Часть девятнадцатая

Когда я была маленькой, я доводила всю свою семью до безумия тем, что не спала по нескольку дней перед праздниками или крупным событием. Никто не мог понять почему. Моя измученная мама просиживала в моей комнате ночь за ночью, буквально умоляя меня отправиться в кровать.

“Зигги”,- начинала она. “Милая, если ты поспишь, Рождество наступит раньше. Время идет гораздо быстрее, когда ты спишь”.

Но мне никогда так не казалось. “Я не могу спать”,- настаивала я. “В моей голове так много всего происходит. Мои мысли никак не угомонятся”.

И таким вот образом я - полная волнения и бодрости - отсчитывала время до дней рождений или праздников, и вместо того, чтобы спать в своей комнате, вышагивала по коридорам нашего большого дома. Это была привычка, которую я так и не переросла.

Суббота не была ни Рождеством, ни первым днем летних каникул, но я вела отсчет времени до этого дня, как-будто он был самым главным днем в моей жизни. Потому что, как бы жалко это ни звучало, и как бы мне ни хотелось это отрицать, я знала, что с нетерпением ждала наступления субботы только потому, что увижу Уилла. Одной этой мысли было достаточно для того, чтобы проводить бессонные ночи у окна, считая количество уличных фонарей, разделяющие наши дома.

Я неоднократно слышала о том, что первая неделя после разрыва – самая тяжелая. И я надеялась, что так оно и было. Потому что сообщение от Уилла, которое я получила во вторник вечером – Ты – все, о чем я думаю – было сущей пыткой.

Мог ли он отправить мне это сообщение по ошибке? Мог ли он написать его только потому, что закончил свой вечер в одиночестве, или потому что он был с другой женщиной, но думал обо мне? Я не могла на него злиться, ведь первоначально возникшее у меня чувство в собственной правоте от того, что он писал мне, находясь с Китти быстро испарилось – я тоже писала ему, находясь на свидании с Диланом.

И что самое ужасное – мне, действительно, не с кем было об этом поговорить. Вернее, было с кем, но мне хотелось говорить только с Уиллом. Солнце уже закатилось за линию горизонта, когда я проходила последние несколько кварталов, чтобы встретиться с Сарой и Хлои, и пропустить по стаканчику.

Всю неделю я пыталась храбриться, но чувствовала себя несчастной, и мое истинное состояние начало пробиваться наружу. Я выглядела уставшей. Я выглядела грустной. Я выглядела именно так, как я себя ощущала. Я безумно по нему скучала, все сильней чувствуя это с каждым вздохом и с каждой секундой, утекающей с той последней встречи, когда я видела его в последний раз.

Небольшой подпольный бар Самогон располагался в районе Челси. При входе в заведение, посетителей встречала вывеска со словами УЛИЧНАЯ КОФЕЙНЯ. И если не знать о том, что ищешь, или проходить мимо в будни, когда там нет толпы и очереди из посетителей, его можно попросту не заметить. Но если знать, что он точно располагается там, освещаясь одной единственной красной лампой, то нужная дверь все-таки найдется. Та дверь, которая приведет в клуб времен Сухого закона, дополняясь тусклым светом, непрерывной джазовой музыкой и даже огромной ржавой ванной в центре помещения.

Я увидела Хлои и Сару, сидящих у бара, уже со своими напитками, в компании симпатичного темноволосого парня.

“Привет, ребята”,- сказала я, садясь на рядом стоящий стул. “Простите, я опоздала”.

Все трое обернулись, оглядели меня с головы до ног, после чего парень сказал: “Дорогуша, расскажи мне все о том проказнике, которые это с тобой сделал”.

В замешательстве я переводила взгляд то на одного, то на другого. “Я… привет, я - Ханна”.

“Не обращай на него внимание”,- сказала Хлои, передавая меню через бар. “Мы не обращаем. И прежде чем начать свой рассказ, закажи себе что-нибудь покрепче. Судя по твоему виду, алкоголь будет как нельзя кстати”.

