Глава 2. За нашим обеденным столом сидели знакомые все лица

Свинья

За нашим обеденным столом сидели знакомые все лица. Америка сидела по одну сторону от меня, Финч по другую, а остальные места заняли Шепли и его братья по Сигма Тау. Кажется, кондиционер снова сломался, и было сложно что-то услышать в столовой из-за его низкого рокота. Воздух был насыщен запахами жареной пищи и потной кожи, но почему-то все выглядели более энергичными, чем обычно.

— Здорова, Бразил, — поприветствовал Шепли сидящего передо мной парня. У него была оливковая кожа, глаза цвета шоколада и белая кепка с эмблемой футбольной команды Восточного университета, надвинутая на лоб.

— Мне не хватало тебя после игры в субботу, Шеп. Я выпил бутылку пива, ну или шесть, за тебя, — сказал он, широко улыбаясь.

— Я ценю это. Мы с Мер устраивали романтический ужин. — Шепли наклонился, чтобы поцеловать длинноволосую светленькую Америку в макушку.

— Ты сидишь на моем месте, Бразил.

Бразил обернулся и увидев, стоящего за ним Трэвиса, он перевел удивленный взгляд на меня:

— О, так она одна из твоих девочек, Трэв?

— Конечно, нет, — покачав головой, сказала я.

Бразил посмотрел на Трэвиса, который выжидающе смотрел на него. Парень пожал плечами и пересел с подносом на край стола. Трэвис улыбнулся мне и уселся на стул.

— Что случилось, Голубка?

— Что это такое? — поинтересовалась я, не в силах отвести взгляд от подноса. Таинственная еда на его тарелке была похожа на восковой экран.

Трэвис рассмеялся и сделал глоток воды из стакана.

— Дамы в кафетерии меня напугали. Я не буду критиковать их навыки в приготовлении пищи.

Я заметила оценивающие взгляды всех сидящих за столом. Поведение Трэвиса пробудило их любопытство, и я улыбнулась от мысли, что была единственной девушкой, с которой он хотел сидеть.

— Ооох... после обеда у нас тест по биологии, — протянула Америка.

— Ты готовилась? — спросила я

— Господи, нет. Я провела ночь, убеждая своего парня, что ты не собираешься спать с Трэвисом.

Футболисты, сидящие в конце нашего стола, оборвали свой грубый смех и прислушались. То же сделали и остальные студенты. Я взглянула на Америку, но она не проявляя ни малейших признаков вины, и толкнула Шепли в плечо.

— Господи, Шеп. С тобой совсем все так плохо, да? — спросил Трэвис, бросая упаковку кетчупа в своего двоюродного брата.

Я благодарно улыбнулась Трэвису, а Шепли не ответил.

Америка потерла его спину.

— Он будет в порядке. Ему просто требуется некоторое время, чтобы поверить, что твое очарование на нее не действует.

— Я не пытался очаровать ее, — обиженно фыркнул Трэвис. — Она моя подруга.

Я посмотрела на Шепли.

— Я же говорила. Тебе не о чем беспокоиться.

Шепли, наконец, посмотрел на меня и, увидев мое искреннее выражение, его глаза заблестели.

— А ты готовилась? — спросил меня Трэвис.

Я нахмурилась.

— Никакая учеба не может мне помочь с биологией. Просто не могу вбить ее себе в голову.

Трэвис встал.

— Давай.

— Что?

— Давай бери свои конспекты. Я помогу тебе подготовиться.

— Трэвис...

— Поднимай задницу, Голубка. Ты сдашь этот тест на отлично.

На ходу, я дернула Америку за длинную желтую косичку:

— Мер, увидимся в классе.

Она улыбнулась:

— Я займу тебе место. Мне понадобится вся помощь, какую я только смогу получить.

Трэвис проследовал за мной в мою комнату, и я вытащила учебник, но он тут же выхватил его и открыл. Он устроил мне настоящий допрос, а затем объяснил пару тем, которые я не понимала. Все, что казалось таким запутанным, стало довольно очевидным и все благодаря методам обучения Мэддокса.

—...и соматические клетки используют митоз для размножения. Вот когда есть фазы. Они звучат прямо как женское имя: Промета Анатела.

Я рассмеялась.

— Промета Анатела?

— Профаза, метафаза, анафаза, телофаза.

— Промета Анатела, — повторила я.

Он шлепнул меня бумагами по лбу.

— Ты сделала это. Ты знаешь этот учебник от корки до корки.

Я вздохнула.

— Нуу... там будет видно.

