Запись беседы Полномочного Представителя СССР в Швеции с Премьер-Мниистром Швеции Хансеном

15 октября 1932 г.

15 октября была у премьера Пера Альбина Хансена. На выраженную мною надежду, что при новом кабинете дружественность наших отношений возрастет и все хозяйственные проблемы, стоящие на очереди, будут урегулированы, Хансен с большой живостью стал говорить о том, что социал-демократия больше, чем все другие партии, заинтересована в том, чтобы установить тесный контакт с Союзом в области хозяйственных интересов, и что, разумеется, и в области внешней политики эсдековский кабинет будет вести дружественную к нам линию. Вслед за этим Хансен осведомился, какие специальные проблемы стоят между нами на очереди, Я ответила, как ему известно, мы находимся в процессе переговоров со шведскими лесоэкспортерами **, но что переговоры эти весьма затянулись и наши лесоэкспортники делают отсюда неблагоприятные выводы, Хансеи отвел разговор о лесе, сославшись, что он еще не успел ознакомиться со всеми делами и не в курсе причин затяжки переговоров. Я ответила, что так как переговоры эти носят характер соглашения лесоэкспорт-ных органов и не имеют прямого отношения к правительственным проблемам, то я и не ждала от него ответа, а лишь упомянула о лесном соглашении, как одном нз моментов нащих общих хозяйственных интересов.

Хансен перешел затем на вопрос о щведском экспорте в Союз, сам заговорив о поездке Боландера²⁷³ и объяснив мне, что кабинет ставит одной из своих задач всяческими мероприятиями содействовать развитию экспорта из Швеции и что вопрос о госгарантии кредитов Союзу [входит] в число меро-

* Cr-!, док. Л? 409, 410, 420. ** См. док..4° 39.

приятии шведского правительства, подлежащих обсуждению. Я указала ему, что наш импорт из Швеции превышает экспорт и что при увеличении импорта из Швеции придется подумать и о мерах, способствующих развитию нашего экспорта в Швецию. Хаисен спросил, какие конкретные меры мы имеем в виду? На это я изложила ему затруднения, какие имеют место с акцизом по нефти ввиду отсутствия кредитов по акцизу, каким пользуются конкуренты. Я рассказала ему о переговорах по этому поводу, имевших место между Канделаки н Хам-рниом * н сказала, что было бы хорошо, если бы новый кабинет захотел ускорить разрешение этого вопроса. О практических же мерах урегулирования вопросов об акцизном кредите торгпред Канделаки лучше всего сам поговорит с Минфином. Хансен обещал предварительно переговорить с Минфином и сделал у себя пометку. Я спросила Хансена, какие их виды на сближение с Англией, на что он ответил уклончиво.

При разговоре об акц. общ. «Нафта» Хаисен упомянул о пасквильной статье [в газете] «Аллеханда» (накануне появилась первая статья, направленная против «Нафта») н добавил: «Этому не следует придавать значения, так как всем известно, что «Аллеханда» стронт свой тираж иа непроверенных сенсациях». Я все же в полушутливой форме парировала обвинения «Нафты» по поводу массовых увольнений шведов, «шпионажа» и т. д. Хансен на это, смеясь, заметил: «Мы прекрасно знаем, что Советское правительство достаточно умно и политически вышколенное, чтобы не вредить своим экономическим интересам, припутывая другие задачи к деятельности свонх хозоргаиов». Хансен, говоря о выборах, признал, что эсдеки сами не ожидали такого успеха.

На прощание он еще раз подчеркнул пожелание шведского правительства вестн с СССР дружественную политику.

Полпред СССР в Швеции А. М. Коллонтай

Пеяат. по арх-

406. Интервью Народного Комиссара Иностранных Дел СССР M. M. Литвинова представителю ТАСС

16 октября 1932 г. **

Ввиду усиленно обсуждавшегося в печати Румынии и других стран вопроса о советско-румынском пакте о ненападении и недавнего интервью г. Тнтулеску²⁷² представитель ТАСС обратился к народному комиссару по иностранным делам т. Литвинову с просьбой высказаться о состоянии переговоров

* Бывший премьер-министр Швеции. ** Дата опубликования.

