Дефицит и «избыточность» в источниковом обеспечении исследований по современной истории

Одним из наиболее распространенных и серьезных аргументов против исторического изучения предметного поля современности является утверждение об отсутствии репрезентативной источниковой базы. Показательно, что и студенты, с первого курса специализирующиеся по постсоветской истории (этого в РГГУ удалось добиться и для запускаемой в 2009/2010 уч.г. программы бакалавриата), порой выражают желание заниматься более ранними и, следовательно, «классическими», с точки зрения исторической науки, периодами. Имеются, впрочем, и прецеденты прямо противоположные: на постсоветскую программу специалитета переводятся, а на нашу магистерскую программу поступают те, кто до того занимался другими эпохами. Среди магистрантов-историков, которые вправе выбирать между советским и постсоветским периодами, преобладают отдающие предпочтение современности.

В отличие от других, преимущественно экстранаучных, доводов скептиков, сомнения по поводу источниковой базы касаются самой основы исторического познания, делающей историю наукой. Поэтому инвентаризация этой базы важна как в практическом, так и в теоретическом планах.

Ограниченность источниковой базы не является красным светом для исторических исследований: в противном случае, пришлось бы, как минимум, отказаться от изучения Древнего мира и раннего Средневековья. Думается, что неприятие истории современности характерно в первую очередь для специалистов по XIX и XX вв. Действительно, если сравнить обеспеченность доступными источниками истории внутренней и внешней политики дореволюционного, советского и постсоветского периодов, это сравнение будет явно не в пользу последнего из них. Однако в новой России политическое пространство не ограничено пределами государственного аппарата. Политика стала гораздо публичнее. В особую ветвь власти превратились СМИ.

Вспомним и о том, что долгое время доступ к архивной документации советской эпохи был крайне ограничен. В особо сложном положении оказалась западная советология. Однако максимально используя доступные источники, расширяя их круг за счет методических новаций, ей удалось сформировать версию, альтернативную официальной советской, которая также весьма уязвима с точки зрения фундированности источниками. Сейчас, после архивной революции и даже после архивной контрреволюции (значительно уступающей по своим масштабам первой) ситуация качественным образом изменилась.

Доступной для исследователей стала внутренняя история Перестройки. Иногда свободный режим доступа к архивным фондам продлевается вплоть до 1993 г. (ГА РФ, РГАНИ, Московский архив общественных движений). Фондами нетрадиционной печати обзавелись и крупные библиотеки. Архивы готовы комплектоваться документами рубежа веков, но данное направление для них явно не приоритетно. Все это надо иметь в виду, планируя производственные практики студентов и, особенно, магистрантов, помощь которых могла бы быть весьма полезной архивистам.

Современной историографии чужда концентрация на том, что происходило в коридорах власти. Многие сферы общественной жизни предоставляют огромное количество источников, пригодных для исторического анализа. Между тем интересы историков и правила комплектования государственных архивов не вполне согласуются. Особого внимания в этой связи заслуживает опыт общественных инициатив в создании архивных собраний. Так, в 1988 г. при Историко-архивном институте (МГИАИ) возник «Народный архив», ориентированный прежде всего на историю повседневности, отраженную в личных фондах рядовых граждан. На хранение принималась также читательская почта ряда периодических изданий, начиная с «Огонька», которой грозило уничтожение (1). Собранный при активном участии студентов материал содержит информацию о прошлом страны вплоть до начала XXI в. Общественный резонанс имела и развернутая в годы Перестройки образовательная программа «История страны в истории семьи», которая вызвала массовый интерес к хранящимся дома документам и свидетельствам представителей старшего поколения. Эта конкурсная программа продолжается по сей день.

Хотя в настоящее время уже действуют публичные фонды президентов – М.С.Горбачева, Б.Н.Ельцина, В.В.Путина, большой массив источников, отражающий деятельность политиков, продолжает оставаться в личных архивах. Можно предположить, что их путь в общедоступные хранилища будет долгим и непростым. Для потенциальных фондообразователей они служат подспорьем при написании мемуаров, а порой и исторических исследований.

Следует отметить, что многие воспоминания, даже не претендующие на глубокое осмысление прошлого, содержат элементы исторической интерпретации, – это одна из причин повышенного внимания к данному виду источника. Немногим раньше архивной в период Перестройки начинается подлинная мемуарная революция, на первом этапе которой увидели свет многочисленные источники личного происхождения по дореволюционной и советской эпохам, а также истории Русского зарубежья. Переиздавались ставшие раритетными издания и готовились к печати архивные, в результате чего зазвучали голоса тех, кто по политическим мотивам находился под запретом.

