Конец первого действия

ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ

ДОМ

Саныч. Сколько я тебе говорил – ангелы мы! Не люди, а ангелы! Ангел умереть не может. Повеситься - не может. Утопиться - не может. Зарезаться – тем более. Не умирают ангелы. Не получается. Многие пробовали. Я сам даже пробовал два раза. Не получается!...

Вася. Саныч, ну хватит уже…

Саныч. Погоди, я еще не закончил. Ты вот что думаешь – что вот так прямо нам всем в радость тебя было из веревки этой выпутывать? Ладно бы дал выпутаться нормально. Так нет ведь – кричать начал, мол, дайте еще повисеть, тогда я, наверное, точно задохнусь… Эх ты, птенец! Летун неоперившийся!

Вася. Саныч, я больше не буду…

Саныч. Ну, Свобода, ну да, там лучше было – и что? Сюда поселили – радоваться надо. Нет, находятся такие как ты – Свободу увидел – и в петлю! У нас был один совсем упертый, как ты, прямо, – голодовку объявил. Сухую.

Вася. Сколько продержался?

Саныч. До сих пор держится. И хоть бы хны. Худой, непонятно, в чем душа держится, но ходит. Мрачный и голодный. На мозги капает. И уверен ведь, оболтус, что рано или поздно Богу душу отдаст. Но понять, что он ее уже Богу отдал, а Бога нет, скорей всего, не хочет… Против кого объявил, для кого, кто это видит… Так, стоп! Вернемся к тебе.

Вася. Не надо…

Саныч. Как это – не надо? Очень даже надо. Вот ответь мне – будешь еще такие глупости делать?

Вася. Не знаю…

Саныч. А должен знать, что не будешь! Продолжим разъяснительную работу…

Вася. Саныч, не буду я больше.

Саныч. Обещаешь?

Вася. Обещаю. Честное слово. Саныч, ты мне только одно скажи – что делать-то?

Саныч. Не знаю. Знал бы – сам здесь не сидел. На Свободе где-нить на Байкале сейчас сидел бы и самогонку пил.

Вася. Так как выбраться отсюда? Что дальше, Саныч?

Саныч. Ничего. Ничего нет дальше. Вон, у буддистов только получается иногда каким-нибудь одуванчиком переродиться, но это они так говорят. А проверить их – фиг проверишь. И вообще неизвестно, где этот одуванчик. И есть ли он… Был давно, очень давно, ангел один. Он восстание тут устроил. Материться всех научил. Дома жег, леса палил. Так говорят, его за это отсюда убрали куда-то.

Вася. Кто убрал?

Саныч. А я, думаешь, знаю? Нет, Вась, ты забудь это все. Летать научись для начала, а там уже привыкнешь. Мы же привыкли.

Вася. Знаешь, Саныч, я почему-то часто про тех ангелов в космосе думаю. Они мне даже в снах снятся. Большой черный космос, а они летят. Летят куда-то по звездам. Метеориты мимо них пролетают. А они летят. Устали ужасно. Но летят. Гуманоиды на них из иллюминаторов смотрят, радуются… А эти на астероидах остановки делают. Молчат, все уже переговорили. Иногда только песню какую-нибудь затянут. И она по всему космосу разносится…

Саныч. Да, я тоже их часто вспоминаю. Только не долетели они, уверен… В общем, Вась, мне слетать тут надо кой-куда. Очень прошу, не делай тут без меня ничего. Если еще на какие-нибудь такие же глупости потянет.

Вася. Да не потянет, Саныч, обещаю.

Саныч. Верю. Летать научись уже, наконец, а то совсем неприлично получается.

_______________________________________________________________________

ВЕЧЕР

Вечер. Дома. Все сидят за чаем. Только Саныча нету. Грустный Вася играет на гитаре «Облака, белогривые лошадки..»

Тоха. Хорошая погода была сегодня.

Пауза.

Тоха. Погода была летная, хорошая, говорю.

Пауза.

Тоха. Вы чего молчите, давайте поговорим, говорю.

Тетя Таня. Тош, да о чем говорить-то, переговорено все уже.

Тоха. Ну, не знаю я, о чем, давайте придумаем что-нибудь, обидно же время терять.

Серега. Да много его, времени-то. Теряй не хочу.

