Дэвид Джозеф БОМ

(1917 – 1992)

Американский физик-теоретик. Работал в Калифорнийском и Принстонском университетах (США), в университете в Сан-Паулу (Бразилия), Бристольском и Лондонском университетах (Англия). Научные работы посвящены квантовой теории, специальной теории относительности, физике твердого тела, разделению изотопов, теории плазмы, топологии и геометрии «пространства-времени». Занимался философскими вопросами физики.

14. «… имеется достаточное основание предполагать существование субквантовомеханического уровня, более элементарного, чем рассматривающийся современной квантовой теорией. На этом новом уровне могут действовать качественно новые виды законов, приводящих к законам современной теории как к приближениям и предельным случаям, подобно тому, как законы атомного мира приводят к законам макроскопического мира». [ 8, 109].

15. «История развития науки, взятая в весьма общем виде, показывает, что имеются два пути, по которым может идти научный прогресс: первый – путь открытия новых фактов, которые в конечном счете приводят к новым видам понятий и теорий, а второй – путь объяснения широкого круга существующих фактов на основе новых понятий и теорий, что в конечном счете приводит к новым видам экспериментов и, следовательно, к открытию новых фактов». [ 8, 149-150].

16. «… мы пришли к пониманию природы как неисчерпаемой разнообразности и множественности вещей, которые все взаимосвязаны и необходимо участвуют в процессе становления, состоящем из бесконечного числа относительно независимых и противоречивых движений. В результате этого каждый вид вещи может быть лишь абстрагирован из этого процесса, причем эта абстракция верна лишь с некоторой степенью приближения в определенной области условий внутри ограниченного круга явлений и в течение характерного для нее отрезка времени. Очевидно, такая абстракция не может представлять собой абсолютную истину, так как для этого она должна быть верной неприближенно, безусловно во всех возможных кругах явлений и в любое время. Следовательно, любая конкретная теория будет приблизительной, условной и относительной истиной». [ 8, 236-237].

17. «… научное исследование не приводит и не может привести к совершенно безошибочному познанию природы. Скорее оно приводит и может привести к бесконечному процессу, в ходе которого непрерывно увеличивается степень истинности наших знаний. Первый шаг в любой части этого процесса обычно осуществляется с помощью новых видов экспериментов и наблюдений или с помощью более точных форм уже известных видов экспериментов и наблюдений, которые служат средством обнаружения ошибок, неизбежно присутствующих на любой конкретной стадии развития наших теорий. Мы делаем затем следующий шаг, когда открываем новые законы, применимые в новых и более широких областях, к которым мы таким путем пришли, ибо … эти новые законы не только включают в себя более старые законы, справедливые в предельных случаях, но они помогают установить степень приближенности и условия, при которых будут действительно справедливы более старые законы. Таким образом, при дальнейшем прогрессе науки в новых областях мы можем все более и более детально и с разных сторон находить ошибки в более старых законах и таким путем разграничивать области справедливости этих законов все более точно и более полно». [ 8, 239-240].

18. «… научную истину лучше рассматривать как систему взаимосвязей, справедливых в ограниченной области, пределы которой можно определить лишь в ходе дальнейшего развития эксперимента и теории. Хотя у любой данной науки могут быть длительные периоды развития и формулировки системы основных понятий, время от времени она должна вступать в критическую фазу, когда старые понятия, ранее казавшиеся ясными, становятся неясными и сомнительными. При разрешении таких кризисов происходит радикальная смена основных понятий, причем новые идеи противоречат старым, сохраняя вместе с тем их верные стороны в частных случаях, предельных случаях и в приближениях. Таким образом, научные исследования – это не процесс постоянного накопления абсолютных истин, достигший своего апогея в современных теориях, а процесс гораздо более динамический, при котором не может быть окончательных теоретических представлений, пределы применимости которых не имели бы границ. Признание этого факта должно сослужить пользу не только в физике, но и в других науках, сталкивающихся с подобными проблемами». [ 9, 12 – 13].

