Астральные мифы

Астральные мифы – это зафиксированные в нарративной форме представления людей о звездах, созвездиях, планетах, кометах и других объектах и явлениях преимущественно ночного неба. Вообще вся мифология по природе своей космогоническая, потому астральные мифы вместе с солярными и лунарными занимают в ней центральное место.

Мир един. Мы – только небольшая часть огромного Космоса. В анатомии нашего тела, нашей души, сознания отражены законы Мироздания. Космос – вечная загадка бытия. Человек всегда стремился в небо. Сначала мыслью, фантазией и на крыльях мечты, позднее – с помощью созданной им техники. Небо выступает синонимом Космоса и в бытовом, и в философском, и в научном планах. Мир можно воспринимать по-разному: абстрактно, лично-заинтересованно, поэтически, мистически-религиозно. Нас интересуют последние виды восприятия, имеющие в своем генезисе именно мифологию.

Древних людей Космос интересовал намного больше, чем нас, людей, живущих, как мы гордо полагаем, в космическую эру. От космогонических представлений предков остались материальные свидетельства. Так, самый известный туристический объект на Британских островах, Стоунхендж, как считают ученые, – архаическая обсерватория (за неимением лучшего объяснения). Другой удивительный памятник мегалитической культуры – это почти три тысячи вертикально поставленных камней-менгиров в местечке Карнак во Франции. Камни тянутся рядами на протяжении четырех километров, представляя собой, по последним данным, своеобразное вычислительное устройство на поверхности земли, видимо, для расчета движения Солнца и Луны. На севере Европы известно несколько десятков так называемых лабиринтов: выложенных из камней кругов-спиралей, предназначение которых и сегодня неизвестно. Курганы на территории Украины и Кубани, оказывается, представляли собой комплексы, имитирующие разные созвездия. Да и пирамиды Гизы в Египте – проекция на поверхность земли созвездия Орион. Совсем не случайно звезды рисовались на потолках египетских древних храмов и на шатрах-луковках храмов православных. Календарь – практическое применение знаний о Космосе. Мифология и фольклор, как закодированная в устойчивых образах коллективная память народа, дают буквально тысячи примеров космического отношения человека к миру.

Каждый человек в эпоху архаики мечтал родиться под счастливой звездой. И действительно, считалось, что число звезд на небе равно количество живущих на Земле людей.

В видимом Космосе 70 секстиллионов звезд (за семеркой – двадцать два нуля). Чтобы представить названную цифру, скажем, что это больше, чем песчинок во всех вместе взятых пустынях и на пляжах Земли. В ясную ночь мы можем насчитать на небе без телескопа около 3 тыс. звезд. По международной договоренности небо разделено на 88 созвездий, названия которых дошли до нас из глубокой древности. Наиболее яркие из звезд имеют собственные имена: Альдебаран, Альтаир, Вега, Полярная звезда, Регул, Сириус.

В античном мире наибольшее внимание привлекал Сириус из созвездия Большого Пса. Римский философ І в. Сенека писал о Собачьей звезде (так она тогда называлась) как о красной, хотя мы сегодня отчетливо различаем, что ее цвет – бело-голубой. Есть мнение, что Сириус В, спутник этой самой яркой звезды нашего неба, взорвался более тысячи лет тому назад. До взрыва он был красным гигантом (так что Сенека был прав), после же коллапса превратился в белого карлика. Эта гипотеза современного английского астронома У. Х. Мак-Кри, в разработке которой он основывался на мифологии небольшого (около 300 тыс. чел.), достаточно примитивного по уровню материальной (но не духовной) культуры племени в Западной Африке – догонов. Как раз в их мифах сохранились сведения о взрыве сверхновой звезды, не замеченного наблюдателями неба в других странах. У догонов вообще очень сложная, прекрасно разработанная и на удивление «научно-современная» мифология, хотя на самом деле – глубоко архаическая. Так, они утверждают, что Сириус является «пупом неба» и играет важнейшую роль в группе созвездий, среди которых главные – Орион и Плеяды. Названная группа непосредственно и очень активно влияет на земную жизнь; она же включена в «спиральный звездный мир», под которым можно понимать Млечный Путь. На многих звездах, по мнению догонов, есть живые существа. Сириус, Орион и Плеяды очень прочно прижились и в поэзии. У Ивана Бунина: «И царственным гербом // Горят холодные алмазные Плеяды // В безмолвии ночном».

Существуют разные версии относительно удивительной мифологии догонов – вплоть до теории палеоконтакта (то есть имевшего место некогда в древности контакта землян с пришельцами из Космоса). Мы же полагаем, что догоны знания о Сириусе и вообще о Космосе позаимствовали из Древнего Египта, с которым как-то сталкивались в своей истории. Восход Сириуса в Египте (то есть видимость звезды в небе) совпадал с разливом реки Нил, после которого оставался плодородный ил, что обещало благосостояние для всего народа. Появление Сириуса на востоке и вместе с этим начало разлива Нила считалось первым днем нового года, отсюда исключительная важность именно этой, посвященной богине ИЗИДЕ, звезды. Такой же она виделась и римлянам. На латинском языке «собачья» – «канис», потому звезду называли Каникулой. Для римлян появление Каникулы на небе означало наступление самой жаркой поры года: тяжело было что-то делать, все прятались по домам, отдыхали. Наше слово «каникулы», такое приятное для школьников и студентов, как раз от названия Собачьей звезды. Писатели также любили ее. Вновь сошлемся на Ивана Бунина, но уже в качестве прозаика: «… серебрится широко раскинутое созвездие Ориона, а ниже, в светлой пустоте небосклона, – остро блещет, содрогается лазурными алмазами великолепный Сириус…»

