Примечания 4 страница. Держки из речи главнокомандующего Северным фронтом английского генерала Айронсайда от 30 декабря 1919 г

держки из речи главнокомандующего Северным фронтом английского генерала Айронсайда от 30 декабря 1919 г.

Кроме того, в приложение включены соглашение между союзниками и адмиралом Колчаком от 16 января 1919 г., соглашение между Петлю-рой и французской миссией, заключенное в Виннице 5 февраля 1919 г., телеграмма английского военного министра Черчилля Колчаку от 10 октября 1919 г. и другие документы, которые свидетельствуют о большой военной и экономической помощи союзных держав Колчаку, Деникину, Врангелю, Юденичу и показывают роль Антанты в организации и сплочении всех контрреволюционных сил России в борьбе против Советского государства (см. «Материалы Генуэзской конференции...», M., I922, стр. 141—147).- 238, 368

⁷⁰ В упомянутой конференции участвовали 22 государства: Австрия, Бельгия, Болгария, Великобритания, Венгрия, Германия, Греция, Голландия, Дания, Италия, Испания, Китай, Польша, Франция и др. Советская республика участия в конференции не принимала (Материалы конференции см. в журнале «Société des Nations, Journal OHiciel», N. 8, novembre — décembre, 1920, pp. 52—64.)—255

⁷¹ Упоминаемая конвенция была подписана 23 ноября 1921 г. семью государствами, унаследовавшими быв. Австро-Венгерскую империю: Австрией, Венгрией, Чехословакией, Италией, Югославией, Польшей и Румынией. Инициаторами конференции были Англия, Франция и США, участвовавшие в ней с правом совещательного голоса.

Конвенция предусматривала осуществление целого ряда конкретных мероприятий по облегчению международного передвижения пассажиров, их багажа и товаров (см. «Материалы Генуэзской конференции..,», M., I922, стр. 392—398). — 259

⁷² В Барселонской конференции приняли участие 40 стран (Албания, Австрия, Бельгия, Великобритания, Дания, Голландия, Италия, Франция и др.). Конференция приняла 20 апреля 1921 г. конвенцию и статут о свободе транзита, а также конвенцию и статут о режиме судоходных путей международного значения и дополнительный протокол к ней. Кроме того, была принята декларация относительно признания права национального флага на судне любого государства, не имеющего морского побережья.

Советская Россия участия в конференции не принимала.

Решения Барселонской конференции опубликованы в издании: «Recueil des Traités et des Engagements Internationaux enrcgislrés par le Secrétariat de la Société des Nations*, vol. Vil, 1921-19^2, pp. 12—75. — 259, 551

⁷³ Комитет экспертов по русскому вопросу, созданный 2! апреля на 2 заседании подкомиссии Первой комиссии (см. прим. 62), имел четыре заседания (22 апреля —два заседания, 23 и 24 апреля) под председательством Эванса (Великобритания).

Несмотря на то, что перед комитетом экспертов была поставлена задача рассмотреть письмо Г. В. Чичерина Ллойд-Джорджу от 20 апреля (см док № 127), представители Англии, Франции и Бельгии настаивали на рассмотрении в первую очередь доклада лондонских экспертов (см. стр. 245), указывая при этом, что к письму Г. В Чичерина следует обращаться «в случае возникновения вопросов, не затронутых в докладе».

В то же время они упорно уклонялись от обсуждения вопроса о предоставлении России финансовой помощи, который выдвигали представители советской делегации. Советское предложение о создании с этой целью подкомиссии, которая могла бы работать параллельно с комитетом экспертов, принято не было По этом\ поводу Эванс заявил, что «не может быть речи о создании подкомиссии до того, как настоящий комитет не решит общего вопроса»

Представители западных держав в комитете экспертов продолжали настаивать на обсуждении доклада лондонских экспертов и на первом этапе предлагали рассмотреть первые 7 пунктов этого доклада. Советская делегация представила комитету свои предложения (см, док. № 135),

