2015-05-25
317
Я смотрел через заднее окно такси, как Беннетт длинными и целеустремленными шагами шел по тротуару. Он оглянулся через плечо и поймал такси, как только решил, что мы исчезли из виду. Для того, кто был известен своей невозмутимостью, он был безнадежным дураком. Он даже не поддержал свою неубедительную легенду о болезни хотя бы до тех пор, пока мы не достигли конца улицы и не повернули за угол.
Я повернулся на своем сиденье, глядя, как огни и бродящие по тротуарам туристы проносились передо мной размытыми пятнами, и мои мысли вернулись к Саре. Она сказала, что изголодалась по мне и, Господи, одного воспоминания о тех словах было достаточно, чтобы снова сорвать мне крышу. Она так редко была требовательной, и даже в самые загруженные недели, когда мы едва видели друг друга, она всегда первая настаивала, чтобы мы наверстали упущенное в выходные или в среду.
Сказав, что ей хотелось большего сегодня, она сделала мой отказ практически невозможным. Но я увидел в ее взгляде, как она тут же пожалела об этом, словно знала, что эти слова разорвут меня на части.
У нее было сверхъестественное умение выбрать нужный момент: мой телефон прожужжал, когда от нее пришла смска «Я в порядке, честно. Извини, что отвлекла тебя».
Улыбаясь, я написал ей ответ: «Увы, ты - мой любимый вид отвлечения».
«Развлекайся сегодня с мальчиками», - написала она.
Мое внимание привлек громкий хлопок, и я заморгал, повернувшись туда, где Генри и Уилл откупорили бутылку шампанского.
— Поднимите руки те, кто считает, что Беннетту просто нужно было передернуть затвор в туалете, - сказал Уилл, предлагая мне бокал шампанского. Я отмахнулся от него, решив дождаться настоящего напитка в ресторане.
— Мы же реально только что вышли из стрип-клуба, - сказал Генри, включив режим «защитить брата». —Дайте парню маленькую поблажку.
Мне пришлось потрудиться, чтобы сделать нейтральное выражение лица. Уилл и Генри не знали, что девочки были здесь, но они были до жути близки к разгадке.
— Генри прав, - вмешался я, сам удивляясь тому, что защищаю Беннетта, который покинул нас, чтобы трахнуть свою невесту в первую ночь своего мальчишника. — Может, ему просто нужна была минутка. Этим мужиком откровенно управляет его член.
—Ха! —рявкнул Уилл. — Мне нравится намек, будто ты чем-то отличаешься от него.
Не важно, что он был прав, и с тех пор, как я встретил Сару, я не мог думать практически ни о чем другом, кроме того, что она делала, что на ней было надето, и, конечно, где я мог ее трахнуть. Та часть меня, которая любила спорить с Уиллом, не могла воздержаться от ответа:
— Я признаю, что Сара очень часто занимает мои мысли… - начал я.
— Понятное дело, - прервал меня Уилл, глядя на меня понимающим взглядом.
— Но, - продолжал я, не обращая на него внимания, — Я вполне способен держать себя в руках, когда это необходимо.
Он невозмутимо хмыкнул и наполнил свой бокал, откинувшись назад на мягком кожаном сиденье.
—Ну да. Здравомыслящие бизнесмены вроде тебя никогда и не подумают увильнуть от ответственности или, скажем … от друзей ради женщины.
Я осторожно кивнул, чувствуя подвох.
—И когда ты должен был забрать меня по прилету из Китая и опоздал, объяснив это «чрезвычайной ситуацией», - сказал он, показывая пальцами «кавычки», — что, конечно, означало, что Сара делала тебе минет на заднем сиденье твоей машины на парковке аэропорта, - это называлось «держать себя в руках».
Я ощутил тяжесть от того, как Генри одобрительно похлопал меня по спине.
—Хитрый сукин сын, - сказал он.
Я подмигнул Генри, понимая, что Уилл еще далеко не закончил.
—И когда ты оставил меня на два часа с тремя самыми скучными клиентами на планете, потому что трахал Сару в библиотеке у Джеймса дома, - это тоже называлось «держать себя в руках». Да, Райану действительно следовало бы поучиться у тебя перестать думать своим членом.
