Социология, политология, политтехнологии, культурология

Физическая культура (претендует на сборку всего знания, анатомия, физиология, психофизиология, спортивная медицина, основы тренерской деятельности, спортивное питание, здоровый образ жизни)

Для четвертого уровня «Почему я это делаю?» удалось построить высокоорганизованное рефлективное знание, которое включает в себя одно или несколько знаний более низкого уровня, мыследеятельностную методологию, являющуюся точкой сборки, общую теорию систем и некоторые разделы психологии. К сожалению, этим знанием и в стране, и в остальном мире владеют очень и очень немногие.

Наконец, пятому уровню «Кто я?» отвечает высшее или трансцендентное знание, образованное совокупностью знаний более низких уровней (в том числе рефлексивным), а также рядом научных и философских дисциплин, среди которых:

• Математика (геометрия, аналитическая геометрия, тензорный анализ, геометрия Римана, топология, высшая топология, теория групп, теория алгебр, высшая алгебра, теория функций комплексной переменной, математический анализ – интегральное, дифференциальное, вариационное исчисление, функции, спецфункции, обобщенные функции, ряды, теория чисел, математическая логика, альтернативные логики, дифференциальные логики, теория множеств, работы Геделя, проблемы Гильберта в современной интерпретации)

• Физика (классическая механика, классическая теория поля, специальная и общая теория относительности, калибровочные поля, эволюция вселенной, суперсимметрия и супергравитация, суперструны)

• Квантовое знание (теория вероятности, математическая статистика, квантовая механика, квантовая электродинамика, квантовая теория поля, квантовая гравитация, квантовые эффекты в макромире, «квантовая» литература – дисциплины существуют, знание не сформировано)

• Лингвистика (историческая лингвистика, структурная лингвистика, неопозитивизм, подход Витгенштейна, подход Лема, подход Налимова)

• Общая теория систем

• Методология (физическая методология, историческая методология, гуманитарная методология, мыследеятельностная методология, представление об обобщенной методологии)

• Музыка

• Философия (история философии, философское метазнание, основные формы философского знания и их взаимосвязь, современная философия)

• Богословие, в т.ч. трансценденция (реальная точка сборки всего Знания)

Не уверен, что кто-либо в мире сегодня владеет этим знанием в полном объеме, но в прошлом для уровней знания своего времени случаи были: Леонардо да Винчи, И.Ньютон, В.Вернадский, Т. Лири, В. Налимов...

Понятно, что линейная комбинация знаний также представляет собой знание, так что число возможных конструкций довольно велико. Согласно гипотезе Ф. Делгядо, точками роста, «подозрительными на экстремум» креативной и инновационной деятельности, являются области, в которых пересекается знаниевые пространства с пространствами, образованными научными дисциплинами. Иными словами, новые смыслы возникают там, где частная наука обретает онтологический статус и поэтому становится рефлексивной270.

270 Пересечение пространств знания и дисциплинарности дает возможность «увидеть» дисциплину, выйдя в онтологическую позицию. Это и есть рефлексия, по крайней мере ее форма.

Инноватика и наука: новые проблемы Гильберта (дайджест)

Предварительный анализ дает следующие перспективные «точки роста», в которых вероятно возникновение не только новых смыслов, но и новых технологий причем – критических для когнитивного перехода:

1 Область: Теория квазихаотических систем.

Ведущая проблема: являются ли процессы возникно венйя турбулентности хаотическими или квазихаотическими?

Ожидаемые технологии:

• Управление циркуляцией водных и воздушных масс (управление климатом, управление погодой, управление стоком рек, планирование режима работы ГЭС)

• Ламинаризация процессов обтекания (крыла и т.п.), альтернативные отсосу пограничного слоя методы управления потоком

• Подавление потерь на вихреобразование в трубопроводах (квазисверхтекучие жидкости и газы)

• Искусственное масштабирование естественных вихревых процессов

2 Область: Взаимодействие социальной, психической или человеко-машинной системы с нерегулярным информационным потоком (информационная турбулентность, информационная кавитация).

Ведущая проблема: изменение состояния коллективного сознательного/коллективного бессознательного (измененные состояния массового сознания).

