Постановление Совета Народных Комиссаров Союза ССР о борьбе с саранчой в пограничных районах СССР и Афганистана 8 страница

3 октября состоялась его встреча в МИД Персии, на которой с советской стороны также присутствовали: С. К. Пастухов, В, П. Осетров. Я, А, Эйнгорн. с персидской стороны: Форугн, Каземи. Сайях, Во время встречи К'аземн заявил: «существует договор между Англией и Ираком. по которому английское правительство имеет право содержать войска на территории Ирака. Имеется предложение о заключении четверного пакта (Турция, Ирак, Персия, Афганистан) ненападения, что устранит" возможность использования этих частей против Турции н Персии;*.— 525

²²⁵ М, М. Литвинов в письме в ЦК ВКП(б) от 3 августа I934 г.. касаясь вопроса об упоминаемом в комментируемом документе групповом ближневосточном пакте, отмечал: *Я считал бы нежелательным в настоящее время даже переговоры о новом пакте, которые могут, несомненно. отрицательно влиять на переговоры о Восточно-Еврог.енсксм региональное пакте. Первоначальное сопротивление Англии. Италии и других государств заключению Восточного пакта отчасти объяснялось их опасением создания прецедента для постановки на обсуждение других региональных пактов, для них неприемлемых».

В письме Н. Н. Крестинскому от I сентября I934 г. временный поверенный в делах СССР в Персии А. В. Заславский, говоря о предложении Персии о групповом пакте, отмечал: «Я думаю, что все это только «прожекты» и что в действительности персидское правительство не пойдет на заключение такого пакта без англичан, ибо оно не рискнет на этой почзе портить с англичанами отношениям.

Предварительные переговоры о заключении указанного пакта начались в 1935 г. В дальнейшем, 8 июля I937 г.. в Тегеране, в Саадабадском дворце иранского шаха, был подписан «пакт четырех» (Турция. Иран, Ирак, Афганистан), получивший название Саадабадсгли пакт. Этот пакт должен был служить важным звеном з политике США, Англии и других империалистических держав, стремившихся в то врем? к окружению п изоляции Советского Союза (су. «Новейшая история Ирана». M., I965, стр. 89).— 526

²²⁶ 3 августа I934 г, Д1. И. Розенберг телеграфировал M. M. Литвинову о своей беседе с Барту. Последний сказал, что «им даны указания о том. чтобы все вопросы, связанные с нашим вступлением в Лигу наций, были быстро продвинуты. Барту еще раз выразил полное согласие с тем. что мы не можем вступить в Лигу наций без постоянного места в Совете».

Относительно распространения немцами слухов о предстоящем б уд тс бы изменении позипин СССР в направлении сближения с Германией Барту ответил, что «о:-; знаег, что эти слухи распускаются Берлином, но они его до известной степени успокаивают, так как это дает ему аргументы в г^,:ьзу более энергичного проталкивания пакта»,— 527

²²⁷ В упомянутой ноте посольство просило согласия НКИД СССР на назначение Ли Фына исполняющим обязанности генерального консула Китайской республики в г. Новосибирске.

Ли Фын прибыл в Новосибирск в октябре I934 г.: вместе с ним прибыли ви:;е-консул. два стажера и секретарь генконсульства.— 527

²²⁵ Имеется в виду несогласованность по вопросу о германском «равноправии в вооружениях» в выступлениях Саймона н Барту после лондонских переговоров между ними 9—10 июля 1934 г. о Восточном пакте, В своем отчете в палате общин 13 июля об этих переговорах Саймон, в частности, заявил: «Участие германского рейха в новом пакте предполагает, что этой деожаве будут предоставлены известные уступки в вопросе