— Думаю, ты со всем разобрался, - сказал я со смехом.
— Просто хотел убедиться, - сказал он, очаровательно улыбаясь и поднимая свой бокал шампанского в знак приветствия.
Мы остановились у светофора сразу за Палаццо, и, хотя я с нетерпением ждал ужина, мне бы хотелось, чтобы идея «сбегать в аптеку» возникла у меня раньше, чем у Беннетта.
— Видишь ли, если бы ты придерживался графика, - продолжал Уилл, - ты бы так отчаянно не рвался сношаться, как только выпадает свободная секунда.
— Графика? —спросил Генри.
Я подался вперед, улыбаясь.
— Он имеет в виду расписание для своих женщин. Может, наш Уилл и не привязан ни к кому и трахает все, что в юбке, но компания точно никогда не понесет убытки из-за него. Он сохраняет свои «отношения» в чистоте и порядке, и в его расписании они регулярно чередуются.
Уилл нахмурился, когда Генри смотрел на нас по очереди, очевидно в замешательстве, и спросил:
— Погоди. Ты хочешь сказать, что планируешь свои встречи для секса?
— Нет, - ответил Уилл, глядя в мою сторону. —Это значит, что женщины, с которыми я связываюсь, знают друг о друге. А также они знают, что я на данный момент не заинтересован в чем-то большем, и это прекрасно срабатывает, поскольку и они не заинтересованы в этом. Каждый получает то, что хочет.
Он поднял руки и пожал плечами.
— Зато я не побегу в аптеку и не стану трахаться с девчонкой посреди рабочей встречи, потому что не нашел для этого другого времени в своем расписании.
— Верно… - сказали мы с Генри в один голос.
Машину встряхнуло при остановке, и все мы прильнули к окну.
— Похоже, мы наконец-то на месте, - сказал Уилл. — Господи, что ж так долго?
Дверь открылась, и мы вышли перед Уинном, изучая окружающую нас обстановку. Это был хаос. У обочины выстроились ряды автомобилей, многие из них были с еще включенными двигателями и с открытыми дверями. Несколько сбитых с толку парковщиков отеля стояли вокруг, очевидно, не понимая, что делать.
— Похоже, на участке прорвало водоразборный кран, - сказал наш водитель, указывая через плечо. — Могу вас высадить, но вернуться, чтобы вас забрать, я смогу не меньше, чем через час.
Двое моих друзей обошли машину, чтобы присоединиться к нам, и я вздохнул, взглянув на часы.
— Не проблема, - сказал я. — Мы собираемся поужинать, и что-то подсказывает мне, что это будет не быстро.
Я разрывался между желанием провести вечер со своими лучшими друзьями и убедиться, что Сара в порядке. Я становился все более раздраженным, беспокойным и нервным, несмотря на время, которое провел с ней всего час назад.
Водитель кивнул, и мы оставили его у обочины. Мы зашли в казино и последовали за указателями, пока не достигли ресторана. Поблизости находился клуб, и, когда мы пересекли изысканный ресторан и заняли свои места за нашим столиком, через стены и пол можно было почувствовать непрерывный шум музыки. Пульсирующая музыка отражала нарастающее в моих конечностях напряжение, ритмичные удары «Сара, Сара, Сара», гудящие у меня под кожей.
Я в сотый раз проверил телефон и нахмурился, когда увидел, что новых сообщений не было. Где она была? Нашел ли Беннетт Хлои, и, если да, то почему Сара еще не написала?
Я пролистал несколько последних снимков на телефоне: вот мы вдвоем свернулись калачиком у меня на кровати, вот фото распростертой Сары подо мной - ее ноги отяжелели от удовлетворения после хорошего жесткого секса, крупный план ее обнаженной груди, моя рука на ее попке, когда я взял ее сзади поздно ночью у себя в кабинете.
Я понял, что потерял нить разговора, когда голос Уилла прорвался сквозь туман в моей голове от просмотра снимка алых-алых губ Сары на моем члене.
— Макс, - Уилл постучал костяшками пальцев по столу.
Я поднял взгляд, удивившись тому, что у столика стоял наш официант, и быстро выключил экран телефона.
— Желаете выпить, сэр?
— Простите, - пробормотал я. — Макаллан, чистый.
