Интервью Народного Комиссара Иностранных Дед СССР M. М. Литвинова корреспонденту ТАСС

26 января 1932 г.'**

ТАСС обратился к народному комиссару иностранных дел т. Литвинову перед его отъездом в Женеву с запросом о состоянии переговоров с соседними западными странами о заключении пактов о ненападении.

Тов. Литвинов сообщил нам следующее:

Содержание предлагаемых Советским правительством пактов весьма несложно и заключается в обязательствах ненападения и в возможном устранении причин, которые могли бы нарушить мирные отношения между заключающими пакт государствами. Когда при переговорах о пакте обе стороны действительно воодушевлены стремлением к укреплению мирных отношений, не опасаются мирных обязательств и не преследуют побочных целей, тогда переговоры удается завершить весьма быстро. Примером этому являются переговоры с Финляндией, которые были благополучно закончены и завершены подписанием пакта**** в течение пары недель.

С Польшей переговоры начались на несколько недель раньше, чем с Финляндией, и закончились только сегодня парафированием пакта о ненападении, публикуемого в печати *****.

* Министр иностранных дел Румынии. ** См. док. jSs 52. *** Дата опубликования: интервью бкло дано 25 января 1932 г. **** См. док. № 32.

***** См. т. XIV. док.,4î 352. док..\э 17, 27 и 37 настоящего тома- газ. «Известия» te 25 (4592), 26 января 1932 г.

С Латвией переговоры подвигаются вперед медленно, а Эстония начала их всего несколько дней тому назад. После подписания пакта с Финляндией и парафирования пакта с Польшей заключение пактов с Эстонией н Латвией ие должно было бы представить никаких затруднений. Переговоры с Эстонией в Латвией должны быть облегчены еще тем обстоятельством, что мирными договорами с ннмн предусмотрен уже взаимный нейтралитет н что поэтому в пакте можно обойтись без повторения этого обязательства.

Проект пакта с Румынией также почти согласован. Обе стороны согласились на переговоры, исходя из необходимости оставления в стороне неразрешенного бессарабского вопроса. Совершенно очевидно, что двусторонний пакт между двумя государствами, между которыми не только не существует никаких официальных отношений, но и имеются серьезные территориальные и иные споры, не может быть заключен без упоминания о незатрагнваинн этих споров и об оставлении их в стороне. Мы вполне понимаем, что, поскольку Румыния фактически оккупирует Бессарабию, она хотела бы забыть о существующем споре и неупомннанне о нем истолковать как наше молчаливое согласие на оккупацию. Мы на это согласиться не можем. Румыния, однако, идет значительно дальше и добивается такой формулировки пункта о ненападении, нз которой вытекало бы признание нами либо суверенитета Румынии над Бессарабией, либо признания рекн Днестр в качестве границы Румынии. Мы на это также не можем согласиться. Должно быть совершенно ясно сказано, что обе стороны сохраняют свои позиции в спорном вопросе н что заключение пакта не наносит этим позициям никакого ущерба. Целью пакта является устранение возможности нападения одной стороны на другую, и эта цель полностью достигается уже согласованной 1-й статьей пакта, которая гласит: «Каждая нз договаривающихся сторон, констатируя, что она отказалась от войны в качестве средства национальной политики в своих отношениях, обязуется не предпринимать против другой стороны ни отдельно, ни совместно с другими державами какого-либо нападения на суше, на море или в воздухе и не прибегать ни в коем случае к войне против другой стороны». Более того, советская сторона согласилась добавить к этой статье 2-й абзац, устанавливающий, что нарушением пакта будут считаться какие бы то ни были попытки разрешения насильственным путем существующих между обеими сторонами территориальных и иных споров. В этом виде пакт дает полную гарантию ненарушения существующего между обеими странами положения насильственным путем *.

* См. также док. N? 95, 227, 266, 268, 273, 406.

Советское правительство дало достаточно доказательств своей доброй воли и искреннего стремления к заключению пактов. Дальнейшее зависит, однако, от доброй волн другой стороны.

Пеяат, по газ. «Известия» Je 25 (4592). 26 января 1932 г.

42. Запись беседы Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Послом Японии в СССР Хнрота

26 января 1932 г.