равноправия». Практически это означало, что всякое соглашение между европейскими странами должно исходить из формулы, принятой в решении 5 держав 11 декабря 1932 г, о пресловутом германском «равноправии» в системе европейской безопасности (см. т. XV, прим, 321). В связи с этим заявление** а появившимися зо Франции опасениями, что французский план Восточного пакта претерпел в Лондоне некие изменения и приведет к легализации в вооружениях Германии, Барту в своем втором (вечернем)выступлеш:и в Байонне 15 июля заявил: «Если бы от меня потребовали'вести переговоры по вопросу о разоружении, чтобы получить согласие на Восточный пакт, то я не пошел бы на такое ничем не оправданное обязательство. Никто не может сказать, что произойдет зазтра. Я не собираюсь предсказывать будущее, однако выдвигаю такую гипотезу! если бы мне поставили известные вопросы, то я заязляю, что сколь:-ш велико мое и всей моей страны отвращение к войне, Франция должна принять меры предосторожности и выждать, прежде чем качать переговоры о разоружении. Если данные региональные пакты будут осуществлены, то можно предположить, что начнется новая эра. которая позволит подвергнуть проверке значение договоров с точки зрения разоружения. На вопрос, можно ли начать переговоры (о разоружении,— Ред.) после того, как будут осуществлены региональные пакты, я отвечаю утвердительно. Однако я категорически отрицаю, что такие переговоры могут быть начаты в качестве предварительного условия к этим региональным пактам» (Цит, по кн, «Schulthess* Europaischer Geschichtskalender 1934», Mönchen, 1935. s. 394— 395).— 533

^э В письме от 21 августа 1934 г. временный поверенный в делах СССР в Персии А. В. Заславский сообщал Н. Н. Крестинскому: «Кзк Сохейлн, так и Давер заявили мне, что кпкаки* возражений против завоза наших автомашин не может быть, что ими будут приняты нужные меры, чтобы обеспечить быстрое и нормальное окончание переговоров т. Шостака:».

«Совет Министров,—продолжал он.— еще 4 августа 1934 г. одобрил все предложения, сделанные т. Шостаком Бахману об объеме торговли. никаких возражений по нашему завозу не делалось. О том, что такое решение совета министров состоялось, Давер официально информировал Шостака:».— 540, 550

²³⁰ В упоминаемой телеграмме торгпреда СССР в Персии Л. М. Шо-стана от 2 августа 1934 г. говорилось: «31 июля и I августа состоялись беседы с Бахманом и Давером. во время которых сообщил проект нашего Правительства плюс объем торговли на третий договорный год> (см. док. №278, 297).

«Мое сообщение.— писал торгпред.— было встречено с большим удовлетворением, и сегодня Бахман передал, что совет министров вчера, заслушав его доклад по моему сообщению, поручил уведомить Элиаву о следующем: «Совет миннстроз высказал полное удовлетворение правильным освещением Элнавой перед Советским правительством существующего положения в Персии и задач, стоящих перед персидско-советской торговлей. Совет министров также совершенно удовлетворен принятым Советским правительством решением о расширении советско-персидской торговли, что является полезным для обеих стран»,— 546

²³¹ В беседах- Л. М. Шостака с Бахманом 31 июля, I и 2 августа 1934 г. обсуждались конкретные вопросы советск о-персидских торговых отношений. Основное их содержание изложено в комментируемом лок\мекте и в док. X«297 (см. также док. Л» 162, 278, 428).— 546

Имеется в виду обмен письками между торгпредом СССР в Персии М. Л. Шостаком и начальником главного управления торговли Персии Бахманом об урегулировании отдельных вопросов совегеко-пеосидсиой торговли.

В письме Шостака от 9 декабря 1933 г., в частности, говорилось: «СССР при составлении годового списка цз советскую до-ю участия ли взоз\^г то-

варов в Персию мажет включить б перечень всех товаров, разрешенных Персидским Правительством к ввозу нз данный экономический год, вне зависимости от того, были ли включены эти тозгры в советскую долю за предыдущие годы. Размеры этих товаров согласовываются с Главторгуп-равлением, Само собой разумеется, что если ввоз каких-нибудь раньше не входивших в советский годовой список, товаров будет обусловлен по обшпм правилом какими-либо особыми условиями, то ввоз этих товаров в СССР также будет подчиняться этим особым условия«, установленным для всех».