Таинственный парень выглядел очень обиженным и затеял с девочками небольшую ссору, пока я просматривала ассортимент имеющихся коктейлей и вин, среди которых выбрала один, соответствующий моему нынешнему настроению.

“Я буду Томагавк”,- сказала я бармену, и боковым зрением заметила, как Хлои и Сара удивленно переглянулись между собой.

“Значит, все именно так, как я и думала”. Хлои жестом попросила повторить заказ, и, взяв меня за руку, повела нас всех на стол.

Иной раз, я бы провела весь вечер с коктейлем в руках, опьянев до одури только от того, что я его просто выбрала. Но я знала, что на следующий день мне надо было участвовать в марафоне, и ни за что на свете я не собиралась явиться туда с похмелья.

“Да, кстати, Ханна”,- сказала Хлои, указывая на парня, который смотрел на меня любопытным и изумленным взглядом. “Это Джордж Мерсер, ассистент Сары. Джордж, это прелестная скоро-в-стельку и/или лицом-на-стол Ханна Бергстрем”.

“О, начинающая”,- сказал Джордж, кивая в сторону Хлои. “Бога ради, скажи мне, что ты делаешь с этой заядлой пьянчужкой? Ей следует ходить с предупредительной вывеской для таких девочек, как ты”.

“Джордж, что если я засуну свой каблук в твою задницу?”- спросила Хлои.

Джордж даже бровью не повел. “Весь каблук?”

“Фу, отвратительно”,- простонала Хлои. Рассмеявшись, Джордж протянул: “Лгуууунья”.

Сара наклонилась вперед, поставив локти на стол. “Игнорируй их обоих. Это - то же самое, что и наблюдать за Беннеттом и Хлои, но эти двое сожрут скорей Беннетта, чем друг друга”.

“Понятно”,- пробормотала я. Когда официантка поставила перед нами напитки, я сделала пробный глоток своего коктейля. “ Твою ж мать ”,- закашлялась я, чувствуя, как всю мою глотку охватило пламя.

Под оценивающим взглядом Сары, я запила все это целым стаканом воды. “Так, что происходит?”- спросила она.

“Этот напиток такой пряный ”.

“Она спрашивала не об этом”,- резко возразила Хлои.

Я посмотрела на стакан, пытаясь сфокусироваться на маленьких песчинках паприки, плавающих на поверхности коктейля и абстрагироваться от чувства опустошения в своей груди. “Ребята, как давно вы общались с Уиллом?”

Они дружно замотали головой, но Джордж оживился.

“С Уиллом Самнером?”- уточнил он. “Ты трахаешь Самнера? Господи, Боже”. Он снова махнул официантке. “Милочка, нам понадобится еще алкоголь. Принеси целую бутылку”.

“Вообще-то, я не общалась с ним с понедельника”,- сказала Сара.

“С вечера вторника”,- добавила Хлои, указывая на себя. “Но я знаю, что у него была безумная неделя”.

“Ой”,- спохватилась Сара. “Разве он не ездил к тебе домой на праздники?” Джордж резко втянул в себя воздух. “Ни хренашеньки себе!”

И прямо сейчас я была той самой девочкой, которая даже не хотела думать о своем разрыве, не говоря уже о том, чтобы делиться этой печалью со своими друзьями за распитием алкогольных напитков. Как мне объяснить, что в эти выходные все было просто идеально? Что я верила всему, что он мне говорил? И что я влюб… я остановилась… эти слова застыли в моих мыслях словно бетон.

“Ханна, дорогая”,- потянувшись, Сара положила руку мне на предплечье.

“Я просто чувствую себя полной идиоткой”.

“Милая”,- сказала Хлои, с глазами, полными неподдельного беспокойства. “Если ты не хочешь, тебе не обязательно нам об этом рассказывать”.

