Диалектика подходов к типологии государств

В учебной литературе по теории государства и права проблема типологизации государств рассматривается в основном с позиций формационного и цивилизационного подходов. Однако в современной исторической науке выработан ряд теорий, которые, с одной стороны, дополняют, углубляют или корректируют эти подходы. С другой стороны, появились концепции, которые по-иному трактуют ход исторического процесса, в том числе этапов развития государств.

Что касается новых подходов к осмыслению видов и сущности обществнно-экономических формаций, то здесь стоит выделить теорию большой феодальной формации, которую в середине 1950-х годов выдвинул

Ю. М. Кобищанов. Ученый пришел к следующим выводам: «1) нигде и никогда не существовало ни рабовладельческой, ни «азиатской» формации; 2) начало феодализма в некоторых регионах относится по крайней мере к V-IV тыс. до н. э., а его конец мы наблюдаем в наши дни; 3) не Европа, а Восток (в широком смысле) дает основной исторический материал и является нормой исторического развития феодализма; 4) советское общество при Сталине было, в сущности, неофеодальным».[1] Последнее положение не предназначалось для печати. Позднее исследователь сделал вывод о феодальном (либо неофеодальном) содержании «некапиталистического» пути развития и «социалистической ориентации» в афро-азиатском мире.

По мнению Ю.М. Кобищанова, все ныне существующие цивилизации, кроме новой западной, возникли внутри феодальной формации из протоцивилизаций, характерных для начальных стадий феодализма, или на основе других цивилизаций. С точки зрения автора, по формационным признакам можно выделить только два типа цивилизаций: феодальную и капиталистическую (новую западную цивилизацию). Кроме феодальной и капиталистической ученый признает, однако, и существование первобытнообщинной формации, которая, как правило, основана на присваивающем типе общественного хозяйства.

Ю.М. Кобищанов после анализа эмпирического материала дал следующее определение феодального способа производства: «он заключается в экономических отношениях владения ячейками мелко-натурального производства и системами натурального производства. А эти отношения выражаются в ренте, получаемой благодаря эксплуатации мелких производителей, преимущественно при помощи внеэкономического принуждения, и в господстве внерыночного перераспределения продуктов труда и условий производства».[2]

Исключение из состава знаменитой истматовской «пятичленки» рабовладельческой формации Ю.М. Кобищанов обосновал тем, что даже, например, в Древнем Риме, который считается классическим рабовладельческим обществом, основную массу населения составляли мелкие производители. «Экономическую основу римского общества составляла эксплуатация мелких производителей, но главным образом путем экономического принуждения», - писал он, - «Следовательно, это общество по сути является феодальным».[3] Экономический базис античного мира был многоукладным, считает историк. Феодальный уклад являлся ведущим, а рабовладельческий – дополнительным.

По мнению ученого, в передовых центрах феодальной формации зарождается и развивается протокапиталистический уклад в виде наемного труда, товарного пригородного земледелия, торгового скотоводства, городского предпринимательства, работающих на рынок крупных мастерских, торгового капитала, прибылей, банков.

По отношению к феодальному укладу, по словам Ю.М. Кобищанова, рабовладельческий и протокапиталистический занимают периферийное положение. Однако при некоторых условиях исторически второстепенные уклады могут, активно воздействуя, получить гипертрафированное развитие за счет исторически ведущего уклада. Обычно этот процесс начинался нашествием периферийных народов на центры цивилизаций. Это ослабляло феодальную систему. «Общинные племена, подвластные ослабевшим или разгромленным царствам, освобождались от их власти (Эллада, Италия второй половины I тыс. до

