Современный мир и его проблемы: критерии выделения глобальных проблем

В 1942 году известный русско-американский социолог и культуролог Питирим Сорокин писал в своей книге «Человек и общество в условиях бедствия»: «Бедствия не являются исключительным злом: наряду с их разрушительными и вредными действиями они играют также конструктивную и положительную роль в истории культуры и творческой деятельности человека. Для человечества катастрофы имеют великое обучающее значение»

В начале XXI века обострение глобальных проблем по-новому поставило вопрос о настоящем и будущем человеческой цивилизации, сделав весьма спорным приведённый вывод о возможности учиться на катастрофах. Стала нарастать угроза глобальной планетарной катастрофы, исчезновения самого человечества как вида в результате или ядерной войны, или деградации природной среды, биосферы планеты под воздействием антропогенных нагрузок, или обострения других противоречий такого масштаба. Причём за последние четверть века, несмотря на предпринимаемые на различных уровнях усилия, ни одна из глобальных угроз, за исключением ядерной, не устранена, их даже не удалось смягчить или отодвинуть.

По данным Института всемирного наблюдения, функционирующего на территории США, с 1970 по 1990 годы мир потерял почти 200 млн гектаров лесов, площадь пустынь увеличилась примерно на 120 млн гектаров, уничтожено 180 млрд тонн пахотного слоя, а население планеты выросло на 1,6 млрд человек и к 2030 году достигнет приблизительно 10 млрд человек. Для поддержания их жизненного стандарта потребуется увеличить сельскохозяйственное производство в 4 раза, а производство энергии в 6 раз3. Другими словами, при сохранении существующих тенденций неизменными экологическая катастрофа станет неизбежной в течение жизни 2-3-х поколений.

Возможное повышение среднегодовой температуры ко второй половине XXI века может достичь значений, по разным оценкам, от 2,6 до 5,8 градусов по шкале Цельсия, что приведёт не к библейскому, а к реальному затоплению и опустошению островных государств и обширных прибрежных районов на материках. Исследования подтверждают также и продолжающееся разрушение защитного озонового слоя земли.

Для многих государств пресная вода превратилась в критический ограничитель экономического роста, и нет никаких сомнений в том, что количество таких стран будет увеличиваться, а жёсткость ограничения – усиливаться. «Годом пресной воды» провозгласила Организация Объединенных Наций 2003 год, и это обстоятельство стало стимулом роста общественного внимания к проблеме водообеспеченности мира в целом, отдельных регионов и стран в настоящем и будущем. Она (проблема) уже сейчас чрезвычайно остра – если не для всех, то примерно для 4 млрд жителей Земли, и есть все основания полагать, что в течение ближайших двух-трёх десятилетий число испытывающих недостаток пресной воды будет расти. Уже сейчас из-за недостатка питьевой воды или её опасного для здоровья людей качества ежедневно в мире умирает 25 тысяч человек! Некоторые специалисты предвидят возможность «водных войн». Таким термином предлагают называть возможные острые вооружённые столкновения из-за водных ресурсов4.

Пресную воду (во всяком случае, из поверхностных источников) привыкли считать воспроизводимым, возобновляемым ресурсом. Предполагалось, что эксплуатация водных объектов не наносит им существенного ущерба, а если и наносит, то этот ущерб не достигает критического уровня, за которым начинается деградация водного объекта – источника пресной воды, а её воспроизводимость (в полном объёме) становится проблематичной. К сожалению, ещё не редка точка зрения, в соответствии с которой водные ресурсы противопоставляют минеральным, прежде всего нефти. При этом обычно постулируется, что запасы нефти неизбежно иссякнут (против этого спорить не приходится), а запасы пресной воды – никогда. Наивность подобных представлений для науки очевидна уже много лет. Тем не менее, адекватное понимание этой проблемы все ещё пробивает себе дорого к общественному сознанию, хотя, наверное, уже каждому известны примеры гибели малых рек, зарастания озёр, очень высокого загрязнения водных объектов всех видов и разновидностей, включая и крупные морские.

Имея в виду последние, на территории нашей страны следует назвать Каспийское и Азовское моря, Финский залив, залив Петра Великого, бухту Золотой рог. Даже на этих мощных по площади и объёму воды бассейнах, не говоря уже об иных, наблюдается процесс агрессивного эвтрофицирования водоемов. Под этим термином понимается увеличение массы водорослей и высших водных растений вследствие роста концентрации в воде веществ, связанных с оборотом органики, прежде всего, соединений азота и фосфора из-за смыва минеральных удобрений с территорий, а также сброса загрязнённых органикой стоков.

Итак, очевидно, что проблема почти повсеместного ухудшения качества пресной воды в мире обусловлена тем, как, впрочем, и в других случаях взаимодействия человека со средой своего обитания, что антропогенное воздействие на её источники – водные объекты – превышает их несущую емкость.

