Проблема исторических границ

Аналитическая философия не является единственным направлением, которое использовало и использует аналитические методы. Анализ возник в древней Греции, вошел в философию и прошел длительный путь развития, в результате чего оформилась философская традиция. Неслучайно некоторые современные исследователи не считают необходимым отрывать от этой традиции аналитическую философию XX в. и выделять ее в особое направление [Слуга 1998, 101].

Под термин "аналитическая традиция" подпадают те философы и школы, которые использовали и используют философский анализ (Аристотель, Декарт, Кант, феноменология Гуссерля, аналитическая философия, философия Р. Дж. Коллингвуда, аналитическая психология К. Юнга и др.). Однако аналитической философией называется та часть философии XX в., которая, помимо использования анализа, приобрела свою историю. А это

стр. 188

общее происхождение, общие канонические тексты, преемственность тем, концептов и методов. Всякая "история" имеет хронологические границы. Поэтому определение временных границ существования аналитической философии становится важным указателем ее специфики.

Мнения авторитетных исследователей о том, кто является родоначальником аналитической философии, разделились. Дж. Урмсон, а также П. Хакер возводят ее происхождение к деятельности Кембриджской школы (Рассел, Витгенштейн и др.). По их мнению, отсюда в первых декадах XX в. она начала шествие по всему миру. Однако британец Майкл Даммит отстаивает идею первенства Готлоба Фреге в зарождении аналитической философии. Свою точку зрения он выразил в формуле: "Аналитическая философия есть постфрегеанская философия" [Даммит 1978, 441; Даммит 1993]. Скот Соумс, автор двухтомного исследования "Философский анализ в двадцатом столетии", тоже считает, что начало "[аналитической] традиции можно усмотреть в [творчестве] Готлоба Фреге" [Соумс 2003^а, xvii]. Автор другого исторического исследования Аврум Строл среди основоположников философской логики наряду с Расселом также называет Фреге [Строл 2000,25]. Отечественный исследователь В. А. Суровцев, считающий аналитическую философию методологическим движением, которое поставило глобальную задачу анализа выразительных средств, отмечает большую заслугу Фреге, впервые предпринявшего попытку их систематизации [Суровцев 1997, 13].

В свою очередь П. Хакер не поддерживает Даммита и считает Фреге всего лишь предшественником философов-аналитиков. Н. С. Юлина также воспринимает Фреге только как провозвестника современных форм аналитической философии. Ее основоположником она называет Бертрана Рассела [Юлина 2006, 35]. Многие исследователи не относят Фреге к родоначальникам аналитического движения (см., например, [Хейл 2001, 26])¹.

На наш взгляд, ответ на вопрос, следует ли считать Фреге зачинателем аналитической философии, может определяться несколькими вещами. Во-первых, тем, в чем усматривается суть анализа, практикуемого в аналитической философии. Если одним из главных видов анализа считать логический анализ [Бини 2009 web], то сомневаться в первенстве Фреге не приходится. Фреге предложил функционально-аргументный вид анализа, который широко используется в аналитической философии. Во-вторых, многие темы, вошедшие в ее золотой фонд, впервые стали обсуждаться в работах Фреге. Среди этих тем поиск логических оснований математики, постановка проблемы ментальной каузальности и многие другие. В-третьих, можно согласиться с мнением Даммита, что в работах Фреге имеется и лингвистический крен. В работе "Основания арифметики: логико-математическое исследование понятия числа" (1884), обсуждая вопрос, как нам даны числа, Фреге предложил определить смысл того предложения, в котором встречается термин, обозначающий число. Имя Фреге стоит первым в ряду основателей логической семантики. Все эти аргументы говорят в пользу того, что Фреге являлся философом-аналитиком.

Важным фактором, не позволяющим считать Фреге философом-аналитиком, является, на наш взгляд, его антиэмпиризм. Арифметический реализм в духе неопифагореизма и семантический реализм философа лежат в стороне от стремления большинства философов-аналитиков связать онтологические допущения с данными опыта. Фреге же был склонен думать, что наши мысли имеют объективное существование. Он писал: "...мысли не являются ни вещами внешнего мира, ни представлениями. Следует, таким образом, выделить третью область" [Фреге 1997, 64]. Однако этот контрдовод не является решающим аргументом в пользу того, чтобы не причислять Фреге к философам-аналитикам. Причина этого лежит в такой особенности аналитической философии как нелинейность, о чем пойдет речь ниже.