обсуждению которых было посвящено четвертое заседание. На заявление, сделанное в конце заседания советскими представителями о необходимости обсуждения вопроса о финансовой помощи России, председательствующий Эванс ответил, что комитет «имеет достаточные разъяснения относительно русских контрпредложений» и что «ввиду величайшей важности поднятых русской делегацией вопросов, необходимо устроить немедленно новое собрание комитета, в отсутствие русской делегации, для установления порядка следующих работ». Эванс добавил, что русским делегатам будет сообщено, когда будет возможно созвать следующее собрание. Однако после этого комитет экспертов созван не был. — 265,364

⁷⁴ Упоминаемая нота союзных держав от 18 апреля 1922 г. была послана на имя главы германской делегации в Генуе Вирта за подписью глав десяти делегаций (Англии, Франции, Италии, Бельгии, Японии, Чехословакии, Польши, Сербо-хорвато-словенского государства, Румынии и Португалии). В ноте утверждалось, что германская делегация нарушила принятые ею условия работы Генуэзской конференции и пошла на «тайное» подписание договора с Россией «за спиной своих коллег» по вопросам, которые составляют предмет переговоров между представителями РСФСР и другими участниками конференции, в том числе и Германии. В ноте подчеркивалось, что вместо лояльного сотрудничества с пригласившими ее державами, проявившими готовность забыть о войне, «Германия ответила актом, который уничтожает дух взаимного доверия, необходимый для международного сотрудничества...» Рапалльский договор объявлялся союзниками противоречащим некоторым принципам, лежащим в основе Генуэзской конференции. В связи с заключением договора союзники указали на нежелательность дальнейшего участия Германии в обсуждении статей соглашения между представляемыми ими союзными державами и Россией.

Глава германской делегации в ответной ноте от 21 апреля па имя председателя делегации Италии Факта (председатель конференции) указал, что переговоры о соглашении между Германией и Российской Советской Республикой, направленные на ликвидацию последствий состояния войны, были начаты задолго до подписания договора в Рапалло.

В ноте также говорилось, что некоторые положения доклада лондонских экспертов «пренебрегли германскими интересами» и принятие этих положений привело бы «к возложению на Германию последствий законодательства, изданного при царском режиме во время войны... Германской делегации удалось узнать, что пригласившие державы начали самостоятельные переговоры с Россией. Сведения относительно этих переговоров заставляли предполагать, что стороны были близки к соглашению, не обнаруживая, однако, намерения считаться с законными интересами Германии». В ноте отмечалось, что Рапалльский договор не затрагивает отношения третьих держав с Россией и в то же время мог бы служить основой для общего разрешения русского вопроса. В связи с урегулированием русско-германских отношений в Рапалло германская делегация соглашалась не участвовать в работах первой комиссии при рассмотрении вопросов, отраженных в Рапалльском договоре, но выразила желание участвовать в обсуждении этой комиссией всех других вопросов.

В своем ответе от 23 апреля на ноту германской делегации от 21 апреля союзники заявили, что они приняли к сведению намерение германской делегации не принимать участия в работах первой комиссии, посвященных обсуждению условий соглашения между Россией и представленными па конференции странами. Союзники в своей ноте подчеркивали, что германскими представителями в беседах с членами делегаций пригласивших государств ни разу не было заявлено, что «лондонские предложения не дают никакой почвы для их обсуждения конференцией и что германская делегация близка к заключению сепаратного договора с Россией. Точно так же лишено основания утверждение, согласно которому официозные переговоры с русскими по поводу признания долгов подвергали якобы германскую делегацию риску очутиться перед лицом проект«,

7JÖ

неприемлемого для Германии и одобренного уже большинством членов комиссии».

В ноте по настоящий Бярту было укатано, что союзники «оставляют за своими правительствами полное право считать недействительными и несостоявшимися все те постановления русско-германского договора, которые будут признаны противоречащими существующим договорам». — 267, 283

⁷⁵ 21 апреля 1922 г. в Москве по указанному в ноте адресу были задержаны двое советских граждан, пытавшихся передать секретные советские документы сотрудникам турецкого посольства. Обнаруженные при обыске документы были опечатаны, и 22 апреля НКИД предложил послу Турции Али Фуаду прислать своего представителя для их просмотра с тем, чтобы возвратить посольству те из них, которые не имеют отношения к военному шпионажу. Однако Али Фуад отклонил это предложение и 10 мая 1922 г. выехал из Москвы вместе с четырьмя сотрудниками посольства, уличенными в шпионаже против Советской России.