Даже беглый обзор факторов, влияющих на воспроизводство водных ресурсов, убеждает в том, что важнейшее значение для возникновения водного дефицита имеет общее экологическое неблагополучие, которое сегодня характерно для большинства стран мира и биосферы в целом. Уничтожение лесных экосистем, а в настоящее время в мире уничтожено примерно 40% лесов, существовавших три тысячи лет назад, причём основная часть этих потерь приходится на последние сто лет, опустынивание, с катастрофической скоростью распространяющееся во многих районах мира, почти полная утрата луговых и степных экосистем и замена их агроценозами – всё это факторы истощения водных источников, ухудшения качества воды.

Понимание природных механизмов воспроизводства водных ресурсов необходимо для правильного выбора стратегии вододефицита. Человеку свойственно при возникновении какой-либо нехватки сразу же искать дополнительные количества недостающего. Расширение ресурсной базы при сохранении используемых технологий в части как производственного оборудования, так и организации труда и структуры потребления – это экстенсивный путь развития, который в определённый момент неизбежно приводит к пределу роста. Такое столкновение крайне болезненно для развивающейся системы, поскольку означает неизбежность выхода из сложившегося режима воспроизводства, причем с ухудшением практически всех экономических и социальных характеристик. При этом следует иметь в виду, что подобное утверждение справедливо не только в отношении водных, но и иных видов природных ресурсов.

Однако возможен и другой путь – развитие за счёт преимущественно интенсивных факторов, когда общее потребление дефицитного ресурса не растёт, зато увеличивается эффективность его использования, выражающаяся в сокращении его затрат на единицу получаемого результата. Нетрудно сопоставить экстенсивный путь и развитие за счёт интенсивных факторов. Экстенсивное развитие неадаптивно, обладает высокой инерционностью, обладает высокой инерционностью: каждый шаг, сделанный в сторону увеличения объёма потребляемого ресурса, отвлекает от поиска способов повышения эффективности его использования и тем самым ориентирует социально-экономическое развитие на продолжение экстенсивного расширения, особенно тогда, когда имеются ещё неиспользуемые ресурсы данного типа. Однако ресурсы, предоставляемые потребителю, в данном случае человеческому обществу, являются в существенной степени разными по той роли в природных системах, откуда они изымаются, и роли в тех социально-экономических системах, в которых они потребляются. Особенно это справедливо в отношении водных ресурсов, так как никакие примитивные аналогии здесь непреемлимы. Можно заменить один вид топлива на другой: уголь на нефть, нефть на газ, газ на спирт и т.д. И только воду человеку ничто и никогда не заменит.

Итак, обострение глобальных проблем означает вступление человечества в особую полосу исторического развития, которую в политической глобалистике называют «эрой риска». Это понятие отнюдь не является данью той апокалипсической моде, которая стала частью моды в современной интеллектуальной публицистике, в которой стало модным критиковать научно-технический прогресс, разрушение природы, распад традиционных ценностей. Оптимизм эпохи модерна сменился в этой литературе постмодернистским пессимизмом. Ф. Ницше и М. Хайдеггер сменили в качестве властителей дум К. Маркса с его верой в спасительность развития производительных сил. Однако эта интеллектуальная, но, более всего, публицистическая тенденция способна лишь указать на радикальность изменения ситуации, но не верифицирует адекватность того или иного отражения реальности. Она же заключается в том, что планета страдает под тяжестью непосильного груза, к которому нельзя приспособиться без риска собственной деградации, а может быть и катастрофы. Рост населения, увеличение потребности в энергии, воде и в иных других многочисленных благах влекут за собой загрязнение среды обитания. Если бы род человеческий производил бы отходов столько, сколько наиболее развитые страны, то равнодействующая сила значительно превзошла регенерирующий потенциал биотехнологий. В этом случае человечеству не помогли бы ни науки об окружающей среде, ни переход на интенсивные методы использования ресурсов. Другими словами, если представить себе пока невозможное сегодня: уровень потребления во всех странах достиг уровня США и Японии, то в результате резкого увеличения давления на среду обитания человечество погибло бы через 6–8 месяцев.

В свою очередь, это означает, что в современных условиях понятие прогресса (экономического, социального, политического, культурного) в значительной степени требует пересмотра. Все дело в том, что традиционные представления, вырабатываемые различными отраслями науки, но, прежде всего, философией и политологией, игнорировали или слабо учитывали глобальные связи нашего мира во всех его проявлениях. Это делает их дальнейшее применение или весьма спорным, или весьма опасным. Так как создаётся иллюзия прогресса в условиях нарастания кризисных явлений планетарного масштаба. Вот почему термин «эра риска» – это не просто метафора, ситуация слишком серьёзна. Он характеризует новые условия эволюции жизни на планете. Такой подход требует особого внимания к глобальной проблематике в силу её экстраординарности, которая характеризует действительность и в странах «золотого миллиарда» (экономически развитые постиндустриальные государства), и в странах, где население составляет более чем пять остальных миллиарда человечества. Опасности подвергается уже не только оно, но и генетическое разнообразие живого мира в целом.

В нашей стране начало активного изучения всего комплекса современных глобальных проблем связано с 70-ми годами ХХ века. Тема завоевала себе право на существование во многом благодаря результатам исследований Э.А. Араб-Оглы, Д.М. Гвишиани, В.В. Загладина, Н.Н. Иноземцева, Н.Н. Моисеева, П.Л. Капицы, Е.К. Фёдорова, И.Т. Фролова, Г.Х. Шахназарова.