н. э.). Затем на развалинах феодальной системы пышным, хотя и эфемерным цветом, расцветали рабовладение, наемный труд, товарно-денежные отношения, совершались технические и технологические открытия, зарождались ранние виды капитала (торгового, банковского, городской недвижимости). Так было в Вавилоне времени Нововавилонского царства, в Александрии, городах Малой Азии и Месопотамии эпохи эллинизма, в Римской республике, где на сравнительно кроткий исторический период получили гипертрофированное развитие рабовладельческий и протокапиталистический уклады, а многочисленные члены привилегированной общины – граждане – освободились от эксплуатации. Но с течением времени феодализм восстановил и упрочил свои позиции. Кроме того, нельзя отрывать привилегированные общины (Вавилон эпохи Нового царства, Александрию империи Лагидов, Афины периода архэ, Рим и даже города Италии времен республики и ранней империи) от крестьянской ближней периферии, за счет которой они жили,» – пишет автор4.

Теория большой феодальной формации позволяет глубже взглянуть на сущность тех процессов, которые происходили в экономике и общественных отношениях древневосточных, античных и средневековых государств. Достоинством теории, на наш взгляд, является акцент на многоукладности экономического базиса. Интересна точка зрения автора на то, что уже в древние времена существовал «протокапиталистический», по терминологии Ю.М.Кобищанова, уклад. Оригинальным является определение феодального способа производства, его расширительное толкование, поскольку термин «феодализм» традиционно воспринимается как система вассально-ленных отношений и отношений сюзеренитета – вассалитета, базирующихся на развитии преимущественно натурального сельского хозяйства, внеэкономическом принуждении прикрепленных к земле крестьян в странах Европы и в Японии.

По поводу протокапиталистического уклада в экономике стран Древнего мира, Средневековья, а также в Новое время следует, на наш взгляд, обратиться к фундаментальному трехтомному исследованию французского историка Ф.Броделя «Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV-XVIII вв.». Как Ю.М.Кобищанов переосмыслил понятие феодализма, так Ф.Бродель с иных позиций, чем в марксизме, подошел к анализу капитализма.

Краткое изложение своей теории Ф.Бродель сделал в книге «Динамика капитализма», которая является текстом трех лекций, прочитанных им в 1976 году в университете Джонса Гопкинса (США) накануне выхода в свет указанного выше исследования. Ф.Бродель вычленил уровни экономики, на «нижнем этаже» которой, по его мнению, находится материальная жизнь, на втором – рыночная экономика, на верхнем – капитализм.

Материальная жизнь – это сфера повседневности, огромный сектор самодостаточного натурального хозяйства, оставшегося, в основном, совершенно чуждым экономике обмена. Этот уровень экономики восходит к самым незапамятным временам, «живое многовековое прошлое, которое вливается в современность подобно тому как, Амазонка выбрасывает в Атлантический океан огромную массу своих замутненных вод»5.

Рыночная экономика – это экономика обмена. Ее Ф.Бродель так же разбивает на два этажа (уровня): «нижний этаж, с его рынками, лавками, торговцами в разнос, и верхний, на котором располагаются ярмарки и биржи»6. Рыночная экономика является связующим элементом между производством и потреблением. Ее основной закон – это конкуренция. Для обозначения сущности рыночной экономики Ф.Бродель использует английский термин public market (общественный рынок). Этот рынок находится под бдительным контролем властей.

Французский историк показывает, что рыночная экономика, механизмы обмена сложились не только в Европе, но и в Китае, Индии, странах Ислама, Японии. Автор приходит к следующему выводу: «Если сравнивать европейскую экономику с экономикой остального мира, то, как представляется, она обязана своим более быстрым развитием превосходству своих экономических инструментов и институтов – биржам и различным формам кредита. Между тем, все без какого-либо исключения механизмы и ухищрения обмена можно обнаружить и за пределами Европы. Степень их развития и использования там различны, при этом можно выстроить определенную иерархию: почти достигает верхнего уровня Япония, а также, возможно, страны Малайского архипелага и Ислама; там же, безусловно, располагается и Индия с ее развитой сетью кредита, обслуживаемой торговцами – бания, с ее практикой денежных ссуд под рискованные предприятия и страхования судов. Этажом ниже находится Китай с его традицией самодостаточности. Наконец, непосредственно под ними гнездятся тысячи экономик, не вышедших из примитивного состояния»7.