В декабре 1922 г. в Москву прибыл новый посол Турции в РСФСР Ахмед М>хтар. — 274

⁷⁶ Ответ председателя польской делегации Скирмуита от 3 мая 1922 г. на данную ноту Г. В. Чичерина не вносил ничего нового в позицию польского правительства, изложенную в ноте от 25 апреля 1922 г. Вместе с тем Скирмунт пытался представить в благоприятном свете отношение Польши к экономическому восстановлению Советской России. — 284

⁷⁷ Второе пленарное заседание Генуэзской конференции, состоявшееся 3 мая 1922 г., было посвящено рассмотрению докладов и резолюций финансовой и транспортной комиссий.

Финансовая комиссия (председатель Л. Вортингтон-Эванс, Великобритания) работала с 11 по 29 апреля и представила 19 резолюций.

12 резолюций были посвящены вопросам денежного обращения. Они предусматривали, в частности, что «существенным условием экономического восстановления Европы является достижение каждой страной стабилизации ее валюты». Золото признавалось «единственным валютным основанием», а золотая валюта — «конечной целью» европейских денежных систем. В интересах стабилизации валюты государствам рекомендовалось воздерживаться от чрезмерного выпуска бумажных денег и не заключать новых кредитных соглашении, не покрываемых соответствующим обеспечением. Путем сокращения внутренних расходов странам рекомендовалось добиваться равновесия бюджетов для покрытия внешних долгов. Одной из главных рекомендации было предложение заключить «в удобный момент» международную конвенцию, чтобы «централизовать и согласовать золотой спрос». Каждому государству предлагалось образовать запас золотых и иных признанных ценностей. На Английский банк возлагалась инициатива созвать собрание представителей центральных банков и банков, регулировавших кредитную политику в различных странах, для реализации намеченных конференцией предложений, в частности, по принятию международной денежной конвенции. К участию в такой международной конвенции должны были быть приглашены Соединенные Штаты Америки, без которых, указывалось в резолюциях, невозможно осуществить программу, предусматривающую стабилизацию денежной единицы.

13-я резолюция осуждала всякое нарушение тайны сделок между банкирами и их клиентами и предлагала пригласить Лигу наций к изучению мер борьбы с сокрытием капиталов от обложения их налогами.

Две резолюции (14-я и 15-я) касались валютных операций. В 14-й резолюции осуждался «всякий искусственный контроль над валютными операциями, путем ли требования разрешений на валютные сделки, путем ли ограничения процентов, по которым такие сделки могут разрешаться, путем ли предопределения целей, для которых требуется валюта, или путем стеснения свободы срочных валютных операций». В 15-й резолюции выражалось пожелание, чтобы центральные банки в странах, где «не существует надлежащим образом организованного рынка для срочных валютных сделок», оказали содействие в этом направлении.

Четыре резолюции (16-я, 17-я, 18-я, 19-я) предусматривали возможность предоставления кредита экономически сильными державами странам, нуждавшимся в экономической помощи, при осуществлении последними мер по улучшению их государственных финансов и бюджета путем прежде всего отказа от расходов чрезвычайного характера. При этом подчеркивалось, что «к займам между правительствами следует прибегать разве только в самых исключительных случаях», помощь должна оказываться прежде всего частными кредитами (16-я резолюция). Предусматривалось, что каждая страна будет представлять Лиге наций для публикации сведения о состоянии государственных финансов. Наконец, в целях облегчения немедленного сотрудничества граждан экономически более сильных стран в деле восстановления стран, представляющих достаточные гарантии, 19-я резолюция рекомендовала, чтобы возможно большее число представленных на Генуэзской конференции правительств согласилось путем частных кредитов и займов и, где это необходимо, путем займов правительствам «содействовать учреждению и облегчать операции между-» народного консорциума и примыкающих к нему национальных консорциумов». Целью таких консорциумов должно явиться «рассмотрение возможностей для содействия восстановлению Европы, участие в финансировании преследующих эту цель предприятий и сотрудничество с другими организациями и предприятиями, без попытки создать какую бы то ни было монополию».