Вообще, от Древнего Египта соседние с ним народы переняли многие сведения по астрономии. Правда, остается открытым вопрос – откуда же такие удивительные для того времени знания, многие из которых подтвердились в наше время, у самих египтян? Египет скрывает огромное количество загадок, и их нельзя игнорировать. Например, здесь существовали ритуальные танцы, символически передающие ход небесных светил на небе. Известно, что Великие пирамиды удивительно точно сориентированы по сторонам света, иначе говоря находятся прямо на оси Земли. Есть предположение, что такой точности строители пирамид достигли, ориентируясь по звездам, которые знали великолепно. Один из узких тоннелей в пирамиде Хеопса тянется в направлении Полярной звезды, но это справедливо для того – необычайно древнего – времени, когда Полярная звезда находилась в созвездии Дракона. Когда-то – примерно 20 тыс. лет назад – названное созвездие располагалось в центре неба. Отсюда, возможно, и присутствие образов змеев, драконов в древних мифах, сказках и преданиях буквально всех народов мира. Да и о самом созвездии существует множество мифов. Например, жители древнего Вавилона считали, что все звезды стережет страшный ДРАКОН, которому охрану поручил сам бог МАРДУК. По греческому же мифу гневная богиня-воительница АФИНА зашвырнула на Небо одного из могучих ЗМЕЕВ, намеревавшегося вступить в бой с богами Олимпа.

Полярная звезда считалась главной у наших далеких предков – ариев: она являлась той точкой, в которую упиралась земная ось, «гвоздем», державшим Мироздание. Мифологию арийцев хорошо сохранили современные индусы. Так, по их космогонии, в центре Земли – гора Меру, над которой размещен центр Неба – Полярная звезда. Она, действительно, ближе всех звезд к Северному полюсу, и как раз она помогает определять географическую широту места. Все народы Евразии верили, что Галактика вращается вокруг Полярной звезды. На самом деле северный полюс нашей Галактики проецируется на созвездие Волосы Вероники, о котором мы уже упоминали. Однако, действительно, ось, что проходит через Полярную звезду и Южный крест (самое яркое созвездие в небе Южного полушария, любимое у писателей-маринистов), почти совпадает с осью Галактики. Белорусы и русские называли Полярную звезду – Небесный кол («Она горит на всю округу, // Как скотоводом вбитый кол, // И водит медленно по кругу, // Созвездий пестрый ореол» – у Николая Заболоцкого). И был у нас бог КОЛЯДА, отвечавший за годовой круг, вообще за время – неизменно цикличное. А может быть, он отвечал даже и за движение Галактики. К сожалению, далеко не все представления о звездном небе сохранились у нас, потомков великого народа – арийцев. Остались осколки преданий о наиболее ярких звездах и созвездиях неба.

Снова вернемся к созвездию Волосы Вероники. У белорусов и украинцев оно называлось Волосожар. Есть мнение, что в названии как-то зафиксировано почитание бога ВЕЛЕСА в образе летучего змея, который часто отождествлялся с чудесной птицей. Но мы полагаем, что название имеет в виду «жар волос», то есть чудесное существо с золотыми волосами – дочь СОЛНЦА (и только позднее, в ІІІ в.до н. э., к мифу добавилось, напластовалось на него, как это обычно и происходит в мифологии, историческое предание о волосах жены Птолемея ІІІ Вероники). Созвездие, кстати, находится близко к эклиптике Солнца, а Золотоволоска – распространенный образ в сказках многих народов.

Все древние этносы почему-то интересовались скоплением звезд, названных греками Плеяды. У них это семь дочерей титана АТЛАНТА, держащего небесный свод на своих плечах. Появление на небе Плеяд в мае означало начало сезона мореплавания, с исчезновением их в ноябре начиналась зима. Таким образом, Плеяды связаны со сменой сезонов. (У Максимилиана Волошина: «Сноп огня в сиянии Плеяд! // Над зеркальной влагой Океана – // Грозди солнц, созвездий виноград»). В Украине созвездие называлось Квочкой, но не простой, а той, что снесла Мировое Яйцо. У белорусов же, по А. Сержпутовскому, было другое название – Сито (Ситко): «Тут ангелы отсевали праведные души от грешных». Народ или интуитивно (что маловероятно), или на основании остатков прежних научных сведений, оставшихся от древних (допотопных) земных цивилизаций, понимал значимость определенных объектов. Возможно, в Космосе названное созвездие – действительно «сито», но для чего – для каких излучений, физических полей, для какого космического вещества – мы, естественно, не знаем. У русских Плеяды – семь девушек-красавиц, которых хотели выкрасть семь братьев-злодеев. Они были отправлены богами на небо стеречь Полярную звезду, где и стали созвездием Большая Медведица.

