Глава двадцать четвертая

Мы пришли домой, когда до рассвета осталось меньше получаса. Не слишком удобный способ для Вайля заканчивать свой день, особенно если учесть тот факт, что Зарсин благоверный, разговаривая, качал на пальце «АК‑47». Я оглядела гостиную, проверяя, не подстрелил ли он уже случайно кого‑нибудь. Нет, вроде пока все целы.

Присутствовала вся группа. Джет, Бергман и Натчез сидели на диване. Коул стоял возле полуторного кресла, на котором сидели Кассандра и Зарса. Кэм и амазонка Грейс стояли перед камином. Коул и люди Дэйва были при оружии, насколько я могла судить. Видя, как Грейс держит руку за спиной, я понимала, что пистолет у нее уже в руке, хотя Сохейль слишком отвлекся, чтобы это заметить. Они могли свалить его в любой момент, если бы не боялись разрушений и шума, но это была бы крышка нашей операции. Так что пока еще возможен был мирный исход, мы с Вайлем на него надеялись.

– Вот ты где! – заорал Сохейль, когда мы вошли, и направил ствол на Вайля.

– Нет, погоди минутку! – сказала я, становясь между Вайлем и дулом автомата. Глупо, немедленно поняла я. Вайля эти пули не убьют, а меня точно. Забавно, до чего могут довести инстинкты. Я шагнула назад. – Мне кажется, у нас тут серьезное недоразумение.

– С чего ты решила, что я стану слушать женщину? – выплюнул Сохейль. – Одна меня уже предала!

– Это не так! – вскрикнула Зарса, вскакивая с кресла.

– Сидеть! – заревел Сохейль.

Зарса хлопнулась обратно так быстро, будто получила пощечину.

И вот тут я уже заволновалась. Сохейль, нежно любящий муж, настолько вышел из себя, что никто уже до него не достучится. Я не была уверена, что кто‑нибудь выйдет из этой комнаты живым. И магулы, кажется, с этим были согласны – они стали вливаться внутрь через выбитые Вайлем окна. Никто, кроме меня и Вайля, их не видел. Я старалась не глазеть, но все равно отмечала их боковым зрением – устроившихся на плече, притаившихся в углу или на краю вазы. Полная комната гулей, ждущих только, когда польется кровь.

Вайль послал волну силы – просто дуновение холодного ветра, пронесшееся по комнате. Оно чуть остудило лихорадочный накал, заставило Сохейля моргнуть.

– Коул мне сказал, что вы хотели меня видеть, – приветливо заговорил Вайль.

– Правду ли говорит моя жена, что вы с ней заключили договор?

Вайль кивнул:

– Некая сделка, касающаяся моих сыновей, которые умерли много лет тому назад.

Сохейль мотнул головой – эта часть его не интересовала.

– Она мне говорит, что я более не должен тревожиться, как бы она не заболела. Она говорит, что, когда вы выполните вашу сделку, она будет жить вечно. Но сперва она должна умереть. – У него расширились от ужаса глаза, когда он это произнес. – И это еще не самое худшее. Она сказала, что должна провести с вами долгие месяцы, узнать ваши обычаи, чтобы, вернувшись ко мне, могла использовать свои силы ради исправления несправедливостей, совершенных но отношению к нашей семье. И вот этого я допустить не могу.

Зарса всхлипнула – и тут же зажала рот рукой.

– Ты осквернил мою жену! – объявил Сохейль. – И за это я должен убить тебя.

– Нет! – крикнула Зарса. – Нет, никогда!

– А как именно он ее осквернил? – спросила я, вставая перед Сохейлем и глядя ему в глаза, заставив говорить со мной. – Заключив с ней соглашение?

Сохейль театральным жестом указал на Вайля:

– Он выпил ее кровь!

Я обернулась к Коулу, понимая, что такое могло случиться лишь во время его вахты. Встретившись со мной взглядом, он заерзал, и у нас произошел первый наш безмолвный разговор:

Коул?

Я не мог тебе сказать. Ты бы подумала, что я пытаюсь возбудить в тебе ненависть к нему и симпатию к себе. Прости, Жас.

Нет. Этого не может быть.

Я повернулась к моему схверамину:

– Вайль? – спросила я, заставив себя понизить голос, чтобы теснящийся в горле крик случайно не вырвался. – Что ты на это скажешь?

Он наклонил голову – едва‑едва. Мне этот жест показался ударом топора, разрубающим мое сердце.

– Это правда. Мы начали обращение.

Я обернулась к Сохейлю:

– Давай, пристрели этого гада.

Он уставился на меня круглыми от удивления глазами, а Вайль сказал:

– Жасмин, ты должна понять. Я был не в своем уме.