В ответном письме Бахмана от 10 декабря 1933 г. подтверждалось содержание \'каз2нного письма от 9 декабря 1933 г. и выражалось согласие с ним— 547

^Zlî В письме заведующего 1 Восточным отделом НКИД СССР В. М. Цукермана временному поверенному в делах СССР в Персии Л. В_г Заславскому от 22 августа 1934 г. по вопросу о иенах на мануфактуру сообщалось: 'ï-Хотим мы этого или не хотим, наша мануфактура все равно будет продаваться купцам со значительными накидками. При этом условии возможная надбавка на цены, по которым мануфактура будет нами сдаеаться монополии, не сможет оказать сколько-нибудь заметного влияния на ее конкурентоспособность, не говоря уже о том, что вообще [три монополии вопрос конкурентоспособности не играет существенной роли».— 549

-^ 31 августа 1934 г. Л. Н. Старк телеграфировал в НКИД СССР, что в беседе с председателем Ассоциации афганской национальной олимпиады Шах Махмуд-ханом (военный министр Афганистана) был согласован вопрос об участий афганских спортсменов в Среднеазиатской спартакиаде.

Члены афганской спортивной делегации (8 человек) прибыли в Ташкент 6 сентября 1934 г. и приняли участие в соревнованиях по легкой атлетике и теннису (см, док. M 372).— 550

^Zii Международный конгресс по борьбе с туберкулезом проходил з Варшаве с 4 по 7 сентября 1934 г. Советская делегация в составе профессоров В. А- Любарского, Г. Р_г Рубинштейна. И. И. Файкшмидта, В. С. Хольпмана к В_г Л. Эйннса приняла активное участие в его работе,

Представители СССР ознакомили конгресс с достижениями советской медипины з изучении туберкулеза и борьбе с ним, а также со структурой и методами работы советских противотубеокулезкых учреждений- Как свидетельствовал отчет советской делегации, участники конгресса проявили большой интерес к достижениям советской медицины и к системе организация здравоохранения в СССР.

Во время работы конгресса были проведены переговоры о вступлении СССР в Лигу борьбы с туберкулезом. Советский Союз 11 сентября 1934 г. стал членом згой международной организации.— 557

²^ Б. С_г Стомоняков в телеграмме от 27 августа 1934 г. сообщал Д. В. Богомолову: «Речь идет не о займе, а о подтоварной ссуде на основе договора о доставке сырья синьцзянским правительством советской торговой организации, занимающейся торговыми операциями только с Синьцзя-ном. Такой договор, очевидно, не может быть заключен с нанкинским правительством. Мы не сомневаемся в том, что подтоварная ссуда будет использована исключительно для хозяйственных целей. Что касается контроля нанкинского правительства над использованием ссуды, то этот вопрос может быть разрешен только между Нанедном и Урумчи,, и нас он, очевидно, не касается. Подробностей договора не существует, ибо до сих пор имели место лишь предварительные принципиальные разговоры между «Совсинь-торгомк' и снньпзян.ским правительство^ и даже еще нет проекта договорах— 561

¹³⁷ Советско-американские культурные связи значительно выросли после установлений в 1933 г. нормальных дипломатических отношений. Помимо созданных ранее американо-русских институтов (обшеств культурной связи с СССР) в Нью-Йорке (1927 г.), Филадельфии, Чикаго (1929 г.) и

Сан-Франциско (1931 г.) в 1934 г. был организован также американо-русский институт в Бостоне, что свидетельствовало о значительном повышении интереса к Советскому Союзу у общественности США. Число американских деятелей культуры, науки и искусства, участвовавших в работе американо-русских институтов, увеличилось с 2S человек в 1933 г. до 210 человек в 1934 г. Через Всесоюзное общестзо культурной связи с заграницей (ВОКС) в 1934 г. были установлены контакты по линии науки, техники, медицины, педагогики и искусства с рядом важнейших американских институтов, учреждений и университетов. Число учреждений США. с которыми производился регулярный книгообмен, только за первое полугодие 1934 г. возросло на 88. Если в 1933 г. по линии ВОКС Советский Союз посетили 227 американских граждан, то в 1934 г. их число увеличилось до 506 человек. В 1933 г. на театральный фестиваль в СССР из США приехало лишь 9 человек, а в 1934 г.— 44 человека.

