А.Е. Бочкарев

(Нижний Новгород, abotchkarev@sinn.ru)

О КАТЕГОРИЗАЦИИ КАК УСЛОВИИ ПОНИМАНИЯ

К проблеме понимания обращаются повсеместно – не только в семантическом анализе языковых произведений, но и в философии, логике, психоанализе, социологии и чуть ли даже не в повседневном общении, когда при помощи мимики, жестов или модуляций голоса хотят уяснить намерения собеседника. Причем, каким бы ни был предмет понимания, неизменным остается вопрос, как совершается вывод смысла, какие для этого мобилизуются знания и как оперируют этими знаниями в интерпретации.

А. Понимание релятивно знанию. Понимание языковых выражений, во всяком случае, не ограничивается знанием языка, а предполагает еще и обращение к сопутствующим системам знания. Недаром в лексической семантике задаются вопросом, какому значению – специально-научному или обыденному – отдавать предпочтение в толковании слова. Даже если в лексикографии чаша весов и склоняется в пользу обыденного знания, из этого не следует, что другие виды знания исключаются из потенциально многомерной структуры значения. Каким бы ни было, например, определение коровы, ни одна дефиниция не в состоянии подменить собой другие, причем не только специально-научные, но и религиозные, мифологические и проч. В одной системе исчисления корова соотносится с крупным рогатым скотом, в другой – с мифологическими представлениями о плодородии, изобилии и благоденствии, в третьей – с обозначением тучной женщины и так до тех пор, пока не исчерпается потенциал гипотетически возможных толкований. Причем действительно релевантным в феноменологии познания является, говоря словами Кассирера, даже не само по себе соответствие понятия вещи, а понимание того, как оформляется это соответствие.

В. Понять, как оформляется значение, позволяют исследования в области категоризации. В традиционном освещении учение о категориях совпадает с учением о естественных родах. Категорию определяют по наиболее существенным свойствам, которыми обладают по определению все входящие сюда элементы, а от этих свойств заключают к содержанию понятия. Причем в онтологической картине мира основанием подведения вещей под понятие, а заодно и критерием адекватности выделяемых в понятии свойств, может быть только объективное знание. За неимением такого знания «ряды сходств» складываются произвольно, а образуемое случайным образом «понятие» не дает нам ничего для понимания изучаемого предмета или явления.

Принципиально важными становятся в итоге такие положения:

• человек воспринимает мир в категориальной «обработке»;

• в онтологической картине мира категоризация – итог познания вещей по наиболее существенным их свойствам, а также связям и отношениям с другими вещами;

• строение онтологических классов определяется системой объективного знания.

С. Таксономический характер предметной лексики, однако, еще не повод, чтобы утверждать, что семантические классы создаются непременно по типу естественнонаучных таксономий. В языке, во всяком случае, немало примеров, подтверждающих принципиально иные способы категоризации. Как показывают когнитивные исследования, основной тому причиной являются иные модели понимания. Взяв в качестве иллюстрации амер. time «время», Дж. Лакофф и М. Джонсон, например, констатируют, что время определяется в языке иначе, чем в физике или астрономии, ибо характеризуется в метафорической проекции по свойствам, которые подходят больше для денег. Причем такое понимание времени укореняется в обыденном сознании так, что многие американцы, заключают авторы, уже не обращают внимания на метафоричность выражений spenttime, saved time, lost time или wasted time, а воспринимают их как почти что объективную характеристику того, чем является «на самом деле» время.

Установка на когнитивные аналоги знания позволяет, во всяком случае, сформулировать принципиально важные для семантики положения:

• способы и виды категоризации зависят от системы знаний, в которой совершается категоризация;

• с переориентацией исследования от научной к наивной картине мира – от мира, как такового, к миру, как он понимается, изучению в семантике подлежат не онтологически существенные свойства бытия, а способы его концептуализации в разных системах знания;

• установка на обыденные системы знания не означает отказ от научных таксономий – и не только потому, что эти таксономии входят по принципу дополнительности в общую картину мира, но еще и потому, что «объективные» категории служат, можно сказать, фоном, на котором проступают специфические особенности «субъективных» категорий.

D. Понимание языковых произведений нельзя действительно изолировать от системы общих мнений (doxa), а лексическое значение – определять помимо социальных конвенций. Поскольку всякое суждение об окружающих нас в мире вещах отражает не сами по себе вещи, а сложившиеся о них представления, значение слова включает наряду с таксономическими признаками и то, что лежит за пределами «объективного» знания. Именно такие представления и позволяют судить об особенностях языковой картины мира, а амер. time «время», например, определять по отношению к money «деньги» или другим материальным ценностям.

Но какими бы привлекательными ни казались исследуемые когнитивной семантикой модели понимания, анализ значения нельзя все равно замыкать на когнитивных аналогах, а языковое значение – сводить к ментальным репрезентациям. Без таких моделей в интерпретации, конечно, не обойтись, но учитывать их здесь следует разве только в качестве глобальных прагматических условий. Так, в отношении приведенного примера можно сказать, что амер. time «время» определяется в языке не только по отношению к пространству, но и по отношению к деньгам, о чем можно с очевидностью судить хотя бы по фразеологическим оборотам time ismoney «время – деньги» или, что не менее важно, по присоединенным предикатам spend «тратить», budget «рассчитывать» или lose «терять».

Короче говоря, собственно лингвистическим анализ значения может быть только при изучении языковых выражений по отношению к другим языковым выражениям. Компоненты значения устанавливают в таком случае не на основе психологических коррелятов, ни тем более референции к внеязыковым реалиям, а путем соотнесения с другими выражениями внутри изучаемой языковой последовательности. По ряду пунктов такая позиция позволяет, во всяком случае, отойти от психологизма когнитивной семантики, а заодно и от атомистической трактовки языкового значения.