От рыночной экономики следует отличать капитализм. Это уже не общественный, а частный рынок (private market), система индивидуальный сделок, неэквивалентных обменов, в которых конкуренция не занимает подобающего места, и «где торговец обладает двумя преимуществами: 1) он разрывает прямую связь между производителем и конечным потребителем продукции (только ему известны условия сделок на обоих концах промежуточной цепи, а следовательно и ожидаемая прибыль); 2) а кроме того у него есть наличные деньги и это его главный аргумент».8 Между производством и потреблением возникают длинные торговые цепочки. Они утверждаются благодаря своей несомненной эффективности. Именно их эффективность заставляет власти закрывать глаза на нарушения, ослаблять контроль. «Между тем, чем длиннее становятся эти цепочки и чем меньше они соответствуют существующим регламентациям и подчиняются обычным формам контроля, тем отчетливее обозначается процесс капитализма», - пишет Ф. Бродель.9 Исключительно ярко, по мнению ученого, капитализм проявляется в торговле на дальние расстояния, которая выглядит областью «свободного маневра» и доводит прибыль до возможного максимума. Из этих крупных прибылей складываются значительные накопления капиталов.

Характеристика торгового капитализма, предложенная историком, позволяет сделать вывод о том, что торговый капитализм развивался не только в странах Европы, Азии, на Ближнем и Дальнем Востоке в XV-XVIII вв., но и в странах Древнего Востока и в античной цивилизации. Достаточно указать на пример древневавилонских тамкаров, которые не только были царскими торговыми агентами, но и сами их имели (шаммалумов). Шаммалумы по поручению тамкаров осуществляли торговлю на дальние расстояния. Кроме того, тамкары заключали сделки с недвижимостью, занимались ростовщичеством, выкупали воинов из плена, давали деньги в кредит и т.д.10 Таким образом тамкаров вполне можно отнести к категории торговых капиталистов, а между тем – это XVIII в. до н.э.

Ф. Бродель указывает, что купец никогда не занимался одним делом. В зависимости от обстоятельств он – судовладелец, хозяин страховой конторы, заимодавец или получатель ссуды, финансист, банкир или даже промышленник, или аграрий. «Любое доступное выгодное ему дело будет относиться к его компетенции», - указывает автор.11

В данном случае мы опять возвращаемся к проблеме многоукладности экономики, мысли о том, что элементы разных общественно-экономических формаций (ОЭФ) могут существовать одновременно. То, что Ю.М. Кобищанов называет протокапитализмом по классификации Ф. Броделя можно отнести к уровню рыночной экономики. Ю.М. Кобищанов признал и существование торгового капитала в древние времена. Мы бы уточнили, что не просто капитала, а капитализма.

Утверждение Ф. Броделя о том, что капитализм обнаруживается, например, в итальянских городах уже с XII в., а то и раньше, могло бы показаться спорным (автор это понимает12), поскольку традиционно под капиталистической ОЭФ подразумевался только промышленный капитализм. Однако, Ф. Бродель на примере Англии доказывает, что кроме торгового и промышленного, существуют другие формы капитала. «На мой взгляд, капитализм – это старое приключение», - пишет историк, - «Когда начиналась промышленная революция, он имел за собой обширное прошлое, состоявшее из опытов, не всегда бывших только торговыми. Настолько, что в Англии первых лет XIX в. капитал предстал в своих классических формах, которые все еще были живы: капитала сельскохозяйственного, который еще в 1830г. один только составлял половину английского национального достояния; капитала промышленного, который увеличивался очень медленно, а затем очень стремительно; капитала торгового, весьма давнего, относительно менее важного, но распространившегося в масштабе всего мира и создавшего колониализм, которому вскоре придется искать название и оправдания; наконец (если совмещать банковское дело и финансы), капитала финансового, не дожидавшегося для своего существования мирового первенства Лондонского Сити».13