Ожидаемые технологии:

• Безошибочные действия

• Быстрое обучение

• Протоколы общения (в том числе и опосредованного – текст, Интернет) высокого уровня

• Вторичное информационное квантование (рождение–уничтожение сюжетов)

• Методы воздействия на коллективную психику (массовые психоделики)

• Прямое получение информации из коллективного бессознательного

• Прямое получение информации из информационного поля Земли

3 Область: Теория сложных и сверхсложных систем.

Ведущая проблема: понятие динамически меняющейся цели в динамическом окружении (пойди туда, не знаю куда...)

Ожидаемые технологии:

• Управление сложными системами

• Эффективное управление простыми системами

• Выбор в ситуации, не допускающей рационализацию или оптимизацию

4 Область: Новая научная рациональность.

Ведущая проблема: рефлексия онтологических и аксиологических оснований науки как одной из форм познания.

Ожидаемые технологии:

• Выход из кризиса познания, прежде всего «остановка масштабирования», то есть непрерывного усложнения модели

• Масштабное распространение новой оргструктуры в познании – «знаниевого реактора»271

271...и тут Шахерезада прекратила дозволенные речи.

5 Область: Создание психоэтологии (хомоэтологии).

Ведущая проблема: эффективное взаимодействие личности с социальной группой (микрогруппой).

Ожидаемые технологии:

• Создание высокосвязных групп произвольного состава (за «двойками», «тройками» и «решетками») и Протоколов их общения и деятельности

• Человекоматериаловедение (особенности поведения человека в социальных тепловых двигателях)

• Психика с низкой реактивностью (ключевая технология под «быстрый мир»)

• Построение «многозадачной психики» через расслоенность психики

• Переформатирование игры в деятельность и деятельности в игру

6 Область: Ядерные нанотехнологии. Проблема: дороговизна, большие размеры ядерных энергетических систем, длительность сборки и функционирования, низкая степень выгорания активного вещества.

Ожидаемые технологии:

• «Кубик Энеи» – твердотопливный индивидуальный реактор на тонких пленках (нанопленках) с охлаждением, излучением и утилизацией этого излучения прямым превращением в электрическую энергию.

7 Область: Жидкометаллические кристаллы.

Проблема: склейка металлических изделий, работающих в условиях высоких напряжений и температур (турбин).

Ожидаемые технологии:

• Переход к склейке любых поверхностей вместо сварки, спекания и т.п. Создание дешевых и технологичных турбин любых размеров.

8 Область: Когнитивный бизнес.

Ведущая проблема: кризис корпоративных форм организации бизнеса.

Ожидаемые технологии:

• Нерыночные регуляторы экономики.

Ожидаемый социальный институт:

• Посткорпорация

9 Область: Неолингвистика.

Ожидаемые технологии:

• Человеко-машинный перевод

• Подстройка психики под изучаемый иностранный язык

• Дешифровка древних и инопланетных (обобщенных чужих) языков

• Шифрование и дешифрование без специальных шифровальных систем

10 Область: Изучение матрицы конфликтов «природ» (материальная, технологическая, социальная, информационная, трансцендентная). Конфликт естественнонаучного и гуманитарного знания как частный случай конфликта природ.

Ожидаемые технологии:

• Выход из пространства конфликтующих «природ» (позиция «сверхконфликтолога», «диспетчера»)

• Технология дизайна онтологий (онтологической «машинки») и онтологических практик

• Технология последовательной оптимизации деятельности на различных уровнях сознания

ВЫСШЕЕ ОБРАЗОВАНИЕ В РОССИИ – ПОКА «ТИТАНИК» ПЛЫВЕТ…

Говоря о проблемах российского высшего образования, обычно упоминают недостаток финансирования, коммерциализацию процесса обучения, полупровалившуюся реформу с неясными целями и сомнительными средствами, пресловутую «Болонскую систему», буквально навязываемую преподавательскому корпусу вузов, низкий уровень подготовки школьников, надвигающуюся отмену отсрочки от призыва и, наконец, единый государственный экзамен, введение которого является серьезным ударом по самостоятельности высших учебных заведений в важнейшем вопросе отбора абитуриентов.

Этот «малый джентльменский набор» претензий к государству приписывается обществу, хотя принадлежит, конечно, преподавателям и администраторам высшей школы и может быть сведен к формуле: нам мало платят и при этом нами пытаются командовать.

