2015-04-06
313
I июля 1936 г.
1. Ллойд-Джордж с женой и дочерью Меган (депутатом парламента) были у нас на завтраке. Несмотря на своп 74 года, Ллойд-Джордж выглядит великолепно: шапка ярко-белых, совершенно седых волос на бронзовом» загорелом, живом лице с искрящимися молодыми глазами. Смотришь на него, и невольно создается впечатление, что этот человек может прожить еще четверть века. Его недавнее блестящее выступление в парламенте (18 июня), напомнившее его лучшие выступления предвоенной эпохи, только лишний раз подтверждает, что в этом человеке имеется еще немало жизненных сил.
2. За завтраком и после завтрака все время был оживленный разговор. Ллойд-Джордж еще 23 июня, встретив меня в кулуарах парламента, выражал желание побеседовать со мной на текущие темы. Теперь он полностью использовал представившийся ему случай. Ллойд-Джордж очень много говорил об СССР. Он еше раз и с особым подчеркиванием просил считать его другом Советского Союза. Если у нас в результате некоторых его выступлений по общеевропейским вопросам могло создаться иное впечатление, то оно неправильно. Ллойд-Джордж считает, что СССР сделал и продолжает Делать громадные успехи на пути своего внутреннего строительства, и ему все больше приходит в голову, что те идеи, которыми вдохновляются большевики,— правильные идеи. Международная роль СССР все больше возрастает. Ллойд-Джордж считает, что роль европейского лидера постепенно перекочевывает с Запада на Восток. Политика Англии и Франции становится все более неясной, колеблющейся, неопределенной. Англия и Франшгя не зиают, чего они хотят. Во Франции к тому же нет сколько-нибудь устойчивой власти. Это, естественно, подрывает доверие к Лондону и Парижу з других частях Европы, особенно в средних и малых странах. Между тем СССР все время ведет ясную, четкую, определенную политику — политику мира. Поведение и выступления т. Литвинова в Женеве безупречны. Что удивительного, если средние и малые страны теперь все больше начинают ориентироваться на СССР, если они все больше рассматривают его как своего лидера? Еще немного лет, и СССР станет руководящей державой европейского континента. Он. Ллойд-Джордж, будет это только приветствовать, ибо считает, что СССР песет с собой новые и здоровые идеи, стремления, упования.
|
|
|
Ллойд-Джордж думает, что уже миновал период, когда СССР мог серьезно опасаться какого-либо нападения извне.
Воевать с Россией всегда было делом очень трудным. Достаточно вспомнить пример Наполеона. Достаточно учесть опыт той же Германии в 1918 г. (Ллойд-Джордж как раз сейчас работает над пятым томом своих зоспоминаний, относящихся ь этому периоду). Россия всегда обладала огромной силой пассивного сопротивления, которую не мог победить ни один завоеватель. А сейчас СССР сзерх того еще имеет сильное и эффективное правительство, крупную индустрию и могущественную армию. Впервые в истории Россия сумела организовать н хотя бы частично использовать свои колоссальные естественные ресурсы. Кто же в таком случае в состоянии разгромить Россию? Надо быть просто сумасшедшим для того, чтобы рискнуть напасть на СССР,
|
|
|
3. Я возразил, что, к сожалению, таких сумасшедших развелось в последнее время довольно много. Некоторые из них — в Европе и в Азии — занимают даже очень высокие посты. Поэтому мы склонны смотреть на положение вещей не столь оптимистично, как Ллойд-Джордж. Мы всегда считаемся с опасностью нападения на СССР, а соответственно этому принимаем необходимые предупредительные меры.
Ллойд-Джордж понял мои намек и заговорил о Германии. Он вспомнил, как больше года тому назад я послал ему точный перевод тон главы «Майн кампф», в которой Гитлер излагает основы своей внешней политики с ее острием, направленным в сторону Востока. Эта глава произвела на Ллойд-Джорджа сильное впечатление (в разрешенных Гитлером английских изданиях его книги данная глава сильно смягчена). Ллойд-Джордж считает, что наши опасения в отношении Гитлера вполне обоснованны, поскольку речь идет о субъективных на м е р е н и я х Гитлера. Он сомнезается, однако, з реальной возможности для Гитлера осуществить свою программу. Ллойд-Джордж склонен думать, что Гитлер (а в особенности генералы рейхсвера) прекрасно сознает непомерные трудности похода против СССР. Поэтому их действительные стремления направлены в несколько иную сторону. Австрия и Чехословакия, страны Центральной и Юго-Восточной Европы— вот те непосредственные объекты, которые они имеют в виду. Однако и осуществление проектов «Серединной Европы» тоже не так просто, ибо интересы Германии и Италии сталкиваются и в известной степени уравновешиваются в Центральной Европе и на Балканах. Отсюда у Ллойд-Джорджа надежда, что, мол, черт не так страшен, как его малюют. В этой связи Ллойд-Джордж рассказал мне, что его посетил Риббентроп во время своего последнего визита в Англию (в конце мая — начале нюня). Он долго доказывал Ллойд-Джорджу, что Гитлер полон самых лучших чувств и что основой всех его стремлений является мир. Однако на Ллойд-Джорджа Рнб-
бентроп произвел неважное впечатление; чувствовалось, что Риббентроп все время говорит по определенной шпаргалке, данной ему Гитлером, и ни на шаг не решается от нее отступить. Риббентроп, между прочим, передал Ллойд-Джорджу приглашение от Гитлера на Олимпийские игры и дал понять, что Гитлер очень хотел бы повидаться с Ллойд-Джорджем. «Однако у меня есть значительные колебания,— продолжал Ллойд-Джордж,— по вопросу о том, ехать или не ехать на Олимпийские игры».