Тоха. Ну, давайте, время убьем.

Маруся. Окститесь, Антон. Ангелы никого не убивают.

Тоха. Да это просто выражение такое – «убить время». Я ж не предлагаю никого убить, хотя меня самого убили. Курить очень любил.

Серега. Да знаем. Дурак, еще раз говорю.

Маруся. Серега, а как ты сюда попал?

Серега. Глупо получилось. На стройке работал. Коммунизм строил. От коммунизма плита отломалась и на голову мне упала. Убило почти сразу, хотя я в каске был.

Маруся. Больно было?

Серега. Не помню.

Маруся. А я помню. Мне очень больно было.

Тетя Таня. А я от холода умерла, мне почти не больно было. У нас в Ленинграде тогда не топили совсем и трубы все полопались. Я сначала книжками печку топила, а потом книжки закончились, и стало очень холодно. Я на кладбище пошла и там совсем замерзла, чтобы никто не видел.

Тоха. Чего не видел?

Тетя Таня. Как я умираю. Страшно очень было. Боялась.

Тоха. Чего боялась?

Тетя Таня. Смерти, а ты как думал? Жалко, могилки не осталось, но там дом потом построили, на этом месте. Теперь этот дом вроде как моя могилка. Люди живут, детишки бегают.

Серега. А мою могилу экскаватором зарыли. Потому что никто ко мне не ходил. Кого-то теперь поверх меня похоронили.

Тоха. Нет, а моя еще целая вроде.

Маруся. А меня так и не похоронили. Жених мой меня в лес уволок. Не нашли меня.

Пауза. Все смотрят на Васю.

Тоха (осторожно). Вась, расскажи, а?

Вася. Нечего рассказывать.

Маруся. Да что вы к человеку привязались-то? Раз не хочет, так пусть не говорит. Может, история у него очень личная. Может, даже про любовь. Да, Вась?

Тоха. Нет, наверное на войне.

Серега. Совсем, что ли? Вася не как ты, не дурак то есть, Вася на войну не пойдет. Думаю, что несчастный случай.

Тетя Таня. Но, зато точно, что не в блокаду.

Вася. Тоха правильно говорит. На войне.

Серега. Вот, еще один дурак.

Тоха. Слушай, так вот почему я тебя видел где-то! Мы ж с тобой воевали вместе, наверное! А как убило?

Вася. Артподготовка.

Тоха. Только где же я тебя видел? (Пауза) Марья Ивановна, чаю налей.

Вася. Тоха, не надо. Что ты так смотришь?

Тоха. Да ладно. Ничего такого. Я вспомнил просто.

Вася. Я случайно.

Тоха. Как же ты здесь оказался-то?

Вася. Сам не знаю, Тох…

Тетя Таня. Ребят, вы о чем?

Тоха. Мы знакомы с ним просто, тетя Таня.

Вася. Случайно получилось. В детстве в тир ходить любил. Когда в школе на стрелбище водили, я девяносто четыре очка вышиб. В военкомат бумаги из школы направляли, мне военрук наш школьный в характеристике написал, что стреляю хорошо. Ну, и меня к стрелковому приписали. Я ж не знал, что когда в стрелковый берут, обязательно по людям стрелять придется. Ну, и когда отправили, нас сразу на объект какой-то кинули, мы по дороге под обстрел попали, те, кого не убило, обратно пошли. Темно, с дороги сбились, и вышли неизвестно куда. А неспокойно было, стреляют всюду. Меня разведать послали. И я ползу – не видно ничего. И вдруг в темноте огонек. Страшно стало. Почему – не знаю. Очень страшно. Я винтовку навел и в огонек выстрелил. И пополз обратно. Ну, честное слово, я ж не знал, что это Тохин огонек был.

Маруся. Быть такого не может.

Пауза.

Вася. Мы в обратную сторону поползли, прямо на минное поле попали. То ли на наше, то ли на чужое. Нас оттуда очень мало выползло.

Пауза.

Вася. А меня только через два месяца после этого убили. Мы тогда в подвал не успели уйти, и нас накрыло.

Серега. А снайперов в рай берут?

Вася. Выходит, что берут. Почему я здесь, до сих пор не пойму. Тох, я бы тебе сразу сказал, уверен просто не был.