Большая и Малая Медведицы всегда вызывали наибольший интерес (как раз в созвездие Малая Медведица входит Полярная звезда). Большая Медведица в нашем небе кажется раскинувшейся особенно низко и потому наиболее красивой. Античный миф повествует о нимфе КАЛЛИСТО в свите богини АРТЕМИДЫ, требовавшей от своих жриц сохранения девственности. Однако нимфу полюбил сам бог ЗЕВС, и девушка чистоту утратила. Разгневанная АРТЕМИДА превратила ее в медведицу, но ЗЕВС перенес возлюбленную на небо и этим восславил. Малая Медведица – их ребенок. Большая Медведица – самое известное созвездие нашего неба. На территории Беларуси его можно наблюдать круглый год. Всего в нем 125 звезд, но мы видим в основном семь. В народе созвездие называли по-разному: Воз, Большая Повозка, Лось, Ковш, Волосыня, Ось, Масеев Палец. Белорусы говорили – Воз, украинцы – Виз, русские в основном – Ковш. Как воз (колесница, повозка, телега) созвездие предстает не только у европейских народов, но и у древних шумеров, в китайской и даже американо-индейской мифологии. Это вынуждает задуматься, поскольку причина здесь не только в реальной похожести на конкретную вещь, пусть и очень важную в скитаниях древних племен, а в чем-то более существенном. Мы полагаем, что название символически передает идею движения, постоянную доминанту Мироздания. А возможно, еще что-то чрезвычайно серьезное. «Слово Бога с высоты // Большой Медведицей заблестело», – писал Николай Гумилев. Все жители региона в границах от 49° до 52° северной широты называли себя «детьми Большой Медведицы», то есть, живя под ней, как бы родились из ее лона. Недавно по сложной компьютерной программе ученые высчитали конфигурацию созвездия в разные тысячелетия земной истории. Оказывается, в какой-то момент созвездие действительно было похоже на сидящую медведицу, но было это 80 тыс. лет назад! Вот глубина памяти человечества!

В летние и осенние вечера в небе Северного полушария Земли выделяются еще три наиболее яркие звезды, которые создают огромный треугольник: Вега в созвездии Лиры, Денеб в созвездии Лебедя и Альтаир в созвездии Орла. С Лирой связан миф об ОРФЕЕ, потому и все созвездие, и наиболее яркая звезда в нем – Вега – почитаются поэтами, художниками, музыкантами, вызывая множество поэтических ассоциаций. Поэты Вегой часто называли красавицу-девушку, разлученную со своим возлюбленным – Сириусом, находящемся по другую сторону Млечного Пути. У китайцев даже есть летний праздник, совпадающий по времени с нашим Купалой, посвященный разлучению Веги и Сириуса – он считается днем всех влюбленных.

Денеб – по-арабски «хвост курицы»: так непоэтически жители Передней Азии называли звезду в созвездии Лебедя. Между тем древние греки видели в Лебеде самого ЗЕВСА, который в птичьем виде спустился к красавице ЛЕДЕ, родившей от него детей, в том числе ЕЛЕНУ ПРЕКРАСНУЮ. Но славяне называли созвездие иначе: Хрест в Украине, Крыж в Беларуси. Крест – центр всего в мире, пересечение бинарных оппозиций, символ самой Жизни и Большой Жертвы, принесенной во имя Жизни. Созданный же названными созвездиями огромный треугольник с Денебом-оком посередине как бы указывает на важность цифры 3 в нашем пространстве. Вспомним, что треугольник с глазом посередине – один из самых древних и таинственных универсальных символов.

Созвездие Орион – тоже одно из самых приметных на звездном небе. По античному мифу ОРИОН – мужественный и красивый юноша, сын бога воды ПОСЕЙДОНА, потому созвездие считается навигационным: ориентируясь на него, можно найти множество других созвездий и звезд. А вот белорусы его называли Грабли (что оно гребло – какие космические частицы?); русские в нем видели крестьян, молотящих снопы ржи. Всего существует около двадцати названий созвездия, среди которых, например, Девичьи Зори, Петров Крест, Три Царя. Иван Бунин писал: «Свет серебристо-голубой, // Свет от созвездий Ориона, // Как в сказке, льется над тобой...» Или в его же прозе: «По ночам грозно горело на черно-вороненом небе белое созвездие Ориона». Зрение писателя удивительно живописно.

Расшифровка древних народных названий созвездий позволяет говорить об астральной природе нашего язычества.

Зодиакальные созвездия также всегда являлись объектом пристального внимания древних людей. Так, созвездие Тельца было посвящено необычайно древнему и одному из важнейших по всей Евразии богу ВЕЛЕСУ. Первоначальное название созвездия – Вол, а окончание «ес», как предполагают исследователи, готского происхождения и означает «бог». Правда, в Украине употреблялось и другое название – Тур. Огромные быки туры водились и в Беларуси. От названия быка происходят многочисленные онимы – имена людей и мест. Так, город Туров, основанный легендарным Туром, был одним из самых великих и славных городов Древней Руси, являлся родиной лучшего писателя эпохи Средневековья во всей Восточной Европе – Кирилла Туровского (ХІІ в.). Имя Тур объединяет нас с архаической цивилизацией Италии, существовавшей еще до Рима, – цивилизацией этрусков (корень «рус»), одного из самых загадочных народов мира. У них богом неба был ТУР. У германских племен – ТОР.

Первостепенное значение придавалось созвездию Тельца / Вола / Тура в эпоху, когда в нем находилась точка весеннего равноденствия (с ІV по ІІ тыс. до н. э.). С этого дня начинался новый год у многих народов. Есть мнение, что даже буква «А» финикийского, а на самом деле еще шумерского, алфавита происходит от стилизованного изображения в проекции головы быка.

А вот ПЕРУНУ соответствовало, можно полагать, созвездие Стрельца. Точка весеннего равноденствия в этом созвездии находилась в ХХ тыс. до н. э. Казалось бы, невероятная архаика. Но о колоссальной древности образа ПЕРУНА говорит тот факт, что этот бог под разными именами (хеттский ПИРВА, иранский ПЕЙРАМУН, индийский ПАРДЖАНЯ, литовский ПЕРКУНАС) встречается у очень многих народов. У праславян он назывался, видимо, ПЕРВУН (проще говоря – ПЕРВЫЙ). В значительно более позднюю эпоху в созвездии Стрельца рождалось СОЛНЦЕ во время зимнего солнцестояния. Сам ПЕРУН – не СОЛНЦЕ, но его брат. На Святки (Коляды) германцы и славяне всегда закалывали свинью, во многом потому, что вепрь был животным, посвященным ПЕРУНУ. Еще совсем недавно у славян, как и у этрусков, по внутренним органам вепря гадали о будущем. В эпоху язычества в священный дуб, также посвященный ПЕРВУНУ, вставляли челюсти молодого вепря – символ новорожденного СОЛНЦА. Священные дубы, уже окаменевшие, с челюстями в них найдены археологами в реке Днепр.

