Людвиг Витгенштейн

Л.Витгенштейн (1889 – 1951), один из крупнейших философов 20 века, требовал ясности при формулировке философских проблем, полагая, что эти проблемы связаны с неправильным употреблением языка и нарушением его внутренней логики. В 1921 году он издает «Логико-философский трактат», где рассматривает язык и мир, описываемый языком, как помещенные в общее логическое пространство. Это означает, что не только выражения языка, но и предметы мира имеют логическую форму. Кант аналогично утверждал, что познание возможно благодаря тому, что познаваемая нами природа – это не вещь сама по себе, а явление. Она организована и структурирована познающим субъектом. Дело в том, поясняет Л.Витгенштейн, что мир тоже имеет логическую форму, как и язык, на котором мы говорим. Любое сложное языковое выражение анализируется, т.е. расчленяются на простые, далее не анализируемые составляющие, а они соотносятся с обозначаемой языковой реальностью. Такие «атомы языка» он называет именами, а соответствующие «атомы мира» - предметами.

Л.Витгенштейн считал, что реальность состоит из атомарных фактов (явлений, предметов, событий, не зависимых друг от друга), которые могут быть каким-то образом объединены в «молекулы» (множественность, выступающая как целое). Поскольку атомарные факты никак не связаны между собой, в мире нет никаких закономерных связей. Если мы верим в такого рода связь – это просто суеверие.

Поскольку действительность представляет собой лишь различные комбинации элементов одного уровня – фактов, постольку и наука оказывается не более, чем комбинацией предложений, отображающих факты и их различные сочетания. Все, что претендует на выход за пределы этого одномерного мира фактов, все, что апеллирует к связям фактов или к глубинным сущностям, должно быть изгнано из науки. Язык искажает факты. Для анализа бессмысленных предложений требуется логический анализ языка науки. Отсюда ряд выводов:

-осмысленное предложение изображает возможный факт. Этот факт и предложение должны иметь одну и ту же логическую форму. Если данный факт имеет место в действительности, то предложение истинно, а если нет – то ложно. Но говорить о возвышенном, божественном, об абсолютных нравственных ценностях невозможно, это то, чем надо жить;

-любое описание может быть как истинным, так и ложным. Это зависит от того, как обстоит дело в реальности. Отсюда потребность в логическом или лингвистическом анализе, в аналитической философии.

Рассмотрим положение дел в математике. Предложения математики суть уравнения и, следовательно, псевдопредложения. Математические предложения не выражают никакой мысли. Сущность математического метода состоит в работе с уравнениями. Почему уравнения оказываются псевдопредложениями? Потому что они не являются образами фактов, а показывают равенство выражений.

А как быть с теориями естественных наук и с научными законами? Должны ли мы рассматривать их как описания фактов? Научные законы, согласно Л.Витгенштейну, не являются совокупностями предложений, у них иная природа. Они суть способы унифицированных описаний большого количества фактов. Индукция есть процесс принятия наипростейшего закона, который согласуется с явлением. Этот процесс не имеет никакого логического обоснования, а только психологическое. Но каким образом научные законы и теории соотносятся с реальностью? Ответ таков.

Представьте себе, пишет Л.Витгенштейн, любую поверхность с хаотически расположенными на ней черными пятнами. Можно дать описание этой плоскости, накладывая на нее сеть с квадратными ячейками и отмечая для каждого квадрата, является ли он белым или черным. Выбрав достаточно мелкие ячейки, можно получить унифицированное описание поверхности. Однако оно будет произвольным, потому что с таким же успехом можно было бы использовать сеть с треугольными или шестиугольными ячейками. Различным сетям соответствуют различные системы описания мира. Так вот, механика подобна такой сети: она определяет способ описания мира, задавая свои аксиомы и правила, по которым из них выводятся прочие предложения.

Поскольку поверхность можно описывать с помощью и треугольной, и квадратной, и иной сети, тот факт, что мы описали ее, используя квадратную сеть, еще ничего о самой поверхности не говорит. Однако если ее удастся полностью описать с помощью определенной конфигурации, то данный факт уже характеризует поверхность. Тот факт, что реальность описывается механикой Ньютона, еще ничего не говорит о реальности. Это ведь не помешало тому, что в качестве картины реальности ее сменила теория Эйнштейна.

Что именно говорит о реальности тот факт, что механика Ньютона успешно применяется к какому-то кругу явлений? Разве теории относительности это тот конечный путь развития науки, дальше которого ничего нет?

Итак, законы науки и теории – не описания реальности, но некие сети, с помощью которых осуществляются такие описания, правила построения описаний. Закон причинности характеризует устройство этих сетей, а вовсе не устройство самой реальности. Значение принципа причинности состоит в том, что мы признаем существование естественнонаучных законов.