Я заметил, что вполне понимаю его колебания. Олимпийские игры рассматриваются Гитлером как своего рода демонстрация доверия к нему со стороны остального мира. Подходящее ли это дело для Ллойд-Джорджа быть частью такой демонстрации? Кроме того, имеются сведения о том, что Гитлер месяца через три после Олимпийских игр собирается поразить мир новой «сенсацией», на этот раз направленной в сторону Австрии и Чехословакии,— хочет ли Ллойд-Джордж приложить и свою руку к подготовке этой «сенсации»? Ллойд-Джордж очень заволновался и порывисто ответил: «Да, да, Вы правы. Олимпийские игры — это демонстрация. Я не хочу участвовать в демонстрации. Я не хочу также, чтобы мое имя хотя бы в самой отдаленной степени связывалось с какими-нибудь гитлеровскими «сенсациями» в Центральной и Юго-Восточной Европе. На Олимпийские игры я не поеду». И тут же он сказал, что сегодня же отправит Риббентропу письмо с отказом приехать на Олимпийские игры.
|
|
|
Вместе с тем было совершенно очевидно, что Ллойд-Джорджу очень улыбается мысль встретиться с Гитлером. Он мне прямо сказал, что хотел бы повидать фюрера с глазу на глаз и в непосредственном разговоре прощупать, что же у него такое в душе. При этом он цинично прибавил: «Когда человек много говорит, он под конец непременно что-нибудь выболтает». Отсюда Ллойд-Джордж делал вывод: на Олимпийские игры ехать не стоит, но после того — в сентябре — октябре, может быть, имело бы смысл побывать в Германии и повидаться с Гитлером. Кроме того, Ллойд-Джордж хотел бы повидаться также с Блюмом. Не сделать ли так: сначала поехать в Париж и побеседовать с Блюмом, а потом поехать з Германию н побеседовать с Гитлером. Продолжая «думать вслух», Ллойд-Джордж заявил, что его очень интересует также Бек, с которым он хотел бы иметь беседу, и что он, пожалуй, не прочь побывать в Праге. Впрочем, все это пока еще «в воздухе», ничего определенного не решено и многое будет зависеть от хода событий в ближайшие месяцы. В ответ я заметил, что: прежде чем ехать в Берлин, хотя бы и через Париж, Ллойд-Джорджу следовало бы взвесить, какое впечатление его беседа с Гитлером может произвести в Европе. У него уже сей-
час имеется репутация германофила (Ллойд-Джордж стал тут решительно возражать, подчеркивая, что он не за Германию, а лишь против Болдуина),— не послужит ли поездка в Берлин только укреплению этой репутации? Ллойд-Джордж опять забеспокоился и сказал, что данный вопрос следует надлежащим образом продумать*.
4. О политике британского правительства Ллойд-Джордж самого низкого мнения. Он, не стесняясь, ругал Болдуина и его министров последними словами, доказывая, что если бы политика санкций против Италии с самого начала была проведена последовательно, и Абиссиния была бы сейчас цела, и создай был бы грозный прецедент для каждого будущего агрессора, в том числе и для Германии. Сейчас, к сожалению, положение совершенно иное. Британское правительство предпочло прекратить санкции и открыло дорогу будущим агрессорам.
|
|
|
Далее Ллойд-Джордж заговорил о ближайших перспективах и о «реформе» Лиги наций. Подходя к вопросу о функционировании Лиги наций, надо твердо усвоить, что британское общественное мнение мало интересуется Центральной Европой и не станет приносить каких-либо серьезных жертв ради Австрии или Чехословакии. Средний англичанин вообще даже не знает, что такое Чехословакия. Это имя не будит в нем никаких представлений. Иное дело Бельгия и Голландия,— с этими странами в сознании среднего англичанина связаны многочисленные акты прошлого. «В эти страны мы всегда посылали свои войска, это стало для нас своего рода национальной привычкой». И если бы какая-нибудь опасность вновь угрожала Бельгии или Голландии, самые широкие массы британского населения энергично поддержали бы правительство в борьбе против агрессора. Эти массы поняли бы также необходимость для Англии активной борьбы, может быть, даже с оружием в руках, где-нибудь на Дальнем Востоке, ибо средний англичанин гораздо легче и быстрее реагирует на все то, что связано с морем. Однако Центральная или Юго-Восточная Европа — все эти Австрии, Венгрии, Чехословакии, Румынии и т. д.— для британских масс звук пустой. И на этой базе разбудить в британских массах боевые инстинкты невозможно. Вместе с тем сам Ллойд-Джордж понимает, что создание «Середнниой Европы» представляло бы большую опасность для Британской империи. Он думает поэтому, что единственно практический подход к разрешению проблемы европейской безопасности был бы такой: региональные пакты в рамках Лиги наций с обязательством автоматической военной
* Ллойд-Джордж был в Германии в сентябре 1936 г.- см газ «Известия», 24 сентября Ï936 г.
помощи для держав данного региона и с одновременным обязательством для всех остальных членов Лиги применения экономических и финансовых санкций против агрессора. Экономические и финансовые санкции против Германии неизбежно повлекли бы за собой обострение отношений между Лондоном и Берлином, а это в свою очередь привело бы к неизбежности применения военных санкций. Таким путем Великобритания тоже была бы втянута в общую вооруженную борьбу, что неизбежно. Но переход от нейтралитета к войне произошел бы не сразу, не круто, а постепенно, не вызывая острых внутренних потрясений в Англии.
Полномочный Представитель СССР
в Великобритании
И. Майский
Печат. 10 арх,