Этнографы Беларуси глубоко заинтересованы архаичным и очень оригинальным обрядом «Похороны стрелы», зафиксированным в Ветковском районе Гомельской области. Обряд, как мы считаем, хорошо соотносится с ПЕРВУНОМ-Стрельцом и отражает космогонический ритуал, связанный и с созвездием, и с богом.

Планеты на небе наблюдателям с Земли также представлялись звездами. Древний мир знал семь движущихся по небу тел, включая Солнце, Луну и планеты. Причем каждому объекту соответствовал определенный день недели, время суток, нота в гамме, цвет радуги, степень тепла и влаги, запах, минерал, растение, животное, типы и темпераменты людей, части тела, болезни и, конечно же, человеческая судьба. Каждая планета воплощает, собственно, важнейшие человеческие качества, желания и стремления: Меркурий – хитрость и гибкий разум, Венера – любовь и красоту, Марс – разрушительные инстинкты, Юпитер – стремление к власти, Сатурн – тягу к смерти (некрофилию); Солнце – гармонию, Луна – мечтательность. Все описанные характеристики, как видим, полностью соответствуют мифологическому персонажу, именем которого названы. Но и люди, родившиеся под влиянием той или иной планеты, звезды наделяются определенными характеристиками: Сатурн дарит человеку серьезность, мрачный, меланхолический характер; Юпитер – доброжелательность, властолюбие, чувственность; Марс – воинственность, грубость, энергию; Солнце символизирует возвышенность мыслей и чувств, художественный талант; Венера – физическую красоту, страсть; Меркурий – находчивость, практичность; Луна – склонность к фантазиям, поэтичность. Планетам был подчинен весь животный и растительный мир. Например, Солнцу соответствовали лев, орел, дуб. Эта цепочка, снова-таки, основана на явной мифологической основе: СОЛНЦЕ – царь на небе, с ним связан «царь зверей», «царь птиц», «царь среди деревьев».

Все астрологические схемы опираются на античную мифологию, где мистический символизм смешан с конкретными реалиями мира. Можно смеяться над астрологическими представлениями, тем более не стоит верить прогнозам, помещенным в бульварных изданиях, но нельзя не отметить, что мифологическое мышление, на котором основана астрология, стремится к исчерпывающей полноте мира, пусть себе и фантастической, жаждет того универсализма, которого явно не хватает науке, разорванной на отдельные области, практически не связанные между собой. Универсализм, гармония, полнота связей между разными явлениями в Мироздании – то главное, что осталось от мифологии и как раз, может быть, то, что требуется людям, разочарованным в прагматической направленности современной науки.

Увидеть истину сегодня можно, только зная законы мифологического мышления, которое, кстати, необходимо и для того, чтобы понять детскую психологию. Мифологическое сознание у современного человека сложно комбинируется, взаимодействует, переплетается с логическим, научным мышлением – отсюда и интерес к таким паранаукам, как астрология. Понимать мифологическое мышление исключительно важно – и в целях воспитания детей, и для развития творческих способностей, и для понимания поведения человека, вплоть до его мимики, жестов, даже психопатологических состояний.

Астрология – своеобразный мост между мифологией и астрономией. Но и собственно астрономия как наука в последнее время все больше интересуется мифологией, в которой ищет ответы на некоторые важные вопросы. Например, почему Венера вращается вокруг оси не так, как другие планеты, а в обратную сторону? Не находится ли она на своей орбите сравнительно недавно? Не путешествовала ли она по Солнечной системе, как считают некоторые ученые (З. Велиховский), неоднократно проходя вблизи Марса? Этому есть подтверждение в античной мифологии: МАРС и ВЕНЕРА – давние возлюбленные. Венера – утренняя и вечерняя – необычайно яркая звезда на небе. Славяне ее называли ДЕННИЦЕЙ. СОЛНЦЕ (женский персонаж) ревнует ее к МЕСЯЦУ и не позволяет им встречаться, поскольку МЕСЯЦ и вправду не равнодушен к ДЕННИЦЕ. Звезда знаменует восход солнца, как бы выводит его на небо и исчезает в его ярком сиянии. Ночью же она светит ярче всех, помогая месяцу. В русских сказках Денница выступает под именем Красы Ненаглядной. Для поэта романтического мироощущения Николая Гумилева Венера – символ счастливой жизни:

На Венере, ах, на Венере

Нету слов обидных или властных,

Говорят ангелы на Венере

Языком из одних только гласных.

В античной мифологии МАРС – бог войны, и никто не любил его, кроме сестры ЭРИДЫ, богини вражды, да еще возлюбленной ВЕНЕРЫ. В гениальной философско-сатирической книге английского классика Джонотана Свифта «Путешествие Гулливера» (ХVIII в.) описываются два спутника Марса – Фобос и Деймос (Страх и Ужас), открытые астрономами только через сто пятьдесят лет после опубликования романа, и это одна из самых интригующих литературных и научных загадок. О нашествии марсиан писал также выдающийся английский писатель Герберт Уэллс в «Войне миров», а о путешествии на Марс – русский, ныне недооцененный, классик Алексей Толстой (ХХв.) в знаменитой «Аэлите». В научной фантастике прославлен также цикл американского писателя Рэя Бредбери «Марсианские хроники». Вообще Луна и Марс – самые притягательные для литературы объекты, поскольку жила, да и живет сегодня, вера в их населенность.