Цель философии – этологическое прояснение мыслей. Философия есть не учение, а деятельность. Современный характер европейской цивилизации таков что постоянно создаются все новые и новые системы символов, они надстраиваются друг над другом, порождая концептуальную путаницу.

Последователи Л.Витгенштейна переработали его идеи и поставили на место его онтологии следующие гносеологические принципы:

-всякое знание есть знание о том, что дано человеку в чувственном восприятии. Если у Л.Витгенштейна мир есть калейдоскоп фактов, то у его последователей – это калейдоскоп чувственных впечатлений. Вне их нет никакой реальности, во всяком случае мы ничего не можем сказать о ней. Нет никаких атомарных фактов, и всякое знание может относиться только к чувственным впечатлениям;

-то, что дано нам в чувственном восприятии, мы можем знать с абсолютной достоверностью. Атомарные предложения заменены протокольными, которые выражены чувственными переживаниями субъекта, их истинность несомненна для исследователя;

-все функция знания сводятся к описанию. Если мир представляет собой комбинацию чувственных впечатлений, и знание может относиться только к чувственным впечатлениям, то оно сводится лишь к фиксации этих впечатлений. Объяснение и предсказание исчезают. Объяснить чувственные переживания можно было бы только, апеллируя к их источнику – внешнему миру. Но логические эмпиристы отказываются говорить о нем, следовательно, они отказываются от объяснения. А поскольку предсказание должно опираться на существенные связи явлений, на знание причин, они отвергают наличие таких связей. Остается только описание явлений, поиски ответа на вопрос как, а не почему?

Философия полезна только в случае анализа научных высказываний, и отождествляется с логическим анализом языка. С отрицанием философии связана терпимость к религии.

Существует мнение, что ведущим направлением неопозитивизма стал логический позитивизм, основные составляющие его – позитивизм, эмпиризм и логика. В этой связи говорят о втором названии – логический эмпиризм.

Считается также, что логический позитивизм – это немецкое движение, до него господствовали три философские позиции – механицизм, неокантианство, позитивизм Э.Маха. Однако теория относительности и квантовая механика сразу же стали осознаваться как несовместимые со всеми тремя течениями философии науки. Венский кружок возник из дискуссий группы интересующихся философией ученых (математиков, физиков, социологов), которые собирались с 1923 по 1936 годы раз в неделю в венском университете. Наиболее крупные фигуры – Рудольф Карнап (1891 – 1970), Отто Нейрат (1882 – 1945), Карл Гемпель (1905 – 1997), Ганс Рейхенбах (1891 – 1953). Впоследствии заданное ими направление получило развитие в США.

Итак, Л.Витгенштейн, опираясь на логические труды Б.Рассела (1872 – 1970), строит модель логического атомизма, в основе которой два положения:

-экстенсиональности (логические связи между предложениями понимаются исключительно как связи по функциям истинности);

-атомарности (в основе знания лежат взаимно независимые атомарные предложения);

-эмпиризм: атомарные факты являются фактами чувственного восприятия. Все знание сводится к совокупности элементарных, чувственно проверяемых утверждений, эмпирического базиса (предложений наблюдения, протокольных предложений).

Всякая наука есть система познавательных предложений, то есть истинных утверждений опыта. Это центральное положение логического позитивизма называется принципом верификации. Этот принцип утверждал, что все теоретические утверждения, которые не могут быть посредством логической цепочки рассуждений сведены к эмпирическим утверждениям (верифицированы), должны выбрасываться из науки как бессмысленные. В итоге все метафизические вопросы попадали в эту категорию и отбрасывались. Реализация этой программы пошла по пути замены философской теории познания и гносеологических вопросов о соотношении теории и реальности, логическими проблемами и проблемами языка. Если Беркли превратил внешний источник ощущений (объекты) в ощущения, а Э.Мах превратил ощущения в объекты, то неопозитивисты пошли по пути отрицания самого вопроса.

Познаваемо все, что может быть выражено. Подтвержденные наблюдением и непосредственным опытом факты описываются протокольными предложениями, на которые переносится центр тяжести всей концепции.

Складывалось убеждение, что появляется метод, который делает возможным описывать факты в протокольных предложениях без искажений, что создает твердый базис познания. Вот как это рассматривал Р.Карнап эту ситуацию в его теории языковых каркасов. Языковой каркас – это изощренная форма языка, когда та или иная наука представляется как особый язык. Принять мир вещей – значит, лишь принять определенную форму языка, принять правила образования предложений и проверки. Факты не являются ни основой теорий, ни их гарантией. Отсюда пришли к выводу о том, что все наблюдения теоретически нагружены.