— Я провожу тебя до класса. Поспрашиваю тебя по пути.

Я заперла за нами дверь.

— Ты не рассердишься, если я завалю этот тест?

— Ты не завалишь, Голубка. Но перед следующим мы все же должны начать раньше, — сказал он, входя со мной в учебный корпус.

— Как ты собираешься заниматься со мной, делать свое домашнее задание, учиться и тренироваться для боев?

Тревис усмехнулся.

— Я не готовлюсь к боям. Адам звонит мне и говорит, где будет проходить бой, а я просто приезжаю.

Я с недоверием покачала головой, но он лишь встряхнул перед собой листочками, готовясь задать первый вопрос. Мы уже почти закончили второй тестовый тур по учебнику, когда дошли до моего класса.

— Надери им задницу, — усмехнулся он, передавая мне наши заметки, и облокотившись на дверной косяк.

— Эй, Трэв! — я оглянулась посмотреть, кто его позвал, и увидела высокого, немного худощавого парня, идущего по пути к классу и улыбающегося Мэддоксу.

— Паркер, — кивнул ему Трэвис. Незнакомец посмотрел на меня и его глаза заблестели ярче.

— Привет, Эбби, — улыбнулся он.

— Привет, — поздоровалась я, удивленная, что он знает мое имя. Я видела его на занятиях, но мы никогда раньше не общались. Паркер прошел к своему месту, обмениваясь шутками с рядом сидящими.

— Кто это? — спросила я. Трэвис пожал плечами, но чуть сощурил глаза.

— Паркер Хейз. Он один из моих братьев из Сигма Тау.

— Ты входишь в братство? — с сомнением в голосе спросила я.

— В Сигма Тау, вместе с Шепом. Я думал, ты знаешь, — сказал он, выглядывая Паркера позади меня.

— Ну... просто ты не очень... похож на человека, который будет вступать в братства, — ответила я, выразительно посмотрела на татуировки на его руках. Трэвис вновь обратил свое внимание на меня и усмехнулся.

— Мой папа раньше состоял в нем и все мои братья его члены... это, вроде как, семейное.

— И они ждали, что ты принесешь клятву? — в моем голосе сквозили нотки скептицизма.

— Да нет. Они хорошие ребята, — сказал он, встряхивая мои бумаги. — Пора идти в класс.

— Спасибо за помощь, — поблагодарила я, по—дружески пихнув его локтем. Мимо прошла Америка, и я последовала за ней на наши места.

— Как все прошло? — поинтересовалась она. Я пожала плечами.

— Он хороший учитель.

— Просто учитель?

— Он, так же, хороший друг.

Она выглядела разочарованной, и я рассмеялась из-за ее унылого выражения лица.

Америка всегда мечтала, чтобы наши парни были друзьями, братьми — соседями по комнате, как для нее, это было просто джекпотом. Она, так же, хотела, чтобы мы с ней жили вместе, когда решилась поехать со мной в Восточный Университет, но я срубила идею на корню, желая слегка расправить крылья. Как только она перестала дуться на меня, то сразу же сосредоточилась на поиске подходящего для меня парня среди друзей Шепли.

Здоровый интерес Трэвиса ко мне превзошел все ее надежды.

Быстро справившись с тестом, я вышла из здания и стала ждать Америку, сидя на ступеньках. Когда она приземлилась рядом со мной, вид у нее был расстроенный, и я подождала, пока она заговорит.

— Это было ужасно! — прокричала она.

— Тебе нужно позаниматься с нами. Трэвис очень хорошо объясняет.

Америка застонала и положила голову мне на плечо. — Ты совсем не помогаешь! Ты не могла вежливо кивнуть или что-то вроде этого? — я обняла ее за шею и повела в наше общежитие.

За следующую неделю Трэвис помог мне с письменной работой по истории и подтянул по биологии. Мы стояли вместе возле кабинета профессора Кэмпбэлла, просматривая стенд с оценками. Мой студенческий номер был третьим сверху.

— Третий высший балл за тест в классе! Отлично, Голубка! — сказал он, сжимая меня в объятиях. Его глаза светились от волнения и гордости, но неловкое ощущение заставило меня отодвинуться.

— Спасибо, Трэв. Без тебя я бы не справилась, — сказала я, дернув его за футболку.

Он спрятал меня за плечо и начал прокладывать нам путь сквозь толпу позади.

— Дорогу! Народ, разойдитесь! Освободите место для этой бедняжки, ужасно изуродованной наличием огромного мозга! Она гребаный гений!

Я весело хихикала от любопытных взглядов моих одноклассников.