В течение 1934 г. в США были организованы пять советских выставок: детской литературы, народного просвещения, советской живописи (в Филадельфии и Питтсбурге), детского рисунка (з Нью-Йорке)_г

Выставка советской живописи, о которой идет речь в комментируемо!,' документе, была организована по предложению Пенсильванского художественного музея. Она должна была ознакомить американскую общественность с достижениями советского искусства за последние 15 лет. Выстазка состоялась в конце 1934 г. в помещении Пенсильванского художественного музея. На ней были представлены 150 полотен жизопнси и несколько сотен графических работ таких видных художников, как С. Герасимов, Пет-ров-Водкин, Сарьян. Юок, Ряжский, Дормндонтов, Антонов, Дейнека, Яновская, Нисский, Истомин. Шевченко, Вильяме и др. На выставке бьзлн. представлены 25 картин более молодых.художников — Кончаловского, Ильина, Лукомского. Бубнова, Меркулова. Якутозой, Пэггера, Кашина и др. Графика была представлена работами Фазорского. Кравченко, Паз-лннова, Верейского, Львова, Гончарова. Пдкова, Милашевексго и др.

Выставка в Филадельфии и Питтсбурге. вперз^е познакомившая американцев с советским изобразительным искусством, имела большой успех.— 562

²³⁸ 13 августа 1934 г. японские газеты поместили телеграмму агентства Рэнго из Чанчуня, в которой излагалась упомянутая декларация властей Маньчжоу-Го по поводу переговоров о КВЖД. В декларации содержались следующие пункты: а) согласие маньчжурских властей на так называемое посредническое предложение японского министра иностранных дел Хнрота является последней возможной уступкой, дальше которой они не могут пойти (см. прим. 254); б) в случае провала переговоров о КВЖД власти Маньчжоу-Го намерены всю ответственность за это возложить на СССР; е> если произойдет разрыв переговоров, власти Маньчжоу-Го собираются рассматривать КВЖД как коммерческое предприятие, находящееся под юрисдикцией маньчжурской администрации, которая будет осуществлять контроль над КВЖД (см. также док. № 328).— 552

²³⁹ После отклонения Хнрота 30 июля 1934 г. предложения советской стороны продать КВЖД за 160 млн. иен японская и маньчжурская пресса развернули беспрецедентную кампанию шантажа и угроз в адрес Советского Союза. На страницах японских и маньчжурских газет публиковались различные небылицы провокационного характера, всячески раздувавшиеся подстрекательскими комментариями. Официоз ЮМЖД «Маньчжурия дейли ньюс» 17 августа 1934 г. подчеркивал, что Маньчжоу-Го «вправе прекратить работу К^ЖД или прибегнуть к отчуждению всего предприятия». Японо-маньчжурская печать открыто угрожала захватом КВЖД и даже войной, если советская сторона не пойдет на дальнейшие уступки.

