В светском государстве

В данной главе предпринимается попытка рассмотреть в социологическом аспекте некоторые актуальные проблемы взаимодействия народа, власти и религии в России на рубеже веков и тысячелетий. Предварительно следует уточнить содержание тех терминов, которые будут наиболее часто встречаться в тексте. Термином «народ» охватывается все население нашей страны. Понятие «власть» в общем смысле отражает способность и возможность осуществлять свою волю, оказывать определяющее воздействие на деятельность людей с помощью какого-либо средства (авторитета, права, насилия).

Религию мы понимаем как мировоззрение и мироощущение, а также соответствующее поведение и специфические действия (культ), которые основываются на вере в существование той или иной разновидности сверхъестественного. С социологической точки зрения существование данного феномена во многом связано с отношениями отчуждения в тех сферах человеческого бытия, которые менее других доступны сознательному регулированию социума. Компенсируя издержки подобного положения индивидов, религия способствует формированию у них иллюзорных представлений и ощущений устойчивости, защищенности перед лицом воздействия стихийных, непознанных сил природы и общества посредством объединения верующих людей на началах милосердия, благотворительности, сочувствия и др.

Гносеологические предпосылки религии связаны с противоречивостью процесса познания: продвижение к абсолютной истине происходит посредством все большего овладения относительной истиной, представляющей собой единство знания и заблуждения, при этом горизонт как граница непознанного постоянно отодвигается все дальше. Наряду с расширением круга знаний неизбежно происходит углубление понимания растущей беспредельности тайн бытия, невозможности полностью и целиком охватить сознанием бесконечно увеличивающееся пространство неизвестного.

В сложном процессе постижения закономерностей действительности нельзя исключить как преувеличенного развития одной из граней познания в абсолют, оторванный от реальности, так и одностороннего превращения любой части приближающейся к спирали линии познания в прямую линию, которая ведет к окостенелости, субъективизму, что может стать дорогой к религии.

Принципиальная непредсказуемость большинства будущих событий, способность человеческого воображения продуцировать представления о связях, ситуациях и т.д., отсутствующих в объективной действительности, искушение облегчить, упростить кремнистый путь постижения подлинных причин самодвижения материи и объяснить все сущее проявлением воли некоего «всевышнего» демиурга - все это становится основой религиозного осознания реального мира, «…фантастическим отражением в головах людей тех внешних сил, которые господствуют над ними в их повседневной жизни, - отражением, в котором земные силы принимают форму неземных».[182]

При анализе перспектив существования подобного способа духовно практического освоения мира важно иметь в виду, что в бесконечном и вечном процессе познания, по нашему мнению, навсегда сохранится возможность превратного истолкования проблем реальности. Это обусловлено не столько страхом, обманом или невежеством людей, наличием объективных отношений зависимости индивидов от неподвластных им природных и социальных сил, сколько неразвитостью и ограниченностью общественно-исторической практики.

Непреодолимость гносеологических предпосылок религии вызывает необходимость более глубокого осмысления особенностей её влияния на различные сферы российского общества в ХХ1 веке. Еще в 90-е годы двадцатого века в России стали заметно смещаться акценты в определении значимости религии для народа. Законом «О свободе совести и религиозных объединениях» подтвержден публичный статус «традиционных конфессий, пользующихся поддержкой общества», что существенно расширило границы духовной свободы по сравнению с «дореформенным» периодом, когда религиозная деятельность ограничивалась лишь «отправлением культа».

Представляется целесообразным более детально проанализировать проблемы взаимодействия народа, власти и Русской православной церкви (РПЦ), которая в качестве влиятельного социального института присущими ей средствами выполняет определенную стабилизирующую функцию в российском обществе, участвуя в развертывании всех сфер жизнедеятельности существующей социально-экономической и политической системы.

Прежде всего, следует отметить, что вытекающее из специфики процесса познания непреходящее существование религии в нашем обществе закрепляется и используется в собственных интересах господствующим классом – буржуазией. Здесь уместно привести откровенную сентенцию одного из российских магнатов, который с помощью добытых неправедными путями огромных денег способствовал «легитимизации» нынешних правителей: «Капитал нанимает власть, и форма этого найма – выборы», которые за годы «демократии», как правило, сопровождались массовыми фальсификациями, подкупом, использованием «административного ресурса», отлучением оппозиции от средств массовой коммуникации и другими нарушениями норм права и нравственности.