с Румынией. Представитель ТАСС получил от т. Литвинова нижеследующее сообщение.

— Переговоры с Румынией начались почти 10 месяцев назад в Риге, предложенной румынским правительством в качестве места переговоров. Еще до встречи представителей обоих государств в Риге румыны при посредстве польского правительства поставили условием, чтобы в переговорах о пакте не затрагивались по существу спорные между обоими государствами вопросы и чтобы этн вопросы оставались в стороне* Имелся в виду главным образом вопрос о Бессарабии, а также другие, которые должны были таким образом оставаться открытыми и после заключения пакта о ненападении.

В Риге переговоры велись на основе проекта пакта, представленного Советским правительством, н румынского контрпроекта ³. В течение нескольких недель уполномоченным обеих стран удалось достигнуть соглашения почти по всем статьям пакта, и согласованный текст** этих статей был запротоколирован н подписан обоими уполномоченными. Пакт состоял всего из нескольких статей, заключавших в себе взаимное обязательство ненападения и нейтралитета, а также незаклю-чеиия других соглашений, которые противоречили бы этим обязательствам. Пакт должен был быть заключен по соглашению сторон, как и пакт с союзной с Румынией Польшей, на пять лет. На такой же срок, между прочим, были заключены также Советским Союзом соответственные пакты с Финляндией и другими странами.

Разногласия в Риге обнаружились в двух пунктах. Румынский представитель решительно воспротивился упоминанию во вступительной части или в другом месте пакта о том, что спорные между сторонами вопросы остаются в стороне, не затрагиваются пактом и что оба правительства полностью сохраняют свои позиции в этих вопросах. Возражения были тем более необосиоваиы, что Румыния сама накануне переговоров выставила этот пункт предварительным условием и что наличие спорных вопросов между СССР н Румынией н прежде всего вопроса о Бессарабии известно всему мнру н не может быть отрицаемо. Со своей стороны Румыния предлагала такие формулировки обязательства о ненападении, которые моглн быть истолкованы как косвенное признание Советским правительством оккупации Бессарабии. Мы решительно отвергли этн формулировки и со своей стороны предложили другие, в которых определенно говорилось, что СССР обязуется не прибегать ии в коем случае к насильственным действиям для разрешения каких бы то нн было спорных вопросов. Этн форму-

* См. т. XIV. док. № 338. ** См- прял, к док. Xs 273.

лировки давали Румынии полную гарантию в том, что и спор о Бессарабии не будет использован Советским правительством для отступления от пакта о ненападении. Днскуссия по этим двум пунктам выяснила, что тогдашние руководители переговоров с румынской стороны интересовались меньше пактом о ненападении, чем получением от Советского правительства косвенного или молчаливого признания оккупации Бессарабии. На этом переговоры были прерваны с тем, чтобы они впоследствии возобновились при посредстве третьих стран. Но в то время как советская сторона в интересах достижения соглашения проявляла максимум уступчивости, предлагала новые формулировки по спорным пунктам, румынская сторона не выдвигала никаких новых предложений, упорно держась своих рижских требований и возражений. Нами принимались даже некоторые компромиссные формулы *. предлагавшиеся посредничавшими представителями союзных с Румынией стран, но они последовательно одна за другой отвергались Румынией. Утверждают, например, в Румынии, что переговоры продолжались непосредственно со мной, когда я находился в Швейцарии в июле месяце для работ в Генеральной комиссии по разоружению, и что с румынской стороны переговоры были поручены также находившемуся тогда в Швейцарии г. Тнтулеску. Но это неверно. Г-н Титулеску от непосредственных переговоров со мной уклонился и никаких предложении не делал. Посредничавший там представитель польского правительства делал мне предложения, оговариваясь, что эти предложения необязательны для Румынии. Предложения эти в конце концов свелись к тому, чтобы начать переговоры сызнова иа базе совершенно нового проекта с полным игнорированием того, что было согласовано уже в Риге. Этот новый проект воплощал в себе те самые идеи, которые на днях развивал в своем интервью в Париже г, Тнтулеску. Такое предложение, означавшее аннулирование всех имевших место до сих пор переговоров, не могло быть, конечно, мною принято, и поэтому я предложил сосредоточить усилия на устранении двух разногласий, оставшихся после рижских переговоров.