Шли дни, слухи о наших отношениях продолжали распространяться по школе. Репутация Трэвиса помогла унять сплетни. Было известно, что он никогда не оставался с одной девушкой дольше, чем на ночь. Поэтому чем больше нас видели вместе, тем больше людей понимали, что у нас чисто платонические отношения. Даже с постоянными вопросами о нашей паре, поток внимания, который Трэвис получал от студенток, не ослабевал.

Он продолжал сидеть рядом со мной на истории и есть со мной за ланчем. Мне не понадобилось много времени, чтобы понять, что я ошибалась насчет него, даже заняла оборонительную позицию по отношению к тем, кто не знал Трэвиса так, как я.

В кафетерии Трэв поставил передо мной банку с апельсиновым соком.

— Не нужно было делать этого. Я собиралась сама взять, — сказала я, снимая пиджак.

— Ну, теперь тебе не придется, — сказал он, на его левой щеке образовалась ямочка.

Бразил фыркнул:

— Она сделала тебя мальчиком на побегушках, Трэвис? Что дальше: обмахивание ее пальмовым листом в Спидо?

Трэвис бросил на него убийственный взгляд, и я кинулась его защищать.

— Ты не поместишься в Спидо, Бразил. Так что заткнись!

— Полегче, Эбби! Я пошутил! — сказал Бразил, поднимая руки.

— Просто... не говори о нем так, — сказала я, нахмурившись.

Выражение на лице Трэвиса было смесью удивления и благодарности.

— Теперь я все видел. Меня только что защитила девушка, — вставая, сказал он.

Прежде, чем он ушел с подносом, он кинул еще один предупреждающий взгляд на Бразила, а потом вышел наружу, постоять с небольшой компанией курящих возле здания ребят.

Я старалась не смотреть на него, в то время как он смеялся и болтал. Каждая девушка в компании искусно боролась за место рядом с ним. И Америка пихнула меня локтем в бок, заметив, что мое внимание находится не здесь.

— На что уставилась, Эбби?

— Ни на что. Просто смотрю в никуда.

Она оперлась подбородком на руку и покачала головой.

— Они такие тривиальные. Посмотри на эту рыжеволосую. Она поправила свои волосы столько же раз, сколько и моргнула. Интересно, не устал ли Трэвис от всего этого.

Шепли кивнул.

— Еще как. Все думают, что он козел, но если бы они только знали, сколько он натерпелся от каждой девки, которая думает, что сможет его укротить... Он и шагу ступить не может без их назойливого приставания. Поверь мне: я бы не был с ними так вежлив, как он.

— О, как будто бы тебе это не понравилось, — сказала Америка, целуя его в щеку. Трэвис докуривал свою сигарету за пределами кафетерия, когда я выходила.

— Постой, Голубка. Я прогуляюсь с тобой.

— Тебе вовсе не обязательно провожать меня на каждое занятие, Трэвис. Я и сама знаю, как добраться.

Трэвис отвлекся на улыбнувшуюся ему, проходящую мимо девушку в короткой юбке, с длинными черными волосами. Он проследил за ней взглядом и кивнул в ее направлении, бросая сигарету.

— Свидимся позже, Голубка.

— О да, — сказала я, закатив глаза, когда он потрусил за девушкой.

Место Трэвиса пустовало весь урок, и я была немного зла из-за его отсутствия ради девчонки, которую он не знал. Профессор Чейни отпустил нас рано, и я поспешно направилась через лужайку, зная, что должна встретиться в три с Финчем, чтобы отдать ему записи Шерри Кэссиди по курсу развития понимания музыки. Я посмотрела на часы и ускорила шаг.

— Эбби?

По траве ко мне подбежал Паркер и пошел рядом.

— Думаю, официально мы не знакомы, — сказал он, протягивая руку. — Паркер Хейз.

Я пожала его руку и улыбнулась.

— Эбби Абернати.

— Я был позади тебя, когда ты получала свою оценку за тест по биологии. Поздравляю, — улыбнулся он, засунув руки в карманы.

— Спасибо. Мне помогал Трэвис, иначе я была бы внизу этого списка, поверь мне.

— О, так вы, ребята...

— Друзья.

Паркер кивнул и улыбнулся.

— Он не говорил тебе, что в эти выходные в Доме будет вечеринка?

— Мы в основном говорим о биологии и еде.

Паркер засмеялся.

— Это похоже на Трэвиса.

У двери Морган Холла Паркер изучал своими большими зелеными глазами мое лицо.

— Ты должна прийти. Будет весело.