Наибольший интерес для нас представляют публикации новых мемуаров. Многие из них, начиная с «Исповеди на заданную тему» Б.Н.Ельцина, являлись непосредственным продуктом политической борьбы и писались устраненными или вытесняемыми с политической арены деятелями. Отсюда полемическая заостренность текстов, впрочем, совсем не редкая для мемуарного жанра. Общая тенденция – большая раскованность мемуаристов как результат ослабления цензуры и автоцензуры. Сейчас мы располагаем большим корпусом воспоминаний, реже дневниковых записей, партийных функционеров различного уровня – от членов Политбюро до работников аппарата ЦК КПСС и местных партийных организаций. Преимущественно посвященные доперестроечному периоду, они освещают также вторую половину 1980-х гг. и содержат рефлексии по поводу постсоветского развития страны. Многие мемуары публиковались в газетах и журналах, что затрудняет их поиск. Историческая наука определенно не успевает вводить эти источники в научный оборот.

Насущной задачей является создание аннотированного указателя, подобного существующим аналогам по более ранним периодам. Вслед за монументальным изданием под редакцией П.А.Зайончковского были выпущены справочники по мемуаристике советского периода (доведены только до 1982 г.) и послеоктябрьской эмиграции. Последние тома «Советского общества в воспоминаниях и дневниках» увидели свет в 2005-2006 гг. Базовым учреждением для этого проекта послужила Публичная историческая библиотека в Москве. В настоящее время, уже на базе Российской национальной библиотеки в Петербурге, готовятся последующие тома, которые должны учесть мемуары, изданные в СССР и РФ в 1983-2000 гг. Значительное запаздывание проекта, весьма ощутимое для историков современности, налицо.

В целом приходится констатировать, что исследования современной истории пока лишены необходимого библиографического и справочно-информационного обеспечения. Это касается архивных собраний, учета исследовательской литературы и публикаций источников различных видов. Возможно, пришло время для инициирования периодического издания, профилированного на публикации источников по современной истории. Стоит напомнить и о том, что в разных странах, в том числе бывших социалистических, существует опыт проведения конкурсов мемуарных свидетельств.

Мемуары последнего поколения требуют серьезного источниковедческого комментария. Это в значительной своей части, так сказать, суррогатные мемуары: как минимум, получившие основательную литературную редакцию, а зачастую - продукт обработки аудиозаписей или даже авторизации написанного на заказ чужого текста. Как видим, современная мемуаристика погранична с устной историей. Последняя в определенной степени восполняет закрытость других видов источников, позволяя, в частности, реконструировать механизм принятия политических решений. Прав В.Л.Шейнис, утверждая, что «источник современной истории – не только книга, газета, архивный документ, но и живой человек, участник и свидетель событий. Может быть, это самый интересный и информативный источник» (2).

В то самое время, когда возникает «Народный архив» Б.С.Илизарова, другой представитель академической науки С.Б.Станкевич во вновь созданной Советской ассоциации молодых историков горячо ратует за oral history. В 1993 г. был издан сборник бесед с членами союзного правительства, отправленного в отставку в декабре 1990 г. (3). М.Ф.Ненашев – бывший глава Госкомитета СССР по печати и телерадиовещанию, провел встречи с девятью своими коллегами, включая экс-премьера Н.И.Рыжкова.

Для успешной работы в жанре устной истории крайне желательна специальная подготовка интервьюера. Полезным бы было проведение журналистами занятий со студентами. Научные руководители должны побуждать своих учеников к использованию ресурса устной истории, что позволяет, помимо прочего, формировать ряд важных профессиональных и социально-личностных компетенций. В то же время не раз приходилось сталкиваться с ситуацией, когда учащиеся затрудняются интегрировать материалы интервью в свои исследования.

Развитие мультимедийных возможностей привело к созданию видеомемуаров, презентация которых в 2008 г. проходила в РГГУ, где работа с видеоисточниками уже поставлена на солидную институциональную основу.

Уникальным опытом использования аудиоисточника может служить публикация переговоров в Свято-Даниловом монастыре в первые дни октября 1993 г., когда Русская православная церковь пыталась примирить враждующие ветви светской власти. Магнитофонные записи были предоставлены Московской Патриархией и уже в конце того же 1993 г. увидели свет в книжной форме тиражом 25 тысяч экземпляров (4). Безусловно, существуют неопубликованные аудиозаписи или их фрагменты, которые могут оказаться ценными источниками в руках профессионального историка. Существует возможность использования уже имеющихся материалов опросов и проведения новых.

