого уголовно-правового зна­чения. Однако и обнаруженная мысль, по мнению указанного авто­ра, не посягает на чьи-либо права и безопасность общества, поскольку «мысль также легко уходит, как и приходит»⁴.

Л.С. Белогриц-Котляревский классифицировал «преступную волю» на три вида: 1) воля обнаруженная, 2) осуществляющаяся и 3) осущест­вленная (выполненная). По мнению этого юриста, «обнаруженная во­ля» может иметь форму «голого умысла» или приготовления. При этом под «голым умыслом» автор понимал заявление о намерении совершить преступление, дающее основание предполагать существование дей­ствительно злой воли, угрожающей общественному порядку, но не пе­решедшей на путь своего осуществления. Такое заявление может быть сделано на словах, письменно, в конклюдентных актах и проявиться

¹ Таганцев Н.С Указ. соч. С. 532. Цветаев Л.А. Начертание теории законов. М., 1816. С. 255. Приводится по: Ниг-мадьянова С.Ф., Сидоркин А.И. Стадии совершения преступления в уголовном праве Рос­сии (ХГХ - XX вв.). М.; Йошкар-Ола, 2006. С. 27.

³ Спасович В.Д. Учебник уголовного права. Т. 1. Вып. 2. СПб., 1863. С. 141. Приво­
дится по: Нигмадьянова С.Ф., Сидоркин А.И. Стадии совершения преступления в уголов­
ном праве России (XIX - XX вв.). С. 29.

⁴ Лохвицкий А.В. Курс русского уголовного права. СПб., 1871. С. 231—232. Приводит­
ся по: Нигмадьянова С.Ф., Сидоркин А.И. Стадии совершения преступления в уголовном
праве России (XIX - XX вв.). С. 27-28.