К трудностям работников российской системы высшего образования можно было бы отнестись с некоторым сочувствием, если бы их позиция была бы хоть сколько-нибудь конструктивной. В действительности, речь идет об огульном отрицании всего, что исходит от Государства, при полном отсутствии альтернативных предложений. Ну нельзя же считать конструктивной позицию: дайте нам денег и ни в коем случае нас не трогайте!

Реформа высшего образования в самом деле уязвима для критики, поскольку дорога, трудновыполнима, непоследовательна, да еще и представляет собой кальку с сомнительной западноевропейской модели. Однако ничего другого на нашем, да и на мировом педагогическом горизонте не видно. Идея «вернуть все к временам Советского Союза» представляет собой типичную реакционную утопию, поскольку содержит идею возврата к прошлому и к тому же абстрагируется от Текущей Реальности. Во-первых, в стране нет ни финансовых средств, ни задач, адекватных советской системе образования. Во-вторых, нет соответствующих преподавателей. Наконец, в-третьих, нет таких абитуриентов, которые были в советское время. И если первую проблему как-то можно решить, а о решении второй – хотя бы помечтать, то третья проблема неразрешима в принципе.

В действительности дело обстоит даже серьезнее: неверно поставлена цель. Вернее, она, эта цель, отсутствует.

Среднее образование имеет своей очевидной целью интеграцию ребенка в общество. В настоящее время эта задача решается в основном средствами массовой информации, что и обусловило кризис школы.

Высшее образование первоначально готовило высшую управленческую элиту, затем – верхушку предпринимательского слоя. По мере демократизации общества, с одной стороны, и повышения требований к квалификации рабочей силы – с другой, доля людей, получающих высшее образование, росла, а качество его пропорционально снижалось. Этот процесс на Западе привел к формированию среднего класса – слоя грамотных, платежеспособных и лояльных государству специалистов. Такой слой оказался востребованным при формировании посттоталитарных механизмов управления в развитых странах, и на полвека основной задачей высшего образования стало расширенное воспроизводство среднего класса. Насколько можно судить, именно на это ориентирована западноевропейская «Болонская система», которую сейчас без большого желания пытаемся скопировать.

Конец XX столетия ознаменовался кризисом средне го класса, более острым – в США, но заметным и в Западной Европе. Причинами этого кризиса стали снижение производительности капитала и нарастание миграционных потоков. Экономическое разорение среднего класса – в Соединенных Штатах через налоговый механизм перекачивающий денежные средства от трудящихся американцев к получателям велфера, в Западной Европе – через конкуренцию на рынке труда – привело к серьезному упадку западного высшего образования.

Советский Союз, как обычно, шел своим – и довольно интересным путем. Его вузы в массовом масштабе готовили специалистов, амбиции, а отчасти и знания которых давали им право быть среди лиц, принимающих решения. В сущности, это тоже был своеобразный средний класс – имперский: в Британии времен ее расцвета из подобных людей формировались первооткрыватели, корсары и на следующем историческом этапе колониальная администрация. Но Земля была открыта, колонии – давно интегрированы с метрополией, а выход в далекий космос задержался. Все управленческие позиции были заняты предыдущими поколениями, и советской научно-технической интеллигенции приходилось сидеть в НИИ на копеечной зарплате, причем государство не смогло обеспечить их даже работой, сколько-нибудь соотносящейся со специальностью. В результате этот социальный слой деградировал, а вместе с ним – и советское высшее образование.

Мир находится на пороге постиндустриального кризиса и потребность общества в среднем классе, повышающем социальную устойчивость ценой отказа от развития и снижения нормы прибыли, очень невелика. Соответственно падает и потребность в массовом высшем образовании.

Само собой разумеется, ни одно современное государство от этого института не откажется. Совсем даже наоборот: высшее образование станет одинаковым, повсеместным и всеобщим. При этом оно перестанет предоставлять какие-либо социальные и карьерные блага, да и уровень знаний дипломированных специалистов сравняется с подготовкой школьников 1960-х годов (в лучшем случае). Произойдет примерно то же самое, что случилось некогда с римским гражданством – оно распространилось по всей необъятной Империи, но утратило привилегированный статус.

