Культура как иммунная система

Науки о культуре сегодня переживают период интенсивного развития, сравнимого с ситуацией в физике в ХХ в. Речь идет не столько об открытии новых фактов, сколько о построении общей теории культурного процесса. Верования и ритуалы, обряды и обычаи, языки, мифы, литература, особенности быта разных народов ― все это старательно проанализировано и классифицировано еще в прошлом веке. Если элементы культуры описаны и изучены достаточно тщательно, то общее понимание культурного процесса оставляет желать лучшего. Поскольку первыми собирателями и систематизаторами предметов культуры были историки и этнографы, которые скептически относились к поискам общих закономерностей, то отсутствие общих моделей культурного процесса не должно удивлять.

Традиционное подразделение философии на теоретическую и практическую хотя и не исключало, но и не предполагало появления культурологии. Средневековая классификация выделяла науки о душе и науки о природе, а историю размещала в рубрике искусств. Она стала предметом рефлексии у Д. Вико, которого можно считать родоначальником культурологии, так как поставленные им вопросы, составляющие основу философии истории, значимы и для философии культуры. Сегодняшнее состояние наук о культуре предполагает осмысление накопленного историками, этнографами, историками искусств материала. Современное общество также нуждается в общей концепции культуры. В эпоху глобализации в экономике и политике приходится учитывать культурное своеобразие народов. Развитие мирового рынка и транснациональной информационной системы наталкивается на сохранение культурной автономии даже у так называемых отсталых народов, которые гордятся своей культурой и не желают отказываться от своих обычаев ради благ цивилизации. Все это поднимает принципиальные вопросы о роли культуры в развитии человека и общества. Такие вопросы издавна считаются философскими, и они начинают широко обсуждаться в кризисные моменты истории.

Ф. Ницше писал: «Развей у себя культуру, и ты узнаешь, чего требует и на что способна философия»[50]. В этой связи представляется перспективной культурологическая позиция в понимании природы философского знания. Лесли Уайт отмечал, что человек воспринимает и истолковывает мир при помощи символов, и «благодаря этой способности он достигает понимания и осуществляет приспособление на уровне более высоком, чем любое другое животное»[51]. Люди открыли ее как символическую форму защиты себя от воздействий вредных и опасных для общества. Она является способом идентификации человека и как таковая выполняет важную нарциссическую функцию обоснования собственного превосходства над силами природы и враждебно настроенными соседями. Философия сменяет древние мифы и сказания, в которых указанная функция самовозвеличивания была выражена еще более явно. Как продукт рациональности она не ограничивается верой, а стремится объяснить и доказать убеждения, идущие от жизни. Так она обретает универсальность и утрачивает связь с почвенными интересами. Как метафизика она остается выражением общечеловеческих интересов и сохраняет свою важную иммунную функцию. Л. Уайт писал: «Философия ― это сложный механизм, посредством которого известный род животного, человек, приспосабливается к земле, лежащей у него под ногами, и к окружающему космосу»[52]. Философия ― это не только символическая техника понимания мира. Она выполняет важнейшую автопластическую функцию. Будучи формой сознания людей, она выступает как эффективная технология формирования человека.

Культурология ― сравнительно молодая, переживающая период интенсивного роста новая научная дисциплина. Несмотря на ревнивое отношение к ней представителей других гуманитарных специальностей, она вызывает большие надежды, связанные с решением главным образом методологических проблем обществознания, надежды на то, что культурология наконец-то станет чем-то большим, нежели общая теория культуры, исторические и национальные формы которой настолько разнообразны, что до сих пор не поддавались единому описанию. Одних определений культуры столько, что можно впасть в отчаяние и навсегда оставить попытки подняться на уровень теоретического естествознания, где, хотя и существует множество гипотез, но достигнуто соглашение относительно критериев их оценки.