Доклад транспортной комиссии (председатель Тёнис, Бельгия) содержал проект резолюции из 8 статей и текст Оговорок различных делегаций к этим статьям. Проект резолюции отражал желание всех участников конференции обеспечить исправное функционирование транспорта как существенного условия возрождения европейской торговли, В частности, рекомендовалось ускорить ратификацию Барселонских конвенций от 20 апреля 1921 г., касающихся свободы транзита и режима судоходных путей международного значения (см. прим. 72). Было выражено пожелание, чтобы правление французских железных дорог срочно созвало конференцию технических представителей всех правлений железных дорог стран Европы и других заинтересованных стран с целью установления сотрудничества между всеми правлениями и разработки в первую очередь вопросов «о прямых тарифах и об уменьшении неудобств, вытекающих из колебаний курса, для международного транспорта».

Члены советской делегации в ходе работ транспортной комиссии внесли временную оговорку по ст. 2 и 3 (о барселонских конвенциях), указав, что они не имели возможности детально их изучить, и по ст. 3 относительно упоминавшихся в ней Мирных договоров, в которых Россия не участвовала н которые ей не были официально сообщены.

Доклады и резолюции финансовой и транспортной комиссий были приняты на втором пленарном заседании конференции с оговорками советской делегации. (Текст резолюций финансовой и транегюртиой комиссий см. в «Материалах Генуэзской конференции..,», М, 1922, стр. 357—364, 379—384). — 286

⁷⁸ Правительство Персии, ориентировавшееся на Англию, в нарушение советско-персидского договора от 26 февраля 1921 г. (см. т III, док. № 305) пыталось препятствовать развитию торговли Персии с Советским государством. Оно развернуло кампанию против советской политики монополии внешней торговли, которой приписывались все трудности, возникшие в советско-персидских торговых отношениях. Между тем значительной преградой в деле развития советско-персидской торговли был таможенный тариф 1920 г., введенный в действие в соответствии с англо-персидским договором 1919 г. (см. т. II, прим. 49) и соглашением от 21 марта 1920 г Тариф 1920 г. установил пониженные ставка на ввоз английских товаров и очень высокие на ввоз советских товаров в Персию и вывоз персидских товаров в Советскую Россию. Высокие ставки этого тарифа резко увеличивали стоимость товаров персидского ькспорта и затрудняли импорт советских товаров в Персию,

В 1921 г. Советское прапнтельстпо неоднократно предлагало персидскому правительству начать переговоры относительно заключения русско-персидского торгового договора, который создал бы твердые и определенные нормы для взаимовыгодной торговли (см., например, поты от 28 сентября и 29 октября 1921 г. — т. IV, док. № 241 и 280). Но персидское правительство, продолжая чинить препятствия русско-персидской торговле (запрещение вывоза в Россию пшеницы и риса, игнорирование органов внешней торговли РСФСР в Персии, организация прямых выступлений против них в ряде районов страны и т. п.), всячески затягивало открытие переговоров, а когда они были начаты в Москве в июне 1922 г., дважды прерывало их (в августе и ноябре 1922 г.).

Хозяйственная разруха в Персии усиливала недовольство такой политикой со стороны населения страны, особенно северных районов, а также части помещиков и купцов, заинтересованных в возобновлении русско-персидской торговли. Поэтому новое правительство Персии, возглавляемое Мостоуфи-оль-Мемалеком, решило возобновить торговые переговоры и с февраля 1923 г. ввести таможенный тариф 1901 г. Начавшиеся после этого переголоры закончились подписанием 3 июля 1924 г. советско-персидского торгового договора. Однако под давлением внешней и внутренней реакции договор не был ратифицирован персидской стороной.