Конечно, во все времена высшее образование решало одну специфическую, только ему доступную и важнейшую задачу. Оно готовило кадры для науки (включая теологию) и искусства, то есть реализовывало одну из атрибутивных функций общества – познание. И сегодня разговор о высшем образовании имеет смысл только в этом контексте.

Кризис образования проявляется прежде всего в том, что исчезает «отклик» на инвестиции. В пересчете на человека американское или голландское образование «дороже» современного российского в тысячу раз, а разница результатов минимальна – хорошо, если она составляет хотя бы два раза.

Затем начинает исчезать, размываться картина мира. Не только у школьников отсутствует онтология, студенты также почти начисто ее лишены. В лучшем случае имеется какая-то, довольно примитивная профессиональная рамка – сделанная на коленке «философия бухгалтерского учета» или «теология ландшафтного дизайна». А вне профессионального поля находится пустота.

Чтобы понять, насколько этот процесс серьезен, достаточно обратить внимание на популярность работ Фоменко или Суворова (конечно, не у историков), астероидной гипотезы вымирания динозавров (разумеется, не среди палеонтологов), модели глобального потепления (здесь эпидемии избежали тонкие слои палеоклиматологов и гляциологов). Пугающее распространение приобрела радиофобия.

Поэтому, когда кто-то говорит сегодня, что хочет создать в Норильске, Владивостоке или Москве университет не хуже, чем Иельский или Гарвардский, его надо понимать следующим образом: «Я собираюсь построить очередную систему, поглощающую огромные материальные ресурсы и заведомо не функционирующую в том режиме, который от нее требуется».

В проблематике познания российское, да и мировое высшее образование можно охарактеризовать следующим образом: учат не тех, не тому, не так и очень медленно.

Современная система образования сложилась в высокое Средневековье и мало изменилась с тех пор, несмотря на смену двух общественно-экономических формаций и одной фазы развития. Она построена на разрыве процессов учебы и деятельности, ориентирована на предметный подход и монодисциплинарность, во всех своих звеньях устойчиво воспроизводит управленческую пирамиду. Студенты получают информацию в процессе прямой трансляции, причем контролировать этот процесс они не могут. Проверка знаний осуществляется в ходе экзаменационных сессий, и качество этого «измерительного прибора» оставляет желать много лучшего. Кроме того, коэффициент полезного действия системы образования, рассматриваемой как генератор кадров для процесса познания, мало отличается от нуля. Три процента, характерные для паровоза, – это наш послезавтрашний счастливый день.

Что должно измениться?

Прежде всего, сроки получения высшего образования должны значительно сократиться. Речь должна идти об очень интенсивной, но короткой учебе. В постиндустриальной (когнитивной) перспективе даже год представляется недопустимо большим сроком. Современные молодые люди справедливо говорят: «Дайте мне образование за полгода, и я дорого заплачу за это. А за три года или, тем более, за шесть лет оно мне не нужно и даром».

Короткое образование – это совсем другая логика построения образования: модульность курсов, глубокое погружение, снятие серотонинового барьера и активизация памяти, деятельностный подход к образованию, использование технологии организационно-деятельностных игр для «размонтирования» мышления и стратегических имитационных игр для инсталляции онтологии... и т.д. Об этом можно писать много, но контуры проекта понятны и так, а детали сейчас не имеют значения, да к тому же многократно изменятся в процессе реализации.

Образование на огромных перегрузках могут выдержать, не потеряв ни здоровья, ни креативных способностей, только совсем маленькие дети или, напротив, сформировавшиеся взрослые люди, решившие значительную часть своих жизненных проблем (работа, деньги, семья, дети) и вступившие в этап личностного роста. То есть мы должны предсказать, что одна часть высшего образования резко помолодеет и начнет работать с контингентом возраста 11-13 лет, если не младше, а другая столь же резко повзрослеет и обратится к людям тридцать сорока лет. В перспективе обе линии сольются в единую гетеровозрастную систему, но это произойдет не завтра.

Заметим, что современное высшее образование пытается научить едва ли не самый неподходящий для этого «материал»: молодых людей, находящихся в поиск себя, спутника жизни и своего места в этой жизни. В европейские Средние века, когда с детьми работать Не умели, а возраст пятьдесят лет обозначал глубокую старость, ориентация высшего образования на подростков была понятна и оправдана, сейчас она является привычным анахронизмом.