Я вызвал Хирота, чтобы сообщить ему наш ответ по поводу демарша японского правительства о владивостокской радиостанции *. Я заявил ему нижеследующее:

«В ответ иа Ваше заявление о радиопередаче владивостокской радностанцнн с якобы оскорбительными для е. в-ва императора Японии сообщениями имею честь сообщить нижеследующее:

Произведенное строгое расследование радиопередач владивостокской радиостанции установило, что действительно 10 января владивостокская радиостанция передавала по радио сообщение о покушении на жнзиь е. в-ва японского императора. Текст этого радносообщеиня, переданного только на русском языке, следующий:

«Токио. Снмбун Рэнго сообщает, что иа микадо, японского императора, произведено покушение, когда мнкадо возвращался с новогоднего смотра войск. Покушение произведено корейцем Ли Хо Ио, бросившим бомбу при проезде императора. Бомба взорналась, микадо остался невредим. Покушавшийся арестован».

Из вышеприведенного текста видно, что по радно было передано сообщение официального японского агентства и, как видно из текста, [оно] не содержало ничего не только оскорбительного, ио не давало даже никаких комментариев к голому фактическому сообщению.

Таким образом, демарш японского правительства является очевидным недоразумением. За последнее время распространение явно вымышленных сведений о СССР в японской прессе принимало очень широкий характер. Причем источником этих сообщений, как правило, являлись русские белогвардейцы в Маньчжурии. Такого рода сообщения, по-видимому, ставили своей целью ухудшение отношений между Японией н СССР. Достаточно вспомнить упорно распространявшиеся сведения о якобы советской помощи китайским

* См. док- № 29.

генералам, и в частности генералу Ma *, в лживости которых убедилось само японское правительство.

Можно не сомневаться, что информация о владивостокской радиостанции получена из такого же недоброкачественного источника.

Советское правительство сожалеет, что японское правительство после печального опыта с распространением различных выдумок о СССР нашло возможным без достаточной проверки обратиться к Советскому правительству с различными предложениями по поводу несуществовавших фактов».

Выслушав перевод этого заявления, он переспросил меня, верно ли, что факт, легший в основу японского демарша, не существует; я ему подтвердил. Хнрота заметил, что он не сомневается в правильности нашего сообщения, но. поскольку японское правительство получило такую информацию, по-видимому, какая-то радиостанция подобного рода информацию перехватила, ибо, если бы японское правительство не получило такой информации, оно не могло бы сообщить нам об этом. Подчеркнув, что сообщенный мной текст передачи не может вызывать никаких сомнении, я напомнил ему. что японское правительство обращалось к нам с претензиями по поводу несуществующих фактов в прошлом — по поводу поддержки китайских генералов, генерала Ma. и, как я уже сказал в своем заявлении, источники этих неверных информации одни и те же.

На мой вопрос, откуда японским правительством получена эта информация, Хирота мне ответил, что из Маньчжурии. Я сказал ему. что то, что информация получена нз Маньчжурии, еще в большей степени укрепляет меня в убеждении, что это есть одна из тех фальсификаций, которые белогвардейцы фабриковали для японцев за все время событий в Маньчжурии. Мы очень заинтересованы в том, чтобы японское правительство выяснило эти источники. Очень важно установить, кто же в конце концов вводит в заблуждение японское правительство, и поэтому хорошо было бы, чтобы японское правительство произвело строгое расследование об источниках получаемой им информации. Чтобы оно точно установило, кто, когда н на основании чего сообщил это.

Я обратил его внимание на то, что японское правительство получило сообщение о работе владивостокской радиостанции не из японского генерального консульства во Владивостоке, а из какого-то* источника в Маньчжурии, который г. носол мне даже не может назвать.

Хирота тогда -за-явил," что у японского правительства не может быть никакого сомнение в том, что владивостокская

* См. т. XIV, док. № 320, 34(.

Щ

станция такого сообщения не передавала и что если японское правительство отнеслось к этому вопросу очень осторожно, то только потому, что здесь затронута была особа императора.

В Шанхае, например, развертывающиеся события сейчас имеют в своей основе глазным образом то, что китайские газеты и агитаторы нападали на личность японского императора. Я ему ответил, что мне до сих пор казалось, что в основе действий Японии и в Маньчжурии и в Шанхае не лежат причины случайного характера, как он это изложил мне. а что они являются результатом хорошо задуманного и последовательно проводимого плана. Хирота ограничился на это мое замечание понимающим ржанием, подтверждающим правильность моего замечания.

Я спросил посла, имеет ли он какие-нибудь инструкции о рыбе. Разводя руками, он заявил, что, к сожалению, до сих пор инструкции не получены; он сам крайне удивлен этим обстоятельством, но что у него имеется телеграмма по другому вопросу, из которой видно, что инструкции о рыбе им будут получены в самое ближайшее время.

Карахан

Пекат, по арх.