19. «Теория относительности в собственном смысле этого слова имеет большое значение не только как этап эволюции науки. Еще больше ее роль как первого этапа в радикальном изменении наших основных представлений, начавшемся в физике и захватившем другие области науки, а также как фактора, влияющего на мышление за пределами науки. Дело здесь в общеизвестной современной тенденции отхода от понятия «абсолютной» истины (т.е. такого понятия, которое справедливо независимо от условий, обстоятельств, порядка и типа приближения и т.д.) и подхода к представлению, что данное понятие справедливо лишь относительно некоторой системы отсчета в широком смысле этого слова, в рамках которой оно имеет вполне определенное значение». [ 9, 15].

20. «… наши представления о пространстве и времени некоторым образом конструируются на основании повседневного опыта. А отсюда вытекает, что эти понятия применимы, вероятно, только в ограниченных областях, не слишком далеких от тех, в которых они возникают. Вступая в новые области нашего опыта, мы не должны удивляться, что появляется потребность в новых представлениях». [ 9, 17].

21. «Понятия абсолютных пространства и времени представляют собой лишь продолжение определенных уровней восприятия, познания, экспериментирования и пр., сформировавшихся в рамках обыденной жизни. Эти понятия нам теперь привычны, но мы когда-то, будучи детьми, должны были их усвоить. Эти привычки целесообразны в соответствующей им области, но не существует каких-либо твердо установленных фактов, которые указывали бы на неизбежность этих представлений. В самом деле, как мы видели, в физике пространственные и временные координаты рассматриваются лишь в составе взаимосвязей между наблюдаемыми явлениями и приборами, где невозможно усмотреть абсолютных пространства и времени. Подобным же образом … факты, касающиеся роли восприятия в приобретении повседневного опыта, свидетельствуют также о полном господстве там взаимосвязей, так что и в этом случае на самом деле нет абсолютных пространства и времени. Следовательно, как в области физики, так и в области повседневного опыта может оказаться необходимым отбросить представления об абсолютных пространстве и времени для того, чтобы понять смысл новых открытий вне границ прежнего опыта». [ 9, 68 – 69].

22. «… теорию относительности, да и любую другую научную теорию нельзя рассматривать как раз и навсегда установленную истину, в которой нельзя сомневаться и которая никогда не окажется в каких-нибудь отношениях неверной. Всякая теория является приближенным отражением действительности и по ряду причин обладает ограниченной применимостью». [ 9, 135].

23. «Мы видим, что истина познается существенно динамическим образом, т.е. наше знание может в любой своей части претерпевать новые радикальные изменения, причем такие, которые противоречат самым неожиданным образом прежней системе взглядов и содержат принципиально новые и неожиданные детали. На каждом этапе это познание выражается в виде системы теорий. Эти теории на данном этапе проявляют способность не только объяснять факты, известные к моменту формулировки теорий, но и правильно предсказывать широкий круг новых явлений, выходящих за пределы этих фактов. Можно надеяться, что большая часть этих теорий останется справедливой и в некотором круге дальнейших экспериментов, поставленных с целью применения, разработки, испытания и проверки их в более широкой области. Однако время от времени большая или малая часть всей этой системы теорий опровергается, ввиду чего должны разрабатываться новые теории. Этот процесс не включает ни постоянного накопления теорий, ни приближения к чему-либо конкретному как к пределу последовательности. Все достигнутое на каждом данном этапе, конечно, в свое время публикуется в журналах и учебниках, с тем чтобы стать доступным для приложения в технике, для изучения, а также для дальнейшего развития и критики со стороны исследователей. И это происходит на стыке новых проблем, постоянно рождающихся на почве прежних теорий, однако научная истина имеет свою собственную жизнь как «точка роста», в которой человек всегда встречается с тем, что ему до сих пор не было известно». [ 9, 160].