— Двенадцати-, восемнадцати- или двадцатиоднолетний, сэр?
Мои глаза округлились.
— Двадцать один. Замечательно.
Записав это, он отошел, и я только попытался вернуться к телефону, как Уилл меня снова прервал.
— Либо делись с народом, либо убери эту штуку. Я знаю, что у тебя там, озабоченный ты ублюдок. Никаких девочек, помнишь?
Генри кивнул и бросил в меня через стол ломтик хлеба.
— Только парни, - согласился он.
Уилл наклонился ко мне и напомнил:
— Обещание не быть среди вас пятым колесом в телеге было единственной причиной, по которой я позволил себя уговорить на это.
Я вздохнул и убрал телефон, зная, что он был прав. Когда я поднял взгляд, мои глаза округлились, заметив Беннетта, который шел через зал, чтобы присоединиться к нам.
— Ну-ну. Только посмотрите, кто у нас здесь.
Генри отодвинул стул для брата.
— Тебе лучше?
Беннетт расстегнул пиджак и сел.
— Намного, - сказал он, ухмыляясь.
Беннетт Райан, мать его, ухмылялся.
Нам принесли напитки, и я потянулся к своему, глядя на него через край бокала.
— Это не заняло слишком времени, не так ли? —спросил я, почувствовав удовлетворение, когда он взглянул на меня.— С некоторыми вещами лучше управляться быстрее. Как с аптекой.
— Нет ничего эффективнее, что может сделать мужчину счастливым, - согласился он с самодовольной ухмылкой.
— И ты —царь среди людей, - сказал я со смехом, поднимая свой бокал, чтобы чокнуться с его водой. —Закажи себе коктейль в честь эффективных аптек во всем мире.
— Почему у меня такое чувство, что я понимаю только половину этого разговора? —спросил Уилл, тупо глядя на нас. Он прищурился. — Происходит что-то, о чем мы не знаем?
Я прыснул со смеха.
— Не понимаю, о чем ты, приятель. Просто прикалываемся.
Генри начал изучать меню, но Уилл казался менее убежденным. Он отвел взгляд лишь тогда, когда Генри обратил его внимание на тележку с пылающим мясом, которую катили возле нашего столика.
Убедившись, что они были отвлечены на достаточное время, я наклонился к Беннетту.
— Где Сара?
— Тебе и правда хотелось бы узнать?
Я сощурился, бросив на него сердитый взгляд.
— Придурок.
— Эй, ты первый начал, - сказал Беннетт, потягиваясь к моему напитку.
Я ударил его по руке.
— Я? Ты о чем?
— Ты знаешь, о чем я: Хлои, здесь. При всей моей благодарности, не пытайся прикидываться, что это не ты предложил эту штуку с приватным танцем.
— Для тебя.
— Для меня, - сказал он, ухмыляясь. —Верно. Чтобы отвлечь меня и побыть с Сарой в этом клубе.
Может, он был прав.
— И не говори, что, если бы Сара дразнила тебя сорок пять минут в стрип-клубе, ты бы не пошел тут же искать ее, чтобы… исправить положение. Даже если должен был тусить с парнями.
Я засмеялся.
— Ты прав.
Я наклонился поближе, понизив голос. Мысль о возможности ускользнуть отсюда и заняться с Сарой сексом еще раз была слишком заманчивой, чтобы от нее отказаться.
–У жин затянется как минимум на два часа. Я мог бы вернуться через двадцать минут.
В этот раз, когда он потянулся за моим напитком, я позволил ему взять его.
— Она навещает друга, - сказал он шепотом.
Я замер.
— Навещает… Что?
— О, тебе это не нравится? Оставляет непроясненные вопросы? Не уверен, что должен был тебе это говорить, - сказал он, изучая меня. — Вполне ясно, что эта ночь для тебя началась лучше, чем для меня. Может быть, тебе стоит сосредоточиться на моем мальчишнике, а не на том, что у тебя в штанах.
— Или, - начал я, — может быть, мне стоит рассказать Генри о том случае, как ты трахал двух девчонок на его кровати, когда она работал в школе во время университетских каникул.
Это отрезвило его.
— У нее есть друг, который танцует в каком-то шоу в Планете Голливуд. Хлои упоминала что-то о том, что Сара пошла туда на саундчек или что-то такое между выступлениями.