Переломным моментом в развитии отечественной глобалистики вообще, политической глобалистики в частности, стал рубеж 80–90-х годов ХХ века. Нараставший уже длительное время то скрыто, то явно кризис обществоведческих исследований, скованных догматическими интерпретациями марксистского наследия и узкими бюрократическими рамками политической системы, оказавшейся не способной адаптироваться к стремительным переменам конца прошлого века, не мог не сказаться и на таком научном направлении, как политическая глобалистика.

Моноглобалистика предшествовавшего периода, генетически связанная с общими методологическими и теоретическими своими истоками, с начала 90-х годов ХХ века всё более превращается в разноцветный спектр эвристически значимых, плюралистических исследований, ведущихся с разных позиций.

Важным вопросом представляется проблема: что же собой представляют глобальные проблемы и что можно определить в качестве них? Вопрос этот совершенно не надуман, он весьма существенен и далеко не прост.

В настоящее время существует множество дефиниций понятия «глобальные проблемы». При всей разнице в подходах можно выделить две «крайние» точки зрения:

Во-первых, есть тенденция бесконечно расширять число подобных проблем. Поэтому все существующие естественнонаучные, научно-технические и социальные проблемы, в конце концов, объявляются глобальными. Но в таком случае само это понятие расплывается и теряет всякий эвристический смысл.

Во-вторых, наличествует стремление сузить существо понятия глобальных проблем. Ограничить его перечнем того, что сложилось на самом первом этапе изучения этого феномена: экология и проблемы развития.

Ни первая, ни вторая точки зрения не в состоянии адекватно отвечать существу рассматриваемого феномена. Для того чтобы корректно и непротиворечиво сформулировать ответ на поставленный выше вопрос, необходимо определить критерии, на основании которых возможно вычленить из огромного числа проблем, задач и вопросов современного развития те, которые следует относить к числу глобальных.

Во-первых, это такие проблемы, которые по своей сути затрагивают интересы всего человечества, а в перспективе и его будущее. То есть, они планетарны и носят общечеловеческий характер.

Во-вторых, это такие проблемы, которые на деле приобретают всемирный характер, то есть проявляют себя как объективный фактор развития общества во всех основных регионах мира и угрожают регрессом в дальнейшем развитии производительных сил, в условиях самой жизни. Многие из проблем, которые сегодня всеми признаны как глобальные, известны человечеству с его «детского возраста». Другими словами, человеческая мысль давно задумывалась над гибельными последствиями бесконтрольного поведения людей по отношению к окружающему их миру. Однако до поры до времени эти последствия имели локальный характер.

За тысячу лет до нашей эры в Греции, например, были вырублены все леса, а освободившиеся территории были заняты пахотными площадями и апельсиновыми рощами. Никакой катастрофы не произошло. Известно также и то, что ирригационные системы в Средней Азии во времена Хорезм-шахов, полностью разрушенные монголо-татарским нашествием в 1221 году, позволяли орошать в два раза большие площади, чем в настоящее время. Однако это печальное событие оказалось лишь только локальной катастрофой.

Начиная с победы капиталистических отношений, важной предпосылкой которых было образование мирового рынка одной из характерных особенностей мирового развития как в экономической сфере, так и в области социально-политических отношений и в сфере духовного производства стала постепенно усиливающаяся интернационализация общественных процессов. Постепенно они превращались в глобальные, то есть охватывающие весь мир, всё человечество, затрагивающие каждого человека в отдельности.

Следовательно, именно объективные процессы интернационализации и глобализации придали многим ранее существовавшим и вновь возникшим проблемам глобальный характер. Сферой их действия впервые становится вся планета, все страны и регионы. Причём не одна из них не может быть решена сепаратно, независимо от остальных.

В-третьих, к числу глобальных проблем следует отнести такие, нерешённость которых создаёт угрозу для будущего человечества и которые должны быть решены для обеспечения дальнейшего прогресса человечества. То есть, это проблемы, нуждающиеся в неотложных решениях и действиях по преодолению или предотвращению угроз жизнеобеспечению и безопасности граждан.

В-четвёртых, к числу глобальных относятся те проблемы естественнонаучного, научно-технического, социального и социально-политического характера, которые требуют для своего решения сопряженных, объединённых усилий всего человечества. Их невозможно разрешить без коллективных усилий всех государств, всего мирового сообщества.

Исходя из предложенных критериев к числу глобальных проблем следует отнести:

Демографические сдвиги. Именно от числа живущих на планете людей, территориального размещения и масштабов их хозяйственной деятельности зависят такие важнейшие параметры, как обеспеченность населения ресурсами, состояние биосферы Земли, мировая социальная и политическая среда.