Мифы, сказания об упомянутых звездах, созвездиях и планетах в основном и остались в памяти народа. Как видим, с ними связывались некоторые главные параметры Мироздания и самые могущественные боги, которые персонифицировали собою важнейшие природные стихии или человеческие стремления. Конечно же, образованные люди знали намного больше созвездий и связанных с ними античных мифов. Но это не выходило за рамки профессиональной культуры. Самый известный в России второй половины ХХ в. писатель-моряк Виктор Конецкий, сценарист культового фильма «Полосатый рейс», писал о значении для моряков знания неба: «Моряки были ближе к Солнцу, Луне, звездам, нежели в нынешний космический век. Светила и Время были дороже драгоценностей. Моряки знали повадки первых вечерних звезд, по неуловимому дрожанию звезды в зеркале секстана интуицией чувствовали рефракцию. Они узнавали звезду даже в маленьком окошечке среди густых туч, и звезда помогала им и вела их через море, как некогда волхвов через пустыни Египта. Звезда соединяла прошлое и настоящее. А прекрасная – маленькая и скромная – Полярная звездочка тысячелетия честно работала для моряков, легко указывая им широту».

У восточных славян самой известной со времен Крещения Руси была, конечно же, Вифлеемская звезда. Звезда отнюдь не мифическая, поскольку ученые говорят о возможности взрыва сверхновой, видимой как раз в год рождения Христа, или же о схождении в созвездии Рыб в одну линию Юпитера и Сатурна, для наблюдателей с Земли слившихся и тем увеличивших свою яркость. В Евангелии по Матвею читаем: «Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском в дни царя Ирода, пришли в Иерусалим маги с Востока и говорят: “Где рожден Царь Иудейский? Мы увидели звезду его на востоке и пришли поклониться Ему”» [Мт. 2:1, 2]. Звезда в ночном небе – символ Божественного покровительства. С большой блестящей самодельной звездой, символизирующей Вифлеемскую, и сегодня колядовщики ходят по деревням. И угощаться на Рождество нельзя до позднего вечера, до появления первой звезды на небе.

Вообще же, у славян ЗВЕЗДЫ – дети СОЛНЦА и ЛУНЫ. У всех народов распространена вера, что как только рождается человек, вспыхивает звезда. А падающая звезда – смерть человека. В этот момент увидевшему ее наблюдателю желательно перекреститься: крест, положенный живым человеком, поможет душе покойного избавиться от грехов и попасть в Рай. Белорусы даже в ХХ в. были уверены, что если человек добрый, мало грешит, то его звезда ясная, светит ярко, а если он нечестный, злой, завистливый, его звезда тусклая, едва блестит. О том же – в гениальной «Новой земле» Якуба Коласа:

Калі стваралісь Богам светы,

Па зорцы светлай чалавеку

Назначыў Бог Святы спрадвеку;

Яна жыццём яго кіруе

І лёс яго і смерць пільнуе.

Чым больш з людзей хто выдатнейшы,

Таго і зоркі блеск яснейшы,

І гасне зорачка святая,

Калі даручаны сканае:

Вось так на небе адначасна

Яна мігнецца і пагасне...

Душа-звезда у белорусов зовется зничкой, она имеет близкую связь с огнем. В Украине верили, что звезды – это ангелы-хранители, которые сидят на небе с зажженными свечечками (душами людей) в руках. Даже советский писатель, впрочем, очень широких взглядов, Константин Паустовский, как всегда, с непревзойденным мастерством пишет об этих поверьях: «Осенью, как водится, бывает по ночам много падающих звезд. В давние-предавние времена люди выдумывали про эти звезды всякую всячину. То будто чистые души младенцев слетают на грешную землю, то будто сиротка уронила с неба ворох райских цветов. Но больше всего люди верили в то, что падающие звезды приносят счастье. Стоит только задумать, пока не погасла звезда, самое заветное свое желание, и оно будто бы непременно исполнится».

Наряду с представлением, что звезда сияет на небе, пока продолжается жизнь человека, и потухает с его смертью, бытовало и другое, согласно которому душа в виде пламенной звезды падает с неба и поселяется в ребенке в момент его зачатия или рождения, а после смерти человека возвращается на небо. В этом смысле становится понятным удивительный образ советской поэтессы Людмилы Татьяничевой: «В междузорье вмещается жизнь». В любом случае, душа – звезда, значит, с ней связано все прекрасное, высокое, духовное, светлое в человеке. «Словно по сердцу ступаешь ты, // Рассыпая звезды и цветы», – писал Николай Гумилев.

Звезды часто упоминаются в народной поэзии. Во многиих белорусских песнях присутствует зачин типа: «Усе зорачкі паўсходзілі», или «Разгарыся вячэрняя зорка», или «Цёмна ночка да нявідная». Такое вступление произведения уже одной строкой создавало определенное настроение, как правило сладко-грустное, порой нагнетало в песне атмосферу таинственности, загадочности. Звезда часто выступает как составная часть тропов: со звездами сравниваются глаза девушки или сама девушка. В белорусских сказках звезды украшали головы чудесных мальчиков. Один из самых распространенных сюжетов в сказках русских, белорусов, украинцев – рождение трех братьев-близнецов за одну ночь и соответственно названных Вечерко, Полночко и Зорька, причем тот, кто родился перед рассветом – Зорька – был самым сильным и умным. Очень часто фигурирует месяц и звезды в загадках. Например: «Вся дорожка осыпана горошком»; «Поле не меряно, овцы не считаны, пастух рогат»; «За бабиной избушкой висит хлеба краюшка; собаки лают, а достать не могут»; «Голубое поле серебром усыпано»; «Синие потолочины золотыми гвоздями приколочены».