Не менее важен вопрос о структуре теории. В качестве образца науки приняли математику. Отсюда исходили из предположения о дедуктивной природе научных теорий, когда научное знание строится через системы гипотез и аксиом, включающих теоретические термины, которые посредством правил соответствия связаны с протокольными предложениями опыта. Таков стандартный взгляд, который доминировал в 1920 – 1950-х годах.

Критика развернулась в 1950-х годах, а к концу 1960-х годов был достигнут консенсус относительно того, что общепринятый взгляд неадекватен для анализа научных теорий. Сегодня общепринятый взгляд отвергнут, но ни одна из альтернатив не получила широкого признания. Таким образом, ступени таковы:

-эмпирические факты (наука начинает с непосредственных наблюдений отдельных фактов);

-простые обобщения, которые мы можем непосредственно проверить, это эмпирические законы, они объясняют факты и используются дли предсказания фактов. Наблюдения обнаруживают определенную повторяемость;

-общие принципы, которые мы можем использовать, чтобы объяснять эмпирические законы: теоретические законы. Качественное отличие теоретических законов заключается в том, что они используют теоретические термины, в то время как эмпирические законы включают лишь термины наблюдения.

Каким же образом могут быть получены теоретические законы? Р.Карнап полагает, что к ним нельзя прийти, если просто взять эмпирические законы, а затем обобщить их на несколько ступеней дальше. Они содержат термины другого рода. Термины теоретических законов не относятся к наблюдаемым величинам. Они являются законами о таких объектах, как молекулы, атомы, электроны, электромагнитные поля.

Как физик приходит к эмпирическим законам? Он наблюдет некоторые события, подмечает регулярности, описывает их с помощью индуктивного обобщения. А как могут быть открыты теоретические законы? Будем собирать все больше данных, затем обобщим их за пределы эмпирии? Однако никакой теоретический закон не был установлен подобным образом. Вот мы наблюдаем камни, деревья, воду. Замечаем некие регулярности и описываем их. Но независимо от того, как долго и тщательно мы все это делали, мы никогда не достигнем пункта, когда мы сможем наблюдать молекулу. Термин «молекула» никогда не возникает как результат наблюдений.

По этой причине никакое количество обобщений из наблюдений не может дать теории молекулярных процессов. Такая теория возникает путем гипотезы. Из гипотезы выводятся некие эмпирические законы, и эти законы проверяются путем наблюдения фактов. Подтверждение таких выводных законов обеспечивает косвенное подтверждение теоретическому закону. Связь между теоретическим и эмпирическим более сложна, она решается на пути установления гипотетико-дедуктивного метода.

По вопросу о форме организации знаний сложилось представление о кумулятивизме, согласно которому развитие знания происходит путем постепенного добавления новых положений к накопленной сумме истинных знаний. Эмпиристская версия отождествляет рост знания с увеличением его эмпирического содержания. Рационалистическая – трактует развитие знания как такую последовательность абстрактных принципов и теоретических объяснений, каждый последующий элемент которой включает в себя предыдущий: новая теория включает старую. Деятельность ученого состоит в следующих шагах:

-установление новых протокольных предложений;

-изобретение способов объединения и обобщения этих предложений. Наука только добавляет новые факты и законы.

Вариант кумулятивизма – энциклопедизм: научная теория мыслится в виде пирамиды, в вершине которой находятся основные понятия, определения и постулаты, или аксиомы. Ниже располагаются предложения, выводимые из аксиом. Вся пирамида опирается на совокупность протокольных предложений. Наилучшей формой собирания таких теорий-пирамидок является энциклопедия. Марш науки прогрессирует от энциклопедии к энциклопедии.

Проект энциклопедии как формы восстановления единства познания, создания объединенной науки дополнялся проектом унификации терминологии на базе физикализма, поскольку считалось, что понятийные системы других наук говорят на своем собственном языке, между тем, как они принадлежат одной системе и находятся во взаимной связи. В качестве такового рассматривалась физика. Однако во второй четверти 20 века интерес к физике снизился. Среди тех проблем, которые вышли вперед оказались методология историко-научных исследований и отношение научной теории к реальности. Первый круг вопросов разрабатывался К.Поппером, Т.Куном и И.Лакатосом. Второй – конструктивистами или инструменталистами и реалистами, типа М.Планка.

Другая особенность неопозитивизма – антиисторизм, почти полное пренебрежение вопросами развития объекта, поскольку развитие предполагает взаимосвязь и взаимодействие фактов. Все изменения для них – это перекомбинация фактов или ощущений, как в калейдоскопе получают новую картинку путем встряхивания элементов.