П. Хакер очень определенен не только тогда, когда называет Кембриджскую школу родоначальницей аналитической философии, но и тогда, когда утверждает, что она завершилась в середине 1970-х гг. Он связывает это с упадком философии обыденного языка Оксфордской школы. В дальнейшем, утверждает Хакер, аналитическая традиция переместилась в США, где под влиянием Уилларда ван Ормана Куайна и постпозитивистов окончательно потеряла связь с идеями Витгенштейна и сохранила исключительно имя,

стр. 189

но не сущность. У. Куайн, Д. Дэвидсон и Н. Хомский с их последователями завершили, по мнению Хакера, философию обыденного языка. На них и лежит ответственность за столь бесславный ее конец [Слуга 1998, 108].

Хакер даже исключает Куайна и некоторых других американских философов из числа философов-аналитиков на том основании, что те сменили "научный взгляд на мир" на "сциентистский". Для обоснования этой своей точки зрения Хакер ссылается на суждение Витгенштейна. В "Голубой книге" тот писал, что тенденция использовать в философии метод редуцирования является реальным источником метафизики и ведет философа в абсолютную темноту [Витгенштейн 1999, 35]. Хакер замечает, что "цель философии не в том, чтобы заниматься наукой или ее сторониться, но в том, чтобы удерживать ее в рамках [здравого] смысла" [Хакер 1996, 123].

Собственно поводом для исключения Куайна из рядов аналитиков послужил высказанный им тезис, что не существует четкой границы между аналитическими и синтетическими высказываниями. Можно предположить, исходя из приведенного мнения Витгенштейна, что тезис Куайна ведет к стиранию грани между научными и философскими высказываниями. Появляется "натурализованная эпистемология", которая и "ведет философа в темноту".

Слуга замечает, что споры вокруг проблемы различения аналитических и синтетических высказываний являются неотъемлемой частью аналитического дискурса и аналитической философии. Упомянутый тезис Куайна сформулирован в русле продолжающегося обсуждения этой проблемы. Тут отчетливо видна тематическая преемственность проблематики Куайна и философов-аналитиков, тогда как Хакер этого вроде бы не замечает. По этой причине, в частности, Слуга утверждает, что объявление Хакера о завершении аналитической философии в последней четверти XX в. преждевременно [Слуга 1998,113]. Слугу смущает и тот факт, что сциентистский уклон Рассела и логических эмпириков не помешал Хакеру отнести их к лагерю аналитиков [Слуга 1998,110 - 111]. (Мы поддерживаем мнение Слуги с тем уточнением, что речь должна идти о позднем творчестве Рассела, когда тот, по образному выражению А. С. Колесникова, спустился с "альпийских вершин", где жили ранее Платон, Лейбниц и Фреге, в "долины", которые были "возделаны" Юмом, Миллем и Джемсом [Колесников 1991, 204].)

Как было отмечено, Хакер считал концом аналитической философии ее переход с научных позиций на сциентистские. Заметим, что в современной аналитической философии сознания существует такое направление, как элиминативизм, представители которого убеждены не только в сводимости ментальных терминов к терминам естествознания, но и в том, что ментальное вообще не существует. И все же такая радикальная точка зрения обосновывается аналитическими методами, как, впрочем, и менее радикальная, но тоже "сциентистская" теория тождества ментального и физического. Таким образом, "сциентистский уклон" не может однозначно свидетельствовать об уходе аналитической философии со сцены в XXI в.