Характеризуя эту попытку грубого нажима на СССР, газета «Известия» 22 августа 1934 г. отмечала: «Печать японской военщины в Токио, а еще более листки, которые этой военщиной содержатся в Маньчжурки и

которые отличаются неслыханной развязностью, ведут по поводу перерыва переговоров бешеную антисоветскую кампанию н прибегают ко всякого рода угрозам, чтобы «запугать» общественное мнение Советского Союза. Этот факт нельзя расценить иначе, как обострение агрессивных намерений [[О отношению к Советскому Союзу»,— 564

^м Министерства иностранных дел Японии и Маньчжурии опубликовали 21 н 22 августа 1934 г. заявления, в которых оперировали цифрами и фактами, приведенными в публикуемом сообщении ТАСС. Однако толковались они в обоих" заявлениях весьма односторонне (см. газ. «Известия:;*. 27 августа 1934 г.). В маньчжурском заявлении, например, утверждалось, что японо-маньчжурская сторона предложила за КВЖД не 120. а 1/0 млн. иен, включив в эту цифру 50 млн. иен выходных пособий, которые должны были быть выплачены советским и маньчжурским служащим дороги в случае их увольнения. Между тем увольнение или неувольненне служащих дороги после ее покупки являлось делом ее нового собственника— япоко-маньчжурскои стороны, которая, должна была, естественно, нести н связанные с увольнением расходы на выходные пособия. Указанные расходы, естественно, не могли входить в состав цены за КВЖД.— 565

^а*' Телеграммой в НКИД СССР от 13 августа 1934 г. А. А. Трояновский предлагал: «Я Думаю, что лучше всего заявить, что мы сделали много уступок, теперь очередь за госдепартаментом; если он сделает значительно лучшее предложение, то мы со своей стороны попытаемся пойти им навстречу. Я предполагаю, что о форме кредита будет не трудно договориться, сумму долга в 100 млн. долл. можно будет принять. На каком-то небольшом проценте на сумму долга — от I до 3%—госдепартамент будет настаивать. На сумму кредитов в 200 млн. долл. вероятен договор. Значительная трудность будет с процентом, который мы согласимся платить за кредит.

Труднейшим вопросом будет вопрос о сроках кредита; мне кажется, что надо немедленно подумать о таком компромиссе: помимо формулировок с нашей стороны, в которых было бы сказано, что просто отказываемся от взаимных претензий, мы получаем часть кредита, например половину, т. е. 100 млн. долл.. на наших условиях полностью на 20 лет (с отказом от денонсации векселя через каждые 5 лет или прямо на 20 лет — это вопрос второстепенный), а, например, вторые 100 млн. на началах возобновляющегося кредита со сроком для каждой сделки, улучшенным в сравнении с американский предложением» (см. док. ЛГг 316).— DÔ5

^li: В числе 3S советских граждан — работников КВЖД, арестованные, полицейскими властями с 13 по 21 августа 1934 г., были начальник 9 участка службы пути Николаев, начальник 11 участка службы пути Коллодий, начальники станций: Имяньбо — Пятых, Мадаоши — Пауль. Ханлр.н — Краев, Пограничная — Калмыков, Тайцинлин — Михайлов, начальник грузового отделения службы эксплуатации Останин и другие советские граждане, работавшие?_а восточной линии КВЖД.—566

-^+î В коммюнике японского военного министерства, опубликованном в

газетах «Асахи» и «Кокуцу» 17 августа 1934 г., содержалось вымышленное утверждение, что частые 'Нападения бандитов на поезда восточной линии КВЖД являются якобы «результатом отлично спланированного советского заговора*, рассчитанного «на систематическое руководство бандитами, вмешательство в военные действия японской армия и расстройство мира и порядка в Маньчжоу-Го», что крушения и нападения совершаются исключительно лишь в отношении тех поездов, в составе которых следуют японские военные чины или воинские грузы. Японские и маньчжурские газеты, излагая коммюнике, указывали, будто директивы о диверсиях в отношении этих поездов даются неким руководящим центром агентау-актн-вистак из среды советских служащих КВЖД на местах. Это якобы н является пончинои многочисленных арестов советских граждан — служащие КВЖД-- 567