— Я поговорю с Америкой. Не думаю, что у нас что-то запланировано.

— У вас комплексная сделка?

— Мы заключили соглашение этим летом. Никаких вечеринок в одиночку.

— Умно, — одобрительно кивнул он.

— На ориентации она познакомилась с Шепом, поэтому мне действительно не особо часто приходилось ходить за ней. Это будет первый раз, когда мне нужно спросить у нее, поэтому уверена, она будет рада пойти, — про себя я почувствовала досаду. Я не только была болтливой, но и стало очевидно, что меня не звали на вечеринки.

— Отлично. Увидимся там, — сказал он. Его лицо озарилось великолепной улыбкой, типичной для модели Банана Репаблик, с квадратным подбородком и загорелой кожей, и, повернувшись, он пошел через кампус.

Я смотрела на него: он был высоким, гладко выбритым, в отглаженной рубашке в тонкую полоску и джинсах. Его волнистые русые волосы подпрыгивали при ходьбе.

Я закусила губу, польщенная его приглашением.

— А он тебе подходит, — прошептал мне на ухо Финч.

— Он милый, не правда ли? — спросила я, с еще не успевшей сойти улыбкой.

— О да, он милый... такой опрятный, наверняка его любимая поза — миссионера.

— Финч! — закричала я и стукнула его по плечу.

— Ты забрала записи Шерри?

— Да, — сказала я, вытаскивая их из сумки. Он подкурил сигарету, зажал ее между зубов и покосился на бумаги.

— Охренеть, блестяще, — сказал он, просматривая страницы. Фитч убрал их в рюкзак и сделал еще одну затяжку.

— Хорошо, что в Морган Холле сломались водонагреватели. Тебе понадобится холодный душ после взгляда этого высокого красавца.

— В общежитии нет горячей воды? — заскулила я.

— Так точно, — сказал Финч, закидывая на плечо рюкзак. — Я валю с алгебры. Передай Мер, чтобы не забыла насчет выходных.

— Я скажу ей, — проворчала я, осматривая древние кирпичные стены нашего общежития.

Я вернулась в комнату, толкнула дверь и бросила рюкзак на пол.

— Нет горячей воды, — пробубнила Кара из-за стола.

— Я слышала.

Мой телефон зажужжал, и я открыла входящее смс от Америки, проклиная нагреватели. Через несколько секунд в дверь постучали.

Зашла Америка и плюхнулась на мою кровать, скрестив руки.

— Вы можете поверить в это дерьмо? Мы столько платим, и даже не можем принять горячий душ?

Кара вздохнула.

— Хватит ныть. Почему бы тебе не остаться у своего парня? Разве ты у него не оставалась?

Америка метнула на Кару убийственный взгляд.

— Отличная идея, Кара. Тот факт, что ты полная сука, иногда очень кстати.

Моя соседка не обратила внимания на выпад Америки и не отвела глаз с монитора.

Америка вытащила мобильный и с поразительной скоростью, и точностью набрала сообщение. Ее телефон зажужжал, и она мне улыбнулась.

— Мы будем жить у Шепа и Трэвиса, пока не починят водонагреватели.

— Что? Я не буду! — воскликнула я

— Еще как будешь. Тебе нет никакого смысла торчать здесь, мерзнуть в душе, когда у Трэвиса с Шепом две ванные комнаты.

— Меня не приглашали.

— Я приглашаю тебя. Шеп уже согласился. Ты можешь спать на диване... если им не будет пользоваться Трэвис.

— А если Трэвис будет им пользоваться?

Америка пожала плечами.

— Тогда ты будешь спать в постели Трэвиса.

— Ни за что!

Она закатила глаза.

— Эбби, не будь ребенком. Вы же друзья, правильно? Если он сейчас не делал никаких попыток тебя завалить, то не думаю, что начнет.

Ее слова заставили мой рот захлопнуться. Трэвис был рядом со мной, в той или иной степени, каждый вечер вот уже неделю. И я была так занята, убеждая всех, что мы с ним просто друзья, что мне как-то не приходила в голову мысль, что он и вправду заинтересован лишь в нашей дружбе. Не знаю почему, но сейчас я почувствовала себя оскорбленной.

Кара посмотрела на нас с недоверием.

— Трэвис Мэддокс даже не пытался переспать с тобой?

— Мы друзья! — сказала я, защищаясь.

— Я знаю, но он даже... не пытался? Он ведь спал со всеми.

— Кроме нас. — Америка посмотрела на нее. — И тебя.

Кара пожала плечами.

— Ну, я же никогда с ним не встречалась. Только слышала о нем.