24. «… в теории относительности Эйнштейна понятия пространства, времени, массы и пр. не рассматриваются уже как абсолютные, существующие сами по себе неизменные сущности или субстанции. Более того, всю физику можно представить себе как науку, занимающуюся нахождением относительных инвариантов в тех постоянно меняющихся движениях, которые мы наблюдаем в мире, равно как и в тех изменениях точек зрения, систем отсчета, различных перспектив и т.п., которые используются нами при этих наблюдениях».

[ 9, 223].

25. «… люди часто наталкиваются на самые глубокие проблемы, изучая то, что кажется очевидным, так как «очевидность» сплошь и рядом – это то представление, которое суммирует инвариантные характеристики определенного круга опыта, ставшего уже привычным, причем его истоки уже лежат вне нашего сознания. Итак, чтобы понять очевидное, очень часто бывает необходимо перейти к более широкому взгляду на вещи, разобраться в основных операциях, движениях и изменениях, в рамках которых определенные характеристики оказываются инвариантными». [ 9, 236].

26. «Обычно восприятие представляют себе как процесс пассивный, в котором просто фиксируют чувственные впечатления, с тем чтобы объединить их в стройную систему, закрепить в памяти и т.д. Но в действительности новейшие исследования показывают, что восприятие, напротив, является активным процессом, в ходе которого человек вынужден производить множество действий для того, чтобы придать воспринимаемому им определенную общую структуру. Разумеется, эта структура объективно верна в том смысле, что она подобна структуре вещей и процессов, обнаруживаемых в обыденном опыте. Но все же тот факт, что значительная часть наблюдаемого нами упорядочена и организована таким образом, как этого требует функционирование нашего собственного организма и особенно нервной системы, имеет весьма серьезные последствия для изучения новых областей опыта – и в области собственно непосредственного восприятия, и в науке (последняя обычно основывается на восприятии с помощью приборов, позволяющих вступить в эти новые области)». [ 9, 239 – 240].

27. «… судьба всех теорий – быть когда-нибудь опровергнутыми, т.е. теории – это всегда относительные истины, адекватные в некоторых областях, включающих как то, что уже наблюдалось, так и некоторые еще неизвестные области, границы которых могут быть (по крайней мере до некоторой степени) определены при последующих экспериментах и наблюдениях». [ 9, 278].

28. «Когда возникает потребность в создании новой теории, то принципиально новый шаг, как правило, представляет собой один или несколько следующих друг за другом актов понимания. Перед тем как достигнуть такого понимания, исследователь сталкивается с рядом проблем, к которым приводят прежние теории, когда их применяют к новым областям. В этом процессе мы в конце концов сталкиваемся с противоречиями, недоразумениями и неопределенностями в тех выводах, которые дают старые теории в приложении к новым проблемам. Если при этом исследователь готов отбросить старые представления, его ум может оказаться восприимчивым для обнаружения новых взаимосвязей, в свете которых можно по-новому понять (увидеть) как новые, так и старые факты. На основе этой восприимчивости развивается новое понимание, т.е. выражение старых фактов в терминах новой структуры, получаются выводы, уводящие нас за рамки прежней точки зрения.

Конечно, не следует думать, будто все такие акты понимания сразу же ведут к верным теориям. Напротив, оказывается, что многие из них бессильны решить основные стоящие на повестке дня проблемы. Поэтому каждое такое «понимание» нуждается в проверке и выяснении области его применимости. Для этого необходимо разработать логические следствия из той новой структуры идей, которая возникла в уме наблюдателя. Но как бы важны ни были эти шаги, они тем не менее стоят в зависимости от главного творческого акта понимания, без которого либо остановилось бы в конце концов развитие науки, либо наука закоснела бы в ограниченной области и никогда не вышла за рамки узкого круга идей.

Способность человеческого ума вырабатывать описанным выше способом новые структуры, по-видимому, ничем не ограничена». [ 9, 281 – 282].