“Еще как обязательно”,- рявкнул Джордж. “Каким образом нам полагается превратить ее жизнь в полный кошмар, если мы не будем знать о каждой мельчайшей, грязнущей подробности? Думаю, мы начнем с самого начала и доберемся до самого главного. Первый вопрос: его член такой же нереальный, как я о нем слышал? А его пальцы… такие же, цитирую ‘волшебные’?” Наклонившись вперед, он прошептал: “И если верить слухам, правда, что он мог бы стать чемпионом в соревнованиях по поеданию арбузов, если ты понимаешь, о чем я”.

“Джордж”,- простонала Сара, а Хлои посмотрела на него с кривой ухмылкой.

“У меня нет ни малейшего понятия, что ты имеешь в виду”,- прошептала я ему в ответ.

“Посмотри на YouTube”,- прошептал он. “Ты все увидишь воочию”.

“Вернемся к тому, что Ханна расстроена ”,- сказала Сара, с наигранной строгостью глядя на Джорджа.

“Я просто… я”. Я сделала глубокий вдох, пытаясь подыскать подходящие слова. “Вы можете рассказать мне о Китти?”

“Ох”,- сказала Хлои, отклоняясь на спинку своего стула. Она перевела взгляд на Сару. “ Ох ”.

Наклонившись вперед, я нахмурила брови. “Что означает это ваше ‘ох’?”

“Это разве не… то есть, Китти одна из…”,- Джордж замолчал, многозначительно махнув рукой.

“Да”,- сказала Сара. “Китти одна из любовниц Уилла”.

Я закатила глаза. “Вы знаете, встречается он с ней до сих пор или нет?”

Казалось, что Хлои тщательно обдумывала свой ответ. “Я не знаю, закончил ли он с ней отношения официально ”,- призналась она, слегка поежившись. “Но Ханна, он тебя обожает. Все могут…”

“То есть, он с ней все еще встречается”,- перебила я.

Она вздохнула. “Если честно, то я не знаю. Мы все частенько издевались над ним за то, что он с ней не расстался, но я не могу… с уверенностью сказать, что они до сих пор не встречаются”.

“Сара?”- спросила я.

Замотав головой, Сара пробормотала: “Прости, дорогая. Но я тоже не знаю наверняка”.

Мне стало интересно, возможно ли сердцу разбиться на осколки. Я была уверена, что прочитав сообщение от Китти тогда в машине, я услышала, как оно раскололось. И ощутила, как отвалился первый кусочек, после того, как он солгал мне по поводу вторника. И всю эту неделю я чувствовала, как оно болит, крошась на мелкие осколки, что заставило меня задуматься о том, чему же осталось биться в моей груди.

“Я подслушала его разговор с моим братом, в котором он признался, что хочет серьезных отношений с одной девушкой, но боится порвать связь со всеми остальными. Но я решила, что может, он имел в виду официальный разрыв? Казалось, что между нами, действительно, все складывалось хорошо. Но потом Китти прислала ему смс”,- сказала я. “Я возилась с его телефоном, когда увидела ее ответ на его раннее сообщение с предложением увидеться во вторник вечером”.

“Почему ты ему все не высказала?”- спросила Хлои.

“Я хотела, чтобы он сам мне признался. Уилл всегда вел честную игру, и я подумала, что если приглашу его к себе во вторник, он скажет мне, что собирался увидеться с Китти”.

“И?”- спросила Сара.

Я вздохнула. “Он сказал, что у него дело. Поздняя встреча”. “Ох”,- выдохнул Джордж.

“Да”,- пробормотала я. “Поэтому, я сразу же порвала с ним. Но я сделала это очень жестоко, так как не знала, что положено в таких случаях говорить. Я сказала ему, что все стало слишком сложным, что мне всего двадцать четыре, и пока мне никакие серьезные отношения не нужны. То есть, все это мне больше не нужно”.

“Чертовка”,- прорычал Джордж. “Значит, когда тебе хочется порвать отношения, ты роешь яму и кидаешь в нее гранату”.