– Ага, где была твоя голова, я точно знаю! – заорала я, тяжелым шагом подступая к нему с мыслью ударить прямо в нос. Но Альберт меня учил наносить удары при самообороне, а не бить тех, кто меня не трогает, и я снова повернулась к Сохейлю: – Ну, чего ждешь, горячий южный мужчина? Хотел кого‑то застрелить – вот он. Я бы тебе советовала стрелять в живот. Так оно больнее, и говорят, что агония дольше.

Но чем сильнее я разорялась, тем меньше, судя по виду, Сохейлю хотелось убивать вампира, взявшего кровь у его жены. Однако теперь разозлилась я – на нее не меньше, чем на Вайля. Подойдя к ней, я рванула ее за руку и поставила на ноги.

– Ты мне сейчас, женщина, многое должна будешь объяснить.

У нее глаза раскрылись шире, когда я ее коснулась, и я поняла, что она не просто мошенница. В другой ситуации я бы выпустила ее руку быстрее, чем раскаленное железо, но сейчас держала – пусть себе смотрит свои видения. Дай Бог, чтобы они ее еще год преследовали в кошмарах. Потом она вырвала руку.

– Что ты за монстр? – пролепетала она, потирая запястье, как после наручников. Я посмотрела на Коула – он быстро мне перевел.

Не то говоришь, девушка.

Я подошла поближе, потому что она отступила, когда я ее выпустила.

– Я такой монстр, который убьет тебя, твоего мужа и всех твоих детей, если ты не сознаешься прямо сейчас во всех до одного преступлениях, которые ты совершила против этого мужчины. – Я ткнула рукой за спину, где должен был быть Вайль. Вид у меня был самый свирепый, какой я только могла изобразить, и я надеялась, что она перед моим блефом спасует. Я никогда не убивала детей. Но Зарса этого знать не могла.

Она закрыла лицо руками и заплакала. Но одновременно и заговорила.

– Ты должна понять, у меня были причины… очень важные причины! – взвыла она.

– Сознавайся! – заревела я.

Она попятилась, пригибаясь, и я чувствовала себя последней скотиной. Но черт меня побери, это же не я тут размахиваю автоматом в набитой людьми комнате.

Коул переводил почти так же быстро, как она говорила, а она неслась, захлебываясь.

– Да, у меня бывают видения! – рыдала она. – Я Вижу, а лучше бы мне быть слепой! Я касаюсь женщины – и вижу, как кулак ее отца дробит ей скулы. Вижу ее отвращение, когда она подчиняется мужу, которого себе не выбирала. Я не могу это изменить, я только свидетель.

Я глянула на Кассандру. Она мрачно кивнула. О да. Сама так жила и пытаюсь забыть. А Зарса торопливо говорила:

– Но я умела не терять надежды. У меня Сохейль и дети. Жизнь не всегда плоха. А потом к Сохейлю приходит человек, владелец этого дома. Он нанимает Сохейля смотрителем и говорит, чтобы мы сюда приехали. Пригласили вас на гадание. Мы рады лишнему доходу. И так до того дня, когда я, убирая в доме, нахожу ключ, который он нам оставил.

Черт побери, Зарса, заткнись! – хотелось мне заорать. Колдун ведь тебя видит, прямо сейчас!

Но предупредить ее я не могла. Не могла ничего сделать, не выдав того, что мне известно. Так что оставалось молчать в тряпочку и надеяться на лучшее.

– Видение, случившееся со мной от прикосновения к этому ключу, принесло мне ужас, которого я до того не знала. Я Видела мрачную судьбу своего народа. Братья душили сестер, чтобы заставить трупы ходить. Убийцы отсекали головы, как разрубают дыни, потому что их телами управляли монстры‑паразиты. Женщины сжигали себя на кострах. Мои дети рыдали от ужаса, вынужденные наблюдать бесконечную череду повешений. А где‑то за этим всем был кто‑то, и он смеялся и смеялся. Он… – Она протянула ко мне руки. – Как мне передать тебе отчаяние, которое я испытала?

Она уронила голову на грудь, будто не могла больше ее держать, и мотала ею из стороны в сторону. Взгляды всех присутствующих были устремлены на нее, но все молчали, пока она снова не овладела собой, чтобы продолжать.

– В ту ночь мне снился сон, – сказала она слабым голосом. – К моей двери пришел мужчина, и сила катилась перед ним, как раскат грома. Я знала, что мне только надо раскрыть ей объятия, и она будет принадлежать мне. Я могла ее взять, влить в себя и с ее помощью себя переменить. – Руки она держала сложенными на животе и покачивалась на коленях, как психический больной, но глаза у нее были сухими. – Вот почему я должна обратиться, – сказала она хрипло и еле слышно. – Мне нужна сила Вайля, его магия. И потому я сказала ему, что он может встретиться с сыновьями.

– Пусть даже это их убьет? – спросила я. И тут же меня пронзила клинком мысль, что я нарушила слово, данное Кассандре. Наверное, за это мне придется идти прямиком в ад. Вечность провести, поедая собственные волосы и споря с собственной матерью. Ничего себе!