Сара сидела в темном зале одна? Это все, что мне нужно было услышать. Оттолкнувшись от стола, я встал. Уилл и Генри посмотрели на меня из-под своих меню.
— Ты куда? —спросил Генри. —У них есть семисотграммовый стейк!
— В туалет, —сказал я, хватаясь рукой за живот. —Я… э-э… неважно себя чувствую.
— И ты? —спросил Уилл.
Я кивнул, поколебавшись на миг, и сказал:
— Я скоро.
И я бросился прочь из ресторана. Горячая кровь пульсировала у меня в ногах, и эта неуправляемая нужда быть с ней постоянно гудела у меня под кожей.
Запах асфальта ударил мне в лицо, когда я мчался к обочине, на ходу изучая расстояние до Планеты Голливуд на своем телефоне. Дело было дерьмо. Это было в нескольких кварталах от меня, и в это время, ночью, улицы были переполнены медленными туристами, которые смотрели и направлялись во всевозможные видимые места между мной и точкой, где я мог найти Сару.
Хотя поток движения на бульваре Лас-Вегас значительно поредел, на парковке все еще царил беспорядок: несколько тех же самых машин были припаркованы у обочины, и в поле зрения не было ни одного такси. Черт, и как я собирался туда попасть? Я заглянул в машину, которая была рядом со мной: дверь была все еще открыта, из замка зажигания торчал брелок с Эйфелевой башней.
Ключи раскачивались, как будто как раз пытались привлечь мое внимание.
Мне потребовалось всего пять секунд, чтобы решить, что я прожил целую жизнь, не угнав машины, и как я вообще мог это допустить?
Заимствование, подумал я. Я просто заимствовал.
Быстро оглядевшись кругом, проскользнул через открытую дверь и повернул ключ. Рядом на кожаном сиденье лежала темная шляпа. Взял ее и повернул, надевая на голову. Ну что ж, с воронами по-вороньи и все такое.
Я понятия не имел, что я, черт возьми, делал, когда оторвался от обочины, но прикинул, что на данный момент ничего больше не могло пойти не так.
Оказалось, что вождение угнанного —позаимствованного — лимузина было в точности так же тяжело, как это можно себе представить. Он был неудобным, с дерьмовым управленим и уж точно не был самым незаметным автомобилем на дороге. Но движения практически не было, и вскоре я достиг сияющего неоном казино.
Скрестив пальцы, я въехал на подземную парковку, бросив шляпу и ключи первому попавшемуся парковщику. Позаимствовать машину незнакомца во время мальчишника в Вегасе… еще одна галочка в списке дел, которые нужно успеть сделать перед смертью.
Когда я вошел внутрь, меня встретил ряд эскалаторов. Я оказался от возможности спокойно постоять и взять передышку и предпочел вместо этого мчаться вверх, перепрыгивая через две ступени за раз. В потолок над головой были встроены ряды фиолетовых неонов и гигантская сверкающая люстра. Я следовал за указателями, которые вели к противоположному концу казино, и остановился прямо перед варьете Пип-шоу.
Меня остановила пожилая леди за билетной стойкой. Она встала, чтобы преградить мне вход, настаивая на том, что доступ в зал перед шоу разрешен только для артистов и персонала.
Через несколько секунд, изучив ее —светлые волосы со сплошными седыми корнями, тяжелый макияж и ярко-красный топ с блестками —я решился:
— Мэрилин, - этим именем предлагал ее называть ее бейдж. Наверное, она утешала проигравших мужчин, которые бегают здесь за танцовщицами. —Одна девчонка отсюда позвонила мне сегодня и сказала, что беременна от меня. Она сказала, что будет здесь.
Глаза Мэрилин увеличились до размеров тарелок.
— Вашего имени нет ни в одном списке.
— Потому что это личное, понимаете?
Она кивнула, очевидно, не решаясь.
Я решил заключить сделку.
— Я пришел просто, чтобы убедиться, что она в порядке. — Я на мгновение ощутил укол вины за эту ложь, но затем вспомнил Сару, сидящую в темном варьете, одну. — Мне нужно знать, нужны ли ей деньги.