Тоха. Да ладно тебе, Вась, что ты расстраиваешься-то? Не злюсь. Ангелы ж не злятся. Что ж ты молчал-то? С самого начала сказал бы, я б не гадал, где тебя видел.

Вася. Да я сам только сейчас понял.

Тетя Таня. Вась, так, может, это не ты.

Вася. Не могут два человека одновременно ошибиться.

Маруся. Вась, только вешаться не надо.

Вася. Не буду. Я Санычу обещал.

Серега. Топиться тоже не стоит. Насморк можешь подхватить. Зима все-таки.

Тоха. Здрасьте. Так на реке не утопиться. Лед - не прорубить.

Серега. Ну, Вася точно не прорубит.

Тоха. Ну, а в колодце топиться – это просто нехорошо. Доставать еще потом.

Тетя Таня. Да, Вась, не топись, пожалуйста, в колодце. Воспаление легких обеспечено.

Маруся. Да не будет он топиться. Вась, ты же топиться не будешь?

Тоха. Да, Вась, не топись. У меня урожай на подходе.

Тетя Таня. Какой урожай?

Тоха. Сельдерей. Вась, ну все же в порядке.

Серега. Вот, видите, уже смеется почти что.

Маруся. Вася, ты, когда улыбаешься…ты такой красивый…

_______________________________________________________________________

ПОЛЕ

Серега. Саныч сказал. «Серега, научи» - Серега научит. Хотя уже не знаю. Сомневаюсь сильно. Не сомневаюсь, говорю. Ну, давай. Начни уже как-нибудь. Ну, как-то, я уже не знаю, как. Может, он дефективный, а? Рожденный ползать летать не может… Чего говорю? Да нормально все, говорю. В мои времена песня была про стальные руки-крылья. И вместо сердца – пламенный мотор. Все выше, и выше, и выше… Верь в себя. У тебя все получится. Может быть. А может и не быть. Ну, вздохни, например.

Них…не может быть, в смысле…Ааааа!!! Молодец, говорю! Ура! Да, хорошо полетел! Саныч сказал – «Серега научи» - Серега научил. Научил Серега, говорю! Эх, радость-то какая! Наконец-то!

Давай спускайся, пойдем всех радовать. Не, я летать сегодня не могу – правое крыло вчера потянул. Спускайся скорее!

Чего? Спуститься как? Ну, так же, как и летать. Взлетел – и теперь точно так же, только спускаешься. Что? Страшно? Не понимаю. А летать – тоже страшно? Тоже? Не понимаю. Как же ты тогда летаешь? Летаешь, потому, что спускаться страшно?

Пауза.

Так, черной молнии подобный, спускайся давай. Ну, как? Ну, не знаю я, как! Ну, ты летать научился? Научился. А теперь спускаться научись. Высоты боишься? Ох, ты, что ж за наказание-то… Даже, если упадешь, тебе ничего не будет! Ты же вешался уже, так что, ты теперь упасть боишься? Ну, что ж такое, я не понимаю, что ж за ученик-то попался! На кого мне тебя подбросили вообще! Тоха! Тоха!

Прилетает Тоха.

Тоха. Ох ты! Полетел! Ни фига себе! Вася, поздравляю! Серега, дай пожму твою руку.

Серега. Спустить его надо.

Тоха. Так он же летает. Пусть летает себе.

Серега. Он не потому летает, что ему нравится. Ему летать не нравится. Он спускаться боится.

Тоха. Ну и пусть себе летает. Когда-нибудь спустится точно. У меня новости.

Серега. Парник?

Тоха. Он самый.

Серега. Пошли. Да не бросаем мы тебя! Научился – совершенствуйся в навыках. Не по-товарищески? Тоха, ну ты прикинь, а?

Тоха. Вообще-то, он прав. Совсем не по-товарищески.

Серега. Значит так. Сейчас подлетаем к нему. Ты хватаешь его за голову. Я – за ноги. И приземляем его.

Тоха. А если сопротивляться будет?

Серега. Ушанку ему на глаза надвинь. И вниз его тяни, вниз...

Тоха. Вася, ты только не очень сильно сопротивляйся, хорошо? Мы по-товарищески!