Бесспорна колоссальная роль теле- и радиовещания, в частности, информационно-новостных и аналитических программ. Огромный массив информации накоплен в аудио- и видеохранилищах радио и телевидения. В популярном жанре исторической документалистики он уже активно используется самими работниками СМИ, нередко с привлечением историков. Созданы целые хроникальные циклы, примером которых может служить проект Л.Г.Парфенова «Намедни. Наша эра», отразивший к 2004 г. продолжительный период с 1961 по 2003 г. и отмеченный повышенным вниманием к артефакту. Передачи цикла после их демонстрации на телеэкранах сначала поступили в продажу на видеокассетах и электронных носителях, а с 2009 г. стали выпускаться также в книжном формате (планируется четырехтомное издание). Кабельное телевидение с 2004 г. транслирует специальный канал «Ностальгия», на котором демонстрируются старые, преимущественно 80-х гг., информационные программы, устраиваются встречи с «героями прошлых лет». Рост ностальгического интереса к ретро-тематике из недавнего прошлого наблюдается и на других, в том числе федеральных, каналах. Внимание к «исчезнувшей империи» характерно также для большого кинематографа. Велико оно и по отношению к «лихим девяностым». Несомненно, телевидение и радио получают немалое количество откликов аудитории, которые отражают общественные настроения и состояние исторической памяти, свидетельством чему может служить массовый интерес к проекту «Имя Россия» (2008 г.).

Новую ситуацию в источниковом обеспечении исследований создал Интернет, пришедший в Россию в постсоветскую эпоху. Этой проблемой уже специально занимаются, в частности, в РГГУ. Изучение современной тематики без ресурсов Интернета немыслимо. В то же время дает о себе знать определенное предубеждение к ним как источникам (вероятно, в силу виртуальности и потенциальной недолговечности), с чем сталкиваются и наши выпускники, защищая свои квалификационные сочинения.

Разумеется, имеет смысл обсуждать, прежде всего, тот корпус Интернет-источников, которые не имеют аналогов на бумажных носителях. Это экспертные оценки, ставшие не только важнейшим источником, но и элементом историографии. Это форумы, официальные и персональные сайты и т.д. Интернет порождает тревогу, противоположную той, которая заставляет ставить под сомнение обеспеченность современной истории источниками: объем электронных ресурсов слишком велик. Совершенно необходимы лоции по Интернету, навыки мониторинга и селекции материала, классификации и критики источников на электронных носителях.

Ограничусь лишь одним аспектом, связанным с обеспечением источниками внешнеполитической проблематики россиеведения. В поле исследовательского внимания должно находиться все, что говорится и пишется о России за рубежом. Обширная тема «Образ России в современном мире» хорошо оснащена источниками, и участие историков в ее разработке тем более необходимо, что при этом неизбежно возникают вопросы исторической политики и стереотипов восприятия с достаточно глубокими, как правило, корнями. Источниковая база, таким образом, расширяется за счет зарубежных источников, освоение которых требует соответствующей языковой подготовки, умения работать в формате «Россия+». Интерес к последнему среди учащихся, вне всякого сомнения, велик, что служит важной предпосылкой для развития одного из приоритетных направлений в изучении современной истории.

Учитывая давние традиции источниковедения в Историко-архивном институте, четко обозначившийся интерес университета к современной истории, можно ожидать, что РГГУ внесет весомый вклад в исследовательскую разработку ее источниковой базы. Думается, что в этом русле было бы целесообразно подготовить несколько магистерских и кандидатских диссертаций.

Источниковая база современной истории восприимчива ко многим факторам. Ее приращению определенно способствует общественный интерес к недавнему прошлому. Трудно отрицать связь между доступностью источников и «завершенностью» того периода, который они отражают. Хотя не будем забывать, что завершенность эта – относительная и переменная величина. Так, крепнущее ощущение преемственности с советским периодом способно сказываться на режиме доступа к архивным материалам. Кто-то по прошествии известного времени садится за перо. И одновременно мы являемся свидетелями ухода из жизни многих уникальных очевидцев. Впрочем, со старением населения шансы историков возрастают: «Увеличение доли старших поколений… указывает на рост объема «живой» социальной памяти» (5). И это не единственный повод для оптимизма изучающих современную историю.

Примечания:

(1) Илизаров Б. И Слово воскрешает… или «Прецедент Лазаря». М., 2007. С.9.

(2) Шейнис В. Взлет и падение парламента. Переломные годы в российской политике (1985-1993). М., 2005. Т.1. С.17.

(3) Последнее правительство СССР. Личности. Свидетельства. Диалоги, М., 1993.

(4) Тишайшие переговоры. М., 1993.

(5) Илизаров Б. Указ. соч. С.392.

В.Е. Журавлёв