Гравюры Дюрера

С 1495 Дюрер увлекается техникой гравюры на дереве. Тиражи этих гравюр, отпечатанных Дюрером, значительно превосходили тиражи работ его предшественников. Дешевые гравюры, так называемые «летучие листки», которые разносили по всей стране бродячие торговцы, принесли молодому художнику быстрый заработок и широкую известность. В 1497 году он создает свой первый знаменитый цикл гравюр на дереве – иллюстраций к последней книге Нового завета – «Апокалипсису» (книга, повествующая о конце земного мира). В этот цикл входило пятнадцать ксилографий. В этих гравюрах Дюрер воплотил боль своего времени, непростого, полного тревог и ожидания второго пришествия Христа.

Наиболее известной гравюрой из этого цикла является «Четыре всадника» - символизирующих четыре великих бедствия, которые обрушатся на людей: войну, голод, неправедный суд и смерть.

В богатом графическом наследии художника центральное место по праву принадлежит трем гравюрам на меди, которые вошли в историю под названием «Мастерские гравюры». В этих небольших по размеру работах мастерство Дюрера-гравировальщика достигло невиданного совершенства. Резец и медь приобретают под его руками чувствительность музыкального инструмента, штриховка виртуозна.

Одну из таких традиционно именуют «Рыцарь, дьявол и смерть» (1513). Вооруженный путник медленно едет вдоль обрывистого лесного склона. На всаднике – доспехи, в руке копьё. В грозном воине есть какая-то нелепость, беззащитность чудака, роднящая этот персонаж с Дон-Кихотом. С рыцарем поравнялась смерть – мертвец верхом на костлявой кляче. Он, наставительно кивая головой, показывает путнику песочные часы: его жизнь на исходе. Сзади плетется уродливый дьявол со свиной головой. Рыцарь Дюрера – это христианин, упорно следующий к Небесному граду (представлен в образе замка, венчающего скалу на заднем плане), несмотря на искушения дьявола и близость смертного часа.

Если на первой из «Мастерских гравюр» человек героически противостоит смерти, то тема листа «Святой Иероним в келье» (1514) посвящена уединенному покою ученого-отшельника (Святой Иероним (IV – V в.) прославился переводом Библии на латинский язык, - был покровителем учителей и учащихся). Дюрер изобразил Иеронима в глубине просторной кельи, заполненной спокойным светом, льющимся сквозь широкие окна. Любовно запечатлены все мелочи скромной, но уютной обстановки: песочные часы, сухая тыква – фляга паломника, подвешенная к потолку, туфли под скамьей… Используя традиционные атрибуты Святого Иеронима, Дюрер обошелся сними просто, по-домашнему: кардинальская шляпа висит на гвозде, а лев – спутник Иеронима, - словно огромный ласковый кот, растянулся на полу рядом с мирно дремлющей собачонкой.

«Меланхолия» (50) 1514 г. – самая загадочная из «Мастерских гравюр» и одна из любимых работ самого Дюрера. Античная и средневековая медицина различала четыре человеческих темперамента, из которых непредсказуемым являлся именно меланхолический. Бытовало мнение, что меланхолики плохо приспособлены к сугубо земным делам – они нескладны, неуживчивы, неудачливы, им чаще, чем обладателям других темпераментов, угрожает нищета, болезни, безумие. Однако именно меланхоликам покровительствует Сатурн, а божество этой планеты, по античным мифам, старше других богов, ему ведомы сокровенные начала Вселенной. Поэтому лишь меланхоликам доступна радость открытий. Считалось, что все выдающиеся люди: поэты, законодатели, философы – меланхолики. Сам Дюрер считал себя меланхоликом, что позволяет назвать третью из «Мастерских гравюр» духовным автопортретом художника. Крылатая женщина – своеобразная муза Дюрера – неподвижно сидит, подперев голову рукой, среди разбросанных в беспорядке инструментов и приборов. Она погружена в тяжелые раздумья. Звезда, падающая с неба – символ зародившейся мысли. Рядом с женщиной свернулась в клубок собака. Это животное – один из символов меланхолического темперамента – изображено и на других гравюрах цикла.

Гравюра «Меланхолия» - ключ к разгадке общего смысла серии «Мастерских гравюр»: все они содержат откровенный рассказ художника о себе – о том, что человек, одаренный свыше, чужд окружающим и скитается по земле, словно чудаковатый странствующий рыцарь; о том, как спокоен и радостен его труд, когда он находит свою келью – единственное место, где он может стать самим собой.