Серега. Вперед!

Тоха. Ура!

Улетают.

_______________________________________________________________________

КУХНЯ

Маруся. Я решила в кого-нибудь влюбиться.

Тетя Таня. Ангелы не влюбляются. Дай скалку. Раскатывать пора.

Маруся. Вот-вот. Несправедливость страшная. Почему всем можно, а нам нельзя?

Тетя Таня. Не знаю. Я об этом как-то не думала. Муки насыпь на стол.

Маруся. А я об этом все время думаю. Я на Свободе даже поцеловаться ни с кем не успела. Это честно, разве?!

Тетя Таня (чихает). Нечестно. Неси тесто.

Маруся. Тетя Таня, а как это – любить?

Тетя Таня. Ну…эх, я уж и не помню.

Маруся. Ну, вот влюбляются люди, например… Не в Ленина, ну по-другому, по-неизвестно-как-называется. И что дальше?

Тетя Таня (чихает). Ну, женятся…

Маруся. А потом?

Тетя Таня. А потом детишек рожают. Тесто неси.

Маруся. А потом?

Тетя Таня (чихает). А потом умирают.

Маруся. Вместе?

Тетя Таня. Да нет, по отдельности. Маруся, неси уже тесто.

Маруся. Не понимаю. А зачем тогда они вместе влюбляются, если им все равно умирать отдельно приходится?

Тетя Таня (чихает). Ну…чтобы верить в то, что они тут увидятся…

Маруся. Так они же не видятся.

Тетя Таня. Зато верят. Марусь, тесто неси, к ужину не успеем.

Маруся. Тетя Таня, я тебя про любовь спрашиваю, а ты мне про тесто все время.

Тетя Таня. Про любовь еще успеешь спросить. А вот тесто вытечь может. Оно же поднялось.

Маруся. Вот всегда так. Как про любовь речь заходит, так вы все вечно какие-то дела находите.

Тетя Таня. Дел всегда много.

Маруся. А любовь?

Тетя Таня. Мария! Значит так. Любовь – это и есть дела. Любовь – она просто так не лежит. Вот мы сейчас пирог сделаем мужчинам, значит – мы их любим. Любовь, если ее не подогревать, она испортиться может. Растаять. Чтобы любовь была, надо что-то делать. Действовать как-то надо. Тесто, например, принеси. Тесто вылезет – любви никакой не будет. А будет пирог – любовь будет.

Маруся. Какая любовь? С пирогами же не целуются.

Тетя Таня. Маруся! Я тебе о другой любви говорю! Я тебе говорю про любовь вообще. Сделаем пирог – в мире любви прибавится!

Маруся. К пирогу?

Тетя Таня. Нет, к Ленину. Неси тесто!

Маруся. Тетя Таня, ты меня совсем запутала. Смотри, получается, что любовь делится на любовь вообще, любовь к Ленину и любовь к пирогу. А где же здесь мужчина?

Тетя Таня. Какой мужчина?

Маруся. Ну, обычный мужчина.

Тетя Таня. Мужчины – это на свободе. Тут мужчин нет. Тут – ангелы сплошные.

Маруся. А женщины есть? Я же женщина.

Тетя Таня. Нет, ты тоже ангел.

Маруся. Но женщина. Наверное. Не мужчина же точно.

Тетя Таня. Не мужчина.

Маруся. Вот, понимаешь, значит, я, наверное, женщина, ты, наверное, тоже. Значит где-то должны быть мужчины. Вот Саныч, например, он - мужчина?

Тетя Таня. Да какой он мужчина… Говорить только умеет…

Маруся. А Серега, Тоха?

Тетя Таня. Лодыри они, а не мужчины. Саныч улетел – совсем работать перестали. Прилетит Саныч – пожалуюсь…

Маруся. А Вася?

Тетя Таня. Ну…Вася, он немного, конечно, мужчина. Потому что мучается немного все время. А мужчина должен мучаться обязательно. Если мужчина не мучается, значит он не мужчина. Правда, он не из-за женщины мучается, но это только потому, что здесь женщин нет. Была бы женщина, он бы, может, из-за женщины мучался. Но так как женщин нет, да и он ангел, а не мужчина, то получается, что мужчин здесь вообще нет и быть не может.