^1М Имеется в виду устная договоренность К- К- Юренева с Хнрота от 5 марта 1934 г. о передаче в печать только согласованных заявлений относительно переговоров о КВЖД. Эта договоренность, именовавшаяся впоследствии как соглашение Хирота — Юренев, систематически нарушалась японской стороной, о чем Юренев неоднократно заявлял Хирота. Так, 14 марта, 24 апреля, 23 июня он обращал внимание министра на то, что японские газеты публикуют тенденциозные и явно инспирированные статьи и сообщения, искажающие действительные позиции сторон в переговорах о КВЖД! и тем самым тормозят их ход. Юренев предупреждал, что, если японская печать и впредь будет вести себя таким образом, советская сторона вынуждена будет правдиво осветить позиции сторон в переговорах. Когда по вине японо-маньчжурской стороны переговоры были прекращены в августе 1934 г.. в японской печати началась разнузданная антисоветская кампания (см. прим. 239). В связи с этим в советской печати 18 августа 1934 г. было опубликовано сообщение ТАСС, в котором освещался ход переговоров о КВЖД и назывались подлинные виновники их прекращения (см. док. X» ЗЮ). Это сообщение ТАСС правящие круги Японии пытались истолковать как нарчтиенне упомянутого соглашения Хирота — Юренев.—

569

²⁴⁵ Начальник европейско-азиатского департамента МИД Японии Того 8 августа 1934 г. в беседе с советником посольства СССР в Японии Н. Я. РаЙнидом. касаясь решения советской стороны снизить цену за КВЖД с 170 до 160 млн. иен, сказал, что «уступка в 10 млн. иен, составляющих одну пятую разницы между ценой Юренева и ценой Хирота (см. док. Ха 310), свидетельствует, что Советское правительство не оценило посредничество Хирота». Ргнвид на это ответил, что «Советское правительство не расценивает посредничество Хирота в миллионах иен и что оно проявило максимум доброй воли к соглашению».— 569

^14В. О вручении меморандума государственному секретарю США Хэллу А. А. Трояновский сообщил в НКИД СССР телеграммой от 24 августа 1934 г., в которой, в частности, говорилось: «Сегодня в 11 часов я был у Хэлл а и вручил ему в присутствии Мура и Келли меморандум. Хэлл прочитал меморандум вслух и затем заявил мне, что больших уступок он не видит» и что меморандум для них неприемлем. «Я заявил,— говорилось в телеграмме,— что это максимум наших уступок: я снова прочитал джентльменское соглашение и первое предложение госдепартамента, н котором тоже говорится о за;";ме. Келли пытался опять доказывать, что президент думал только о кредитах, а предложение госдепартамента предполагало только частные займы. Я сказал, что это ки из чего не следует. Все трое доказывали, что сейчас в Америке невозможно пслучить долгосрочных кредитов или заем. Я спросил, какая же тогда разница между «несостоятельными» нациями и аккуратными плательщиками. Первьзе не могут получить займа н силу билля Джонсона, вторые тоже не могли получить, потому что общественное мнение и правительство против. На этот вопрос ответа я не получил».

«Далее н говорил,— писал полпред.— что мы сделали множество усту-пои, а госдепартамент вопреки соглашению Литвинова с Рузвельтом повторяет одни и те же неприемлемые предложения». На вопрос Трояновского, «принимается ли в основу наше предложение, Хэлл ответил, что оно неприемлемо. На другой вопрос, дискутабельно ли оно, прямого ответа я не получил.

Хэлл сказал, что он хотел бы, чтобы я подумал еше и внес бы еще предложение, госдепартамент со своей стороны подумает и, может быть, внесет свое предложение. Я сказал, пусть от меня они не ждут новых предложений. Мы сделали больше, чем мы можем сделать» (см. док. Л> 355, 357).— 577

²" Генеральный консул СССР в Харбине M. M. Славуцкий, вице-консулы А. М. Дрибинский и Г, Н. Кислов в течение 1933 и 1934 гт. неоднократно обращали внимание японо-маньчжурских властей на отсутствие