— Именно, — огрызнулась я. — Ты его даже не знаешь.

Кара вернулась к монитору, не обращая на нас внимания. Я вздохнула.

— Ладно, Мер. Мне нужно собраться.

— Убедись, что собралась на несколько дней, кто знает, сколько времени им понадобится, чтобы починить нагреватели, — взволнованно сказал она. Меня охватил страх, словно я собиралась проникнуть на вражескую территорию.

— Ах... ладно.

Америка подпрыгнула и обняла меня.

— Это будет так весело!

Через полчаса мы погрузились в Хонду и поехали на квартиру. Америка глубоко дышала, пока мы ехали. Она посигналила, когда начала парковаться на свое обычное место. Шепли спустился по лестнице, взял оба наши чемодана и подтолкнул к лестнице.

— Открыто! — пропыхтел он.

Америка открыла и придержала дверь. Шепли хмыкнул, когда поставил на пол наши чемоданы.

— Господи, детка! Твой чемодан в двадцать раз тяжелее, чем у Эбби!

Америка и я замерли, когда из ванной, застегивая блузку, вышла девушка.

— Привет, — удивленно сказала она. Ее тушь растеклась, она осмотрела нас, прежде чем ее взгляд остановился на нашем багаже. Я узнала в ней длинноногую брюнетку, за которой Трэвис последовал из столовой.

Америка посмотрела на Шепли.

Он поднял руки.

— Она с Трэвисом!

Из-за угла вышел Трэв в боксерках и зевнул. Он посмотрел на свою гостью и похлопал по спине:

— Мои друзья приехали. Тебе лучше уйти.

Она улыбнулась и обняла его за шею, целуя в щеку.

— Я оставлю мой номер на стойке.

— Эээ... не беспокойся насчет этого, — сказал Трэвис, словно ничего не произошло.

— Что? — она отклонилась назад, заглядывая ему в глаза.

— Как всегда! — сказала Америка. Она посмотрела на девушку. — Почему ты удивляешься? Он Трэвис, мать твою, Мэддокс! Он славится такими вещами, но, тем не менее, каждый раз они удивляются! — сказал она, оборачиваясь к Шепли. Он обнял ее, успокаивая.

Девушка прищурилась и посмотрела на Трэвиса, затем схватила свою сумочку и выбежала, хлопнув за собой дверью.

Трэвис прошел на кухню и открыл холодильник, словно ничего и не произошло.

Америка покачала головой и пошла по коридору. Шепли поплелся за ней, наклоняя свое тело, чтобы хоть как-то уравновесить вес ее чемодана.

Я рухнула в кресло, думая, было ли это сумасшествием согласиться прийти. Я не представляла, что квартира Шепли была проходным двором для глупых пустышек.

Трэвис стоял за барной стойкой, скрестив руки на груди и улыбаясь.

— Что случилось, Голубка? Тяжелый день?

— Нет, мне противно.

— Из-за меня? — он улыбался.

Я должна была знать, что он ждал этого разговора. И это меня еще больше распаляло.

— Да, из-за тебя. Как ты можешь всего лишь использовать тех, кому нравишься и так к ним относиться?

— Как я отношусь к ней? Она предложила свой номер, я отказался.

Мой рот открылся на его отсутствие угрызений совести.

— Ты занимался с ней сексом, но даже не хочешь взять ее номер?

Трэвис облокотился на стойку.

— С чего бы мне хотеть ее номер, если я не собираюсь ей звонить?

— С чего бы тебе спать с ней, если ты не собираешься ей звонить?

— Голубка, я никому ничего не обещаю. Она не рассматривала отношения, прежде чем распласталась как орел на моем диване.

Я с отвращением посмотрела на диван.

— Трэвис, она чья-то дочь. Что, если в свою очередь, кто-то так же будет относиться к твоей дочери?

— Моя дочь не будет ронять трусики перед каждым встречным придурком, скажем так.

Я скрестили руки, недовольная тем, что он прав.

— Таким образом, кроме того, что ты признаешь себя придурком, ты говоришь, что ее надо выбросить как бездомную кошку из-за того, что она спит с тобой?

— Я говорю, что был честен с ней. Она взрослая, это было по взаимному согласию... даже слишком охотно с ее стороны, если хочешь знать правду. Ты ведешь себя так, словно я совершил преступление.

— Кажется, она не совсем понимала твои намерения, Трэвис.

— Обычно женщины объясняют свои действия тем, что придумали в своей голове. Она не предупредила меня, что ждет каких-либо отношений, когда я ей сказал, что ищу секса без ограничений. В чем разница?

