Хуан Рамон Хименес

ПОЭЗИЯ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ В ИСПАНИИ

Антонио Мачадо-и-Руис

ВОСПОМИНАНИЕ ДЕТСТВА

Холодный декабрьский ветер

и неуют заоконный.

Пасмурный вечер. Дети

учатся. Дождь монотонный.

Класс. На картине - Каин

прочь убегает; тут же

Авель убитый; камень

в кровавой, карминной луже.

Звук колокольчика медный.

Книгу рукой усталой,

иссохший, в одежде бедной,

держит учитель старый.

Школьники тянут вместе

прилежно и голосисто:

- Два раза по сто - двести.

- Три раза по сто - триста...

Холодный декабрьский ветер

и неуют заоконный.

Пасмурный вечер. Дети

учатся. Дождь монотонный.

Перевод Ю. Петрова

Recuerdo infantil

Una tarde parda y fría
de invierno. Los colegiales
estudian. Monotonía
de lluvia tras los cristales.

Es la clase. En un cartel
se representa a Caín
fugitivo, y muerto Abel,
junto a una mancha carmín.

Con timbre sonoro y hueco
truena el maestro, un anciano
mal vestido, enjuto y seco,
que lleva un libro en la mano.

Y todo un coro infantil
va cantando la lección:
«mil veces ciento, cien mil;
mil veces mil, un millón».

Una tarde parda y fría
de invierno. Los colegiales
estudian. Monotonía
de la lluvia en los cristales.

ПРЕСТУПЛЕНИЕ БЫЛО В ГРАНАДЕ...

(На смерть Федерико Гарсиа Лорки)

I

ПРЕСТУПЛЕНИЕ

По улице длинной он шел под конвоем,

брезжило еле-еле,

холодно было в поле,

звезды заледенели.

Слегка посветлело небо,

и Федерико убили.

Палачи трусливы

и равнодушны были.

"Да не поможет тебе всевышний!" -

шептали и отводили взгляды.

Мертвым упал Федерико...

Кровь чело обагрила, в тело вошла прохлада.

Преступление было в Гранаде... в его Гранаде!

Знаешь ли ты, Гранада?..

II

ПОЭТ И СМЕРТЬ

По улице длинной шел он со смертью рядом.

Коса холодна, но не страшен холод.

Сказал Федерико: "Ты видишь,

с солнцем играют башни,

а с наковальней - молот".

Слушала смерть, как невеста.

А он говорил ей: "Твои ладони

такт отбивали в моем романсеро,

твой серп - в серебряном звоне

моих трагедий. Я навсегда прославлю

взгляд твоих глаз незрячих,

бесплотную легкость тела

и губы твои - на моих горячих...

О смерть! О цыганка моих напевов!

Словно ветер, волос твоих пряди.

Нам хорошо под гранадским небом,

в нашей Гранаде, в моей Гранаде!"

III

Он уходил по улице длинной... Постройте ему, живые,

надгробье из сна и камня

среди фонтанов Альгамбры.

И струи начертят на водной глади

невысыхающими слезами:

"Преступление было в Гранаде... в его Гранаде!"

Перевод Н. Горской

EL CRIMEN FUE EN GRANADA: A FEDERICO GARCÍA LORCA

1. El crimen

Se le vio, caminando entre fusiles,
por una calle larga,
salir al campo frío,
aún con estrellas de la madrugada.
Mataron a Federico
cuando la luz asomaba.
El pelotón de verdugos
no osó mirarle la cara.
Todos cerraron los ojos;
rezaron: ¡ni Dios te salva!
Muerto cayó Federico
—sangre en la frente y plomo en las entrañas—
... Que fue en Granada el crimen
sabed —¡pobre Granada!—, en su Granada.

2. El poeta y la muerte

Se le vio caminar solo con Ella,
sin miedo a su guadaña.
—Ya el sol en torre y torre, los martillos
en yunque— yunque y yunque de las fraguas.
Hablaba Federico,
requebrando a la muerte. Ella escuchaba.
«Porque ayer en mi verso, compañera,
sonaba el golpe de tus secas palmas,
y diste el hielo a mi cantar, y el filo
a mi tragedia de tu hoz de plata,
te cantaré la carne que no tienes,
los ojos que te faltan,
tus cabellos que el viento sacudía,
los rojos labios donde te besaban...
Hoy como ayer, gitana, muerte mía,
qué bien contigo a solas,
por estos aires de Granada, ¡mi Granada!»

3.

Se le vio caminar...
Labrad, amigos,
de piedra y sueño en el Alhambra,
un túmulo al poeta,
sobre una fuente donde llore el agua,
y eternamente diga:
el crimen fue en Granada, ¡en su Granada!

Хуан Рамон Хименес