Продовольственная безопасность. На всем протяжении истории человечества производство продуктов питания, как правило, не успевало за ростом народонаселения. Лишь на протяжении 40 лет ХХ века (с 1950 по 1990 годы) ситуация была иной: население земли за это время удвоилось, тогда как мировой сбор зерновых увеличился в три раза6. Однако в конце 80 – начале 90-х гг. рост мирового производства продуктов питания начал замедляться, тогда как спрос на них продолжал расти. Последнее связано уже не только с увеличением числа жителей на планете, но и с таким новым фактором, как повышение благосостояния большой массы людей вследствие широкой индустриализации развивающихся стран, в первую очередь в Азии. Считается, что мировой спрос на продовольствие возрастёт к 2020 году на 64%, в том числе в развивающихся странах – почти на 100%7. Сегодня развитие сельского хозяйства уже не поспевает за изменениями в объёме и структуре мирового спроса на продовольствие. Если подобную тенденцию не остановить, то в ближайшие два–три десятилетия потребность в покрытии недостающих продуктов питания может увеличиться в несколько раз.

Энергообеспечение. Глобальной энергетической опасности в её прежнем понимании как абсолютной нехватки энергоресурсов в мире практически не существует. Но сама по себе проблема надёжного обеспечения человечества энергией остаётся. Суть её, прежде всего, состоит в том, что произошло общее ухудшение природно-географических условий добычи минерального топлива и, как следствие, значительный рост расходов на геологоразведку, добычу и транспортировку энергоносителей на большие расстояния. Районы добычи нефти и газа всё более отдаляются от основных центров их потребления.

Далее, удовлетворение быстро растущих энергетических потребностей пока в значительной мере осуществляется экстенсивным путём – вовлечением в оборот всё новых и новых энергоресурсов, их расточительного, не всегда оправданного расходования. Переход на энергосберегающую технику и технологию ограничивается пока передовыми странами «золотого миллиарда». В подавляющем большинстве развивающихся государств, в том числе и быстро индустриализирующихся, этот процесс, требующий крупных инвестиций, сильно задержался.

К этому следует добавить, что с расширением масштабов энергопотребления резко возросло загрязнение природной среды. В результате сжигания огромных масс угля и особенно нефти выброс углекислого газа достиг размеров, способных воздействовать не только на состояние воздуха, почвы, водных, лесных, биологических ресурсов, но и на состояние климата Земли. С освоением же новых районов нефтедобычи на морских шельфах, увеличением объёмов морских перевозок нефти, ростом протяженности континентальных нефтепроводов возросло число аварийных ситуаций, сопровождающихся загрязнением земной поверхности и Мирового океана.

Происшедший в мире рост числа стран-поставщиков энергоресурсов, ослабление позиций ОПЕК, превращение нефти с начала 80-х годов ХХ века в биржевой товар усилили неустойчивость мирового нефтяного рынка. Политические потрясения, подобные событиям 11 сентября 2001 года или иракскому кризису, вносят существенные коррективы в сценарии мирового развития.

И, наконец, существующий уровень производительных сил и технического прогресса не позволяет гарантировать безопасность замены традиционных источников энергии альтернативными, прежде всего атомными. Крупная техногенная катастрофа в Три – Майл – Айленде (США) и еще более трагичная на Чернобыльской АЭС привели к резкому сокращению строительства и ввода в эксплуатацию новых мощностей атомных электростанций. Проблема осложняется в связи со скоплением многих тысяч тонн опасных для биосферы и здоровья людей ядерных отходов. Очевидно, что понадобится время, прежде чем человечество сможет перейти к использованию надёжных, полностью безопасных для жизни людей и окружающей природы источников энергии, к её разумному расходованию, устойчивому и эффективному энергообеспечению.

«Экологический стресс». Со второй половины ХХ века антропогенное давление на природу достигло размеров, при которых она стала утрачивать способность к самовосстановлению. Деградацию окружающей среды стали сравнивать с «экологическим стрессом». К спасению природы были подключены силы учёных, правительственных учреждений, международных организаций. В результате в последние десятилетия получили развитие экологические исследования, ускорилось формирование природоохранного права, были созданы целые отрасли по защите окружающей среды. Тем не менее, глобальная экологическая опасность не только не ослабла, но даже возросла. Активизация природоохранной деятельности коснулась преимущественно развитых государств и «золотой миллиард» их населения. В то же время быстрорастущая концентрация населения и высокие темпы экономической активности в развивающихся странах привели к значительному давлению на биосферу Земли, причём в условиях, когда необходимых средств для проведения экологической политики у этих стран просто нет.

Проблема военного конфликта с применением ядерного и иных видов оружия массового уничтожения. Несмотря на то, что угроза глобального термоядерного конфликта существенно снизилась за годы, прошедшие после окончания Холодной войны, она не исчезла вовсе. По-прежнему в арсеналах России и США хранится объём ядерного оружия, заметно превосходящий реальные потребности обеспечения их безопасности и способный многократно уничтожить всё живое на планете. Возникла реальная угроза бесконтрольного «расползания» ядерного оружия по миру. Появление в результате этого процесса так называемых «ядерных карликов» способно существенно дестабилизировать обстановку в мире. Наконец, ядерное оружие может оказаться в руках сил, которые сами по себе представляют собой глобальную угрозу для человечества.

