Запись беседы Временного Поверенного в Делах СССР в Турции с и. о. Генерального секретаря Министерства Иностранных Дел Турции Баты

// октября 1937 г.

1. Я сказал Баты, что хотел лично с ним переговорить по одному весьма существенному вопросу, а именно [о] положении в пограничной полосе. Несколько дней назад полпредство вручило ноту протеста против одного весьма серьезного нарушения пограничного мира^2:л. В настоящее время я вынужден вновь поставить МИД в известность о новых случаях нарушения границы со стороны турецких пограничных властей. Последовательное нарушение границы создает напряженное состояние в пограничных отношениях, сказал я, ввиду чего я счел необходимым помимо письменного обращения в МИД еще лично поддержать наш протест.

Баты заметил, что урегулирование пограничных инцидентов возложено в силу пограничной конвенции * на пограничных комиссаров. Не является ли преждевременным прибегать к дипломатическому пути, спросил он, поскольку эти инциденты еще не обсуждены пограничными комиссарами.

Я ответил, что знакомился с текстом пограничной конвенции. Эта конвенция предусматривает разрешение «мелких пограничных инцидентов», к которым сообщенные мной случаи никак не могут относиться. Помимо того, определив процедуру расследования пограничных инцидентов, правительство не закрыло себе возможность обсуждать имевшие место случаи дипломатическим путем. Не говоря о том, что расследование погранкомнссаров может растянуться на долгое время, каждый случай рассматривается [ими] изолированно и не в политической плоскости. Между тем Советское правительство ввиду учащения пограничных инцидентов вынуждено ставить вопрос политически, в плоскости обращения внимания турецкого правительства на необходимость принятия решительных мер к оздоровлению пограничной обстановки.

Я указал далее, что дело не столько в отдельных инцидентах, которые могут иметь место время от времени и происходить на границе, но в многочисленности их и в характере таковых. Коснувшись последних двух случаев, изложенных в ноте от 11 октября, я указал, что они могли иметь место только в условиях атмосферы недоверия и недружелюбия, существующей на турецкой стороне границы среди пограничных частей. Приемы турецких пограничных органов совершенно не отвечают характеру взаимоотношении между обеими странами. Отчего это происходит? Это не в моей компетенции давать ответ на этот вопрос, но я мог бы для примера указать на одно язление, которое способно порождать недовер-

* См. док. JA 248.

чивое отношение турецких погранвластей. Так, мне известно, что консул СССР в Карее не может шага сделать без сопровождения солдата или жандарма. Когда ему нужно выехать за город, то он обязан посадить в свои автомобиль жандарма или солдата. Для МИД это не ново, так как я об этом упоминал в одной из бесед с Эссад-беем (директором III департамента, замещавшим летом Баты). Мудрено ли, что тот же солдат или жандарм, отправляясь на пограничный пост, вспоминая режим недоверия, применяемый к официальному представителю СССР, действует в том же духе в пограничных отношениях.

Полпредство, по поручению своего правительства, несколько раз сигнализировало турецкому правительству ненормальность создавшегося положения, но, веря в неизменность дружбы между обеими странами, турецкое правительство отнеслось невнимательно к нашим сигналам, забывая, что дружбу нужно также практиковать конкретно.

Нельзя скрывать того, что несовместимое с понятием дружбы поведение турецких властен создает известную нервозность на нашей стороне границы. Бездействие турецких властей в деле оздоровления пограничной обстановки наводит наши власти на разные мыелн. Так, им совершенно непонятно, почему, несмотря на положительное отношение МИД к эвакл-адни бандитских элементов из пограничной полосы, реализация этого мероприятия встретила сопротивление других турецких ведомств. Между тем известно, что никакие правовые соображения не могут служить помехой в этом, ибо в интересах своей социальной или военно-оборонительной политики турецкое правительство не останавливалось перед выселением тысяч людей с насиженных мест.

«Какие же могут быть подозрения?» — спросил Баты. «Я в точности ответить не смогу,— сказал я,—но я допускаю, что думают, что враждебные СССР элементы используются некоторыми местными органами для разведывательной или пропагандистской работы». Баты сказал, что он ознакомится тщательно с пограничной конвенцией и затребует объяснений по всем сообщенным полпредством случаям. Он совершенно согласен с тем, что дружбу нужно проводить на практике, а если имеются нездоровые настроения, то нужно их радикально искоренить. Он считает, что и на нашей стороне также не совсем благополучно с точки зрения атмосферы доверия. Так, НКИД обратился в турецкое посольство в Москве с нотой²⁰⁵, в которой указывает, что, по сообщению местных властей, в течение целого полугодия не было встреч между советскими н турецкими погранкомиссарамн, хотя за это время скопилось свыше 100 конфликтных дел. Между тем, по справке, полученной МИД, за это время состоялось три или четыре встречи, а конфликтных дел имеется от восьми до 10-ти. Такое рас-

хождение в информации не может быть, конечно, приписано одной случайности.