Застонав, я спрятала свое лицо в ладонях.

“Тут должно быть какое-то объяснение”,- сказала Сара. “Уилл никогда не говорит, что у него встреча, если он собирается увидеться с женщиной. Он просто говорит, что собирается увидеться с женщиной. Ханна, я его никогда таким не видела. Макс его никогда таким не видел. Совершенно очевидно, что он тебя обожает”.

“А имеет ли это какое-нибудь значение?”- спросила я, давно позабыв о своем коктейле. “Он солгал о своей встрече, хотя именно я наставала на несерьезности наших отношений. Просто для меня несерьезность означала возможность встречаться с кем-то еще. Для него же это означало положение вещей, которое у него уже было. Но все это время именно он настаивал на чем-то большем между нами”.

“Поговори с ним, Ханна”,- сказала Хлои. “Уж это самый правильный совет. Дай ему шанс объяснить”.

“Объяснить что?”- спросила я. “Что он продолжает встречаться с ней в соответствии со мною же установленными правилами? И что тогда?” Взяв мою руку, Хлои сжала ее.

“Тогда с чувством собственного достоинства ты скажешь ему отвалить… навсегда”.

С появлением в окне первых признаков утра, я оделась и с не покидающим меня беспокойством, отправилась через десять кварталов на марафон. Он проходил в Центральном Парке и вся округа, вышагивая по тропинкам, ведущим к главному месту, двинулась на преодоление тринадцати милей. Несколько близлежащих улиц были перекрыты для спонсорских грузовиков, тентов, и многочисленного народа, как участников, так и наблюдателей.

Теперь все было по-настоящему. Уилл должен был быть там, и мне нужно было решиться – поговорить с ним или оставить все как есть. Я не знала, смогу ли справиться с тем, что я, в конечном итоге, выберу.

Небо только начало светлеть, и в воздухе ощущалась утренняя прохлада. Но мое лицо пылало, а моя кровь бурлила, проносясь по артериям и венам, и пропускалась через мое сердце, которое билось слишком быстро. Мне пришлось сконцентрироваться на дыхании, втягиваемом в легкие и выталкиваемом обратно.

Я не знала, куда я шла, и что я делала, но мероприятие казалось хорошо организованным, и как только я добралась до места, то по указателям направилась к регистрационному тенту.

“Ханна?”

Подняв голову, я увидела своего бывшего спортивного тренера, и по совместительству, своего бывшего любовника, стоящего у регистрационного стола, и смотрящего на меня с выражением лица, которое я никак не могла определить. Я надеялась, что в своих воспоминаниях я преувеличивала то, каким он был сногсшибательным, и насколько переполняющим было чувство нахождения рядом с ним. Но я не преувеличивала. Уилл не отпускал моего взгляда, и мне стало интересно, начну ли я неконтролируемо смеяться, или плакать, или может убегу прочь, если он надумает ко мне приблизиться.

“Привет”,- наконец, сказал он.

Внезапно, я протянула ему свою руку, будто ему следовало … что? Поприветствовать меня рукопожатием? Господи, Боже, Ханна! Но дело было сделано, и моя дрожащая рука все еще была протянута, когда он опустил на нее свой взгляд.

“О… мы… теперь будем вот так”,- пробормотал он, вытаскивая свою руку из кармана и сжимая мою ладонь. “Ну ладно, привет. Как ты?”

Сглотнув, я вырвала свою руку как можно быстрее. “Привет. Хорошо. Я хорошо”.

Ситуация была до смешного ужасной, настолько ужасной, что иной раз мне бы с нетерпением хотелось рассказать об этом эпизоде Уиллу и только Уиллу. Мой мозг тут же заполнился миллионом вопросов о правилах поведения после разрыва, и о том, было ли рукопожатие плохой идеей всегда, или только сейчас.

Двигаясь на автопилоте, я вписала свое имя в какую-то строку и взяла у женщины за столом пакет с информационными листами. Она давала мне какие-то инструкции, которые я с трудом понимала – у меня было такое ощущение, что меня окунули в воду.