Однако, несмотря на все эти ухищрения, поддержка практически всех структур управления и доверие к правящему слою, как свидетельствуют многочисленные социологические исследования, неуклонно снижаются. Это во многом связано с тем, что даже в годы так называемого «кризиса», обусловленного, прежде всего, некомпетентностью и корыстолюбием «властей предержащих», «…растёт, - как сказал, выступая в прямом эфире радиостанции «Маяк» 18 марта 1999 года, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, - пропасть между богатыми и бедными, а отсюда вражда, озлобление – все это разрушает духовную гармонию и согласие в народе…Общество поражено пороком…».[183]

Ухудшение по всем основным показателям социального положения большинства людей отрицательно отражается на системе и иерархии их ценностных ориентаций. Кризис ценностей проявляется, прежде всего, в снижении статуса самой духовности и возрастании значимости материального обеспечения, прежде всего физического выживания. В связи с этим становится все более очевидным, что модель реального применения государственной власти как симбиоз анархии и административного диктата контрпродуктивна в деле интеграции общества на базе национальных ценностей и интересов. По имеющимся данным, более половины населения выражает стойкое недоверие судам, органам прокуратуры, милиции и другим социальным институтам.[184] Даже религиозным организациям доверяют менее трети опрошенных. При этом среди верующих в Бога доверяющих религиозным организациям немногим более половины, а среди неверующих данный показатель ниже более чем в пять раз.[185]

Разочарование ходом реформ в стране и социальная усталость абсолютного большинства народа находит отражение в снижении интереса к политике и идеологии. Тем не менее, среди основных идейно-политических течений современной России наибольшее число сторонников (14,2%) находит доктрина самостоятельного «русского пути» общественного развития. На второе место среди идейно-политических предпочтений всех респондентов (12,9%) вышла коммунистическая идеология (у неверующих и последователей ислама она находится даже на первом месте). Лидером по популярности для всей совокупности респондентов является КПРФ, при этом голосующих за данную партию значительно больше, чем сторонников коммунистической идеологии.[186] По данным опросов, коммунистов поддерживает значительная (от 24 до 37 процентов потенциальных избирателей в зависимости от региона) часть населения страны.

В целом можно сделать вывод, что существующая социально-экономическая и политическая система практически исчерпала свой потенциал. «Реальная практика реформ чаще угнетала и сковывала, чем раскрепощала человеческие ресурсы подъема производства, социального обновления и духовного развития».[187] Негативная оценка результатов рыночных реформ характерна и для большинства верующих россиян[188], несмотря на откровенное благоволение церковных иерархов существующей власти.

«Верхам» становится все труднее управлять «по-старому», они мобилизуют все средства для сохранения своего привилегированного положения, активнее используя в этих целях не только аппарат насилия, но и возможности РПЦ, которая призывается «утешать угнетенных, рисовать им перспективы … смягчения бедствий и жертв при сохранении классового господства, а тем самым примирять их с этим господством, отваживать их от революционных действий, подрывать их революционное настроение, разрушать их революционную решимость». [189] Церковь всё чаще пытаются втянуть в политические игры: так, ещё в марте 2003 года была проведена конференция «Выборы и религия», где кремлевские политтехнологи оказывали прямое давление на деятелей разных конфессий с тем, чтобы священнослужители внушали верующим мысль о необходимости поддержки «партии власти» на предстоящих выборах депутатов Государственной думы и Президента РФ.

В результате определенной сакрализации социума интенсифицируется процесс вовлечения в сферу религиозного санкционирования различных форм общественного и индивидуального сознания, общественных отношений, деятельности отдельных людей, социальных групп и социальных институтов, что способствует воспроизводству религии в России.

Тенденция повышения уровня религиозности населения подтверждается исследованиями различных социологов. Так, по данным Всероссийского центра по изучению общественного мнения в 1988 году верующих было 18,6%, в 1991 – 39, в 1993 – 43, а в 1995 – 64,2. [190] Материалы представительного опроса, проведенного социологами Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации в 2001 году, свидетельствуют: 65,2% граждан в возрасте 18 лет и старше считают себя верующими, 19,8% - относятся к религии безразлично и лишь 5,3% - являются убежденными атеистами (9,8% респондентов затруднились ответить). [191] Разумеется, надо учитывать, что уровень религиозности у всех опрошенных разный и церковных людей в строгом смысле этого слова среди них не так много (соблюдают обряды 11,7% принявших участие в исследовании, а посещают культовые учреждения не более 3% граждан).

Реанимация религии происходит на фоне кризиса традиционных институтов воспитания (семьи, образования и трудовой среды) и серьезной деформации ценностно-нормативного механизма социальной регуляции поведения граждан. Современные средства массовой информации всё чаще искажают правильное (с позиций добра, истины, совести и справедливости) восприятие событий и людей, делая особый упор на уничтожение национальной памяти.