Перед моим последним отъездом в Женеву 13 сентября от союзной с Румынией страны поступило новое компромиссное предложение по основному пункту разногласия в переговорах с Румынией. К сожалению, при этом мне опять был вручен новый проект пакта, отличавшийся по всем статьям от текста, согласованного в Риге. Мы имели все основания считать это предложение согласованным с Румынией. Я заявил, что новое компромиссное предложение я готов признать базой, облег-

* См дек. N; 343, 404.

чающей достижение соглашения в дальнейших переговорах с Румынией, при условии, что не будем возвращаться к старым, согласованным уже статьям *. То же самое я заявил по пути в Женеву при встрече с румынским посланником в Варшаве г. Кадере, с которым было условлено возобновить переговоры в Швейцарии **.

Переговоры действительно в Швейцарии возобновились, причем уполномоченным от румынского правительства явился на этот раз г. Кадере. Он, однако, заявил, что его правительство не считает себя связанным ни протоколами, подписанными в Риге его уполномоченными, ни предложениями, делавшимися представителями союзных с Румынией стран. Мы имели с ним несколько встреч, в течение которых нам удалось, однако, вновь согласовать весь пакт, за исключением одного пункта, разногласия по которому, однако, значительно сузились***. Перед моим отъездом нз Женевы он и по этому спорному пункту предложил формулу, которая фактически устраняла единственное оставшееся разногласие и делала возможным н близким подписание пакта. К сожалению, он на следующий день заявил, что его предложение не принято его собственным правительством, причем он выразил сомнение в приемлемости для его правительства других формулировок, ранее казавшихся согласованными между нами. Он решил съездить в Бухарест, чтобы выяснить окончательно взгляды своего правительства.

Из вышеизложенной фактической стороны переговоров совершенно ясно, что если бы Румыния действительно стремилась, подобно нашим другим соседям, к заключению пакта о ненападении, а не преследовала побочных целей, то соглашение не требовало бы столь длительных переговоров и было бы давно достигнуто. Но систематическое дезавуирование собственных уполномоченных и представителей союзных с Румынией стран обнаруживает следы различнейших борющихся между собой в Румынии влияний, будь то внешнего или внутреннего характера. Ход переговоров заставлял иногда сомневаться в серьезности и искренности стремлений Румынии к заключению пакта. Мы имеем откровенное заявление ответственных политических деятелен Румынии о ненужности для Румынии пакта. От таких деятелей трудно ожидать, чтобы они направляли и веди переговоры с целью соглашения, сколько бы они ни говорили о своем стремлении к сближению между Румынией н СССР. Подмена ранее согласованных после длительных переговоров статей другими, открывающими простор

* См. док. J& 361,364. ** См. док. № 373. *** См. док. №389.

для новых разногласии, не может иметь иной цели, кроме дальнейшего максимального затягивания переговоров и отдаления подписания пакта, и, возможно, является стремлением к срыву пакта о ненападении между СССР н Румынией.