Когда я закончила свои приготовления, Уилл все еще находился рядом со мной, с тем же нервозно-надеющимся выражением лица. “Тебе помочь?”- прошептал он.

Я замотала головой. “Думаю, я справлюсь”. Это была ложь – я не имела понятия, что я делала.

“Тебе просто нужно пойти туда”,- осторожно сказал он, безошибочно читая меня, и кладя руку на мое плечо.

Отступив назад, я натянуто улыбнулась. “Я поняла. Спасибо, Уилл”.

Нас окутало молчание, и я даже не заметила, как заговорила женщина, стоящая рядом с ним. “Привет”,- сказала она и подняв на нее глаза, я увидела, что она улыбалась и протягивала мне свою руку. “Нас не представили друг другу. Я - Китти”.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать услышанное, и когда у меня это получилось, я не смогла сдержать своего шока. Я почувствовала, как у меня раскрылся рот, и широко распахнулись глаза. Как он только мог представить, что это нормально? Переведя взгляд с нее на него, я сразу же поняла, что Уилл также, как и я был удивлен, обнаружив ее рядом с собой. Неужели он не видел, как она подходила?

Выражение лица Уилла можно было поместить в словарь под статьей – неловкость. “О, Боже”. Он пару мгновений смотрел то на меня, то на нее, после чего пробормотал: “О, черт, эм… привет, Китти, это…” Он посмотрел на меня, его взгляд смягчился. “Это моя Ханна”.

Мой взгляд устремился на него. Что он сейчас сказал?

“Приятно познакомиться, Ханна. Уилл так много о тебе рассказывал”.

Я знала, что они о чем-то говорили, но их слова никак не могли прорваться сквозь эхо фразы, звучавшей в моей голове снова и снова. Это моя Ханна. Это моя Ханна.

Это была ошибка. Ему просто было неловко. Я показала за свое плечо. “Мне нужно идти”. Повернувшись, я споткнулась о регистрационный стол и направилась к женскому тенту.

“Ханна!”- крикнул он мне вслед, но я не обернулась.

Все еще находясь в тумане, я передала свои информационные листы, получила свой номер и отошла на свободное место, чтобы растянуться и надеть свою обувь. Услышав звуки приближающихся шагов, я подняла глаза, уже боясь того, что увижу. Образ Китти, появившийся передо мной, был хуже того, что я ожидала.

“Он, действительно, нечто”,- сказала она, прикрепляя номер к передней стороне своей спортивной куртки. Я опустила глаза, игнорируя огонь, зародившийся внизу моего живота. “Да, так и есть”.

Сев на скамейку в нескольких шагах от меня, она стала срывать этикетку с бутылки воды. “Знаешь, я не думала, что это когда-нибудь произойдет”. Она покачала головой, смеясь. “Все это время он неустанно повторял одну и ту же отговорку – Дело не в тебе. Просто мне ни с кем не нужно ничего большего. А сейчас… Сейчас он, наконец, расстался со мной, только потому что все-таки захотел большего. Только с кем-то другим”.

Присев, я встретилась с ней взглядом. “Он расстался тобой?”

“Да. Впрочем”,- начала она, обдумывая свои слова. “На этой неделе он сделал это официально, хотя, на самом деле, мы не виделись с…” Она устремила свой взгляд в потолок тента. “С февраля. С тех пор он отменял все наши встречи”.

Я даже не знала что сказать.

“По крайней мере, теперь я знаю причину”. Я, должно быть, выглядела ошарашенной, потому что она улыбнулась и слегка наклонилась ко мне. “Потому что он влюблен в тебя. И если ты настолько чудесная, как он о тебе думает, то ты его не упустишь”.

Я даже не помнила, как я шла, направляясь к тому месту, где собирались остальные участники забега. Мои мысли метались и путались.

Февраль?

Тогда мы только бегали….

… А в марте начали спать….

