Первой заговорила Галла

- Это уже не приключение, а настоящая чертовщина. Я до последнего надеялась, что кто-нибудь сюда придёт и скажет: «улыбнитесь, вас снимает скрытая камера, это программа «Розыгрыш». Но какой к чёрту розыгрыш?! - закричала вдруг она во всю мощь своих лёгких, - если бока до сих пор болят – так я катилась по этой чёртовой трубе! Кто меня мог вот так разыгрывать?! Я Ругачёва, а не кукла, которую можно на помойку выбросить! Что происходит, кто мне может сказать?

Балерина села на диване и обхватила длинными руками свои длинные ноги. Наташа тихо плакала, уткнувшись носом в могучую грудь своего Тарзана. Денис с Максимом мерили шагами пространство этого своеобразного «зала ожидания». Бима Дилан пытался набрать номер на своём телефоне, а Муслим с безучастным видом вертел кольцо на пальце.

Галла замолчала и долго молча смотрела на него.

- Муслим! – наконец, окликнула она.

- А? Что? – спросил он, хлопая глазами.

- Скажи мне что-нибудь.

- Что? – улыбнулся он в недоумении.

- Что-нибудь ободряющее.

- Да? Ободряющее? Ну, конечно. Конечно, дорогая! Приободрись! Соберись, так сказать! Мужайся! Что ещё? Ну, в общем, лови позитив!

И тут напротив Галлы встал Филипп и негромко запел:

Милая Аида, солнца сиянье,
нильской долины дивный цветок.
Ты радость сердца, ты упованье,
моя царица, ты жизнь моя!
Скоро увидишь синее небо,
в своей отчизне ты будешь вновь.
В край свой родимый вновь ты вернёшься,
свободу я возвращу тебе! Ах!

Грудной голос ударялся волнами о стены и, отразившись от них, заполнял весь павильон. Ария Радамеса, которую Филипп никогда до этого не исполнял, звучала так мощно, словно её сопровождал огромный симфонический оркестр. Пожалуй, сам Джузеппе Верди изумился бы мощи его голоса. Она была такова, что всё помещение начало вдруг вибрировать, как при лёгком землетрясении. А Филипп, ничего не замечая, продолжал набирать силу, всё увеличивая и увеличивая невесть откуда бравшуюся мощь:

Милая Аида, солнца сиянье,
нильской долины лотос живой.
Образ твой полон очарованья,
ярче звезды твой взор огневой.
Увидишь скоро родные горы,
снова увидишь свою страну.
Ты позабудешь цепи позора,
снова свободу милой верну.
Свободу верну я вновь!

И тут своды помещения дали трещины, в потолке разъехались в стороны балки и сверху, со скрипом и грохотом опустился огромный стеклянный лифт!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ.

Прямая трансляция.

Егор Свиридович запер двери на все замки и отключил все телефоны. Раиса Сергеевна задёрнула плотные шторы и только после этого супруги включили свет. Хотя и было уже утро, но из-за страшных туч над городом нависла тьма.

- Ты действительно думаешь, что это хрономираж? – спросила Раиса Сергеевна, опускаясь в кресло.

- Да, если честно, я и сам уже не знаю, что и думать.