В связи с этим народу нашей страны, прежде всего молодежи, необходимо вырабатывать умение защищаться от информационного террора, противостоять попыткам манипулирования в интересах российской буржуазии, транснациональных корпораций и закулисного мирового правительства. И здесь трудно переоценить возможности Русской православной церкви в утверждении и поддержке гуманистических норм нравственности и справедливости, идеалов труда и мира, которые все более востребуются не только российским социумом, но и тенденциями глобализации исторического процесса во всей сложности сопровождающих её противоречий.

Многочисленные социологические опросы показывают, что в оценке религии на протяжении всех постсоветских лет стабильно преобладает позитивная тональность. При этом не наблюдается больших расхождений между «лидерами общественного мнения» и «рядовыми» гражданами.[192] Важно также иметь в виду, что Русская православная церковь находится ныне в уникальной исторической ситуации полной независимости от государства.

Коренная трансформация современного общества не может оставить неизменной церковную жизнь. Осмысливая эти совершенно новые вызовы в свете религиозных представлений о смысле человеческой жизни и достоинстве человеческой личности, Архиерейский собор в 2000 году принял «Основы социальной концепции Русской православной церкви».

В этом документе достаточно революционно с точки зрения церковно-государственных отношений последних столетий звучит положение о праве Церкви и христиан на сопротивление в форме мирного гражданского неповиновения, «если власть принуждает православных верующих к отступлению от Христа и Его Церкви, а также к греховным, душевредным деяниям». В социальной доктрине предметом богословского осмысления православия впервые становятся не только предметы вероучения, но весь комплекс предметов социального мира. Произошла смена основного социального партнера церкви: вместо государства и власти отныне им становится общество как главный объект воспитания и миссии церкви.[193]

Реализация социальной доктрины РПЦ происходит на фоне резкого сокращения производства, банкротства и закрытия многих промышленных и сельскохозяйственных предприятий. В то же время в рекордно короткие сроки реставрируются возвращенные церкви старые и строятся новые культовые учреждения, в массовом порядке религиозно освящаются даже незначительные события повседневного бытия россиян. Самые различные по политической окраске партии и движения, а также коммерческие структуры активно используют с целью рекламы религиозные сюжеты, образы и символику. Предоставленные церкви государством льготы для успешной коммерческой деятельности (выдача лицензии на торговлю табачными и алкогольными изделиями), а также внушительные пожертвования олигархических структур приводят к тому, что интересы церковных иерархов уже не всегда могут совпадать с нуждами их подопечных.

Власть в России отнюдь не стала религиозной, как это усиленно пытаются продемонстрировать средства массовой информации, подчеркивая близость церковного и светского руководства, что вызывает негативную реакцию у многих верующих. Но как только в диалоге между верующими и властью заходит речь о серьезных проблемах, холодное отчуждение и презрение прорываются у чиновников из-под маски набожности. К тому же бюрократия демонстрирует готовность использовать в качестве компромата против РПЦ условия переговоров по возвращению отторгнутой недвижимости.

Нередко и высшие функционеры РПЦ предпочитают решать собственные проблемы при поддержке светской власти, одновременно воздвигая массу препятствий для реализации идущих «снизу», от «простых» мирян и клира, внутрицерковных инициатив. Как показывает внимательный анализ ситуации, период раскола, разброда и шатаний в православной среде пока еще не прошел, отсутствует массовое народно-патриотическое русское православное движение.

Вместе с тем становится все более очевидным, что для спасения и преображения Отечества нужно толково соединить богатейшие природные и человеческие ресурсы нашей страны со справедливым общественным строем, твердым государственным порядком, основанным на совести. Для этого требуются совместные действия всех наиболее влиятельных патриотических сил России, прежде всего Русской православной церкви и коммунистов.

Однако осознание этой необходимости связано с умалением их взаимных претензий, что, к сожалению, по разным причинам не всегда реализуется высшими структурами РПЦ и КПРФ. Воинствующий антикоммунизм первых и традиционный атеизм вторых объективно играют на руку олигархам и обслуживающей их коррумпированной номенклатуре, только продлевая агонию народа нашего Отечества. Правда, в Программе КПРФ, принятой в 1995 году и подтвержденной в 1997 году, ставится задача активизировать национально-освободительную борьбу российского народа, в которой религиозные объединения всех традиционных конфессий признаются одними из многочисленных реальных и потенциальных союзников коммунистов.

Поэтому сейчас особенно нужны взаимные терпение, лояльность и усилия по преодолению непонимания того, что православие и коммунизм имеют единую ценностную основу: одинаково высоко оценивают социальную справедливость и труд, сочувствуют «униженным и оскорбленным», надеются на братство людей. Как отмечал Н.А. Бердяев, «в коммунизме есть здоровое, верное и вполне согласное с христианством понимание жизни каждого человека, как служения сверхличной цели, как служения не себе, а великому целому».[194] Именно на этой базе и возможно политическое сотрудничество коммунистов и православных патриотов в интересах возрождения нашей Родины.