Во вторник вечером… он хотел закончить их отношения… с глазу на глаз.

Как цивилизованный человек, как настоящий мужчина. Я закрыла глаза, когда на меня обрушилось все осознание произошедшего: он сказал ей обо всем уже после того, как я порвала с ним.

“Ты готова?”

Я подпрыгнула, и удивилась, обнаружив Уилла, стоящего рядом со мной. Робко улыбнувшись, он взял мою руку в свою. “Ты в порядке?”

Я огляделась вокруг, словно в поисках какого-нибудь места, куда можно было убежать и просто… подумать. Я не была готова к тому, что он стоял так близко ко мне, к тому, что он был милым со мной, или разговаривал, как-будто мы были друзьями. Мне было, за что просить у него прощения, но я все еще злилась на то, что он мне солгал… и я не знала, с чего начать. Я встретилась с его глазами, пытаясь увидеть в них хоть какую-нибудь подсказку, что мы сможем все это исправить. “Думаю, да”.

“Эй”,- сказал он, делая ко мне совсем маленький шаг. “Ханна…” “Да?”

“Ты… ты со всем справишься”. Его полные тревоги глаза неотрывно смотрели в мои, что заставило мой желудок виновато скрутиться. “Я знаю, что у нас не лучшие времена. Но тебе нужно выкинуть все это из головы. Тебе нужно мысленно присутствовать здесь, и думать только о марафоне. Ты так упорно для этого тренировалась, ты можешь это сделать”.

Я выдохнула, почувствовав первые признаки беспокойства перед пробежкой, и которые не относились к Уиллу. Помяв мое плечо, он пробормотал: “Нервничаешь?”

“Немного”.

Я видела тот момент, когда он переключился на свой тренерский тон, в чем я нашла некоторое утешение, цепляясь за возможность думать о его наставнических разговорах.

“Не забывай задавать ритм. Не начинай слишком быстро. Вторая половина дистанции самая сложная, поэтому чтобы ее преодолеть, тебе нужно поберечь силы, понятно?”

Я кивнула.

“Запомни, это твой первый марафон, и тут важно просто пересечь финишную черту, а не занять призовое место”. Облизнув свои губы, я ответила: “Понятно”.

“Раньше ты пробегала десять миль – тринадцать тоже сможешь. Я буду рядом, так что… вместе мы справимся”.

Я удивленно посмотрела на него. “Но ты можешь занять призовое место, Уилл. Для тебя это ерунда, ты должен бежать впереди”.

Он замотал головой. “Нет, нет, все не так. Мои состязания состоятся через две недели. Эти - твои. Я тебе уже об этом говорил”.

Я снова молча кивнула, не в силах отвести взгляд от его лица: от его губ, которые так часто меня целовали, и хотели целовать только меня; от его глаз, которые так внимательно смотрели на меня каждый раз, когда я что-нибудь говорила, и каждый раз, когда я к нему прикасалась; от его рук, которые сейчас разминали мои плечи, но которые прикасались к каждому сантиметру моего тела. Он сказал Китти, что хочет быть со мной и только со мной. Он говорил об этом и мне. Только я ему никогда не верила.

Возможно, он уже не был тем игроком, что раньше.

Окинув меня последним, испытующим взглядом, Уилл убрал свои руки от моих плеч, и положив ладонь на мою спину, повел меня к линии старта.

Марафон начинался в юго-западной части парка рядом с Колумбус-Серкл. Уилл жестом показал мне следовать за ним, и я начала с заведенного порядка: растяжки голеней, четырехглавой мышцы бедра и подколенных сухожилий. Он без слов кивал, наблюдая за моей формой, и сохраняя постоянный, успокаивающий контакт.

“Поделай это чуть дольше”,- сказал он, нависая надо мной. “Продолжай параллельно дышать”.

После того, как объявили о начале марафона, мы заняли свои места. В воздухе послышался выстрел стартового пистолета, заставив птиц взлететь с возвышающихся над нами деревьев. Внезапный поток сотен людей, сорвавшихся с места, перетек в коллективный шквал звука.