Каковы же причины столь слабого в методологическом отношении состояния наук о культуре? Нельзя сказать, что их формированием гуманитарии занялись совсем недавно. Напротив, описание и сравнение различных форм культуры, само различие культурных и некультурных народов сложились довольно рано. Однако сбор, классификация и анализ фактического материала о культуре разных народов производился в основном историками, а позже искусствоведами и это определило слабое методологическое оснащение истории культуры. Между тем, состояние общественных наук и особенно истории, экономики, социологии, психологии стало таковым, что возник вопрос об их своеобразии.

Философы ХIХ и ХХ вв. много дискутировали относительно критериев различия наук о природе и наук о духе. В результате возникли такие новые направления, как теория ценностей, философия жизни, философская антропология и философия культуры. Эти продукты трансформации трансцендентализма Канта и объективного идеализма Гегеля и стали методологическим основанием философии культуры. В конце ХIХ в. философия по-настоящему глубоко вникает в проблематику познания культуры. Сначала неокантианцы — Риккерт и Виндельбанд, Кассирер поставили вопрос о специфике наук о духе и вплотную приступили к разработке общей модели наук о культуре. Участники феноменологического движения ― Гуссерль, Хайдеггер и Гадамер, обвиняя неокантианцев в априоризме и формализме, выдвинули альтернативный проект. Ими были разработаны методы феноменологической дескрипции и герменевтики фактичности, нацеленные не те или иные артефакты, а на культурные предпосылки, которые составляют условия описания и интерпретации окружающей действительности. Эта установка определяет специфику философии культуры. Ориентация на поиск оснований и предпосылок той или иной культуры оказалась весьма плодотворной. Она дала возможность выявить внутреннюю логику и связь культурных феноменов, и тем самым, понять традиции и нормы чужих культур.

Вместе с тем, философия культуры в какой-то мере представляет собой альтернативную культурологии дисциплину. Можно перечислить некоторые течения в море гуманитарного знания, слияние которых способствовало формированию культурологии. Прежде всего, ― это интерес к культурам неевропейских народов, возникший в эпоху колонизации. Многие исследователи посвятили жизнь изучению образа жизни экзотических народов, а собранные ими интересные данные легли в основу этнографии и культурной антропологии. Их методы также определили своеобразие культурологии, способствовали превращению аморфной науки о духе в научную дисциплину с богатым эмпирическим базисом и набором теоретических методов и принципов. Это не означает, что философия культуры, сыгравшая роль переходной от метафизики к науке программы, стала ненужной. На самом деле, как и во всякой другой точной науке, в культурологии остается слой мировоззренческих предпосылок, которые не подлежат оценке эмпирическими методами. Для их анализа и обоснования издавна применялась философская рефлексия, методы которой должны постоянно уточняться и изменяться.

Сегодня философия, несмотря на тезис о ее смерти, переживает фазу интенсивного развития. Происходит пересмотр принципов и методов классической философии, развиваются феноменология, герменевтика, семиология, возникшие как результат осмысления специфики гуманитарного знания. Критическая традиция в философии также находит свое продолжение в методе деконструкции, которая представляется весьма эффективной философской процедурой исследования базисных понятий культуры. Система ценностных оппозиций и бинарных различий, лежащих в основе культурологии, быстро устаревает и требует обновления. Трансформация этих предпосылок стихийно происходит в сознании научного сообщества, однако нуждается в анализе и контроле. Функция философии культуры в этом процессе, хотя и скромная, но необходимая: вместо методологического или мировоззренческого диктата — участие в дискуссиях специалистов.

Хотя в общем и целом легитимность культурологии не вызывает сомнений, тем не менее она сталкивается с серьезными методологическими затруднениями, в решении которых ей может помогать философия культуры. Точно так же представители последней, если они заинтересованы в развитии своей дисциплины, должны учитывать новые открытия и достижения гуманитарных наук и, прежде всего, культурологии. Таким образом, в идеале, должно иметь место тесное сотрудничество, которое, впрочем, не исключает и соперничества между различными исследовательскими программами. Плодотворность взаимодействия философии культуры и культурологии можно проследить в процессе поиска универсального определения понятия культуры.

