Рудольф карнап

(1891 – 1970)

Американский философ и логик немецкого происхождения, видный представитель логического позитивизма, внесший значительный вклад в развитие логики и философии науки. Автор работ по философии науки, по теории логического синтаксиса и семантики, по индуктивной и модальной логике. Отстаивал идею о том, что современная философия должна представлять собой логический анализ языка науки.

263. «Действительный мир есть мир, постоянно изменяющийся. Даже самые фундаментальные законы физики, несмотря на нашу уверенность в их неизменности, могут незначительно изменяться от столетия к столетию. То, во что мы верим, как в физические константы с фиксированным значением, может быть подвержено обширным циклическим изменениям, которых мы пока не замечаем». [ 62, 48-49].

264. «Законы логики и чистой математики благодаря самой их природе не могут быть использованы в качестве основы для научного объяснения, потому что они ничего не говорят нам о том, что отличало бы действительный мир от некоторого другого возможного мира.

Когда мы требуем объяснения факта, частного наблюдения в действительном мире, мы должны использовать эмпирические законы. Они не обладают достоверностью логических и математических законов, но они говорят нам нечто о структуре мира». [ 62, 50].

265. «Конечно, не существует ни малейшего сомнения в том, что измерение представляет одну из основных процедур науки, но в то же время мы должны позаботиться о том, чтобы не переоценить сферу его действия. Характеристика процедуры измерения не всегда дает нам полное значение понятия. Чем больше мы изучаем развивающуюся науку, в особенности такую быстро развивающуюся ее отрасль, как физика, тем больше мы начинаем осознавать тот факт, что полное значение понятия не может быть раскрыто с помощью одной измерительной процедуры. Это верно даже для простейших понятий». [ 62, 153-154].

266. «Наиболее важное преимущество количественных законов состоит, однако, не в их краткости, а, скорее, в той пользе, которую они могут принести. Как только мы будем иметь закон в численной форме, мы можем применить к нему ту мощную часть дедуктивной логики, которую мы называем математикой, и таким способом делать предсказания». [ 62, 162].

267. «По моему мнению, на практическом уровне повседневной жизни не существует никого различия между классической физикой с ее сильным детерминизмом и современной квантовой физикой ее самопроизвольными микроэффектами. Неопределенность в квантовой теории является слишком незначительной в сравнении с неопределенностью повседневной жизни, возникающей из-за ограниченности знания. Здесь человек находится в мире, описываемом классической физикой. Там она находится в мире, описываемом современной физикой. Не имеется никакого различия в этих двух описаниях, которое привело бы к ощутимому эффекту при решении вопроса о свободе выбора и морального поведения. В обоих случаях человек может предвидеть результаты своих действий не с полной достоверностью, но только с некоторой степенью вероятности … В макромире, с которым сталкиваются человеческие существа, неопределенность квантовой механики не играет никакой роли». [ 62, 296-297].

268. «Теоретические законы относятся к эмпирическим законам в какой-то мере аналогично тому, как эмпирические законы относятся к отдельным фактам. Эмпирический закон помогает объяснить факт, который уже наблюдался, и предсказать факт, который еще не наблюдался. Подобным же образом теоретический закон помогает объяснить уже сформулированные эмпирические законы и позволяет вывести новые эмпирические законы. Так же как отдельные, единичные факты должны занять свое место в упорядоченной схеме, когда они обобщаются в эмпирический закон, так и единичные и обособленные эмпирические законы приспосабливаются к упорядоченной схеме теоретического закона». [ 62, 306].

269. «Самое важное значение новой теории состоит в ее возможности предсказывать новые эмпирические законы. Верно также, что теория имеет значение и для объяснения известных эмпирических законов, но это представляет меньшую ценность. Если ученый выдвигает новую теоретическую систему, из которой не могут быть выведены новые законы, тогда она логически эквивалентна совокупности всех известных эмпирических законов. Теория может иметь известную элегантность и в известной степени упростить совокупность всех известных законов, хотя, вероятно, это не будет существенным упрощением. С другой стороны, каждая новая теория в физике, приводящая к значительному скачку вперед, будет теорией, из которой могут быть выведены новые эмпирические законы». [ 62, 309].

270. «Система постулатов в физике не может быть совершенно изолирована от мира, как математическая теория. Ее аксиоматические термины «электрон», «поле» и тому подобные должны быть интерпретированы с помощью правил соответствия, которые связывают эти термины с наблюдаемыми явлениями. Такая интерпретация по необходимости неполна. Поскольку она всегда неполна, система остается открытой, чтобы сделать возможным добавление новых правил соответствия. Действительно, это постоянно случается в физике.

… Конечно, физики всегда сталкиваются с опасностью, что они могут разработать правила соответствия, которые будут несовместимы друг с другом или с теоретическими законами. Поскольку такая несовместимость, однако, не возникает, то они свободно добавляют правила соответствия. Эта процедура никогда не является законченной. Всегда имеется возможность добавить новые правила и тем самым расширить значение интерпретации, характеризующей теоретические термины. Но независимо от того, насколько оно расширяется, интерпретация никогда не является окончательной». [ 62, 317-318].