Вопрос о торговых взаимоотношениях между СССР и Персией был официально урегулирован 1 октября 1927 г. в форме обмена нотами, определившими порядок осуществления товарооборота между обеими странами. — 292

⁷⁹ В ноте от 27 апреля 1922 г. за № И101/3091 Хяким-оль-Мольк писал, что он «чрезвычайно опечален» некоторыми заявлениями и действиями со стороны советских торговых представителей в Персии, которые якобы препятствуют персидским купцам при вывозе ими товаров из РСФСР. — 293

⁸⁰ Документ «Претензии России к государствам, ответственным за интервенцию и блокаду» издан советской делегацией на Генуэзской конференции и распространен среди участников конференции в начале мая 1922 г. Сумма советских претензий была определена в результате более чем двухлетней работы государственных и научно-исследовательских организаций но исчислению убытков и потерь, понесенных Советской Россией от иностранной интервенции н блокады.

С 1920 г. этими подсчетами занималась созданная правительством специальная Комиссия по исследованию влияния войны н интервенции на народное хозяйство. В дальнейшем к этой работе был привлечен Институт экономических исследований при Народном комиссариате финансов РСФСР. В течение 1920—1921 гг. велась статистическая разработка данных ущерба как по отдельным ведомствам, так и на местах.

Во введении к публикуемому документу указывалось: «Настоящая работа является исследованием научного характера, которое систематизирует и группирует многочисленные данные относительно ущерба, причиненного национальному богатству России иностранной интервенцией, блокадой сухопутных и морских границ н, наконец, финансовой и материальной поддержкой внутренней контрреволюции, иными словами, прямым или косвенным участием иностранных держав в гражданской войне 1918—1920 гг....Большинство материалов не было, к сожалению, использовано в настоящей работе: накануне отъезда Российской делегации на конференцию и во время ее пребывания в Генуе в Комиссариат по Иностранным Делам поступили дополнительные либо даже совершенно новые данные относительно убытков, понесенных Украиной, Сибирью, Крымом, беломорскими и другими губерниями, равно как и целые монографии, посвященные таким отраслям промышленности, как металлургическая, угледобывающая и текстильная.

Обработка этих новых материалов, дополняющих уже имеющиеся сведения, eiife более увеличит цифру в 39 миллиардов золотых рублей.,,

Настоящая работа имеет в виду подготовку путей к взаимному пониманию России и Запада, показав общественному мнению различных направлений во всех странах, как пострадал русский народ от иностранных правительств за то, что он пожелал открыть новую собственную эру исторического развития, вне традиционных политических и экономических путей, в направлении социализма». Во введении отмечалось, что составителем этой работы являлся заместитель директора Института экономических исследований при народном комиссариате финансов РСФСР проф. H. H. Любимов. (Во время Генуэзской конференции H. H. Люби-мов был экспертом советской делегации.) — 293

^В| Предложения советской делегации о займах и кредитах были изложены в письме на имя председателя финансовой комиссии Генуэзской конференции от 3 мая 1922 г. В основу предложений был положен доклад об экономическом и финансовом положении России, представленный советской делегацией на заседании комиссии по кредитам 36 апреля 1922 г. Согласно данным, приведенным в этом документе, общая сумма кредитов для нужд восстановления народного хозяйства советских республик ориентировочно исчислялась в размере 8797 млн. руб. золотом, из которых предполагалось вложить в течение 3—5 лет: в сельское хозяйство — 2797 млн. руб., в промышленность — 1 млрд. руб., в транспорт — около 5 млрд. руб. При условии ограничения программы восстановления строгим минимумом и максимального использования внутренних ресурсов допускалось сокращение иностранных кредитов до 1 млрд. руб. по сельскому хозяйству и до 1 млрд. руб. по транспорту. Сумма кредитов по промышленности сохранялась без изменений.

«Оздоровление финансовой системы в России, — говорилось далее в документе, — сделалось бы возможным только в том случае, если бы осуществились пожелания, выраженные российской делегацией в подкомиссии денежного обращения» (см. док. N° 114).