К большому сожалению, следует признать правомерность тревожной оценки в этой связи ситуации, складывающейся в мусульманском секторе современного мира. Ярким представителем такой точки зрения является выдающийся политолог и социолог нашего времени Сэмюэль Хантингтон. С его точки зрения, «современная глобальная политика – это век мусульманских войн. Мусульмане борются друг против друга, а также против немусульман намного чаще, чем народы, принадлежащие к другим цивилизациям. Войны мусульман пришли на смену холодной войне, которая до этого являлась основной формой международного конфликта. К ним относятся террористические, партизанские, гражданские войны и межгосударственные конфликты. Эти примеры насилия мусульман могут перерасти в глобальное столкновение цивилизаций между Исламом и Западом, а также между Исламом и Остальными. Возможно, однако, что этого и не случится и, что более вероятно, всплески насилия при участии мусульман останутся хаотичными, частыми и различными по своей форме. Век мусульманских войн начался в 1980-х, когда перспектива завершения холодной войны стала более реальной»8.

С нашей точки зрения, если в данном заключении и есть преувеличение, то очень небольшое. Судите сами: в 1980 Ирак начал агрессию против Ирана и в результате этой войны погибли 500 тыс. человек и сотни тысяч были ранены. В то же время пребывание войск Советского Союза в Афганистане продолжало провоцировать яростное сопротивление афганцев, что закономерно завершилось выводом наших войск из этой страны в 1989 году. Такое завершение событий стало возможным благодаря американской технике, саудовским и американским деньгам, поддержке Пакистана и военно-тренировочным лагерям на его территории, а также участию тысяч боевиков из других, преимущественно арабских, мусульманских стран.

В 1990-м году Саддам Хусейн вторгся в Кувейт, пытаясь присоединить его к своей территории, чтобы противостоять Ирану, Соединённым Штатам удалось организовать международную коалицию, в которую вошли и несколько мусульманских стран. Далее, на протяжении 1990-х годов насилие между мусульманами и немусульманами вспыхнуло в Боснии, Косово, Македонии, Чечне, Азербайджане, Таджикистане, Кашмире, Индии, на Филиппинах, в Индонезии, на Ближнем Востоке, в Судане и Нигерии. При этом афганские моджахеды стали основными участниками многих из этих конфликтов, они входили и входят также в мусульманские террористические организации во многих странах мира. На рубеже XX и XXI веков мусульмане оказались вовлечёнными в большую половину этнических конфликтов, вспыхнувших в мире. И это при том, что мусульмане составляют лишь одну пятую часть населения всего земного шара.

Несомненно, ответственность за многое, если не всё, из перечисленного выше, лежит на разных правительствах и конкретных индивидуумах, – к примеру, суданское правительство отвечает за продолжающуюся войну против христиан, а власти Израиля и Палестины – за вторую интифаду. Однако истоки эпохи мусульманских войн кроются в более общих причинах. Они происходят не из самой сущности исламской доктрины и верований, которые, как и в христианстве, могут быть использованы их приверженцами, в зависимости от трактовки, для оправдания войны или мира. Причины современных мусульманских войн, равно как и угрозу их возможной глобализации, следует искать в политике, а не в религиозных доктринах VII века.

Терроризм. В настоящее время, пожалуй, представляет собой самую опасную глобальную проблему. Цели современного терроризма многообразны. Это и попытки изменить политический строй, свергнуть руководство той или иной страны, навязать в качестве официальной идеологии сектантские, фундаменталистские и иные воззрения. Это и подрыв стабильности в обществе, запугивание населения, провоцирование военных действий, требования освободить от ареста соучастников по террористическим актам, получить выкуп и иные материальные выгоды. Арсенал используемых средств также широк, причём имеет очевидную тенденцию как к количественному расширению, так и к качественному «совершенствованию»: убийства политических лидеров, захват заложников, вербовка, финансирование, обучение наёмников, их использование в террористических актах и незаконных вооруженных формированиях. Сюда же следует добавить угон самолётов, захват телевизионных и радиоцентров, незаконное радиовещание и использование сети Internet и многое другое.

Внутри этой проблемы быстро оформляется в самостоятельную проблему производство и торговля наркотиками. Нелегальная международная торговля ими охватила практически все страны мира. Сформировались мощные группировки, располагающие сетью торговых и производственных предприятий, собственными лабораториями, собственным обученным персоналом. Степень общественной опасности международного наркобизнеса чрезвычайно высока. Его следствием является причинение вреда здоровью растущего числа граждан, снижение социальной активности, ухудшение генофонда человечества. Неразрывным спутником наркомании является процесс распространения особо опасных заболеваний, от которых у общества пока нет защиты и, прежде всего, СПИДа.

Серьёзную глобальную проблему представляет собой растущий разрыв в уровне социально-экономического, политического развития, а также стандартов жизни и потребления между развитыми странами постиндустриального мира, с его «золотым миллиардом» населения и оставшейся большей частью человечества. Ось противостояния, грозящая глобальными столкновениями и конфликтами, от оси «восток – запад» переместилась к оси «север – юг». Необходимость уже не догоняющей, а опережающей модернизации грозит превратиться в планетарную проблему в силу своей исключительной многоаспектности, в которой заключены императивные необходимости глобального совершенствования образования, здравоохранения и всего того, что называют образом жизни человека.