Маруся. Так где же тогда мужчины?

Тетя Таня. Нет мужчин. И пирога нет. Ничего нет, вообще.

Маруся. Тетя Таня, давай я тесто принесу.

Тетя Таня. Неси, что уж делать.

Маруся. Сделаем пирог и прибавим в мире любви.

Тетя Таня. Наверное. Хотя тогда кому эта любовь нужна? Женщин нет, мужчин тоже, ангелы все. А ангелы и так добрые. То есть любовь эта вообще никуда не девается. Остается где-то здесь. Но жить, то есть не жить, то есть, жить, но в раю. И не умирать. А для чего эта любовь вообще? Пироги эти зачем? Куда эта любовь девается тогда?

Маруся. Тетя Таня, я тесто принесла. Оно совсем недалеко от кастрюли убежало.

Тетя Таня. А? Ах да, тесто… Пирог, то есть.

Маруся. Пирог с любовью сделаем, Теть Таня.

Обе смеются.

_______________________________________________________________________

ОБЛАКА

Тоха. Хорошая. Радует.

Серега. Не вставляет.

Вася. А это что такое было?

Пауза.

Серега. Хорошая. Радует.

Тоха. Не вставляет.

Вася. А что это такое было?

Пауза.

Вася. А что это такое было?

Тоха. Не вставляет.

Серега. Хорошая. Радует.

Пауза.

Вася. Хорошая. А что это такое было?

Тоха. Хорошая. Не вставляет.

Серега. Хорошая. Радует.

Пауза.

Тоха. Не вставдяет.

Вася. Хорошая. А что это такое было?

Серега. Очень хорошая. Очень радует.

Пауза.

Тоха. Не вставляет.

Вася. Не вставляет. А что это такое было?

Серега молчит.

Пауза.

Серега. Не вставляет.

Тоха. Не вставляет.

Вася. Не вставляет.

Пауза.

Серега. А что это такое было?

Вася. А что это такое было?

Тоха. Не вставляет.

Пауза.

Тоха. А что это такое было?

Вася. А что это такое было?

Серега. А что это такое было?

Пауза.

Вася. Хорошая. Радует.

Серега. Радует. Хорошая.

Тоха. Очень хорошая. Очень радует.

Пауза.

Вася. А что это такое было?

_________________________________________________________________________

ГДЕ-ТО

Саныч. Я поговорить пришел. Давно не был, ты уж извини. Знаешь, жизнь как-то быстрее стала идти. Как там, на Свободе, сначала живешь медленно, а потом с возрастом все быстрее и быстрее. Старый я уже стал какой-то. Как будто чем дольше живешь…ну…или не живешь, тем умнее становишься. И от знания этого стареешь. Очень трудно жить с ощущением, что все закончилось. И не будет больше ничего. Очень трудно жить с ощущением, все прожито и больше ничего не будет. Очень трудно ждать чего-то из ниоткуда. Очень трудно жить в никуда. Наверное, это только мы думаем, что мы – ангелы. На самом деле мы не в раю ни фига. Это нам так только сказали. Вернее, даже не сказали. Потому что это мы сами же и придумали, что это рай.

И, ты знаешь, я очень рад, что я в тебя не верю. Хотя я с тобой и разговариваю. Потому что ты нас забыл. Надоели мы тебе. Да и нет тебя вообще, скорей всего. Но почему я тогда с тобой разговариваю?

Пауза.

Мы же все неплохие. Мы же все почти хорошие. Мы просто живем плохо. Иногда неправильно.

_______________________________________________________________________

НОЧЬ

Маруся. Вась, а можно тебя об одной вещи спросить?

Вася. Ну, что еще?

Маруся. Вась, а ты на Свободе с девушками как знакомился?

Вася. Я не знакомился. Они сами со мной знакомились.

Маруся. А как это происходит?

Вася. Что?

Маруся. Ну, знакомство…

Вася. Ну, не знаю. Есть всякие приметы…

Маруся. Что за приметы?

Вася. Ну, сначала девушка тебе строит глазки, если ты ей понравился.

Маруся. Строит глазки? Ужас какой… Это как?

Вася. Ну, примерно вот так (показывает).

Маруся. Ничего себе! А потом?

