Телеграмма Представителя СССР в Чехословакии С. С. Александровского Заместителю Народного Комиссара Иностранных Дел СССР H. H. Крестинскому

15 марта 1934 г.

Текст проекта торгового договора получу сегодня вечером. Бенеш только перечислил его основные пункты, так же как Фридман⁵⁵. На первую часть моего заявления, согласно Вашей телеграмме от 14 марта*, Бенеш ответил, что проект и предложение вступить в переговоры о торговом договоре нужно рассматривать как его инициативу. Ссылаясь на мой разговор с Фридманом, Бенеш считал признание де-юре настолько близким, что никакие промежуточные решения не имеют смысла. На вторую часть заявления ответил, что не хотел бы терять время, исходя из уверенности скорого урегулирования политических взаимоотношений, и хотел бы сопроводить признание по возможности подписанием торгового договора. На мой соответствующий намек Бенеш сказал, что для устранения возможных ложных впечатлений какой-нибудь зависимости признания от торгового договора он предлагает считать политические переговоры открытыми, переговоры о торговом договоре как часть и вопрос, подлежащий урегулированию при нормализации взаимоотношений. Нормализация— вопрос, решенный для Чехословакии, однако в рамках Малой Антанты **. Задержка за Румынией, но Бенеш не сомневался, что решение последует быстро***.

При этом Бенега не обязан дожидаться выполнения всех мелких формальностей между нами и Румынией. Он поэтому просит запросить Москву, желает ли она, чтобы Бенеш уже через неделю начал со мной параллельные с торговым договором переговоры о формальностях восстановления нормальных отношений, каковые представляются ему очень простыми из-за отсутствия спорных политических вопросов. Если да, то он набросает соответственную программу.

У меня осталось впечатление, что Бенеш убежден в скором

* См. док. № 78. ** См. также док. № 48. *** См. док. № 194.

признании и хочет, хоть на голову, опередить Румынию, Югославию в самом акте признания, а еще более в урегулировании экономических вопросов. Мое мнение; 1) вступить в переговоры о формальностях признания, попросить у Бенеша его программу; 2) принять предложение о торговых переговорах, дать понять, однако, что считаем в обоюдных интересах необходимым избежать и тени намека на какую-либо зависимость первого от второго; 3) задержать конкретное обсуждение проекта торгового договора до признания*.

Полпред

Пгчат. по арх.

81. Телеграмма Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочному Представителю СССР в Японии К- К. Юреиеву

17 марта 1934 г.

Передается следующее директивное постановление:

«При условии, если японское правительство обяжется немедленно после проведения владивостокских торгов на рыболовные участки начать переговоры о повышении курса облигаций АКО, мы соглашаемся иа то, чтобы залоги прн предстоящих торгах и дополнительная арендная плата за заторгованные на этих торгах японскими рыбопромышленниками участки за первое полугодие 1934 г. были внесены японскими рыбопромышленниками в ненах по старому курсу (32,5 сены за облигационный рубль) без оговорки об авансовом характере этих взносов.

Вместе с тем мы соглашаемся на предоставление японским рыбопромышленникам тех 42 участков, о которых просили иашнх владивостокских товарищей японский консул Ватанабэ и японские рыбопромышленники⁸⁶.

Юреневу поручается в переговорах с Хирота подчеркнуть, что мы, считая нашу позицию по вопросу о курсе юридически и экономически безупречной н рассматривая соглашение о курсе от 1931 г. ** как денонсированное, идем иа уступку лишь в отношении платежей за первое полугодие 1934 г. Мы делаем это, чтобы облегчить позицию Хирота и устранить обострение в японо-советских отношениях.

Тов. Сокольникову поручается при сегодняшнем свидании с Ота ознакомить его с этим решением и сказать ему, что Юреневу поручено передать наш ответ Хирота»⁸⁷.

Замнаркоминдел

Печат. по срх.

* См. док. № 83, 102. ** См. т. XIV, док. № 126, 128.

82. Запись беседы члена Коллегии Народного Комиссариата Иностранных Дел СССР с Послом Германии в СССР Надольиый

17 марта 1934 г.