Интересен вопрос о динамике глобальных проблем. В чисто содержательном аспекте, то есть вне социально-политического контекста, можно утверждать, что будет происходить как увеличение, так и уменьшение числа глобальных проблем. В самом деле с развитием научного знания, техники и технологии будут осваиваться новые методы контроля над природными процессами. В круг используемых материалов будут включаться новые типы синтетического сырья. Будет продолжать осваиваться Мировой океан и космос. В то же время каждое из этих свершений будет порождать новые проблемы во взаимоотношениях человека с окружающей его средой. С учётом набирающей темпы глобализации и интернационализации экономических и социально-политических процессов многие из этих проблем, наверное, приобретут глобальный характер. С другой стороны, развитие научно-технических знаний, прогресс производства, развитие международного сотрудничества будут способствовать разрешению некоторых из существующих глобальных проблем, а также которые будут возникать. То есть, число глобальных проблем одновременно будет и сокращаться.

Итак, известным образом динамика глобальных проблем представляет собой противоречивый процесс. Но саму эту противоречивость следует считать прогрессом в сравнении с действительностью сегодняшнего дня. Такой вывод вытекает из осознания того объективного факта, в соответствие с которым до настоящего времени шёл, а во многом идёт и сегодня, по существу, однозначный процесс роста числа глобальных проблем, процесс их углубления и обострения. Даже процесс глобализации экономики таит в себе немалые и весьма возможные в скором времени риски. Основная группа факторов риска в глобальной экономике обусловлена проблемами развитых стран и прежде всего – Соединённых Штатов.

Несмотря на общепринятое мнение о растущей конкурентоспособности экономики США, реальная действительность последних 20 лет выглядит намного сложнее. Если в 1970-м году почасовая производительность работников, занятых в американском народном хозяйстве, превышала показатель 15 стран ЕЭС на 42%, то сегодня – только на 9,5%. Если в середине 1980-х и 1990-х годов внешняя торговля Соединённых Штатов оставалась в целом сбалансированной, то итогом 2004 года стало отрицательное внешнеторговое сальдо в 650 миллиардов долларов или 5,6% ВВП. Для сравнения следует иметь в виду, что по итогам этого же года положительное сальдо торгового баланса составило в зоне евро 0,8% ВВП, в Китае – 2,9%, а в Японии – 3,7% ВВП9. При этом растущее потребление американцами товаров, произведённых за рубежом, опирается на более чем шаткое основание – долги домохозяйств, с 1996 г. выросшие более чем вдвое. Американские товары теряют рынок за рынком, а иностранцы уже владеют американскими активами, стоимость которых соизмерима с ВВП Соединённых Штатов и составляет 10,5 триллионов долларов, что на треть превышает совокупную стоимость американских активов за пределами самих США.

Разумеется, проблемы, связанные с недостаточной хозяйственной эффективностью, возникали в разное время практически в любой стране. Особенность же современной американской ситуации состоит, однако, в том, что США остаются крупнейшим в мире потребителем промышленной продукции и при этом являются эмитентом главной резервной валюты – доллара. В этих условиях динамика мировой экономики зависит от динамики спроса в США, а последний – от роста денежной массы. Поэтому многие страны пока готовы идти на риск увеличения вложений в доллар, если это обеспечит стабильность экономического роста в Америке и поддержит их экспортно-ориентированные отрасли. Но это не может продолжаться долго.

В 1998–2004 гг. долларовые резервы только четырёх стран – Японии, Китая, Российской Федерации и Республики Кореи – суммарно увеличились более чем в 4,5 раза – с 383 млрд долларов до 1,73 трлн долларов. Однако сначала отток инвесторов с американского фондового рынка, а затем и ухудшение фундаментальных экономических показателей США вызвали постепенное снижение курса доллара, что должно было разрядить ситуацию за счёт сокращения американского импорта и выправления торгового баланса. Но этого до сих пор не произошло. В этой ситуации вполне реальным может стать «бегство от доллара», которое способно спровоцировать резкое снижение стоимости американской валюты и кризис в экспортно-ориентированных отраслях экономики Европы и большинства азиатских стран. Сама Америка при таком развитии событий, конечно же, также не избежит кризиса.

Определённые риски для глобальной экономики проистекают и из Европы. Прежде всего, здесь следует назвать безработицу. Когда в 1997–1998 годах к власти в большинстве европейских стран пришли социал-демократические правительства, сокращение безработицы было объявлено одним из главных приоритетов. И действительно, поначалу здесь были достигнуты большие успехи. Но сегодня картина совсем другая и совсем не радужная: во Франции в 2005 году доля людей, не имеющих возможности работать, достигла 10% от общей массы трудоспособного населения, в Германии 11,7% (в США, к примеру, 5,4 – 5,5%). Растущая безработица оказывает давление на развитую европейскую систему социального обеспечения и без того отягощённую огромными тратами, и это представляет серьёзную угрозу для стабильности европейской экономики. Она (угроза) носит среднесрочный характер, но не замечать её сегодня уже нельзя.