Предложенные шаги – изменение контингента, с которым работает высшее образование, и методов, которыми осуществляется преподавание, – повысят эффективность образовательной системы (как социального института, осуществляющего воспроизводство информации в неразрывной связи с получением новой информации), но не дадут возможности решить проблему кризиса онтологии, в том числе кризиса «научной», позитивистской, натурфилософской онтологии.

Поэтому необходим следующий, еще более сложный шаг.

Познание, как и образование, складывается из трех независимых и одинаково важных системных деятельностей – распаковки, компактификации и коммуникации. В настоящее время баланс этих деятельностей резко нарушен в пользу распаковки. И НИРы, НИОКРы и ОКРы представляют собой распаковку того, что было сделано фундаментальной наукой и процедурой ее технологизации.

Крен в сторону распаковки научного производства означает, что противоположной операции – компактификации информации – не придается должного значения. Современный мир не компактифицирован. Научное и преподавательское сообщество не может ни правильно учить детей, ни корректно общаться с элитами именно потому, что владеет знанием, не отлитым в компактную обозримую форму.

Не меньше проблем и с коммуникацией. На Западе в этой деятельности преуспели больше, чем в России, но и там методы коммуникации находятся на пещерном уровне. Поэтому даже то знание, которое является вполне компактифицированным (высшая математика, электродинамика, специальная и общая теория относительности, нейролингвистическое программирование), не может быть корректно передано учащимся.

Если мы хотим создавать принципиально новую образовательную структуру, нужно провести симметризацию по трем базовым деятельностям, научиться организовывать и поддерживать связи между ними. Для этого потребуется система управления знаниями.

Необходимо понять, что такое компактифицированная информация и как она выглядит. Для этого введем категорию «знания». «Знание» – это системно организованная совокупность научных дисциплин, обладающая в силу своей системности собственной онтологией.

Разных знаний известно всего шестнадцать, из них только три знания сколько-нибудь описаны, а еще четыре – описаны, но плохо. Очень большим достоинством советского образования – и школьного, и вузовского – было то, что оно транслировало учащемуся по крайней мере одно, а иногда и два-три различных знания. Ностальгия по советскому образованию в значительной мере связана с тем, что оно давало какую-никакую, но все-таки картину мира.

Система знаний организована иерархически и может быть расписана по уровням Бертрана Рассела и была описана в предыдущем разделе.

Первый уровень Знания отвечает на вопрос «Где я?» – в рамках пространства и времени, в языке метафор.

Простейшим является географическое Знание. Высшая его форма – астрономическое Знание – в современном мире не сформировано, а после того как Плутон лишили статуса планеты, наверное, сформировано уже не будет. Географическое Знание, как уже отмечалось, включает в себя следующие научные дисциплины: географию (в том числе физическую, являющуюся точкой сборки всего Знания в целостность, описательную, историческую, экономическую), геологию (в таких аспектах, как строение Земли, полезные ископаемые, геохимия, геофизика, экономическая геология), метеорологию (в том числе климат, погодные явления, природные зоны, стихийные бедствия, палеоклиматология), астрономию (координаты, координатные системы, общая астрономия, планеты и спутники, звезды, звездное небо, навигация и навигационные приборы), экономику (политэкономию, геоэкономику, глобализацию, мировые рынки, мировую торговлю, мировые валюты и их взаимодействие, биржу и биржевые процессы, мировой фондовой рынок и инструменты работы с ним), политику (международное право, международные отношения, геополитику).

Историческое Знание, отвечающее на вопрос «Когда я?», состоит из истории, историографии, хронологии, археологии, психологии, социологии, лингвистики, стратегии, искусства управления, военной науки, общей теории систем, политики и эвологии – не существующей в настоящее время науки о развитии систем (подобно тому как экология является наукой о равновесии и воспроизводстве систем). Именно эвология должна собирать историческое Знание.

К тому же уровню относится мифологическое Знание (некогда главенствовавшее, потом потерявшее свое значение и сейчас стремительно возвращающее его) и физическое Знание (математика, физика, астрономия, химия, точка сборки – практика физического эксперимента).

