Койне и полиглоссия

Стратификационная полярность народа обуславливает ряд его типичных свойств.

Койне, от греческого «общий», представляет собой в народе прямой аналог того, чем являлся язык в этносе. Главное отличие койне от языка состоит в том, что в народе, состоящем из двух и более этнических групп, «койне» является органическим языком только одной из них, а остальные этнические группы пользуются им как «языком межэтнического общения», но не своим, не родным. Однако, то, что на «койне» говорят те, кто не «понимает» его структуры, влияет и на тех, для кого «койне» ранее был родным языком. Структура языка рушится, трансформируется, он все более становится техническим средством, утрачивая свое сакральное этническое измерение.

При этом чаще всего в народе сохраняется полиглоссия, так как отдельные этносы наряду с койне продолжают пользоваться своим родным языком. Это усложняет общую картину, так как происходит не только заимствование терминов из разных этнических глосс другими этносами и насыщение ими койне, но смешиваются между собой и сакрально-ассоциативные ряды, отрываясь от той структуры имен-мест, которая обосновывала их место в этноцентруме.

Мышление в народе

Внедрение фигуры «другого» радикально меняет саму структуру этнической интенциональности. В рамках мышления появляется место для «сомнения». В мышлении народа появляется «то, чего нельзя назвать». Появление «другого» в языке и мысли порождает раскол замкнутой контекстуальной ткани этноцентрума.

В народе, в его «расколотом» мышлении рождается смутная догадка о том, что имя есть знак. Поэтому с обеих сторон от него начинает брезжить два горизонта – внутренний горизонт смысла (интенсионал) и внешний горизонт означаемого, то есть предмета, вещи (экстенсионал).

Народ начинает сомневаться. Это сомнение вызвано фигурой «другого». Эта фигура, впущенная в процесс сознания, порождает триаду «смысл-знак-значение» и создает предпосылки для позднейшего рождения субъекта и объекта.