На обеде у Надольного, где были Аттолико с женой, Чил-стон, Энгель* с женой н др., мы много говорили с Надольиым о советско-германских отношениях. Надольный, как обычно, говорил о внешнеполитических ошибках гитлеровцев, неизбежных после переворота такого масштаба, об изживании этих ошибок руководителями национал-социалистов, и прежде всего Гитлером, о нашей предубежденности к гитлеровской Германии, предубежденности, объясняемой, по его мнению, прежде всего горечью из-за крушения наших надежд на то, что Германия будет вторым советским государством, о необходимости постепенно отряхиваться от пережитого и вернуться на рапалльский путь и, наконец, заявил, что он ввиду моего знания и опыта в области советско-германских отношений давно хотел спросить моего мнения и совета, что, собственно, следовало бы сделать, чтобы ускорить процесс восстановления советско-германских отношений и вновь установить доверие между обеими странами.

Я возражал Надольному, разъясняя, что основная причина недоверия нашей общественности кроется в резко антисоветской идеологии национал-социалистской партии. Устранить это недоверие можно только устранением причины, т. е. отказом Гитлера от всех высказанных им раньше антисоветских планов. При этом такой отказ может иметь значение только в том случае, если он будет сделан не в виде нового заверения в дипломатическом порядке, а в такой авторитетной публичной форме, которая не оставила бы сомнения во всей массе приверженцев Гитлера, что он действительно искренне меняет свою политическую установку в отношении СССР. Без такого акта, по моему личному мнению, недоверие к нынешней Германии не может исчезнуть из среды нашей общественности.

Надольиый сказал, что такая декларация со стороны Гитлера невозможна. «Гнтлер считает себя апостолом»,— сказал с дискретной** улыбкой Надольный. И он, Гитлер, не может, особенно теперь, вскоре после прихода к власти, признать публично, что он ошибался. Затем Надольиый говорил, что дело не в отношении советской общественности к Германии, ибо внешнюю политику не только в СССР, но и в других

* Соответственно послы Италии, Великобритании и посланник Дании в СССР.

** — сдержанной (фр.).

странах делают не народы, а правительства. Вся беда в том, что советская пресса, а ею руководит Советское правительство, изо дня в день воспитывает наш народ в антигерманском духе. Тут Надолькый привел ряд конкретных жалоб на выступления нашей прессы.

Я рассказал Надольному о чрезвычайном интересе нашей общественности, в частности рабочих, к Германии и к нашим отношениям с ней. Мне приходится выступать довольно часто с докладами, и из записок, которые я получал во время докладов, а эти массовые записки, к тому же анонимные, являются подлинным выражением общественного мнения, я знаю, что ни один внешний вопрос не интересует так нашу рабочую аудиторию, как германский вопрос. Если «Правда» и «Известия» уделяют много внимания тому, что происходит в Германии, то это происходит именно вследствие запроса читательской массы. Из записок, которыми аудитории забрасывают докладчиков, явствует, что этот запрос далеко не полностью удовлетворяется нашей прессой и что масса требует всегда дополнительной информации.

Надольный с большим любопытством слушал мои рассказы о докладах и о выявлении на них нашего общественного мнения по разным вопросам путем записок и выступлений из аудитории. Потом он много говорил о наших экономических отношениях, о большом разочаровании в Германии и о том, что оживление экономических отношений было бы хорошей предпосылкой для улучшения политических отношений. Ища моего сочувствия в этом деле, он апеллировал к моему авторитету, рассыпаясь в лести в связи с моей работой в Германии на посту торгпреда. Я соглашался с ним относительно значения экономических отношений в деле развития общих отношений, но в то же время указывал, что при сложившейся ныне ситуации не развитие экономических отношений должно быть предпосылкой улучшения политических отношений, а скорее наоборот — для нового развития экономических отношений было бы очень важно ускорить очищение политической атмосферы.

Мы много говорили еще с Надольным на международные темы, в частности об отношениях СССР и Германии с Польшей и Прибалтикой, Надольный говорил, что заключение нами пакта с Польшей * в свое время вызвало огорчение в Германии, но оно привело к заключению пакта с Польшей также и со стороны Германии. Ему непонятно, почему это вызвало недовольство и подозрительность в СССР, в то время как заключение такого пакта должно было бы приветствоваться,

* См. т. XV, док. № 300.

поскольку мы всегда выступаем за умиротворение, особенно вблизи наших границ *.

В остальном ничего интересного в беседе не было.

Б. Стомоняков

Печет, пс аох.