— Ты свинья.

Трэвис пожал плечами.

— Меня называли и похуже.

Я посмотрела на диван, подушки по—прежнему косо лежали и были скинуты в кучу в связи с недавним использованием. Я содрогнулась от мысли, сколько же девушек отдались на этой ткани. Ткани, вызывающей зуд.

— Видимо, придется спать на кресле, — проворчала я.

— Почему?

Я посмотрела на него, и меня взбесило его растерянное выражение.

— Я не буду спать на этой штуке! Одному Богу известно, в чем мне придется лежать.

Он поднял с пола мой багаж.

— Ты не будешь спать на диване или кресле. Ты будешь спать в моей постели.

— Которая, я уверена, еще более антисанитарна.

— В ней никогда никого не было, кроме меня.

Я закатила глаза.

— Да ладно тебе!

— Я абсолютно серьезно. Я трахаю их на диване. Я не пускаю их в свою комнату.

— Тогда почему мне позволено оказаться в твоей кровати?

Он озорно улыбнулся одним уголком рта.

— Ты планируешь секс сегодня вечером со мной?

— Нет!!

— Вот почему. Теперь поднимай свой капризный зад, прими горячий душ и мы сможем немного позаниматься биологией.

Я быстренько посмотрела на него и нехотя подчинилась. Я долго стояла под душем, позволяя воде смыть гнев. Массажируя голову с пеной, я вздохнула, как все же прекрасно принимать душ не в общей душевой — никаких шлепок, никаких банных сумок, только расслабляющая смесь воды и пара.

Дверь открылась и я подпрыгнула.

— Мер?

— Нет, это я, — сказал Трэвис.

Я машинально закрыла руками те места, которые не хотела, чтобы он видел.

— Что ты здесь делаешь? Убирайся!

— Ты забыла полотенце, и я принес тебе одежду, зубную щетку и какой-то странный крем для лица, который нашел в твоей сумке.

— Ты рылся в моих вещах? — закричала я.

Он не ответил. Вместо этого, я услышала звук открываемого крана и его зубной щетки.

Я выглянула из-за пластиковой занавески, придерживая ее на груди.

— Проваливай, Трэвис.

Он посмотрел на меня, его губы были все в пене от зубной пасты.

— Я не могу спать с не чищеными зубами.

— Если ты хоть на два шага подойдешь к занавеске, я выколю тебе глаза, пока ты будешь спать.

— Я не буду подглядывать, Голубка, — он усмехнулся.

Я ждала, стоя под водой, крепко закрыв руками грудь. Он сплюнул, прополоскал рот, снова сплюнул и дверь закрылась. Я быстро вымылась с мылом, как можно быстрее вытерлась и потянулась за своей футболкой и шортами, надела очки и собрала волосы в хвост. Мне попался на глаза ночной увлажняющий крем, который принес Трэвис, и я не могла не улыбнуться. Он был внимательным и почти приятным, когда хотел.

Трэвис опять открыл дверь.

— Давай, Голубка! Я уже постарел здесь!

Я швырнула в него расческу, но он увернулся, закрыл дверь и посмеивался всю дорогу к своей комнате. Я почистила зубы, а потом прошаркала по коридору, минуя по пути спальню Шепли.

— Спокойной ночи, Эбби, — донесся голос Америки из темноты.

— Спокойной, Мер.

Я заколебалась, прежде чем осторожно дважды постучать в дверь Трэвиса.

— Входи, Голубка. Тебе не нужно стучать.

Он открыл дверь, я вошла и увидела его черную кованую кровать, стоящую напротив окна, которое было в другом конце комнаты. Стены были голые, за исключением одинокого сомбреро над изголовьем кровати. Как минимум, я ожидала, что его комната будет завешана плакатами полуголых девушек, но я не увидела даже рекламы пива. Кровать его была черной, ковер серым, а все остальное в комнате было белым. Это выглядело так, словно он только что переехал.

— Милая пижамка, — сказал Трэвис, отметив мои желтые и темно—синие шорты, и серую футболку с эмблемой "Восточного Университета". Он сел на кровать и похлопал по подушке рядом с собой. — Иди сюда. Я не кусаюсь.

— Я не боюсь, — произнесла я, подойдя к кровати и бросив учебник по биологии рядом с ним. — У тебя есть ручка?

Он кивнул на ночной столик.

— В верхнем ящике.

Я потянулась через кровать и выдвинула ящик, где нашла три ручки, карандаш, тюбик геля—смазки "KY" и прозрачную стеклянную чашу, заполненную упаковками презервативов разных марок. Чувствуя отвращение, я схватила ручку и закрыла ящик.