необходимой охраны восточной линии КВЖД. 12 сентября 1933 г. Славуцкии в беседе с Особым агентом Ши Люй-бэнем обратил внимание на тяжелое положение, которое создалось на восточной линии дороги в связи с непрекращающимися нападениями хунхузов на поезда. Он подчеркивал, что «положение на этом участке таково, как не было в самые худшие и неспокойные времена». Вместе с тем Славуцкии заявил, что, по м.ченню советских железнодорожников, на КВЖД «такое положение создается не случайно, но вытекает из некоей политической установки, направленной к тому, чтобы подорвать восточную линию». Славуцкии категорически настаивал «на принятии мер к охране дороги», указав, что если маньчжурские власти не в состоянии обеспечить охрану, они должны официально заявить об этом. 13 сентября 1933 г. Славуцкии беседовал на эту же тему с начальником японской военной миссии в Харбине Комацубара. 14 сентября 1933 г. Дрибинсклй в беседе с заместителем Особого агента Симамура отметил, что совершенно непонятно, как при охране линии маньчжурскими и японскими войсками «нападения не только не прекращаются, но даже стремительно возрастают в своем количестве». 16 сентября 1933 г. Дрибннский при посещении Ши Люй-бэня снова заявлял о крайне тяжелом положении восточной линии в связи с рядом налетов и крушений. 23 сентября 1933 г. Славуцкии вновь поставил перед Ши Люй-бэнем вопрос о необходимости поддержания порядка на восточной линии дороги.

Весной 1934 г. нападения хунхузов на КВЖД резко усилились. В то же время охрана дороги японо-маньчжурскими войсками практически была прекращена (см. прим. 248), В мае 1934 г. Славуцкии трижды беседовал с Симамура по поводу охраны КВЖД и возросших происшествий на дороге. 8 июня 1934 г. Кислов в беседе с Симамура протестовал против снятия «охраны с товарных поездов на восточной линии и снятия таковой же с ветки на Тигровую дачу». Кислов «настойчиво просил Симамура принять меры к восстановлению прежнего порядка в отношении охраны». Однако никаких мер по охране восточной линии КВЖД японо-маньчжурскими властями предпринято не было.— 572

^us 19 мая 1934 г. Главный штаб охранных войск направил в правление КВЖД письмо, в котором говорилось, что «ввиду отвлечения значительных сил охранных войск на борьбу с.хунхузами и необходимости в связи с этим усиления гарнизонов на станциях и разъездах дороги Главный штаб лишен возможности при этих условиях наряжать команды для сопровождения и охраны товарных поездов. Взамен охраны товарных поездов штаб объявил о введении беспрерывного патрулирования линии». Однако в действительности никакого патрулирования липни не проводилось.— 572, 575

^24э С 12 августа 1933 г. в качестве временной меры на ст. Пограничная стали осуществитяться перегрузки грузов, направлявшихся во Владивосток. I сентября 1933 г. японо-маньчжурские власти установили, что передача и прием поездов могут совершаться лишь в дневное время — в течение 12 часов. С I декабря 1933 г. этот период времени был ограничен 9 часами (с 7 до 16 часов). 3 января 1934 г. таможенные власти в устной форме заявили, что впредь перегрузка экспорта разрешается лишь с 9 до 15 часов, причем во время перегрузки должен присутствовать наряд пограничного охранного отряда и одновременно может перегружаться не более 6 вагонов. 4 января 1934 г. со стороны пограничного охранного отряда поступило требование производить перегрузку одновременно не более 4 вагонов, что было объяснено недостатком числа чинов полиции, которые могут быть назначены для наблюдения за перегрузкой. 19 января 1934 г. полицейские власти ст. Пограничная ввали новое ограничение, допуская на станцию не более 60 рабочих-грузчиков (вместо 120). В ходе переговоров, которые вело управление КВЖД с представителями Харбинской таможни, последние прямо признали, что «даны распоряжения... мешать перегрузке». В конце января пограничные власти установили порядок, согласно которому поезда