Звезды – объект показа и в художественной литературе. В ХІІ в. Кирилл Туровский написал трактат «О небесных силах» – по существу первый у восточных славян труд по космогонии, где Мироздание рассматривается как неповторимое единство Макро- и Микрокосмоса в их становлении от небытия к бытию.

В традициях народной поэзии писали писатели начала ХІХ в. Как уже отмечалось, романтики любили ночь и вечернее небо, которое дарило им вдохновение, вызывало волшебные мечты. Но у белорусских поэтов, писавших по-польски, даже и традиционный для всех европейских романтиков мотив представал в оригинальном виде, более мифологизированном, более сказочном. Например, у Яна Борщевского («Шляхтич Завальня, или Беларусь в фантастических рассказах») читаем, как герои «ўбачылі на небе такую зыркую яснасць, што ледзь вока трывае; разлілася яна кшталтам велізарнае ракі. Палі, лясы і горы, пакрытыя снегам і асветленыя агністым небам, мелі дзіўны і захапляючы выгляд. Хмары, распаленыя чырвоным полымем, ляжалі на даляглядзе; здавалася, што там тонуць у пажарах велічныя гмахі і стромкія вежы» (Пер. Николая Хаустовича). Ясно, что в произведении поэтически описано очень редкое для наших широт явление – полярное сияние. Сам шляхтич говорит, что за свою жизнь третий раз видит такое диво, причем всегда в тот год, когда видели «пожары на небе», случались какие-то неординарные события.

Народ, действительно, очень боялся необычных небесных явлений. Но особенно большие несчастья всегда связывались с кометой, которую буквально все народы представляли какой-то огромной, страшной ведьмой на помеле. Александр Блок, во всем видевший ужасные знамения, предрекающие беду, о появившейся в 1910 г. комете Галлея прозорливо писал: «Ты нам грозишь последним часом, // Из синей вечности звезда!» О наступившем ХХ в. он рассуждал, основываясь на наблюдении небесных знаков – совершенно в духе мифологического мышления: «Пожары дымные заката // (Пророчества о нашем дне), // Кометы грозной и хвостатой // Ужасный призрак в вышине».

Падение же болидов воспринималось в народе как полет ЗМЕЯ. Целая мифология (но наукообразная) сложилась уже в наши дни вокруг падения в Сибири так называемого Тунгусского метеорита в 1908 г. и Витимского в 2002 г. Скажем, о происхождении Тунгусского метеорита (если это метеорит) существует не менее ста гипотез, многие из которых совершенно фантастичны; написаны о нем и художественные произведения.

Но вернемся к романтикам. Действие баллад Адама Мицкевича «Свитязь», «Свитязянка», «Люблю я» происходит в звездные ночи, что, естественно, создает особую атмосферу таинственности, соединенной с грустью. У Николая Гоголя в его полной чудес «Ночи перед Рождеством» «...звезды, собравшись в кучу, играли в жмурки...» У Винцента Дунина-Марцинкевича также часто упоминаются звезды, хотя не с такой долей фантазии, как у Гоголя: «Над горадам зорка ясна засвяціла» или «Засвяцілі тры звёздачкі ў пару нам шчасліву! // Заляцелі тры сокалы дый на нашу ніву!» («Стихотворение Наума Приговорки на приезд в Минск Аполлинария Концкого, Владислава Сырокомли и Станислава Манюшки»). И все же белорусские поэты ХІХ ст. еще не выходят за границы парадигмы фольклорной образности.

Русская литература этого периода – намного более развита, собственно, это ее Золотой век, начатый Александром Пушкиным, довольно часто живописавшим небесные объекты, например: «Звезда печальная, вечерняя звезда, // Твой луч осеребрил увядшие равнины...» Живой Космос воплотил Михаил Лермонтов в одном из гениальных стихотворений в русской литературе, начинающемся так:

Выхожу один я на дорогу;

Сквозь туман кремнистый путь блестит;

Ночь тиха. Пустыня внемлет Богу,

И звезда с звездою говорит.

Или его же:

По небу полуночи ангел летел

И тихую песню он пел,

И месяц, и звезды, и тучи толпой

Внимали той песне святой.

Афанасий Фет, проникновенный и тонкий лирик, сравнивает звезды с очами: «Долго ль впивать мне мерцание ваше, // Синего неба пытливые очи?»

Федор Тютчев космичен и философичен:

Небесный свод, горящий славой звездной,

Таинственно глядит из глубины, –

И мы плывем, пылающею бездной

Со всех сторон окружены.

Во второй половине прагматического ХІХ в. уже не существовало мистического восприятия Неба, характерного для романтиков, но люди еще часто всматривались в необъятный простор, он вызывал глубокие мысли и даже прозрения, буквально изменяющие судьбу человека (небо над Аустерлицем для князя Андрея Болконского в «Войне и мире»). У того же Льва Толстого в «Анне Карениной» читаем: «Стало темнеть, ясная серебряная Венера низко на западе уже сияла из-за березок своим нежным блеском, и высоко на востоке уже переливался своими красными огнями мрачный Артур. Над головой у себя Левин ловил и терял Звезды Медведицы...»

Звездное небо у Антона Чехова в его повести «Степь» наполняет созерцателей ощущением полноты жизни: «А взглянешь на бледно-зеленое, усыпанное звездами небо, на котором ни облачка, ни пятна, и поймешь, почему теплый воздух недвижим, почему природа настороже и боится шевельнуться: ей жутко и жаль утерять хоть одно мгновение жизни. О необъятной глубине и безграничности неба можно судить только на море да в степи ночью, когда светит луна. Оно страшно, красиво и ласково, глядит томно и манит к себе, а от ласки его кружится голова».