— Что? — он спросил, переворачивая страницу моей книги.

— Ты ограбил больницу?

— Нет. А что?

Я сняла с ручки колпачок, не в состоянии скрыть отвращение на своем лице.

— У тебя запас презервативов на всю жизнь.

— Лучше предохраняться, чем потом жалеть, не так ли?

Я закатила глаза. Трэвис заново начал читать, легкая ухмылка появилась на его лице. Он читал вслух записи, выделяя основные моменты, и одновременно задавал вопросы, и терпеливо объяснял то, что я не поняла.

Через час я сняла очки и потерла глаза.

— Я устала. Я не смогу запомнить еще одну макромолекулу.

Трэвис улыбнулся, закрывая книгу.

— Ладно.

Я замолчала, неуверенно раздумывая о том, как мы будем спать. Трэвис вышел из комнаты и пошел по коридору, что-то пробормотал в комнате Шепли прежде, чем включить душ. Я залезла под одеяло, натянув его до подбородка, и начала прислушиваться к звукам шумящей воды, текущей по трубам.

Десять минут спустя вода остановилась, и заскрипел пол под ногами Трэвиса. Он бродил по комнате с полотенцем вокруг бедер. Его грудь и мощные плечи покрывали татуировки. На его правой руке черные линии и символы протянулись от плеча до запястья, на левой же остановились у локтя в единой линии на нижней стороне предплечья. Я намеренно держалась к нему спиной, пока он стоял у шкафа и скидывал свое полотенце, натягивая боксеры.

Выключив свет, он забрался ко мне в кровать.

— Ты тоже будешь спать здесь? — спросила я, повернувшись к Трэвису. Полная луна за окном бросала тени на его лицо.

— Ага. Это ведь моя кровать.

— Я знаю, но я... — я остановилась. Моим другим вариантом были кресло или диван.

Трэвис ухмыльнулся и покачал головой.

— Ты мне все еще не доверяешь? Я буду хорошо себя вести, клянусь, — сказал он, подняв пальцы в жесте, который, как я была уверенна, никогда не рассматривался к использованию бойскаутами Америки.

Я не спорила, просто отвернулась и положила голову на подушку, накрываясь одеялом сзади, так чтобы создать недвусмысленный барьер между своим и его телом.

— Спокойной ночи, Голубка, — прошептал он мне на ухо. Я почувствовала его мятное дыхание на своей щеке, посылающее мурашки по всему телу. Слава Богу, было достаточно темно, чтобы он не мог видеть мое смущение и покрасневшие щеки, последовавшие за этим.

Казалось, что я только что закрыла глаза, когда услышала звук будильника. Я протянула руку, чтобы выключить его, но в ужасе отдернула ее, когда почувствовала под своими пальцами теплую кожу. Я пыталась вспомнить, где нахожусь. Когда я вспомнила, то меня посетила мысль, что Трэв может подумать, что я сделала это специально.

— Трэвис? Твой будильник, — прошептала я. Он все еще не двигался. — Трэвис! — сказала я, толкая его. Так как он все еще не шевелился, я перегнулась через него, нащупывая в тусклом свете часы. Не уверенная в том, как их выключить, я шлепала по ним, пока не попала по кнопке повтора, а затем в гневе откинулась на подушку.

Трэвис усмехнулся.

— Так ты не спал?

— Я обещал вести себя прилично. Но ведь ты сама легла на меня.

— Я не ложилась на тебя, — начала спорить я. — просто не могла достать до будильника. Это самый раздражающий звонок, который я когда-либо слышала. Он похож на звук умирающего животного.

Он протянул руку и нажал на кнопку.

— Будешь завтракать?

Я свирепо посмотрела на него и покачала головой.

— Я не голодна.

— Ну, а я вот очень. Почему бы тебе ни прокатится со мной до кафе, дальше по улице?

— Я не думаю, что справлюсь с твоим отсутствием водительских навыков в столь ранний час.

Я высунула ноги со своей стороны кровати, влезла в тапочки и пошаркала к двери.

— Куда направилась? — спросил он.

— Одеваться и на занятия. Или тебе нужно изложить весь мой маршрут, пока я здесь?

Трэвис потянулся и подошел ко мне, все еще в своих боксерах.

— Ты всегда такая импульсивная, или это пройдет, когда ты поверишь, что я не разрабатываю план, как забраться к тебе в трусики?

Он взял меня за плечи, и я почувствовала, как он гладит мою кожу большими пальцами.