на Уссурийскую ж. д. могли направляться только до 15 часов, продолжая вместе с тем самым издевательским образом выискивать все новые способы, чтобы затруднить перегрузку. С начала февраля 1934 г. в качестве меры для затруднения пассажирского движения был введен новый порядок получения виз для агентов железнодорожных бригад, сопровождавших прямые поезда ва Владивосток. Наряду с этим в течение всего 1934 г. полицейские власти на ст. Пограничная систематически арестовывали советских граждан—служащих КВЖД и поездные бригады, прибывавшие с Уссурийской ж. д., задерживали отправление готовых составов, неоднократно избивали служащих КВЖД и т. п. (см. также док. Лв 312).— 572 ^aso В упоминаемом постановлении правления КВЖД председателю правления КВЖД поручалось обратиться «к правительству и штабу охранных войск с просьбой о принятии надлежащих мер по установлению охраны КВЖД, обеспечивающей беспрерывное и безопасное движение последней, обеспечению желез но дорожным агентам возможности выполнения служебных обязанностей».— 574

³⁵¹ В письме правления КВЖД за подписью маньчжурского п советского членов правления на имя председателя правления КВЖД от 11 июля 1934 г. говорилось; «Охрана товарных поездов является обязанностью, принятой на себя штабом по охране дороги, поэтому правление, во избежание могущих быть несчастий, согласиться с оставлением поездов без охраны никоим образом ие может.

Правление просит Вас, г. Председатель, снестись со штабом охранных войск с просьбой о восстановлении охраны товарных поездов» (см. также прим. 248)-— 575

¹⁶² 31 августа 1934 г. была открыта Прямая телефонная связь между Москвой и Парижем. По этому случаю состоялся обмен краткими приветственными речами по телефону между наркомом связи СССР и министром почт и телеграфов Франции, а также разговор между Н. Н. Крестин-скнм и Барту. В заключение Крестинский беседовал с Е. В. Гнршфельдом, а Барту — с Альфаном (см. газ. «Правда», I сентября 1934 г.).— 578

²⁵³ В беседе К- К. Юренева с Адата от 29 августа 1934 г. кроме фактов, упоминаемых в комментируемом документе, был затронут вопрос о стоимости КВЖД. Адатп. основываясь на том. что ягоно-маньчж\рская сторона 23 июля предложила за КВЖД 120 м.~н. пен, а советская сторона 30 июля снизила свое требование до 150 млн. нен (см. док.,Y° 310). сказал, что «было бы хорошо, если бы стороны договорились на средней пене. т. е. разделили бы существующую разницу в 40 млн. иен пополам». Юренев на это ответил, что такого предложения раньше никто не делал, но «если бы оио последовало, то было бы обсуждено, как всякое другое деловое предложение».— 582

^S5i Упомянутая встреча К. К. Юренева с Хирота состоялась 6 сентября 1934 г. на квартире у последнего. Хирота возобновил обсуждение вопроса о продаже КВЖД, прерванное японо-маньчжурской стороной в начале августа. Ои сказал, что «считает необходимым, чтобы соглашение о дороге, которое, надо думать, состоится, вступило в силу тотчас же по его подапса-иии и вместе с этим Маньчжоу-Го немедленно вступит во владение всеми пргвами на КВЖД». Касаюсь выкупной цены за КВЖД, Хирота отметил, что лично он считает, что предложенная им ранее «цена в 120 млн. иен без выходпых пособий является подходящей» (см. док. M 3I0ï. Теперь же он рад сообщить, что «маньчжурское правительство готово увеличить названную им пену еще на 10 млн.. с тем чтобы уплата по этой прибавке была произведена товарами». Переходя к вопросу о методах уплаты за дорогу. Хирота сказал, что правительство Маньчжоу-Го согласно»одну треть цены дороги, т. е. 40 млн. иен. выплатить наличными: 10 млн. лрн подписании соглашения, остальные в четыре срока в течение трех лет*. Товарную часть пеиы дороги в размере 90 мли. нен готово выплатить «в течение пяти лет равными долями». При этом Хирота заметил, что маньчжурское прави-