Этические принципы опросов

В основе дискуссий по этическим проблемам социологического исследования лежат три принципа: право на частную жизнь, информированное согласие и конфиденциальность. Социологическое исследование в некотором смысле нарушает право респондентов на частную жизнь. Это происходит, когда их отбирают, привлекают к участию в опросе, а затем опрашивают. Поэтому вы должны прежде всего уведомить респондента о его правах на частную жизнь. По словам А. Уэстина, «право на частную жизнь» – это право человека самостоятельно определять, когда и при каких условиях его действия могут быть предметом публичного обсуждения. Исключением могут быть лишь экстраординарные случаи, когда раскрытия информации требуют интересы общества [93, р. 373]. Применительно к социологическому исследованию мы расширим определение Уэстина и будем говорить об установках, мнениях и убеждениях человека.

Некоторые особенности «права на частную жизнь» отражаются в этике социологических исследований. Во-первых, это право не рассматривается как абсолютное. Иногда интересы общества оправдывают нарушение права на частную жизнь. Во-вторых, существенным является то, что ответы остаются под полным контролем респондента. Это не означает, что у людей нет возможности добровольно что-нибудь рассказывать о себе или что нельзя расспрашивать их об этом. Нет никаких оснований считать, что действия и убеждения людей совершенно секретны. Напротив, респонденты обладают правом решать, кому и при каких обстоятельствах предоставлять информацию. Право на частную жизнь не мешает рассказывать незнакомцу, оказавшемуся на соседнем месте в самолете, подробности об интимной жизни, как не мешает постороннему человеку задавать любые вопросы. В то же время оно защищает респондентов от распространения информации, если они к этому не расположены. Более того, если респондент настаивает на конфиденциальности, необходимо ее сохранять при любых обстоятельствах. Нормы конфиденциальности могут меняться от ситуации к ситуации. В некоторых случаях необходимо получить однозначное разрешение передать информацию третьей стороне («вы можете рассказать X»); в других (например, в обыденном разговоре) – негласная норма позволяет передавать информацию третьей стороне, если нет явного запрета («храните это в тайне»). Одной из причин открытых уверений в конфиденциальности, принятых в социологических исследованиях, является стремление преодолеть естественное сходство между интервью и простым разговором с незнакомцем, который содержит неявное разрешение на передачу информации.

Понятие «информированное согласие» предполагает, что потенциальный респондент будет осведомлен о предмете опроса и цели его проведения. Это необходимо для того, чтобы, отвечая на вопрос, респондент смог оценить возможные неприятные последствия. Предполагается, что, если человека просят рассказать что-нибудь о себе, он способен адекватно ответить только тогда, когда осознает, к чему это может привести. Критерии, по которым оценивают получение «информированного согласия», основаны на анализе риска причинения ущерба респонденту в случае предоставления им требуемой информации или участия в социологическом исследовании. Понятие риска становится решающим при обсуждении процедур, направленных на установление «информированного согласия».

Когда же согласие является «информированным»? К сожалению, единой точки зрения по этому вопросу нет. Обычно считают, что количество информации, сообщаемой респонденту, должно быть пропорционально степени риска, в который он вовлекается. Вы должны спросить себя: «Насколько рискованным для респондента является исследование? Насколько полно я могу рассказать об исследовании, не искажая данные, которые я пытаюсь получить? Что может понять типичный респондент в исследовательском проекте? И если респондент не в состоянии понять того, что я ему рассказываю, является ли такое согласие информированным?». Множество подобных вопросов встают перед социологами, когда они пытаются определить свои обязательства по отношению к респондентам.

В большинстве социологических исследований респонденты не рискуют, отвечая на вопросы. Однако при изучении нелегального или социально неодобряемого поведения обнародование ответов может привести к социальному отторжению или судебному преследованию. В таких исследованиях принимаются дополнительные меры по обеспечению конфиденциальности и защите данных. Другие исследования могут касаться вопросов, вызывающих у респондентов беспокойство и чувство дискомфорта. Однако специальное обучение интервьюеров помогает предотвратить подобные реакции. Профессиональный интервьюер умеет создать такую атмосферу, в которой респондент может говорить о личных делах без смущения. Если вопросы все-таки вызывают внутреннее беспокойство у опрашиваемого, все, что может сделать интервьюер, – это как можно подробнее объяснить цели опроса. Обычно интервьюеры информируют опрашиваемых о задачах исследования и отвечают на все возникающие у них вопросы. Если исследование затрагивает проблемы личного характера, респонденту сообщают, что он может не отвечать на вопросы, если не хочет. Поскольку участие в опросе добровольно, письменное согласие не оформляется. Однако иногда интервьюеру необходимо документальное подтверждение полученной информации. Например, сведения о проблемах со здоровьем респондента хорошо бы дополнить выпиской из истории болезни. В этом случае интервьюер должен получить письменное разрешение респондента. Если проводится опрос детей вне дома, как правило, необходимо письменное согласие родителей.

Подразумевает ли «информированное согласие», что респонденту прямо сообщают о добровольности его участия в опросе? Как полагают многие практики, разъяснение характера исследования и предоставление гарантий конфиденциальности ясно показывают, что участие в опросе добровольно. Если нарушить принятые в данной ситуации нормы, то у респондента может возникнуть подозрение, что с опросом не все в порядке. Например, Э. Сингер обнаружила, что даже просьба о подписи снижает общее количество полученных ответов [79, pp. 144-161]. Если требуется письменное согласие, она советует спрашивать о нем лишь в конце интервью.