Под культурой антропология понимает целостный образ жизни людей, социальное наследство, которое индивид получает от своей группы. И при этом культура может рассматриваться как часть окружающего мира, созданная человеком. Этот специализированный термин имеет более широкое значение, нежели культура в историческом или литературном смысле. Скромный кухонный горшок в той же степени, что и соната Бетховена, является продуктом культуры. Культура ― это, прежде всего, способ мыслить, чувствовать, верить. Это знание группы, сохраняющееся в памяти людей, в книгах и предметах для дальнейшего использования. Символический характер культуры и составляющих ее вещей и предметов ― наиболее яркая особенность. Отличительной особенностью человека является существование в символической среде, которая характеризуется не столько физическими, сколько социальными параметрами и масштабами. Наличие символической метрики обнаруживается во всех феноменах человеческого мира: одежда прикрывает тело от холода и одновременно выполняет дисциплинарные функции, отражает его социальное положение. Даже современная мода при всей ее свободе выполняет репрессивную роль регулятора человеческого поведения. Аналогичное символическое значение имеет человеческое жилище, устройство которого обусловливается не только потребностью в физическом выживании, но общественными представлениями о богатстве, славе, влиянии его владельца.

В эпоху Просвещения идея человека, с одной стороны, основывается на разуме, а с другой ― на природе. Это не казалось противоречивым, потому что просветители не столь резко, как мы, разрывали природу и культуру. Они верили, что в обществе действует «естественный закон» и считали, что разум не чужд природе. Например, Кант восхищался тем, что природа как бы устроена по принципам человеческого рассудка. Суть концепции природы человека состоит в утверждении, что она неизменна. Театр жизни все время меняется, актеры выступают с разными ролями, в разных одеждах, говорят и действуют сообразно тем или иным обычаям, но их внутренние побуждения и мотивы, страсти и желания остаются во все века одинаково неизменными. Отсюда для философской теории человека не имело никакого значения все связанное с расой, темпераментом, национальностью, историей, культурой, повседневностью и т. п.

Иллюзорность допущения о неизменности природы человека становилась все более очевидной не только по причине развития этнографии или культурной антропологии. Дрейф в сторону признания культурно-исторической и далее — национально-этнической относительности «человеческого» вызван процессами эмансипации внутри европейских обществ, которые становились все более разнородными, мультиэтническими, многонациональными и, тем самым, более терпимыми к другому. Важнейшие изменения в современных представлениях о культуре произошли в процессе развития этнографии, социальной, исторической и культурной антропологий. Этнокультурные исследования способствовали освоению образа жизни так называемых диких народов, подвергнутых колонизации, и выявлению основных универсалий культуры, в которые вошли не только знания и духовные достижения, но и казавшиеся экзотическими и загадочными традиции и стереотипы верования и ритуалы. Европейская культура основывается на традициях повседневности, веками культивируемой народом, передаваемой от поколения к поколению помимо институтов образования. Эти традиции закрепляются в языке, в мимике и жестах, в моде, манерах, жилище. Они выступают основой этических, эстетических и вообще жизненных различий, на базе которых осуществляются познание и оценка окружающего мира. Эти различия определяют национальную идентичность (в форме дифференциации своего и чужого), половую принадлежность (на основе разделения мужского и женского), отношение к обществу и государству, к работе и развлечению, к жизни и смерти, к природе и человеку.

Сущностное ядро культуры составляют традиционные, исторически сложившиеся идеи, особенно те, которым приписывается особая ценность. Культурные системы могут рассматриваться, с одной стороны, как результаты деятельности людей, а с другой ― как ее регуляторы. Л. Уайт определял культуру как организацию явлений, видов и норм активности, предметов (средств, вещей, созданных при помощи орудий труда), идей (веры и знания) и чувств (установок, отношений и ценностей), выраженных в символической форме. По Гудинафу, культура общества состоит из того, что необходимо знать и во что необходимо верить его членам, чтобы действовать взаимоприемлемым способом и исполнять любые значимые для них роли.