В качестве гарантий кредиторам указывались: общий доход и специальные статьи бюджета (таможенные доходы, производство платины, экспорт товаров), а также доля, причитающаяся Советскому правительству от доходов концессий, которые оно могло бы предоставить иностранному капиталу. — 361

⁸² Советская делегация на Генуэзской конференции распространила среди участников конференции брошюру «Личные и имущественные права граждан Российской Социалистической Федеративной Советской Республики», изданную народным комиссариатом юстиции РСФСР на французском и английском языках, В этой брошюре были изложены основные документы (декреты, постановления, инструкции), принятые ВЦИК и СНК РСФСР а 1920—1922 гг., относительно защиты имущественных и личных прав граждан рСФСР и проживающих на территории РСФСР иностранцев. В брошюре перечислялись также акты, изложенные ранее в меморандуме о юридических мероприятиях правительства РСФСР (см. док. № 88). -362

^вэ Турецкое правительство под всяческими предлогами уклонялось от публичного осуждения авантюры Энвера в Бухаре. В частности, 2 августа 1922 г. председатель совета комиссаров Великого Национального Собрания Турции Хусейн Реуф-бей в беседе с полномочным представителем РСФСР в Турции С. И. Араловым заявил, что турецкое правительство, считая, что такое выступление сыграло бы на руку Энверу и было бы расценено как личная месть Мустафы Кемаля в отношении Энвера, решило воздержаться от подобного заявления.

В связи с этим НКИД РСФСР дал указание С. И. Аралову не поднимать в дальнейшем этого вопроса перед турецким правительством. — 379

⁸⁴ Текст соглашения опубликован в «Сборнике действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных РСФСР с иностранными государствами», вып. Ill, M.. 1922, стр. 291— 294. — 383

⁸⁵ Имеется в виду соглашение, подписанное 16 марта 1922 г. между правительством РСФСР и французским Красным Крестом.

По 'этому соглашению Красный Крест Франции направлял в Советскую Россию миссию помощи, в задачу которой входило распределение продовольствия, одежды и медикаментов среди населения районов, пострадавших от голода. В соглашении определялся «чисто гуманитарный» характер деятельности французской миссии и устанавливалось обязательство для членов миссии не заниматься в России никакой политической и религиозной пропагандой, а также торговыми сделками. В соглашении были предусмотрены права, привилегии и обязанности персонала французской миссии, а также содействие и помощь деятельности французской миссии со стороны советских властей. — 383

^вз В основу настоящего постановления ВЦИК был положен проект, написанный В.И.Лениным (см. В. И. Ленин, Соч., т. 33, стр. 319—320). — 383

^В7 Речь идет о следующих документах, пррдставленных советской делегацией в копиях на французском языке:

i) «Инструкция российскому посланнику для переговоров с министром-председателем Королевства сербов, хорватов и словенов» № 3-47/С. Ж. от 8 апреля 1922 г. с грифом «в. секретно» за подписью начальника штаба прангслевскоп армии генерала Миллера. В «инструкции» указывалось, что «состояние румынской армии совершенно не соответствует положению», которое было представлено во время переговоров, происходивших между Врангелем и румынским правительством в марте 1922 г. Ввиду слабости румынской армии главная тяжесть в борьбе с Советской Россией должна быть переложена на врангелевские части, которым необходимо оказать помощь и поддержку. В этих целях, говорилось далее в «инструкции», необходимо, чтобы французское правительство: а) ходатайствовало перед румынским правительством о содействии в увеличении численности врангелевских войск на румынской территории до lö тыс. человек, б) предложило правительствам Малой Антанты и Венгрии разрешить врангелевским военным агентам в указанных странах производить вербовку бывших солдат белогвардейских армии, в) оказать давление на болгарское правительство в смысле прекращения ведущейся там пропаганды, деморализующей белогвардейские части, г) до полученн)! от русского (царского) посла в Вашингтоне сумм, иредначначенпых для финансирования белогвардейской армии, открыть краткосрочный кредит для содержания 15 тыс. врангелевцев и приведения в боевую готовность белогвардейских войск. Миллер предписывал нрапгелсвекому «посланнику» получить разрешение югославского правительствл иа переброску 7 тыс врангелевских солдат и офицеров из Болгарин и Югославию.

