Телеграмма Полномочного Представителя СССР во Франции В. С. Довгалевского в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР

10 августа 1932 г.

У Л еже еще не были готовы поправки [к пакту о ненападении] *, и мы условились встретиться завтра. Он заверил меня, что поправки носят чисто формальный характер. Я предупредил его, что не собираюсь, впредь до получения инструкций, дискутировать с ним поправки, но что буду отводить те из них, которые не будут носить чисто стилистического характера, и доведу до сведения моего правитапьства только те из поправок, на которых он, несмотря на мои отводы, будет настаивать²¹".

Почти два часа мы, по инициативе Л еже, говорили о советско-румынском пакте**. Окончательное резюме его высказываний сводится к следующему. Нынешний французский кабинет вначале взял под сомнение целесообразность продолжения прошлогодних переговоров*** и уклонялся от рассмотрения этого вопроса. Потом вопрос был принят Эррио к изучению, и кабинет твердо решил возобновить и благополучно завершить советско-французские переговоры. Кабинет искренне хотел бы немедленно подписать пакт, но вынужден оттянуть его подписание до достижения соглашения между нами и Румынией. Французское правительство ясно дало понять румынам, что оттяжка ему неприятна, что Румынии следует не настаивать на неразумных требованиях. К настоящему моменту положение сводится, однако, к тому, что румыны через Залесского, в согласии с Массиглн, предложили Литвинову заключительный протокол, который Литвинов отверг, не сделав никакого другого предложения²¹³. Таким образом, предложение Румынии не может быть рассмотрено французами как неразумное, и слово за нами. В этих условиях французское правительство поступило бы некорректно в отношении Румынии, если бы сейчас же подписало с нами пакт. Французское правительство предпочло бы, чтобы возобновление советско-румынских переговоров могло состояться раньше Женевы, сейчас, но не знает, как за это взяться, ибо роль посредника между нами и румынами взяла на себя Польша. Основное сейчас в том, чтобы мы в ответ на последнее предложение Румынии (о заключительном протоколе) сделали свое разумное и примиряющее предложение. В этих условиях были бы возможны два выхода: или было бы достигнуто соглашение с Ру-

* См. док. Л«30а. ** См. док, № 273. *** Сн. г. XIV, док. Л? 229,

мынией, или же румыны тянули бы и держали себя непримиримо — в обоих случаях французское правительство получило бы возможность подписать пакт.

В результате пространного обмена мнениями, во время которого я исправлял неточности Леже и излагал всю искренность нашего вступления в переговоры с румынами, Леже, подчеркивая неофициальный, а лишь официозный характер наших разговоров, спросил мое мнение о следующем компромиссе: 1) из пакта устраняется всякое упоминание о споре и о территории, находящейся под суверенитетом или под властью; 2) к пакту будет приложен заключительный протокол следующего содержания: «настоящий договор не может служить в других целях, а именно "для разрешения спорных вопросов, существующих между обеими странами к моменту подписания договора»; 3) при подписании мы делаем декларацию в любой резкой форме по бессарабскому вопросу. Я ответил, что передам это предложение моему правительству и ответ сообщу Леже *.

Полпред

Печат. по арх.