— Я не импульсивная.

Он нагнулся и прошептал мне на ухо:

— Я не хочу с тобой спать, Голубка. Ты мне слишком сильно нравишься.

Он прошел мимо меня и направился в ванную, а я стояла ошеломленная. Я вспомнила слова Кары. Трэвис Мэддокс спал с каждой; я чувствовала себя какой-то неполноценной, зная, что он не хочет даже попробовать переспать со мной.

Дверь снова открылась, и в комнату вошла Америка.

— Вставай, вставай, штанишки надевай! — она улыбнулась, зевая.

— Ты становишься похожей на свою мать, Мер, – проворчала я, зарываясь в собственном чемодане.

— О, кто-то не спал прошлой ночью?

— Он едва дышал в мою сторону, — сказала я с кислой миной на лице.

Америка понимающе улыбнулась.

— Ясно.

— Что, ясно?

— Ничего, — сказала она, возвращаясь в комнату Шепли.

Трэвис был на кухне. Он напевал какую-то мелодию и готовил омлет.

— Ты уверена, что не хочешь? – спросил он.

— Уверена. Спасибо.

Шепли и Америка вошли на кухню. Шепли взял две тарелки из шкафа. Он держал их в руках, пока Трэвис выкладывал на них горячий омлет. Шепли поставил тарелки на барную стойку, и он и Америка сели вместе, удовлетворяя аппетит, который они, скорее всего, нагуляли прошлой ночью.

— Не смотри на меня так, Шеп. Извини, но я просто не хочу идти,— сказала Америка.

— Детка, Дом устраивает Вечер Свиданий дважды в год, — жуя, проговорил Шепли. — Еще месяц. У тебя полно времени, чтобы найти платье и сделать все эти девчоночьи штуки.

— Я бы пошла, Шеп... Это правда мило... Но я никого не знаю там.

— Многие девчонки, которые приходят, никого там не знают, — сказал он, удивленный отказом. Она откинулась на стуле.

— На такие мероприятия приглашают сучек из женских общин. Они все друг друга знают... Это будет странно.

— Ну же, Мэр. Не заставляй меня идти одного.

— Ну... Может, ты найдешь кого-нибудь для Эбби? — сказала она, глядя на меня, а потом на Трэвиса. Трэвис приподнял бровь, а Шепли встряхнул головой.

— Трэв не ходит на такие вечеринки. Туда приводят своих девушек... А Трэвис... Ты же знаешь.

Америка пожала плечами.

— Мы могли бы познакомить ее с кем-нибудь.

Я сузила глаза, глядя на нее.

— Знаешь, я слышу тебя.

Америка сделала жалостливое выражение лица, потому что знала, что я не смогу отказать.

— Пожалуйста, Эбби? Мы найдем для тебя хорошего парня, смешного и остроумного, и ты знаешь, что я позабочусь о том, чтобы он был сексуальным... Обещаю, что ты хорошо проведешь время. И кто знает? Возможно, вы найдете общий язык.

Трэвис бросил кастрюлю в раковину.

— Я не говорил, что не приглашу ее.

Я закатила глаза.

— Не надо мне от тебя никаких одолжений, Трэвис.

— Ты неправильно меня поняла, Голубка. Такие вечеринки для парней, у которых есть девушки, общеизвестно, что я не отношусь к такому типу. Но мне не придется беспокоиться о том, что ты будешь ожидать от меня после этого обручальное кольцо.

Америка надулась губки.

— Ну, пожалуйста, Эбби?

— Не смотри на меня так! — пожаловалась я. — Трэвис не хочет идти, я тоже... нам будет скучно.

Трэвис скрестил руки на груди и прислонился к раковине.

— Я не говорил, что не хочу идти. Думаю, было бы весело, если бы мы пошли вчетвером, — пожал он плечами.

Все посмотрели на меня, и я отпрянула.

— Почему бы нам не потусоваться здесь?

Америка надулась, и Шепли наклонился вперед.

— Потому что мне нужно идти туда, Эбби. Я первокурсник; я должен убедиться, что все проходит гладко, что у каждого в руке есть бутылка пива, и прочая чепуха.

Трэвис пересек кухню и обнял меня за плечи, притягивая к себе.

— Ну, Голубка. Пойдешь со мной?

Я посмотрела на Америку, потом на Шепли, и, наконец, на Трэвиса.

— Да, — вздохнула я.

Америка завизжала и обняла меня, а затем я почувствовала руку Шепли на своей спине.

— Спасибо, Эбби, — сказал он.