Философа культуры интересует в основном приращение смысла: наивысшую оценку получает тот, кто осваивает новые области мирового целого, предлагает более высокие ценности и творит прекрасные произведения искусства. Социологи культуры подходят с более прагматичным вопросом: как культура формирует человека? Она выступает для них своеобразной парадигмой, на основе которой складывается ментальность человека. Культурология вынуждена отстаивать своеобразие и перед социальными науками. Термин «общество» относится к группе людей, которые взаимодействуют друг с другом больше, чем со всеми остальными; людей, которые сотрудничают друг с другом для достижения определенных целей. Под «культурой» же понимается специфический образ жизни, присущий такой группе людей. Не все социальные события культурно программированы. Культура представляет собой кладовую коллективного знания людей. Любая культура ― это набор техник для адаптации и к окружающей среде, и к другим людям. Процесс построения культуры может рассматриваться как дополнение врожденных биологических способностей человека, поставляющее инструменты, которые подкрепляют, а иногда замещают биологические функции и компенсируют биологические ограничения.

Б. Малиновский считал культуру совокупностью искусственно созданных средств регулирования и удовлетворения потребностей. Культура определяется как биологически не наследуемая информация, а также как способ ее сохранения, и передачи, является не только духовной, но и материальной. Она включает жилище, средства коммуникации, орудия труда, быта, культа и т. п. В последние годы не без влияния зоологов нуклеарные формы «семьи», «ролевые структуры групповой жизни» приматов тоже стали считаться чем-то вроде культуры, включающей элементы социального опыта. Наличие элементов символического коммуникативного обмена, навыков и «традиций», «знания» и «технологии» у предлюдей означает, что в культуре нет ничего специфически человеческого. В частности, в качестве общего феномена, относимого к высшим животным и человеку, выступает «протокультура». Как система заученного поведения она присуща как людям, так и животным.

Естественные потребности в разных обществах имеют разные социально санкционированные формы; более того, в рамках одного общества его члены ориентируются на различные групповые нормы поведения. При этом общество рассматривается как структура, а культура — как содержание совместной жизни. Она «материализована» не только в системе вещей, но и в способах общения и коммуникативных стратегиях. Культурные явления искусственны, недаром они часто противопоставляются природе. Образцы человеческих отношений и вообще разного рода нормы, стили жизни, паттерны поведения, стереотипы действия, фигурации межчеловеческих зависимостей ― все это образует сложную ткань культуры. Они могут быть универсальными (например, государственные праздники) и частными (семейные торжества, свадьбы и юбилеи). Культурные образцы могут быть как нормами, так и идеалами, как дескрипциями, так и проскрипциями. По сути, эти кажущиеся внешними и формальными, «бездушными» нормы характеризуют поведение человека значительно лучше, чем намерения и цели.

Остов культуры образуют технологии, исходя из возможностей которых осуществляются те или иные желания. Технологии существуют не только в сфере науки и производства, но имеются в управлении и воспитании, в общении и взаимодействии.

Культура выступает по отношению к каждому отдельному человеку чем-то таким, чему он должен быть обучен. Культура ― это то, что создается задолго до рождения индивида и составляет общее наследство человечества. По своему значению она вполне сопоставима с генетическим и экономическим наследством. В гуманитарных науках культура изучается как продукт и творение человека. С семиотической точки зрения, культура проистекает из способности человека к символизации, при помощи которой складывается различение и классификация явлений, а также их интерпретация и объяснение. Символы отражают либо внешние предметы, либо внутренние интенции, а точнее представляют собой сплав того и другого одновременно. Уже животное воспринимает и селектирует явления на основе своих инстинктов и потребностей, а человек перерабатывает сенсорную информацию в соответствии со своими целями и задачами, которые во многом определяются его местом в системе общества как «сверхогранизма». Культура также характеризуется способностью к активному преобразованию естественной среды в искусственную, удовлетворяющую потребностям человека. Благодаря труду человек может трансформировать природный материал в вещи и орудия, как важнейшие составные элементы его искусственного мира. Именно во взаимодействии с культурой и формируются так называемые личностные характеристики и способности человека.