Маршрут марафона начинался с круга и проходил по внешней тропинке Центрального Парка, огибая Семьдесят вторую улицу и возвращаясь на старт.

Первая миля всегда была самой сложной. Ко второй, окружающий мир становился нечетким, проникая в сознание сквозь дымку тумана лишь приглушенными звуками бега по тропинке и крови, стучащей в ушах. Мы почти не говорили, но я слышала каждый шаг, сделанный им позади меня, чувствовала каждое случайное прикосновение его руки о мою.

“Ты отлично справляешься”,- сказал он мне через три мили.

Через семь миль, он напомнил мне: “Половина дистанции уже пройдена, Ханна, а ты только сейчас достигла своей обычной скорости”.

Я чувствовала каждый сантиметр последней мили. Все мое тело болело; мои мышцы были то натянутыми, то расслабленными, то горели огнем, то сводились судорогой. Я чувствовала биение своего сердца, стучащего в моей груди такими же сильными ударами, как и каждый мой шаг, и чувствовала свои легкие, умоляющие меня остановиться.

Но внутри моей головы все было спокойно, словно я была под водой, слушая, как все приглушенные голоса сливались между собой, образуя единый, беспрерывный гул. Но из всей общей массы, четко выделялся один голос: “Последняя миля и все. Ты это сделала. Ты молодчина, Слива”.

Я чуть не споткнулась, когда он меня так назвал. Его голос стал нуждающимся и мягким, но когда я посмотрела на него, его челюсть была напряжена, а его взгляд устремлен вперед. “Прости”,- проскрежетал он, сразу же раскаявшись в своих словах. “Мне не следовало… прости”.

Я замотала головой, облизнула свои губы и снова посмотрела перед собой, слишком уставшая для того, чтобы потянуться и прикоснуться к нему. Я осознала, что этот момент был, возможно, сложнее всех тестов, которые я проходила в школе, сложнее самого долгого рабочего дня, проведенного в лаборатории. Наука всегда давалась мне легко – я усердно училась и, конечно, усердно работала, но мне никогда не приходилось прикладывать столько усилий и заставлять себя двигаться вперед, тогда как больше всего на свете мне хотелось рухнуть на траву и не подниматься. Та Ханна, которая бегала с Уиллом на обледенелой дорожке никогда не одолела бы тринадцать миль. Она бы начала вполсилы, сделала бы вид, что пыталась, и поняв, что ей с этим не справиться, вернулась бы в лабораторию, к своим книгам, и в свою пустую квартиру с нездоровой едой на одного человека.

Но теперь я была другой Ханной. И именно о н помог мне этого добиться.

“Почти добежали”,- сказал Уилл, все еще подбадривая меня. “Я знаю, это больно, и знаю, что это сложно, но смотри,- он указал на деревья вдалеке,- ты почти добежала”.

Смахнув волосы со своего лица, я продолжала бежать, вдыхая и выдыхая, желая, чтобы он говорил, и желая, чтобы он закрыл свой рот к чертовой матери. Кровь стучала в каждой вене моего организма, и каждая клеточка меня словно находилась под эклектическим напряжением, пропуская сквозь себя тысячи вольт, которые медленно покидали меня, с каждым моим шагом оставаясь на тропинке.

Никогда в своей жизни я так не уставала, никогда в своей жизни я не испытывала такой боли, но также никогда в своей жизни я не чувствовала себя настолько живой. Это было безумием, но несмотря на то, что каждая часть моего тела была охвачена огнем, и каждый последующий вдох давался сложнее, чем предыдущий - я не могла дождаться, когда повторю это снова. Боль физическая стоила боли сердечной или страха потерпеть неудачу. Я была готова, я хотела рискнуть и погрузиться в это с головой.

И с этой мыслью, я взяла Уилла за руку и вместе с ним мы пересекли финишную черту.