Я ответил, что по этому вопросу у меня нет никаких инструкций. Для того чтобы дать ясное представление о характере нарушений пограничного мира с турецкой стороны, я полагаю возможным разделить их на четыре категории:

1. Незаконный переход вооруженными бандитами советско-турецкой границы и обратный переход их в Турцию без того, чтобы они были остановлены турецкими пограничниками или были привлечены к ответственности, хотя эти случаи и были сигнализированы турецким властям советскими погранкомиссарами.

2. Вооруженный переход бандитов на советскую территорию с совершением на этой территории актов насилия и бандитизма. Турецкие власти никак не реагируют на эти преступные действия, хотя бандиты обратно переходят на турецкую сторону.

3. Прямое попустительство и содействие, вплоть до вооруженного, со стороны турецких пограничников бандитским переходам на советскую территорию и

4. Нарушение границы со стороны самих турецких пограничных солдат.

Баты заметил, что многие переходы объясняются тем, что эмигранты хотят взять с собой свои семьи. Я возразил, что, во-первых, такое желание не может оправдать нарушение границы (с этим Баты согласился), ибо имеются правила о выезде в другую страну, которые должны соблюдаться. Во-вторых, во многих случаях семьи вовсе не хотят следовать на турецкую территорию, и как раз на этой почве происходят многие акты насилия со стороны бандитов. Вооруженные переходы бандитов на советскую территорию к тому же создают неприязненное к ним отношение со стороны их односельчан и местных властей, при котором трудно ожидать с их стороны какого-либо содействия для выезда семей за границу.

Баты сказал, что после ознакомления со всем материалом он меня пригласит к себе для того, чтобы обменяться мнениями, что следовало бы предпринять, чтобы оздоровить местную обстановку.

Я заметил, что это, конечно, не должно останавливать расследования конкретных фактов и наказания виновных лиц.

Поверенный в Делах СССР в Турции

Залкинд

Пеяат, г.о арх.

МО

361. Письмо Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочному Представителю СССР в Греции Н. И. Шаронову

13 октября 1937 г.

Уважаемый товарищ,

К моменту получения настоящего письма Вы в соответствии с нашими указаниями^2ÛÔ, я надеюсь, уже сделали представление греческому министерству иностранных дел о том, что мы не признаем решения греческого суда по делу Суса-ииса, и о том, что не станем его исполнять. Это наше прежнее решение вновь согласовано с НКВТ и остается в силе. Нужно грекам всячески дать понять, что мы в этом своем решении непреклонны. Если они после ряда лет пошли на то, что суд все же вынес решение против торгпредства, то, по-видимому, они имеют в виду произвести на нас нажим. Поэтому вопрос о компромиссе, который Вы затронули в своем последнем сообщении, не должен быть выдвинут нами. Инициатива должна принадлежать грекам. Если Вы посмотрите наши предыдущие письма по этому делу, то Вы увидите, что это и греки сами признавали. Поскольку греческий суд стал на неправильный путь н правительство разделило его позиции в этом вопросе, грекам должна принадлежать инициатива выхода из положения. Поэтому повторно отмечаем: в нынешней стаднн дела Вам надлежит занимать категорическую позицию полного непризнания решения суда. Всю необходимую аргументацию, если Вам придется вернуться к дискуссии. Вы найдете как в наших письмах, так и в нотах, врученных грекам.

На тот случай, если греки поднимут вопрос о необходимости какого-то соглашения, учтите, что вопрос об уплате Суса-нису какой-то компенсации имеет второстепенный характер. НКВТ был согласен некую сумму денег, о которой он легко договорился бы с Сусанисом, уплатить ему. Но важнее признание того, что решение суда было неправильным, что торговое соглашение 1929 г.* бесспорно распространяется и на период.^предшествовааший его заключению. Нам безразлично, в какой форме подобное постановление будет вынесено — в форме ли нового соглашения между нами и греками ил» же, как греки предлагали, в форме особого закона, проведенного через парламент. Если греки пойдут на это, то, как мы узнали в НКВТ, остановки за уплатой Сусанису некой компенсации ие будет.

В своем сообщении Вы смешиваете это соглашение с соглашением о порядке наложения ареста на обоюдное государственное имущество. Это последнее принципиально нам

* См. т. XII, док. № (93.

ничего не дает. Речь идет лишь о том, что арест на имущество может быть наложен с разрешения министра, т. е. что усложняется лишь процедура, но самый вопрос остается неразрешенным. Опыт подобного соглашения с Италией* показал, что министр дает разрешение. Мы не возражаем, как известно и грекам, против заключения этого соглашения. В делах Вы найдете проект обмена нотами по этому вопросу. Поскольку в нашем законодательстве и в греческом имеется отсылка ко взаимности в этом вопросе, постольку заключение этого соглашения не требует законодательного одобрения- Однако и в отношении этого соглашения Вам надлежит предоставить инициативу грекам. Но не нужно упускать из виду, что заключение этого соглашения не является эквивалентным соглашению или закону о толковании торгового договора 1929 г.

Информируйте нас о дальнейшем положении настоящего дета.

Вр. н. о. Народного Комиссара В. Потемкин

Пгчат. по арх.