Следующий уровень Бертрана Рассела характеризуется вопросом «Что я делаю»? На этом уровне должны быть представлены Знания, соответствующие трем основным формам деятельности – распаковке, компактификации и коммуникации, и четырем базовым социальным процессам – познанию, обучению, управлению и производству. В действительности, эти Знания фрагментарны, представлены в искаженной форме («юриспруденция», «администрирование») или вовсе отсутствуют.

Несколько лучше дело обстоит с третьим, технологическим уровнем Рассела, отвечающим на вопрос «Как я это делаю?». Здесь есть техническое Знание, которое, правда, очень плохо собрано (математика – вычислительные методы, физика – классическая механика, электричество и магнетизм, термодинамика, физика твердого тела и сопротивление материалов, основы физического эксперимента, геология – сейсмология, почвоведение, геодезия, география – природные зоны, климат, товарные потоки, программирование, системное программирование, администрирование сетей, живопись, рисование, композиция, черчение, проектирование и дизайн, ТРИЗ, городское хозяйство и транспорт, несуществующая наука о городской антропосреде, экономика). Есть экономическое Знание, антропологическое Знание.

Введем определение, согласно которому человек, у которого инсталлировано географическое и историческое Знание, обладает начальным образованием. Если добавляется еще и физическое Знание, то можно говорить о среднем образовании. Оно имеется сегодня у некоторых выпускников физических факультетов очень хороших вузов. Когда есть еще техническое и антропологическое (или экономическое, хотя это очень маловероятно) Знание, образование называется средним системным. В настоящее время лица с таким образованием распределяются «штучно».

А где же высшее образование?

Дальше.

На четвертом уровне Бертрана Рассела появляется рефлексия и задается вопрос: «Почему я это делаю?» Этому уровню отвечает рефлексивное Знание, включающее в себя одно или несколько Знаний более низких уровней, мыследеятельную методологию (собирающую все Знания), психологию и общую теорию систем. Высшее образование – это среднее образование плюс рефлективное Знание. Высшее системное – это среднее системное плюс рефлективное. В настоящее время в стране есть люди с высшим системным образованием. Их – человек двадцать–тридцать.

На пятом уровне находится вопрос «Кто я?» и возникает высшее Знание (оно же – онтологическое, оно же – трансцендентное).

Это Знание включает в себя Знания низких уровней, рефлексивное Знание, а также математику в огромном объеме (геометрия, аналитическая геометрия, тензорный анализ, геометрия Римана, топология, высшая топология, теория групп, теория алгебр, высшая алгебра, теория функций комплексной переменной, математический анализ – интегральное, дифференциальное, вариационное исчисление, функции, спецфункции, обобщенные функции, ряды, теория чисел, математическая логика, альтернативные логики, дифференциальные логики, теория множеств, работы Геделя, проблемы Гильберта в современной интерпретации), физику (классическую механику, классическую теорию поля, специальную и общую теория относительности, калибровочные поля, эволюцию Вселенной, суперсимметрию и супергравитацию, суперструны), новое, еще не сформированное, не нашедшее точки сборки квантовое Знание (теорию вероятности, математическую статистику, квантовую механику, квантовую электродинамику, квантовую теорию поля, квантовую гравитацию, квантовые эффекты в макромире, «квантовую» литературу), лингвистику, музыку, философию, богословие. Именно богословие является здесь точкой сборки.

Высшее Знание является целью последней ступени образования – глобального образования. Людей, обладающих таким образованием, сегодня на Земле нет.

Все, сказанное выше, – это не метафора. К середине этого года система Знаний будет в первом приближении описана. А дальше перед нами встает интереснейшая задача, сравнимая с той проблемой, которую когда-то, в XVIII веке, решили энциклопедисты. Нужно будет создать материал – я не знаю, что это будет: текст, компьютерная программа, что-то третье, четвертое, пятое, – некий информационный объект, который описывает современный набор человеческих Знаний. Понятно, что это уже будет не Энциклопедия, а нечто совершенно иное. Но роль, которую сыграет в XXI веке компактифицированное описание системы Знаний, будет сравнима с ролью первой Энциклопедии, проложившей дорогу в Новое время.

Университет будущего – это не здание, это обобщенная книга. Книга, которая по силе своего воздействия должна быть соотнесена с Кораном или Библией и при этом посвящать нас не только в трансцендентные вопросы, но и в вопросы материального существования. Ее создание – это задача ближайших лет. В сущности, «это надо было сделать уже вчера».