После глубокого изучения экономических механизмов в масштабе всего мира, ученый делает вывод, что поле деятельности капитализма расширилось, поскольку для него все секторы экономики хороши, особенно же авктивно он проник в производство. Но также, как в прошлом капитализм не охватывал всю торговую экономику, он сегодня оставляет за пределами своего охвата значительные объемы деловой активности. Он их предоставляет рыночной экономике, которая «крутится» сама по себе по инициативе мелких предприятий, упорством ремесленников и рабочих, смекалкой простых людей.14

Вычленение трех уровней экономики, уточнение понятия «капитализм», указание на то, что он существовал еще в незапамятные времена, но в разных формах, анализ самой сущности капитализма, сделанный Ф. Броделем, позволяют по иному взглянуть на теорию ОЭФ. Становится понятно, что термин «капитализм» шире по объему, чем термин «промышленный капитализм». Следовательно, можно смело утверждать, что уже в древние времена на определенной стадии развития общества в разных государствах складывался капиталистический уклад. Рыночная экономика всегда развивалась очень интенсивно (кроме, вероятно, первобытнообщинного строя). Думается можно отказаться от понятия «азиатского способа производства», поскольку, как доказывает Ф. Бродель, до промышленной революции Европа развивалась в экономическом и социальном плане по тем же законам, что и остальной мир.

Для историков права, на наш взгляд, большое значение может иметь анализ истоков промышленной революции, сделанный Ф. Броделем, его акцент на случайности данного события. Важным является объяснение причин «вторичного закрепощения» крестьянства в Восточной Европе, возрождения античного рабства в Америке, указание на то, что эти формы эксплуатации работали на капитализм и являлись его порождением.

В своей книге Ф. Бродель разобрал и такое понятие как «феодализм». Он доказывает, что средневековое общество Европы было иерархично. Ф. Бродель соглашается с мнением Ж.Гурвича, что феодальное общество являлось формой сосуществования пяти разных иерархий: 1) Самым древним было сеньориальное общество, простиравшее свои корни до самой Римской империи. Оно формировало в небольшие ячейки синьоров и ближайших к ним крестьян. 2) Второе – теократическое. Его строила Римская церковь. 3) Третья система сложилась вокруг территориального государства. Организовывалось более молодое общество, выраставшее среди других и искавшее в них опору. 4) Четвертый субсектор: феодальный строй в точном значении слова. Это прочная надстройка, объединявшая сеньоров в длинную иерархическую цепочку. 5) Пятая и последняя система, важнейшая из всех, с точки зрения Ф.Броделя, – это города, как особые государства, особые цивилизации – особые экономики.15

Этот анализ структуры средневекового европейского общества показывает, что «чистых» ОЭФ не бывает. Общество – иерархично, имеет сложную структуру, включает в себя одновременно несколько экономических укладов. Очевидно, что этот вывод можно сделать не только в отношении Европы, но и всех известных цивилизаций. В этом случае теория большой феодальной формации Ю.М. Кобищанова теряет смысл, поскольку то определение феодализма, которое он дает, вполне вписывается в понятие «материальной жизни» как нижнего уровня любой экономической системы. Ф. Бродель доказал, что этот нижний этаж экономики был всегда. Степень развития двух других «этажей» - рыночной экономики и капитализма, действительно различна. Были периоды, когда действительно превалировала материальная жизнь.16

На базе критики теории ОЭФ, ее сталинского варианта, свою концепцию этапов развития человеческой истории предложил один из крупнейших отечественных специалистов по истории Древнего мира И.М. Дьяконов. Ученый считает, что марксистская теория исторического процесса, отражавшая реалии XIX в., безнадежно устарела. Он отмечает, что советским историкам древности уже с 60-х годов XX в. стало ясно, что эксплуатация рабского труда в производстве не являлась движущим фактором древней общественной формации. Феодализм – это система организации средневекового господствующего класса, характерная для Западной Европы до эпохи абсолютных монархий, совершенно не свойственна едва ли не большинству средневековых обществ за пределами западноевропейской политической традиции. Поэтому называть всякое общество феодальным, значит подравнивать весь мир под Европу, считает И.М. Дьяконов.17