Продолжатель русской реалистической традиции, писатель и ХIХ, и уже ХХ в. – Иван Бунин, – очень часто описывал ночное небо: как в своих стихах, так и в прозе: «... прозрачным дымом // Нисходит Млечный Путь к лугам необозримым»; «Так ясно Млечный Путь струится». У него же: «Не устану воспевать вас, звезды! // Вечно вы таинственны и юны. // С детских дней я робко постигаю // Темных бездн сияющие руны».

У Сергея Клычкова сравнения напоминают о фольклорной образности: «Висят меж сучьев звезды, как подвески, // И как на ниточке луна». Или же: «И звезды связаны в мониста // На нити тонкие лучей».

У поэта Серебряного века Максимилиана Волошина, тонкого знатока мифологии, часто возникают мифологические образы или реминисценции в стихах:

Быть Матерью-Землей. Внимать, как ночью рожь

Шуршит про таинства возврата и возмездья,

И видеть над собой алмазных рун чертеж:

По небу черному плывущие созвездья.

Широко известны строки Владимира Маяковского:

Послушайте!

Ведь если звезды зажигают –

Значит – это кому-нибудь нужно?

У друга Маяковского – Николая Асеева: «...а ваше лицо из мела // Горит и сыплется звездами».

Как и месяц, звезды – частый образ у гениального Сергея Есенина: «На ветке облака, как слива, // Златится спелая звезда». Поэт не устает напоминать о бессмертии души: «Братья мои, люди, люди! // Все мы, все когда-нибудь // В тех благих селеньях будем, // Где протоптан Млечный Путь»; Или: «На синих окнах накапан лик: // Бредет по туче седой Старик. // Он смуглой горстью меж тихих древ // Бросает звезды – озимый сев». Последний пример совершенно мифологичен, как часто у Есенина: ведь в образе Старика явно видится древний бог СВАРОГ.

Сергей Есенин – поэт первой трети ХХ в., а вот у замечательного русского поэта последней трети столетия – Юрия Кузнецова – образность носит совсем иной характер: «Бывает у русского в жизни // Такая минута, когда // Раздумье его об отчизне // Сияет в душе, как звезда»; или: «И звезда горит ясным пламенем // После вечности мира сущего». Широкоизвестный в середине века Василий Федоров в лаконичных, точных строках выражает диалектическое понимание жизни, ее видимости и сути: «Наружностью // Земля – планета, // А в глубине // Она – звезда».

Для советской поэзии характерна духовная полнота и многозначность. Поэты – и философичны, и конкретны, находят для привычных космических объектов все новые и новые эпитеты и метафоры. У Александра Яшина: «В каждой льдинке огонек, // Будто всей лавиной звездной // Млечный путь на землю лег». У Вадима Шефнера: «Созвездий огненные знаки // Вмонтированы в небеса». «Меркнут знаки Зодиака // Над просторами полей» у Николая Заболоцкого, поэта-натурфилософа. А «Звезда полей» Николай Рубцова, наиболее яркого представителя так называемой «тихой лирики» 50–70-х годов, – лучшее его стихотворение, продолжившее традиции Заболоцкого:

Звезда полей горит, не угасая,

Для всех тревожных жителей земли,

У него же – удивительно проникновенные, наполненные нежностью строки о родине, о детстве:

В горнице моей светло.

Это от ночной звезды.

Матушка возьмет ведро,

Молча принесет воды…

Очень часто звезды, как и в фольклоре, сравнивались в поэзии с очами, но образ выступает и в неожиданном контексте. У русского советского поэта Дмитрия Кедрина: «Я видал эти синие звезды очей, // Что глядят с вдохновенных картин Васнецова».

Звездное небо неотделимо от понятия «Родина». У известного русского советского поэта Александра Прокофьева:

Сколько звезд голубых, сколько синих,

Сколько ливней прошло, сколько гроз.

Соловьиное горло – Россия,

Белоногие пущи берез.

То же – у замечательного поэта Ярослава Смелякова:

Если я заболею,

К врачам обращаться не стану,

Обращаюсь к друзьям

(не сочтите, что это в бреду):

Постелите мне степь,

Занавесьте мне окна туманом,

В изголовье поставьте

Ночную звезду.

Удивительный взлет белорусской литературы начала ХХ в. – это закономерный итог постепенного накопления в традиционных мотивах философичности, вызванной своеобразной трансформацией мифологии, а по существу – натурфилософии, в литературу.

У Якуба Коласа, который считается самым «земным» из классиков, земля и небо в постоянной связи, потому звезды – «цветы неба», а цветы – «звезды земли». Такие сравнения встречаются у поэта очень часто, кстати, они – также в русле очень древних преданий, но приобретают новое философское наполнение: звезды – свет, посланный ночным небом, цветы – свет, излученный черной землей. Встреча светов – небесного и земного – воплощает поэтическую мечту о Вечности, о Гармонии Мира. Сравним: у древних шумеров верховный бог АНКИ персонифицирует собой нерасчлененное понятие НЕБО-ЗЕМЛЮ, от брачного союза которых рождается КОСМОС.

У Янки Купалы в начале творчества еще царит фольклорная образность: «Як дзве зоркі, яе вочы, // Гляне – свет яснее». Или «Адна зорка мігацела – і тая прапала» (о Бондаровне). В паэме «Она и я»:

Крылатыя стварэнні з выраю

Па Млечнаму Пуці плывуць, як шнур.

Белорусы верили, что Млечный Путь – это путь птиц из Рая (всего же существует не менее двадцати названий Млечного Пути). В белорусской литературе один из известных философских романов (последний) Кузьмы Черного называется «Млечный Путь».