Что касается Советского правительства, то оно теперь, как и в течение всех переговоров, воодушевлено искренним стремлением к скорейшему заключению пакта о ненападении с Румынией и с другими странами. Оно считает излишним вторичное подписание пакта Келлога, и оно заключению особых двусторонних пактов придает больше значения в качестве гарантии мира, чем универсальному пакту Келлога, который, как известно, не помешал возникновению вооруженного конфликта между Японией и Китаем, подписавшими пакт Келлога. Оно, однако, не может согласиться, чтобы переговоры в столь серьезном деле превратились в дипломатическую игру для неизвестных и чуждых ему целей. Дальнейшие переговоры, по-моему, должны вестись на основе дважды согласованных уже с представителями Румынии текстов. При наличии доброй воли со стороны Румынии вряд ли даже потребуются длительные переговоры илн переговоры вообще, ибо осталось теперь лишь единственное разногласие, по которому румынское правительство должно дать окончательный ответ. Я уверен, что после женевских переговоров точка зрения Советского правительства в этом вопросе достаточно известна румынскому правительству.

Печат. по газ.»Известия*

M 237 (4657), IS октября 1932 г.

407. Запнсь беседы Народвого Комнссара Иностранных Дел СССР с Посланником Польши в СССР Патеком

16 октября 1932 г.

Я вызвал Патека, чтобы сообщить ему о демарше, порученном Розенбергу в Париже*. Я вручил ему запись заявления, которое Розеиберг должен сделать, прибавив, что довожу об этом до сведения польского правительства, которое также интересуется нашими переговорами с Румынией.

Я напомнил Патеку, что, выдвигая новую формулу заключительного протокола **, он после моих расспросов сказал, что формула согласована с Румынией. Патек прервал меня, сказав, что она была согласована не с Румынией, а с Кадере. Он при этом сказал, что это имело место на квартире у Залес-ского в присутствии последнего, а также Бека и Патека. Пред-

* См. док. ЛЬ 404. ** См. док..Че 361.

ложенная Патеком формула была записана самим Залесскнм под диктовку Кадере. Я сообщил тогда Патеку, что Кадере, который в вагоне* возражал не против формулы, а лишь против предложенных мною добавлении, в Женеве заявил, что формула является личным предложением Патека и никогда Румынией не принималась и что в дальнейшем Кадере даже заявил, что Румыния говорила Патеку о неприемлемости этой формулы. Патек стал уверять меня в том, что дело было так, как ои мне только что изложил, что он не стал бы выдумывать этого и т. д. Я его успокоил, заявив, что верю ему. В дальнейшем я ему рассказывал о румынских методах переговоров, о том, как Кадере, согласившись в конце концов с формулой Патека без добавлений, при последней встрече заявил, что вся формула для Румынии неприемлема, даже без всяких добавлений. Далее я показал Патеку формулу**, записанную мною под диктовку Кадере, которая также была отклонена румынским правительством. Патек говорил, что его интересуют результаты, все остальное—-дело второстепенное. Надо, мол. стремиться к заключению пакта. Я сказал, что нами все сделано для этого, но что мы ие можем каждый день начинать все сначала и что я не сомневаюсь в том, что если г. Титулеску придет окончательно к руководству переговорами, то он своей цели срыва пакта добьется. Мы ие намерены возвращаться к дважды согласованному тексту пакта, но что касается спорного протокола, то, в случае принятия его в последней редакции самого Кадере, мы готовы пакт подписать в месте, которое будет между нами условлеио.

Литвинов

Печат. по арх.

408. Сообщение Народного Комиссариата Ииостранных Дел СССР о расторжении торгового договора между СССР а Латвией

16 октября 1932 г.

Постановлением Президиума Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР от 29 апреля 1932 г. Народному комиссариату по иностранным делам поручено заявить правительству Латвии о расторжении торгового договора между Союзом ССР и Латвией от 2 июня 1927 г.

На основании указанного постановления Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР полномочный представитель Союза ССР в Латвии 4 мая 1932 г. вручил министру иио-

* См. док. №373. ** См. док. JS6 389.

странных дел Латвийской республики ноту о расторжении упомянутого договора.

Действие договора истекает 5 ноября 1932 г. * Заместитель Народного комиссара по иностранным делам

Крестинский

Печат. по ^Собранию законов...» „ отд. II,

.'«24, 30 ноября 1932 е., стр. Й35.