Я видела, что мои слова потрясли Зарсу. В ее взгляде так явно читался вопрос, откуда я могла это узнать, что Коул даже не дал себе труда перевести.

Вайль вышел вперед, сгорбившись так, будто ему на плечи кто‑то поставил ящик свинца.

– Встреча с Ханци и Буду… должна привести к нашей гибели? – спросил он.

Она встретила его взгляд, не дрогнув:

– Чтобы предотвратить ужас, нужны жертвы.

– Нет, Зарса, – возразила я. – Нельзя предотвратить ужас, становясь ужасом. – Я глянула на Вайля: – Извини, босс.

– Не за что, – ответил он.

– И посмотри, что получилось с твоей семьей из‑за этого плана, – вставил Коул. – Ты же не хочешь терять такого хорошего и редкого человека? Или тебе нравится доводить мужа до сумасшествия?

– Нет, нет!

– А о детях ты подумала? – спросила я.

– Я ради них это и делала! – воскликнула она яростно. – Тот мир, который я видела, он стал таким, потому что никто не хотел драться! Потому что тот человек бьет страхом, как хулиган дубиной! И он раздавит моих детей, если я не встану за них! Я этого допустить не могу – и не допущу!

Я посмотрела на Сохейля. Автомат висел у него в руке, почти забытый в той волне гордости, которая сменила его ярость.

– А ведь она – огонь, – сказала я ему.

Он кивнул, сияя восхищенными глазами:

– Да. Моя жена – тигрица. Я снова повернулась к ней:

– Послушай, я знаю, что тебя с этого пути трактором не свернуть. Но я встретила тут на улице возле твоего дома одного вроде как пророка, который мне сказал, что тебе и правда предназначено изменить мир. Только без помощи Вайля.

На лице ее ясно читался вопрос, с чего это она должна мне верить.

– Как его звали? – спросила она подозрительно.

– Аша Васта.

Никогда в жизни не видала такой быстрой смены эмоций. От густо приправленного волнением скепсиса Зарса мгновенно перешла к полному благоговению.

– Ты видела аманху зейю?

Я прокашлялась, позволила себе оглядеться. Амазонка Грейс все так же прятала за спиной оружие. Дэйв почесывал шею, очевидно, отсылая видео прямо Колдуну. Кэм катал в зубах зубочистку с таким азартом, будто у нее был вкус шоколада. Все остальные как к месту приросли. Кроме магулов, которые потянулись из комнаты прочь.

– Ну да.

Даже не жала, что этот тип так знаменит.

– Ходят легенды, но все думали, что это легенды и есть. Со времен моего прапрадеда никто его не видел, никто с ним не говорил. Можешь отвести меня к нему? – спросила она жадно.

Опа. Я вдруг почувствовала себя Пандорой, которая не может закрыть ящик и хочет только тихо‑тихо, бочком, смыться подальше, пока никто не догадался, чьи это шаловливые ручонки отодвинули задвижку.

– Ну, он, это…

Как ей сказать, что он еще минуты две назад наверняка стоял у нее под окном, но готов только ее разочаровать?

– Ты знаешь, где он живет? – спросил Вайль.

Я попыталась не съежиться под ледяной синевой взгляда.

– Может быть.

И снова приподнятые брови. Да ну его, сказала я себе. Не будь он таким дураком, может, ничего бы этого вообще не произошло.

– Ты была у него в доме? – Лицо Вайля если и было теплее ледяной пещеры, то ненамного.

– Нет, только у него в гараже. Он одолжил мне свой автомобиль, чтобы я могла уехать от тех… от тех четверых, про которых тебе рассказывала.

– И где же эта машина? Мне казалось, ты приехала на каком‑то грузовике. Нет, на…

– Послушай, можем мы отложить этот разговор на потом? Без свидетелей?

Вайль коротко кивнул и обернулся к Сохейлю:

– Я весьма сожалею о всех своих поступках, которые могли оскорбить вас или ухудшить ваши отношения с вашей супругой. Я был на миг ослеплен надеждой на встречу с моими сыновьями, с которыми очень давно разлучен. Разумеется, вам с Зарсой нужно очень многое обсудить. Если в результате этого вы пожелаете посетить Ашу Васту, моя коллега будет рада отвести вас к его двери.

Посланный мне его взгляд предупреждал, чтобы я ни слова не говорила – и без того уже сказала слишком много. Я так же безмолвно ответила: К вам тоже относится, господин Одержимый.

Сохейль забросил автомат за спину и помог Зарсе встать. огляделся, пытаясь найти слова для извинения: он же взял В заложники ни в чем не повинных людей, ошибочно полагая, будто они могут удержать своего союзника‑вампира и не дать превратить его, Сохейля, жену в кровососущее бессмертное.

– У меня нет нужных слов, – кое‑как выдавил он из себя. – Просто прошу меня простить.

И они вышли, не сказав больше ни слова.