Что же еще, помимо "перехода на сциентистские позиции", может послужить маркерами "конца" аналитической философии? Назовем два возможных. Может показаться, что аналитическая философия порывает с так называемой "аксиомой аналитической философии", сформулированной Даммитом: анализ мышления должен предваряться анализом языка, выражающего это мышление. Ориентированные со времен Аристотеля - Декарта -Канта на анализ философы обратились к анализу выразительных средств философских высказываний. Слуга замечает: "По-видимому, существует естественный прогресс в философии от метафизики через эпистемологию к философии языка... Сначала философы думали о мире, затем о путях познания мира. Наконец, они обратили внимание на способ, которым такое познание выражается" (цит. по [Боброва 1996, 100]). Аналитическая философия выполняет задачу завершающего этапа аристотелевско-картезианско-кантианской философской традиции, а в широком смысле - заложенной еще элеатами аналитической традиции в философии, сделав акцент на анализе выразительных средств.

Исследование выразительных средств мышления шло в трех направлениях. После разочарования в проектах логических атомистов и логических позитивистов анализ пе-

стр. 190

реместился в сферу философии обыденного языка. Прошло время, и Пол Грайс выступил критиком уже лингвистического анализа [Соумс 2003⁶, 197 - 216]. На смену философии обыденного языка пришел формально-логический анализ обыденного языка, практикуемый Дэвидом Дэвидсоном. Позже появился новый для XX в. проект философского анализа, порывавшего с "доминированием лингвистической модели как источника всякого философского теоретизирования", инициатором которого стал Сол Крипке [Соумс 2003⁶, 218]. И все же, несмотря на возрождение нелингвистических видов анализа в аналитической философии, философы-аналитики не отказались от логико-лингвистического анализа. Он широко ими используется, что говорит о методологической преемственности и служит знаком того, что аналитическая философия продолжает существовать.

Может показаться, далее, что о завершении аналитической философии свидетельствует "окончательная потеря" ею, по словам Хакера, связи с идеями Витгенштейна. Эту мысль Хакера мы понимаем и в том смысле, что философы-аналитики отказались от демонстративной критики метафизики, признали ее особым видом знания. Однако возрождение интереса к метафизике произошло уже в конце 1950-х гг., наиболее отчетливо - в концепции "дескриптивной метафизики" Питера Стросона, а Хакер связывает завершение аналитической философии с более поздним периодом. Видимо, и этот критерий "конца аналитической философии" не работает.

Проблема исторического завершения аналитической философии все еще остается дискуссионной. В этой дискуссии у нас есть аргумент в пользу перспективности ее существования. Аргумент касается характера аналитической философии как "свободного сцепления подходов к проблемам" [Строл 2000,5]. Являясь зонтичным термином, "аналитическая философия" объединяет темы, концепты, техники анализа по принципу "семейного сходства". Так, Фреге не был склонен к "натурализму здравого смысла", который Томас Нагель назвал существенной чертой "европейской аналитической философии". Однако он внес огромный вклад в разработку других, свойственных аналитической философии полей исследования: стал основателем логической семантики, предложил функционально-аргументную разновидность анализа, логически обосновал расширительное толкование понятия "существование" и т.д. И именно эта сторона его творчества роднит его с философами-аналитиками.

Или возьмем онтологическую составляющую при формально-логическом исследовании языка и анализе денотативных функций естественного языка. Методы логического и лингвистического анализа рисуют различающиеся картины действительности. Но, как отмечает В. А. Суровцев, и в том, и в другом случае разрабатываемые онтологии имеют общие черты (зависимость значений языковых выражений от контекста и всей языковой структуры; различение выражений, выполняющих или не выполняющих денотативную функцию) [Суровцев 2012, 75 - 76].

Приведенные примеры, а они не исчерпывают всех возможных, дают основание утверждать, что между разными философскими построениями в аналитической философии существуют причинно-следственные зависимости на основе семейного сходства. А такой характер зависимостей не может иметь линейного описания. Возможны ответвления тем, концептуальных схем, техник анализа, выразительных средств, порождающие новые цепочки зависимостей. Нелинейность развития аналитической философии не позволяет даже предугадать, при каких обстоятельствах, когда и какие новые ответвления возникнут. Сложившаяся на принципе семейного сходства тем, концептов и концепций, методов анализа, аналитическая философия вполне может остаться одним из главных направлений философских поисков и в XXI в. Этому будет способствовать и отчетливый международный характер аналитической философии.