Оказавшись в темном зале, я огляделся кругом. Огни рампы окрашивали в пурпурный все вокруг —плюшевый ковер, сиденья и даже горстку людей, перемещающихся по сцене. Было тихо, очевидно, между выступлениями, и света было достаточно, чтобы я заметил Сару на втором уровне, и начал пробираться к ней. Я поднимался медленно, пользуясь моментом, чтобы понаблюдать за тем, как она сидела, ни о чем не подозревая. Она смотрела на кого-то и улыбалась. Она все еще вызывала у меня восторг, и здесь, в фиолетовом свете, я хотел запомнить всю ее: сияние ее волос, гладкость ее кожи. Хотел бы фотографию ее, когда она была вот такой.
Когда началась репетиция, начала нарастать музыка, а огни еще больше приглушились, когда я достиг последнего ряда и занял место рядом с ней. Я едва мог видеть собственную руку перед лицом, но она, будто зная, что я был там все это время, — или надеялась, что я найду ее — почти никак не отреагировала. Обычный взгляд, обычная улыбка и крошечная золотая подвеска, которую я подарил ей на Рождество и которую она медленно крутила между изящными пальчиками. Я положил руку ей на бедро, почувствовал теплую, мягкую кожу под ладонью и молча жестом указал на сцену.
Какой-то мужчина вел отсчет, в то время как девочки в коротеньких украшенных камешками нарядах балансировали на носках и кружились. У меня же кружилась голова от одного взгляда на них. Они танцевали, описывая круги вокруг друг друга, и, наконец, остановились под сконцентрированным пучком света, чтобы поцеловаться.
Я сжал бедро Сары, проскользнул большим пальцем под край ее юбки и услышал, как она слегка затаила дыхание. В темноте за пределами сцены не было никого, кроме нас. Интересно, могло ли то, как Саре нравилось, когда за ней наблюдали, перенестись на желание наблюдать за другими?
Моя рука скользила дальше, вверх по бедру, и я наклонился, чтобы поцеловать ее ухо. Она вздохнула, склонив голову, когда я убрал ее волосы, чтобы провести языком вдоль ее шеи.
Она отстранилась, чтобы посмотреть на меня, быстро указав глазами на танцующих, безмолвно со мной говоря. Здесь? —спрашивала она. Когда они танцуют и прикасаются друг к другу на сцене?
Другая женщина кружилась вокруг золотого шеста. Один-единственный прожектор подчеркивал каждое акробатическое движение ее изящных рук и ног, то, как ее тело подчинялось пульсирующему ритму музыки на фоне. Это было эротично, и я чувствовал, как твердею еще больше от вида перед нами и от реакции Сары на него.
Я улыбнулся, подвинулся к ней и прошептал в ее щеку:
— Что думаешь?
— А тебе нужно об этом спрашивать?
— Может, я хочу услышать, как ты скажешь это, -сказал я.
Она сглотнула.
—А мы будем…?
В ее голосе слышалась нужда. Грань того самого опустошающего желания, которое я уже слышал в «Черном сердце».
— Возможно, не все, лепесток, - сказал я, проводя пальцами выше, оттягивая кружевные трусики в сторону, чтобы пройтись пальцем по мягким складочками ее лона. — Ты все еще влажная после меня?
Она сглотнула, высунула язык и облизнула губы.
—Да.
Я погрузил палец внутрь.
—Ты чувствуешь, что тебя недавно трахали? Все еще чувствуешь меня?
Я вдавил палец глубже, и она тихо и коротко вдохнула. Ее рот, мягкий и округлый, блестел в тусклом свете.
— Нас могут увидеть, - прошептала она, запрокинув голову на спинку кресла и закрыв глаза. Она изо всех сил пыталась найти слова, когда я добавил второй палец, двигая ими обоими одновременно. Я улыбнулся ее затаившемуся дыханию, ее моментальной бессвязности.
— А разве не в этом смысл?
— Камеры…
Я посмотрел наверх и пожал плечами.
— И что бы ты сделала, милая Сара? Если бы кто-то увидел тебя такой? Было бы лучше? Ты бы кончила на моей руке, как только услышала бы их шаги по ступенькам?