Косвенно историк вступает в полемику с Ю.М. Кобищановым, когда пишет: «Вся современная историческая терминология и классификация базируется на опыте одной лишь Европы; азиатские общества относятся к «формациям» совершенно механически, и всякая эксплуатация в этих обществах огульно обозначается как «феодальная», хотя ни к каким феодалам она,как правило, не имеет отношения».18

Что касается капитализма, то И.М. Дьяконов считает, что отношения труда и капитала имели и имеют всемирно – исторический характер. Однако, если капитал может существовать в разных исторических «формациях», то капитализм как система – это явление возникшее только после средневекового общества. Далее он задается вопросом: «Но можно ли обозначать термином «капитализм» общество, в котором не только капиталисты, но и пролетарии находятся в меньшинстве, а большинство общества занято в сфере обслуживания?».19 Между тем, именно таковы, по его мнению, наиболее развитые современные общества. Западная наука называет их постиндустриальными, он же рассматривает их как посткапиталистические.

Критически И.М. Дьяконов подошел и к теории локальных цивилизаций, одним из ярких сторонников которой являлся А. Тойнби. Считая такой подход неплодотворным и отошедшим в прошлое, И.М. Дьяконов указывает на то, что в истории есть общие закономерности, отрицать которые нельзя.

Не устраивает И.М. Дьяконова и деление человеческих социумов на доиндустриальные, индустриальные и постиндустриальные, поскольку в такой классификации, по его мнению, отсутствует элемент причинности.20

Историк предложил свою, оригинальную, концепцию хода исторического процесса, выявив общие закономерности развития человеческих социумов. Исторический процесс он разделил на восемь фаз: первобытную, первобытнообщинную, раннюю древность, имперскую древность, средневековье, абсолютистскую постсредневековую, капиталистическую и посткапиталистическую. Критерием для выделения указанных фаз являются, с точки зрения ученого, изменения в области технологии, социально-психологические изменения и прогресс в производстве оружия.21

Первобытная фаза, по мнению И.М. Дьконова, относится к периодам палеолита, мезолита и неолита. На уровне первой фазы исторического процесса существовал зачаточный обмен между группами населения. Господствовала нуклеарная семья, скрепляемая женщиной как хранительницей очага и детей.

Вторая фаза (первобытнообщинная) характеризовалась по способу производства воспроизводящим хозяйством. Сложилась община, в рамках которой выделились вожди и дружинники. В англоязычной литературе такое общество получило название «чифдом». Ф.Энгельс называет этот период военной демократией.

В третьей фазе (ранняя древность) появляется государство, классовое общество, социальное неравенство, укрепленные города, международная торговля. Создаются большие хозяйства для поддержания культа главного местного божества, для содержания вождя и его окружения. Характерным признаком третьей фазы является существование свободных крестьян и ремесленников, которые одновременно были войском. При переходе к медному оружию разразились кровопролитные войны, по этому становится необходимой более мощная оборона. Возникают укрепленные города (номы) – центры обитания свободного населения, администрации, хранения и распределения продуктов, центры ремесла.

Четвертая фаза характеризовалась возникновением новой формой государственного устройства – империи. Задачей государства стало увеличение изымаемого продукта за счет внешних ресурсов, без привлечения торговли. Происходили грандиозные завоевания, обеспеченные переменами в военной технологии (переход к железному оружию). Экономический смысл существования древних империй, по мнению М.И. Дьяконова, заключался в том, чтобы обеспечить обществу расширенное производство. Для этого требовалось достичь определенного стабильного соотношения областей, производивших в избытке продукты потребления, и областей, производивших средства производства. Отличительным признаком империй являлось насильственное объединение территорий, неоднородных по своей экономике, по географическим условиям, по этническому составу населения и по культурным традициям. Государство управлялось из единого центра, подразделялось на административные единицы. Автономные единицы если и сохранялись в пределах империи, то имели подчиненное значение. В этой фазе повсеместно вводятся деньги.