Вася. Ну, потом, когда она с тобой разговаривает, то дышать по-другому начинает. Глубоко, вот так (показывает). И подмигивает.

Маруся. А что это значит?

Вася. Ну, это значит, что ты ей понравился.

Маруся. А дальше что?

Вася. Ну, дальше она говорит тебе «Проводи меня…»

Маруся. Куда?

Вася. Ну, домой, например…

Маруся. Это еще зачем?

Вася. Ну…тут два варианта…либо она тебе говорит у парадного – «Позвони мне завтра» и ты после этого весь такой счастливый идешь, либо она тебя целует и говорит «Зайдем ко мне». Второй вариант, конечно, лучше. Есть еще третий вариант, грустный, но про него не буду.

Маруся. Второй вариант почему лучше?

Вася. Ну, как… Значит, у нее дома никого нет. Значит, зайти можно.

Маруся. Зачем?

Вася. Ну…просто…ну…как…а ты не знаешь, что ли?

Маруся. Ничего не знаю.

Вася. Ну…там это, поговорить…

Маруся. А потом?

Вася. Ну…

Маруся. Вася, по-моему, ты чего-то недоговариваешь…

Вася. Ну, да все я договариваю! Зовет она тебя в гости, а потом утром ты от нее уходишь. Она тебя целует. Ну, и ты идешь…

Маруся (строит глазки). Ага, спасибо.

Вася. Ты что делаешь?

Маруся (начинает дышать). Знакомлюсь.

Вася. А что так пыхтишь-то?

Маруся. Я не пыхчу. Я дышу по-другому. (Пауза) А, совсем забыла! Проводи меня. (Подмигивает)

Вася. Куда? Мы и так дома.

Маруся. Вася, я не знаю, ты меня сам научил, поэтому сам и говори, куда провожать.

Вася. До дома провожать надо. В доме-то куда провожать?

Маруся. То есть, мы уже дома. Что делать, если мы дома?

Вася. Ничего не надо делать.

Маруся. А я прямо чувствую, что что-то надо делать, но что – пока не могу понять.

Вася. Да не надо ничего делать.

Маруся. Но я же чувствую, значит – надо.

Поцелуй.

Маруся. Это не потому, что ты немножко больше мужчина, чем Ленин.

Вася. Ангелы же не целуются.

Маруся. Значит – мы не ангелы. В комнату ко мне пойдем.

Вася. Ангелы вместе не спят.

Маруся. Это потому что никто не пробовал.

Вася. Как?

Маруся. А мы придумаем.

Вася. Ты же меня не любишь.

Маруся. Я всех люблю. Но, ведь даже если всех любишь, надо научиться любить кого-то больше, чем всех.

Вася. А почему меня?

Маруся. А я откуда знаю?

_______________________________________________________________________

УТРО

Серега. Саныч, ты вернулся? А я тебя и не заметил.

Саныч. А на что мне вас будить? Утром лучше всего спится.

Серега. Саныч вернулся! Тоха! Маруся! Тетя Таня! Вася! Просыпайтесь, тетери сонные! Саныч, у нас тут столько всего было! Ой… Васю летать научили. Приземляется, правда, пока плохо, вернее никак не приземляется, потому что он теперь вообще летать боится. А еще…

Тоха. Саныч! Саныч! Здравствуй, Саныч! Доброе утро, Саныч!

Саныч. На, держи. От индейцев. И семена еще.

Тоха. Табачок! Ох, спасибо, Саныч! Я, теперь, пожалуй, табачную плантацию заделаю! Заживем!

Серега. Много ли для счастья надо.

Тетя Таня. Саныч, здравствуй! Чего-то ты быстро обернулся.

Саныч. На, Тань, платок тебе пуховый. Твой изодрался весь. А вот этот – Марусе.

Тетя Таня. Маруська, девка несмышленая, иди сюда, подарки тут! Спасибо, Саныч.

Серега. А мне?

Саныч. А тебе не привез ничего. Тебе же ничего не нужно.

Серега. Верно говоришь, Саныч.

Саныч. Вася-то где?

Тоха. Должен был вон в том углу спать.

Тетя Таня. Маруська! Чего спишь, курица? (Уходит)

Серега. Саныч, а снайперов в рай берут?