2) Письмо Миллера от 20 апреля 1922 г. белогвардейскому генералу Хольмсену. В этом письме, также с грифом «в. секретно», Миллер предписывал Хольмсену по поручению Врангеля предпринять необходим ьи-шаги в военном министерстве Франции с тем, чтобы получить письменное согласие министерства на реализацию в кратчайший срок предложений, содержавшихся в вышеупомянутой «инструкции». Миллер сообщал Хольмсену, что югославский министр-председатель Пашич полностью разделяет мнение Врангеля, изложенное в упомянутой «инструкции». Пашич обещал по прибытии на Генуэзскую конференцию информировать главу французской" делегации о плане использования врангелевцев в борьбе с Советской Россией. Пашич обещал также дать указание начальнику технического отдела генерального штаба югославской армии полковнику Бошковичу сделать представление начальнику французской военной миссии в Югославии относительно предложении, содержавшихся в «инструкции».

3) Письмо Миллера от 20 апреля 1922 г. «послу» Врангеля в Париже Гирсу с сообщением, что Хольмсен должен в своих переговорах с французским военным министерством руководствоваться указаниями Гирса.

4) Письмо «посольства России в Париже» Миллеру, без даты, в котором сообщалось об успешном исходе переговоров Гирса и Хольмсена с французским правительством. В письме отмечалось, что французское правительство в связи с «событиями в Генуе» весьма расположено принять не только предложения, изложенные во врангелезской «инструкции»,

По и более далеко идущие предложения, направленные на усиление антисоветского фронта. «Посольство* советовало Миллеру, не теряя времени, воспользоваться благоприятным отношением французского правительства к врангелевским планам борьбы с Советской Россией.

Указанные документы были вручены председателю подкомиссии Шан-церу. В ходе этого заседания Шанцер заявил, что он «в качестве председателя подкомиссии не считает себя вправе принять документы, только что врученные ему г. Чичериным», и что «рассмотрение эгих документов не входит в компетенцию настоящей конференции». — 389, 395

⁸⁸ Данный проект западных держав был представлен 16 мая на 3-м заседании подкомиссии Первой комиссии. На этом заседании состоялась предварительная дискуссия вокруг этих предложений союзных держав. (О работе подкомиссии см. также док. № 156, 161—163 и прим. 62 и 89.) —390

⁸⁹ На пятом заседании подкомиссии Первой комиссии продолжалась дискуссия о месте намечаемого совещания комиссий и по проекту пакта о ненападении. Представитель Швейцарии Мотта, полемизируя с Г. В. Чичериным, указал, что считает бесполезным дополнять к слову «долги» слово «претензии». Он выступил против предложения советской делегации, внесенного на четвертом заседании подкомиссии, относительно замены слова «возбуждать» словом «подготовлять» (см. док. № 161). Мотта поддержал мнение большинства делегаций о том, чтобы местом будущих заседаний комиссий была избрана Гаага. Касаясь пакта о ненападении, он предлагал, чтобы действие пакта было установлено на срок «не менее года».

Председательствующий Факта присоединился к Мотта по поводу толкования слова «Долги» и слова «возбуждать» и относительно выбора Гааги местом работы комиссий. В то же время он не согласился с Мотта относительно годичного срока действия пакта о ненападении и предложил не указывать срока. Что касается поправки советской делегации, выражавшейся в добавлении после слова «нападений» слов «совершенных не только регулярными войсками, но также и иррегулярными отрядами» (см. док. № 161), Факта заявил, что «все считают правильным толкование, предложенное Российской делегацией, и что, следовательно, обязательство о ненападении должно относиться не только к регулярным войскам, но также и к иррегулярным отрядам. В этих условиях поправка, предложенная Российской делегацией, является излишней».