В некоторых ситуациях беспокойство респондента может вызывать сам факт участия в опросе. Например, в исследовании лиц, принимавших участие в программе по избавлению от алкогольной и наркотической зависимости, сама просьба об участии в интервью будет означать, что они ранее находились на излечении и если они не хотят, чтобы этот факт стал известен членам их семьи или друзьям, то любой контакт или попытка задать вопросы может вызвать стрессовое состояние. Чтобы защитить право респондентов на частную жизнь, убедить, что они ничем не рискуют, и сохранить конфиденциальность информации, необходимо уделить особое внимание процедуре исследования.

Как правило, составители вопросника ограничиваются лишь общим описанием задач исследования. Из опыта массовых опросов известно, что связь между объемом информации, предоставленной респондентам, и их желанием участвовать в опросе практически нулевая. В большинстве выборочных обследований проблема заключается не в информированном согласии, а в «неинформированном отказе». Большинство отказов от участия в опросе происходит до того, как интервьюеры начинают объяснять респонденту цели исследования. Это явление хорошо описано в работе Э. Сингер [79]. Архивные данные показывают, что участие в опросах в большей степени зависит от общего отношения человека к массовым обследованиям, а не от содержания конкретного проекта. Похоже, люди отказываются участвовать в опросах не только потому, что негативно относятся к ним. Таким людям свойственны изолированность или оторванность от своего окружения; они озабочены защитой частной жизни от вторжения посторонних независимо от целей этого вторжения [77].

Можно сказать, что моральная ответственность за предоставление респонденту достаточного объема информации об общем содержании вопросов, источниках финансирования и дальнейшем использовании данных полностью лежит на исследователе. Кроме того, вы должны сообщить респондентам, в какой степени гарантируете конфиденциальность их ответов, и приложить все усилия для ее обеспечения. Нельзя обещать больше, чем можно достигнуть. Если, например, условия опроса не позволяют сохранить ответы в тайне и опрашиваемого могут вызвать в суд, вы не должны гарантировать конфиденциальность полученной информации.

Программный и анкетный вопросы*

* Для различения программного и анкетного вопросов авторы используют термины «the research question» и «the question asked». В последнем случае авторы имеют в виду лишь написанные в анкете вопросы, тогда как требуется дополнительное различение написанного (анкетного) и артикулированного вопросов. – Прим. ред.

При разработке вопросника следует отличать программный вопрос от анкетных вопросов. Программный вопрос отвечает целям исследования и служит критерием выбора конкретных вопросов, включаемых в анкету. Как правило, он сформулирован в общих терминах и содержит абстрактные понятия, не всегда очевидные для опрашиваемых. Например, вы хотите определить отношение американского общества к контролю над продажей оружия, либо влияние телевизионной программы, посвященной проблемам здоровья, на практическое использование слушателями информации, либо отношение к сокращению численности рабочих мест, вызванному повышением уровня автоматизации*.

* Программный вопрос направлен на выявление латентного признака, который можно обнаружить лишь в особой реальности, называемой теорией. Анкетные вопросы предназначены для распознавания данного признака в эмпирическом пространстве. Поэтому ответы на анкетные вопросы никогда не совпадают с ответами на программные вопросы, что является основной эпистемической проблемой любого исследования. – Прим. ред.

Процедура разработки вопросника не меняется от того, заключается ли цель исследования в проверке социальной теории или в оценке распределения конкретных установок населения. Прежде всего, вам необходимо проанализировать концепты, входящие в программный вопрос. Затем вы должны сформулировать конкретные вопросы, которые в совокупности будут определять исследуемые концепты. Например, если вас интересует отношение потенциальных избирателей к конкретному кандидату, следует решить, какие отношения вас в данном случае интересуют: отношение к позиции кандидата, отношение к его личности или общее представление о симпатиях электората?

Формулирование конкретных вопросов, предъявляемых респондентам, помогает более отчетливо понять программный вопрос. Если при формулировании вопроса возникает двусмысленность или возможны альтернативные варианты его прочтения, то необходимо вернуться к целям исследования. Часто оказывается, что они недостаточно четко определены и требуют дальнейшего уточнения. Например, если вы проводите исследование для того, чтобы выяснить, стоит ли тому или иному политику выставлять свою кандидатуру на выборах, необходимо поинтересоваться, много ли респонденты знают об этом человеке, какие политические идеи с ним ассоциируются и что ожидают от «хорошего» кандидата. Если вы проводите исследование общественного мнения о кандидате, который публично объявил о своем желании баллотироваться, уместно поинтересоваться мнением респондентов о позиции кандидата по конкретным проблемам и их намерением голосовать за него.

В исследованиях на одну и ту же тему, но с разными целями, могут ставиться совершенно разные вопросы. Даже если задаются одинаковые общие вопросы, уточняющие вопросы будут различными в зависимости от целей проекта. Например, в большинстве опросов выясняется уровень образования респондентов. Если для вашего исследования достаточно разделения респондентов на три или четыре группы по уровню образования, можно использовать простой вопрос «Какое образование вы получили?» с несколькими вариантами ответов. Если же требуется точно оценить уровень образования населения, вам необходимо различать законченное и незаконченное образование. Поскольку формулировка вопроса непосредственно связана с целями исследования, не существует «стандартного» способа написания даже широко используемых вопросов об индивидуальных характеристиках, например таких, как образование или доход (см. седьмую главу). В качестве общего правила при разработке вопросника вы должны постоянно спрашивать себя: «Почему я задаю этот вопрос?». И в каждом конкретном случае вы должны суметь объяснить, насколько тесно любой анкетный вопрос связан с программным.