Саныч. С войны всех в рай берут. Даже этих японцев, ну, которые сами себя убивают… Я как-то раз встретил одного, он все время зарезаться пытался, если это его кодексу чести не соответствовало. Чуть что – нож хватает и в живот себе! А потом гордый ходит и прославляет Небесного Императора за подаренное бессмертие. Ну, а вообще признак такой – как у нас пополнение, значит – на Свободе война.

Тоха. Саныч, а ты где был?

Саныч. Ну, к индейцам заглянул. У индейцев хорошо – вигвамы стоят, дымятся. И вожди сидят у костров, курят и молчат. Табачку, вишь, взял.

Тоха. Очень хорошо.

Серега. Очень нравится.

Тоха. Табачок – это такая вещь, Саныч… Я тебя тоже попотчую.

Саныч. Чем это?

Тоха. Дурь лютую я вырастил.

Саныч. Дурь - это плохо.

Тоха. Но она же выросла. А если растет, значит можно, наверное.

Саныч. Ну, как знаешь. Курить вредно вообще-то.

Тоха. Ангелам не вредно.

Входит Тетя Таня.

Тетя Таня. Маруся исчезла.

Серега. Как исчезла?

Тоха. Странно, она же всегда дольше всех дрыхнет.

Тетя Таня. Там подушка примята на кровати, как будто двое спали.

Пауза.

Тоха. Это не я был. Честно.

Серега. Да куда тебе.

Тетя Таня. И Васи нет.

Тоха. Куда ж они подевались?

Пауза.

Тетя Таня. Я, кажется, поняла.

Саныч. Я тоже понял.

Тоха. А куда они? А куда их?

Саныч. Если бы я знал…

Серега. А я ее любил очень сильно, только сказать все время стеснялся.

Тоха. Слушай, так может, они сами?

Саныч. Может, и сами. Может, и не сами. Не знаю. Значит, не такой старый еще. Чего-то не знаю.

Тоха. Серега, ты не грусти, Серега.

Серега. Да я не грущу. Жалко просто – не увидимся больше.

Тоха. Саныч, а ты ж так и не увидел, как Вася летает.

Серега. Да смотреть, честно говоря, особо не на что было. Так просто, летал себе и летал.

Тоха. Но размах крыла был такой, нормальный. Свободный.

Серега. Да просто крылья у него на пару размеров больше, чем у меня, вот и размах.

Тоха. Ну, не скажи. Саныч, ты помнишь, какие у Васи были крылья?

Тетя Таня. Саныч? Ты о чем сейчас думаешь? О Свободе?

Саныч. Нет, Тань, о любви к Ленину.

Тетя Таня. Саныч, хорошо все-таки, что ты вернулся.

Саныч. О космосе думаю. Я же тогда с тем астрономом полетел. Вернулся. Но это ладно.

Тетя Таня. Саныч, да я уверена, что скоро кого-нить еще к нам забросит.

Серега. Хорошо, что я у Васи аккорды переписал.

Тетя Таня. У нас же пирог с вечера остался! Совсем забыла!

Тоха. Очень вкусный пирог, Саныч.

Серега. Еще теплый, может быть.

Саныч. Пирог – это хорошо.

Тоха. Хорошо здесь. Тихо здесь.

Серега (берет гитару):

«Слышу голос из прекрасного далёка…»

ВСЁ

Санкт-Петербург – Тбилиси – Санкт-Петербург.

1 июня – 17 ноября. 2006 год.

К прослушиванию рекомендуется:

Тишина: на Финском заливе (ныне покойном), набережной Макарова (после второй разводки Дворцового) и Марсовом поле (утром, с рассветом). Тишина на улице Ингорохуа (с безумными кошками), улице Плеханова (с памятником), проспекте Руставели (где нет светофоров). Тишина на набережной Фонтанки (внизу, у воды), на Смоленском кладбище (у бабушки на могиле).

И немного The Cinematic Orchestra, Mum, Ника Кейва и Александра Пантыкина.

Все права на использование всей этой графомании принадлежат автору. Любое использование текста пьесы, полное и частичное, возможно только с письменного разрешения автора (проще говоря, по мылу написать).

И еще: все посвящения должны сохраниться. Уверяю вас, это очень хорошие люди.