Пятая фаза (средневековье), по мнению И.М. Дьяконова, характеризуется следующими признаками: 1) Происходит превращение этических норм в догматические. Строжайшее исполнение догм обеспечивается государством и церковью, а нормативная этика толкуется в смысле освящения общественного устройства, господствовавшего в тогдашнем мире. 2) Оружие становится достижением только господствующего класса, война – его занятием и привилегией. 3) Эксплуатируемым классом становится главным образом крестьянство. 4) В начале этой фазы возникает «магнатское» землевладение, при котором землевладелец обладает судебной и административной властью.

Шестую фазу И.М. Дьяконов называет стабильно-абсолютистским постсредневековьем, хотя альтернативно предлагает термин «абсолютистский предкапитализм». На этой фазе вводится огнестрельное оружие, что приводит к исчезновению рыцарства. Появляется класс буржуазии и наемных рабочих. Вырабатываются новые идеологии, религиозные направления. Развивается колониальная экспансия. По форме правления складываются стабильные абсолютистские государства. Развивается национальное самосознание жителей этих государств. Можно говорить о росте капиталистического уклада.

Седьмая фаза (капиталистическая) характеризуется И.М. Дьконовым с классических позиций.22

Восьмая (посткапиталистическая) имеет следующие признаки: 1) развитие учения о минимизации личностного дискомфорта при отсутствии какой либо религиозной или философской идеологии; 2) наличие ядерного и других видов вооружения, применение которых может уничтожить все человечество; 3) машинизация и электронизация всей научно-технической информации и повседневного быта; 4) возникновение нового класса – работников сферы обслуживания – наиболее многочисленного и включившего в себя и интеллигенцию; 5) участие работников в прибылях предприятий; 6) выравнивание разрыва в уровне жизни различных классов; 7) объединение промышленных предприятий в концерны и т.д. Для восьмой фазы характерен поиск национальной самобытности и развитие сепаратистских движений.

Теория фаз исторического развития И.М. Дьяконова, на наш взгляд, соединяет три подхода к типологии государств: цивилизационный (хоть автор его и критикует), формационный (который автор также не поддерживает) и стадиальный, рассматривающий ход человеческой истории как единый линейный процесс. Думается, что теоретическая конструкция фаз истории является на сегодняшний день удачным сочетанием трех указанных подходов.

Таким образом, вышеизложенные концепции (Ю.М. Кобищанова, Ф.Броделя, И.М. Дьяконова) позволяют сделать вывод о том, что историческая наука во второй половине XX в. сделала огромный шаг вперед в изучении типологии государств. Включение анализа работ указанных авторов в учебный материал, могло бы расширить представление студентов по рассматриваемой проблеме.

* Старший преподаватель Ивановского государственного университета

[1] Кобищанов Ю. М. Теория большой феодальной формации// Вопросы истории. 1992. № 4-5. С.57.

[2] Кобищанов Ю.М. Указ. соч. С. 68.

[3] Там же. С. 70.

4 Кобищанов Ю.М. Указ.соч. с. 71.

5 Бродель Ф. Динамика капитализма. Смоленск, 1993. С. 13-14.

6 Там же. С. 28.

7 Бродель Ф. Указ.соч. С.39.

8 Там же. С.58.

9 Бродель Ф. Указ.соч. С. 59.

10 Законы Вавилонии, Ассирии и Хеттского царства /Пер. и коммент. И.М. Дьяконова // Вестник древней истории. 1952. № 3. С. 309-311.

11 Бродель Ф. Указ. соч. С. 64.