Существует и целый ряд дополнительных факторов, характеризующих нынешний этап экономического развития, причём масштаб их воздействия на динамику этого развития пока едва ли поддаётся надёжному прогнозированию. Главный из этих факторов – бурное развитие крупнейших экономик Азии – Китая и Индии. Наиболее дальновидные специалисты и аналитики уже давно указывали на его дестабилизирующий характер, но к 2005 году произошли два события, которые заставили обратить на него особо пристальное внимание.

Во-первых, чисто количественный рост китайской экономики воплотился в качественное изменение положения КНР в мире. Если в 1996 году Китай поставлял на мировой товарный рынок меньшую по стоимости массу товаров, чем Бельгия (!), то по итогам 2004 года он стал третьей по объёму экспорта экономикой мира. В то же время КНР остаётся одним из крупнейших реципиентов иностранных инвестиций. При этом китайское политическое руководство до сих пор отказывается выполнить свои обязательства относительно либерализации курса юаня. Пользуясь всеми преимуществами членства в ВТО, оно не подчиняется важнейшим «правилам игры» этой организации. Совершенно очевидно, что недалёк момент, когда и сам объём китайской экономики, и нормы поведения Китая станут серьёзным фактором возможной глобальной экономической нестабильности.

Во-вторых, быстрое экономическое развитие Индии, на протяжении последних пяти лет демонстрирующей среднегодовой темп прироста ВВП на 7,4%, также способствует росту доли Азии в мировой экономике. Это является дестабилизирующим фактором, справиться с которым будет не так просто, как многим того хотелось бы, вне зависимости от их географического местоположения.

Наконец, немаловажным фактором, усиливающим потенциальную возможность глобальной нестабильности, являются действия политиков, которые весьма трудно поддаются предсказанию или прогнозу. Речь идёт о том, что одной из главных опасностей современной международной стратегической стабильности стал синдром «искушения превентивностью». Прежде всего, это относится к политике Соединённых Штатов и к их «борьбе за укрепление демократии» на Ближнем Востоке, а также к возможным последствиям их озабоченности ядерными программами Ирана и Северной Кореи. Если США в ближайшем будущем предпримут в той или иной форме агрессивные действия против Ирана или КНДР (напомню, что оба государства являются территориальными соседями России), то это будет иметь крайне плачевные последствия для курсов валют, для международной экономической стабильности и для судеб мира в целом. В этой ситуации станет более всего возможным пробуждение и резкая активизация самых тёмных и наиболее реакционных сил современного мира как на государственном, так и на иных уровнях.

В любом случае чрезвычайно важно вовремя замечать появление проблем, которые могут стать глобальными, и своевременно вырабатывать адекватную реакцию общества на них. В этой связи очень важным представляется понимание того, что может стать источниками обострения глобальных проблем. Ими могут стать ряд процессов:

Во-первых, противоречия в общественной жизни. Под ними имеются в виду, прежде всего, экономические, социокультурные противоречия, которые, являясь своеобразной причиной и стимулом, обеспечивают смену фаз исторического процесса и во много обусловливают формирование господствующего отношения человека к окружающей его среде.

Во-вторых, стихийное или недостаточно сознательное присвоение человеком богатств природы. Имеется в виду такой характер материального производства, в ходе которого разрушаются важнейшие экологические взаимозависимости, обусловливающие целостность биосферы, наносится необратимый ущерб окружающей среде, под угрозой деградации оказываются природные условия социальной жизни. Невозможно, например, наращивать производство и потребление энергии на планете масштабами и темпами второй половины ХХ века, которые приводили к их удвоению каждые десять лет.

Однако даже наиболее мощные, энерго- и материалосберегающие экономики наиболее развитых стран современного мира по-прежнему могут нести и несут угрозу глобальных народохозяйственных потрясений. Другими словами, основная группа факторов современных глобальных экономических рисков обусловлена проблемами именно стран «золотого миллиарда», и, прежде всего, Соединённых Штатов.

В-третьих, динамика демографических процессов. Чрезмерный или недостаточный рост населения может оказать негативное воздействие на глобальные процессы. В условиях современности беспрерывный рост населения, каким бы желательным он не представлялся с точки зрения отдельных стран и экономики, является одним из главных источников глобальных опасностей, так как, прежде всего, приводит к усилению дифференциации уровня и качества жизни не только между развивающимися и развитыми странами, но и между самими развивающимися странами и даже внутри каждой из них. С большой вероятностью это может привести к нарастанию социальных и межгосударственных конфликтов, в которые будут неизбежно втянуты и «благополучные» страны. В XXI столетии многие участники конфликтов почти наверняка будут обладать оружием массового уничтожения, что само по себе способно поставить человечество на грань планетарной катастрофы. Факты насилия конца XX века поистине ужасны. За пять недель 1994 года, например, во время этнического конфликта между племенами хуту и тутси было уничтожено 800 тысяч человек, что стало «мировым рекордом» по геноциду.