Отсюда своеобразное представление о развитии науки. Знание – описание фактов, когда ничего не теряется, нет потерь, нет революций. В основе науки лежат протокольные предложения, выражающие чувственные переживания субъекта. Истинность этих предложений абсолютно достоверна и несомненна. Их совокупность образует эмпирический базис науки.

Деятельность ученого должна придерживаться двух процедур: 1) установление протокольных предложений; 2) изобретение способов объединения и обобщения этих предложений. Протокольным предложениям приписывались следующие особенности: они выражают чистый чувственный опыт субъекта; они абсолютно достоверны; предложения нейтральны по отношению ко всему остальному знанию; они гносеологически первичны, поскольку именно с установления протокольных предложений начинается процесс познания. Сегодня уже не говорится о полной достоверности и несомненности предложений эмпирического языка, и признают влияние теорий на них. Однако такой язык все же нужен, считают некоторые методологи науки, иначе невозможно сравнивать конкурирующие теории.

Научная теория мыслилась логическими позитивистами в виде пирамиды, в вершине которой находятся основные понятия (величины), определения и постулаты, ниже располагаются предложения, выводимые из постулатов. Вся пирамида опирается на совокупность протокольных предложений, обобщением которых она является. Прогресс науки выражается построением таких пирамид и в последующем слиянии теорий, построенных в некоторых областях науки, в более общие теории вплоть до слияния их в одну универсальную науку.

В этой примитивно-комулятивной модели развития не происходит никаких потерь, каждое протокольное предложение ложится в фундамент науки.

Опираясь на понимание научного знания как описания чувственного данного, в качестве критерия демаркации научного и иного знания была выбрана верификация: предложение научно только в том случае, когда оно сводимо к протокольным предложениям, и его истинность устанавливается наблюдением. Протокольные предложения не нуждаются в верификации, так как представляют чистый чувственный опыт и служат эмпирической базой для верификации всех других предложений. Все остальные предложения языка науки должны быть верифицированы для того, чтобы доказать свою научность.

Хорошо известно, что большая часть научных законов имеет форму общих предложений типа: все тела при нагревании расширяются; тело А при нагревании расширяется; тело В при нагревании расширяется; тело С при нагревании расширяется… Но ведь мы не в состоянии сформировать и проверить бесконечное множество протокольных предложений такого рода. Следовательно, законы науки не верифицируемы и должны быть объявлены бессмысленными. Однако, что это будет за наука, если ее лишить законов?

Логические позитивисты обогатили нарождавшуюся философию науки описанием гипотетико-дедуктивного метода, выявили структуру теорий математического естествознания, дали логические схемы объяснения и предсказания, виды определений научных понятий, описание эмпирических процедур. Все это и ныне входит в арсенал методологии науки.

Однако в целом модель, представленная логическими позитивистами, была искусственна и примитивна, довольно далекой от подлинной науки, она была не свободна от противоречий. Им не удалось выделить в научном знании твердый базис эмпирии, существование которого вытекало бы из их логико-гносеологических предпосылок. Они излишне резко проводили различие между эмпирическим и теоретическим уровнями познания. Они были убежденными сторонниками математизации научного знания.

Дальнейшее развитие философии науки было связано с обращением к историческому развитию науки. Методологические концепции начинают сравнивать не с логическими системами, а с реальными теориями и с историческими процессами возникновения научного знания. И с этого момента на формирование методологических концепций начинает оказывать влияние не символическая логика, а история науки. Соответственно изменяется и проблематика философии науки. Анализ языка и статичных структур уступает место критическому рационализму К.Поппера.

Если логические позитивисты считали единственным законным предметом философии науки логический анализ зрелого научного знания, то К.Поппер, Т.Кун, И.Лакатос, С.Тулмин, П.Фейерабенд, М.Полани обратили внимание на динамику и развитие научного знания. Указанные методологи науки, исследуя динамику науки, опирались не только на историю науки, но и предлагали и даже навязывали ее определенное видение, проводя различие между внутренними и внешними факторами развития науки. У К.Поппера процесс открытия научных законов – это внешний фактор для истории науки, а для М.Малкея и Дж.Гилберта – внутренний. С позиций многих методологов науки психологические и социальные детерминанты принадлежат к внешней истории науки, тогда как для Т.Куна, М.Полани и П.Фейерабенда они частично включаются во внутреннюю историю науки. Для К.Поппера факты – это абсолютная ценность науки, они бесспорны (хотя и конвенциальны), общезначимы и кумулятивны, а для Т.Куна они относительно ценны, необщезначимы, а в целом фактуальное знание некумулятивно.