В драме Янки Купалы «Разоренное гнездо» традиционные мифологические мотивы приобретают глубокий философский смысл. Речь идет о сне Зоськи, в котором она с отцом, матерью, братьями, преодолев многочисленные препятствия на земле, восходит все выше и выше: «Аж да самых зорак забраліся, а там, па млечнай пуціне, з зоркі на зорку пераскокваючы, цягнемся далей; а зоркі хоць свецяцца, але не пякуцца: як па кветачках гэтых, ступаем па іх... І прыйшлі мы ў нейкую харошую краіну, якой я ў жыцці не бачыла, не чула і не сніла... Ідзём гэтым садам-раем ды ідзём...» Известно, по теории крупнейших ученых-психологов ХХ в. З. Фрейда и К.Г. Юнга, что сны являются выявлением мифологического мышления, р о довой памяти, а также индивидуального подсознания человека. Действительно, здесь сон Зоськи помогает понять ее душу. Мы полагаем, путь Зоськи как романтической натуры – совсем не на Великое Вече, он не в активном действии, не в общественном служении, а в погружении в свой внутренний мир, зеркалом которого и была звездная страна сна, сад-рай на небе. Есть личности, не способные жить внешним, – такова Зоська.

Со сном купаловской героини перекликается стихотворение Алеся Гаруна:

Дзіўлюся я на ззянне ясных зораў, –

І сумна-сумна так, што я не зараз з імі,

Што жыць не лёс мне ў вышыне нагорнай

І сцежкамі хадзіць па небе залатымі.

Сярод нязнаных мне, не бачаных прастораў

Раўнінай той, што звецца Бесканечнасць,

Я лётаў думкаю б і воляй непакорнай

І, можа б, там пазнаў цябе, Адвечнасць...

Здесь поэтическое представление, преодолевая конкретику, движется уже дальше, по ту сторону видимого, – к Вечности.

У Максима Богдановича часто и земная природа предстает как Вечность, раскрываясь в своей торжественной, жизнеутверждающей полноте и расцвете творческих сил. Но светлое жизненное начало не исключает трагического, печального, грустного, задумчивого, всех тех потаенных движений души, с которыми как раз и связано звездное небо. В поэзии М. Богдановича жизнь и смерть, радость и горе всегда рядом, и это придает своеобразие и значительность философии поэта. С падающей звездой он сравнивает жизнь рано умершего литератора Сергея Полуяна. Шедевром богдановичевской лирики является, безусловно, романс «Звезда Венера», в котором соединены реальность и мечта, явь и видение. М. Богданович – самый «звездный» из поэтов-классиков Беларуси.

Последующие поколения белорусских поэтов значительно обогащают эстетику стиха и иногда идут, так сказать, в недра фольклора. Так, у исключительно талантливого Владимира Дубовки есть одно совсем не замеченное исследователями произведение, в котором поэтически отразился миф об отсутствии ночного неба, ночи как таковой. Речь идет о небольшой поэме «Ночь на Припяти и сказка о звездах», где рассказывается о солнце и месяце как об одинаково дневных светилах:

Тады не зналі людзі змроку.

Быў дзень на свеце ўсім шырокім,

Бо двое разам ім свяціла,

А ў двух мацнейшая і сіла.

Звезды в то время были цветами в Небесном Раю. Как-то Солнце задумало подарить звезды людям. Оно щедро бросало их вниз, на землю, где они тоже делались цветами. А Месяц свои звезды пожалел и побросал вместо них камни. Солнце возмутилось и отказалось ходить по небу вместе с Месяцем. С тех пор они «работают» в разное время, причем Месяц не столько светит, сколько занимается своим небесным садом, потому и стало темно, возникла ночь. Мы полагаем, что белорусский миф, возрожденный поэтом, сохранил, как ни странно это звучит, воспоминание о какой-то космической катастрофе, видимо, коллапсе второго Солнца, трансформации его в Черную дыру (при двух Солнцах на небе ночи как таковой на Земле не было).

Своеобразную космическую катастрофу переживаем мы и сегодня. В современной литературе гармония Земли и Неба нарушена, потому что исчезла гармония в душе человека – поселился в ней «Чернобыль». Незабываемый Пимен Панченко пишет незадолго до своей смерти стихотворение «Черные дыры» – произведение о пустых душах: нет в них огня, нет звездного света – произошел коллапс...

Вообще же тема «звезды Полынь» (образ взят из «Откровения Иоанна Богослова») делается, пожалуй, доминирующей в белорусской литературе с конца 80-х гг. ХХ ст. У Ивана Шамякина роман отрагедии Чернобыля называется «Злая звезда», а ведь в белорусской культуре звезда никогда не была злой и даже некрасивой! Все перевернулось!

И все же не случайно выдающийся немецкий философ Иммануил Кант ( ХVІІІ в.) говорил о самых важных ценностях в мире: звездном небе над нами и нравственном законе внутри нас. Звездное небо – действительно то единственно устойчивое, вечное, верное, одаривающее своим светом, что только и внушает надежду. Недаром оно так часто возникает в русской и белорусской поэзии.

Таким образом, наши славянские предки чрезвычайно почитали Солнце, Луну и звезды. А вообще, они иначе, чем мы, представляли себе включенность Земли в мировой круговорот, видели большую зависимость нашей планеты от законов Мироустройства. И потому современные успехи космонавтики и астрономии – ничто в сравнении с архаической высокой космогонией и космологией, отраженными, прежде всего, в мифологии. Все наиболее удивительное, что осталось от древних цивилизаций, связано с Космосом, с календарем.