В-четвёртых, следует учитывать внутреннюю имманентную активность самой природы. Процессы эволюции природной среды, влияющие на жизнедеятельность человека, весьма противоречивы. Одной из форм такой активности являются катастрофы природного и социоприродного происхождения. По своей природе катастрофы подразделяются на геофизические (землетрясения, тропические ураганы, извержения вулканов, цунами и т.д.), климатические (циклоны, похолодания, засухи), демографические (избыточный рост населения или его резкая убыль), технологические (крупномасштабные загрязнения среды, «ядерная зима»). Число пострадавших и погибших в результате учтённых природных катастроф в мире возросло с 26,6 млн и 22,3 тыс. человек в среднем за 60-е годы ХХ века до 44,3 млн и 114,1 тыс. человек в среднем в 90-е годы. Всего же на планете за последние 20 лет прошлого века в результате природных и технологических катастроф понесли ущерб около одного миллиарда человек. Эту печальную статистику лишь увеличивают материальные потери и многочисленные жертвы (примерно 200 тысяч человек) цунами в Индонезии и Южной Азии в начале 2005 года, а последствия и жертвы разрушительнейшего урагана «Катрина» в августе того же года убедительным образом доказали, что даже такая могущественная и богатейшая страна, как США, практически беззащитна перед ударами стихии.

В-пятых, становление единой целостной системы «биосфера и человечество» происходит в чрезвычайно противоречивой форме. Рассматривая причины этих противоречий, нелишним будет вспомнить эмпирическое обобщение К. Маркса об «эластичных потенциях капитализма». Рабочая сила, наука и земля в соответствие с его выводом образуют «эластичные потенции капитала», которые в «известных границах расширяют его арену действия независимо от количественной величины»10. Этими потенциями капитал воспользовался полностью. Однако в контексте анализа глобальных проблем особый интерес представляет та историческая последовательность, в которой капитал использовал эти свои потенции.

Он начал с беспощадной эксплуатации рабочей силы – наиболее доступной для него природной силы на первом этапе развития капитализма. Исторический процесс овладения капиталом этой своей потенцией вызвал появление самостоятельного движения наёмных рабочих и формирование политических партий, возглавивших это движение. Революции начала ХХ века совершенно ясно доказали факт исчерпания капиталом потенциала своего развития за счёт эксплуатации рабочей силы. Урок, преподанный ими, не пропал даром, и были предприняты усилия для переориентации стратегии развития капитализма. Такая переориентация была осуществлена в направлении всемерного использования двух других потенций капитала – земли (ресурсов биосферы) и науки, с помощью которой были разработаны способы ускоренного потребления природных ресурсов. Она (переориентация) позволила резко сократить потребление живого физического труда наёмных рабочих, существенно повысить уровень их жизни и тем самым заметно погасить остроту социальных конфликтов.

Вместе с тем, при ориентации производства на максимальное потребление природных ресурсов при капитализме усилилась тенденция к разрыву между обществом и природой. Только в условиях резкого обострения экологических проблем, под давлением общественного мнения, в том числе представителей «зелёного движения», в развитых странах стала формироваться и во многих случаях успешно реализовываться политика охраны окружающей среды.

В нашей стране в ХХ веке без каких-либо существенных изменений была воспроизведена такая же тенденция максимального развития производительных сил и материально-технической базы общества за счёт ускоренного потребления природных ресурсов. Не были использованы даже многие достижения отечественной естественнонаучной мысли, внесшей решающий вклад в разработку концепции биосферы и научных основ взаимодействия человечества с биосферой (учение В. И. Вернадского о ноосфере)11.

Экологические и социальные кризисы, постоянно сопровождающие развитие человеческого общества со второй половины ХХ века, в конце концов, привели к концентрации внимания не на экономике, не на культуре в качестве базисных факторов, которым, как правило, вменялось в вину порождение пределов развития, а на политике как основном источнике всех ограничений и кризисов. Рисковый характер эволюции человечества требует его коллективной адаптации к новым условиям существования. Подобная адаптация должна побуждать к деятельности, направленной на сокращение глобального риска, на раскрытие горизонта будущего. Реальности современной цивилизации таковы, что обеспечить это может лишь политически регулируемое, направляемое развитие. Таким образом, политическая глобалистика как отрасль политологического научного знания призвана исследовать формирование политики глобальной безопасности, возможности и средства регулирования глобальной сферы.

Политика глобальной безопасности в широком смысле слова – это политика уменьшения глобального риска. В гносеологическом плане – это своеобразная политология планетарной безопасности. Данное формирующееся направление политической науки призвано раскрыть особенности политического процесса в условиях нарастающих глобальных опасностей. Оно исследует политические формы и средства адаптации отдельных обществ и цивилизации в целом к императивам выживания, осуществляет поиск механизмов, методов, направлений регулирования взаимозависимостей, определяющих безопасность глобальной системы и её различных структур. Центральным звеном этого направления является экополитология, раскрывающая политические аспекты глобального взаимодействия общества и природы.