Она тихо простонала, и я не мог отвести взгляда от тени движения между ее бедрами, там, где я трогал ее. Она раздвинула ноги шире, чтобы открыться мне, выгибаясь. Мне нравилась ее податливость, когда я мог устроить ее так, как мне хотелось, и просто взять ее. Но еще мне нравилось то, что и ей это нравилось —доходить до отчаяния и забываться.
Я застонал, сжимая свой член поверх штанов, потому что —Господи —неужели так будет всегда? Неужели я всегда буду хотеть ее так, что будет кружиться голова, и я буду чувствовать себя полным дураком?
Я хотел усадить ее к себе на колени и вбиваться в нее снизу вверх, слышать ее крики и то, как она произносила мое имя снова и снова, слышать, как оно отражается от высокого потолка, заглушает музыку. Оно бы звенело вокруг нас, вернулось ко мне, и все танцующие на сцене узнали бы, что она моя.
Но, конечно, мы не могли, и, когда из ее губ вырвался тихий стон, я наклонился и прошептал мягкое «Ш-ш-ш…» в ее кожу. Ее взгляд был прикован к сцене, где женщина танцевала топлес, и почти в кромешной тьме я пытался рассмотреть лицо Сары. Шелест ткани привлек мое внимание ниже, где она играла своей грудью и потянула себя за сосок там, где ее рубашка немного отодвинулась. И тот факт, что она наслаждалась тем, что и где мы делали, тем, что за ней наблюдали, но и она тоже наблюдала в свою очередь, —что ж, одной только мысли об этом было достаточно, чтобы завести меня и едва ли не заставить кончить в штаны.
Мое сердце билось о ребра, и я сжимал член рукой, наблюдая и слушая, как Сара приближалась к экстазу ближе и ближе. В лучах сценических огней я видел слабый блеск пота на ее лбу, чувствовал, как она начала напрягаться на моих пальцах. Ее звуки изменились, они стали длиннее с каждым кругом, который совершал мой палец вокруг ее клитора, с каждым ритмичным движением бедер.
Я чувствовал, как в моем позвоночнике зарождается оргазм.
— Сара, - сказал я, но она наклонилась вперед, захватив мой рот в грубом поцелуе. Хотел бы я вытащить телефон или поставить камеру, чтобы записывать, как ее зубы впивались в мои, как это выглядело, когда она пробовала меня на вкус своим языком.
Ее дыхание прервалось, и я ощутил, как напряглось ее тело, почувствовал, как по ней пробежал ток оргазма, горячий и неистовый. Ее звуки поглотили удары и басы музыки. Она перегнулась через меня, повозилась с моей ширинкой, и я оказался прямо за ней.
— О черт, да, - проговорил я, практически тая на своем кресле. Я уронил голову назад и отдался этому чувству. — Черт, лепесток, возьми его. Жестко.
Три грубых такта ее руки —и я ощутил, как вверх по спине расползлось наслаждение, как от этого за веками заискрился свет, и я кончил, пульсируя в руке Сары.
Музыка внезапно приглушилась, и я открыл глаза, почувствовав, как тепло с члена плавно переместилось обратно ко всему телу. Я моргнул несколько раз, и меня встретила широкая улыбка Сары, то довольное выражение, когда она еще раз доказала, что имела надо мной абсолютную власть.
— Еще одна галочка в списке, - сказал я, снова сосредоточив внимание на танцующих, все еще блуждающих по сцене. Я увидел, как она наклонилась, чтобы достать что-то из сумочки, и вытащила оттуда салфетку, чтобы вытереть руки и мои брюки. — Полагаю, мы вернулись к старым временам? Когда ты говорила мне, что на этом все, и мне надо застегнуться и уйти.
Сара засмеялась.
—Как тебе вообще удалось от них улизнуть?
— Сказал, что иду в туалет, и уехал.
Ее брови исчезли за прядями волос, и она со смехом откинулась на спинку сиденья.
— И тебя не было все это время?
Я кивнул.
— Думаю, они попытаются разузнать правду о том, куда я подевался. Черт с ними.
Я закончил поправлять одежду и наклонился к ней через кресло, взял в ладони ее лицо и провел пальцем по носу.
— Мне нужно идти.
— Да.
— Я люблю тебя, лепесток.
— И я тебя, незнакомец.
