Тема 9. Церковное искусство Владимиро-Суздальской Руси

Древний Владимир расположен в исключительно живописной местности. Он занимает изрезанное глубокими оврагами высокое плато на левом берегу Клязьмы. Ограниченное с юга рекой, а с севера долиной речки Лыбеди, оно имеет форму вытянутого вдоль берега Клязьмы треугольника, обращенного острой вершиной на восток. К югу за рекой простирается клязьменская пойма, окаймленная синей полосой идущих до горизонта лесов. На север и восток, за долиной Лыбеди и Ирпени, рельеф снова поднимается; на его высотах живописно расположены ныне почти сросшиеся с городом древние села Красное и Доброе с их эффектно поставленными и видными издалека храмами и колокольнями. С запада к городу в древности примыкали боровые леса.

Притязания владимирско-суздальских князей на первенствующее положение на Руси и их действительное могущество были одной из причин интенсивного архитектурного строительства. Естественным было обращение к традициям киевского зодчества, в котором ярко выражена идея сильной княжеской власти. Однако во Владимиро-Суздальском княжестве были созданы самобытные, отличающиеся от киевских типы храмов — центральный городской собор и более скромная домашняя церковь для князя и его близких. Владимиро-суздальское зодчество выделяется также обилием скульптурного рельефа. Связанный, возможно, с искусством Галицко-Волынского княжества, скульптурный декор владимиро-суздальских памятников отличается яркой оригинальностью и своими корнями уходит в древнейшие слои народного искусства.

И в Галицкой. и в Ростово-Суздальской Руси имелись запасы твердого, но хорошо поддающегося обработке известняка — «белого камня». В отличие от новгородского ракушечника этот материал позволял гладко обтесывать и точно пригонять квадры кладки, а также вырезать сложные архитектурные детали и даже сюжетные композиции. К тому времени к выходцам из Польши добавились местные кадры, а также зодчие, присланные по просьбе Андрея Фридрихом Барбароссой,— вероятно, немцы или итальянцы. Необходимость в дополнительных силах возникла в связно обширной строительной программой владимирского князя, в рамках которой типология церковных зданий осталась без изменений: строились трехнефные шести- и четырех-столпные крестово-купольные храмы. Отличительными чертами их внешнего облика стали совершенство белокаменной кладки, стройные пропорции, гармоничное завершение всех фасадов полукруглыми закомарами, применение резных деталей. Как и в Чернигове, романские черты появились на этой земле в основном в декоре, в резьбе, в главном же - в конструкции, плане, в решении объемов - сказались киевские традиции. Недаром еще Владимир Мономах построил Ростовский собор по образцу киевского Успенского (в «тую же меру», как сказано в Печерском патерике - сборнике сказаний о монахах Киево-Печерского монастыря).

При князе Юрии Долгоруком были сооружены церковь Бориса и Глеба в Кидекше (1152) (л) и Спасо-Преображенский собор в Переславле-Залесском (1152).

Обе церкви очень просты в плане: это четырехстолпные однокупольные сооружения с тремя сильно выступающими полуцилиндрами абсид. Четкость основных объемов особенно ощущается в Спасо-Преображенском соборе, суровом и строгом. Несмотря на легкость обозрения отдельных объемов — грузных абсид, гладких, ничем не украшенных и лишь прорезанных вытянутыми вверх окнами стен фасадов и могучего барабана, увенчанного шлемовидным куполом, весь храм, напоминающий вросший в землю куб, отличается необыкновенной цельностью. Впечатление нерасторжимости отдельных частей усиливается материалом и техникой его обработки. Собор сложен из идеально подогнанных друг к другу квадров белого камня, что делает его еще более монолитным.

Расцвет владимиро-суздальской архитектуры связан с именем св. Андрея Боголюбского. Князь основал свою резиденцию в Боголюбове, близ Владимира, там был воздвигнут обширный дворцовый комплекс, соединенный с храмом (общий облик которого реконструирован Н. Н. Ворониным). Сохранившаяся стройная лестничная башня в Боголюбове дает представление о характере архитектуры княжеского дворца той поры.

Огромное строительство было развернуто Андреем во Владимире. Старый город Мономаха был расширен и обнесен крепостной стеной. От его древних рубленых стен с каменными и деревянными башнями сохранились остатки земляных валов и белокаменные западные Золотые ворота (1164). Время Андрея Боголюбского и Всеволода III явилось вершиной в развитии владимиро-суздальской архитектуры.

Золотые ворота Владимира являются редчайшим памятником русской военно-оборонительной архитектуры двенадцатого века. Они были построены в 1164 году, когда было завершено сооружение грандиозной линии валов Нового города. Ворота дошли до нас в сильно искаженном виде. Первые повреждения, по-видимому, они получили еще в 1238 году, во время штурма города татарами. Последние же переделки здание претерпело в 1785 году: были срыты примыкавшие с юга и севера к их стенам земляные валы, а к углам ворот подведены контрфорсы, скрытые круглыми башнями, между которыми с севера были встроены жилые помещения, а с юга – новая лестница. Обветшавший свод здания был переложен и на нем поставлена новая кирпичная церковь. Таким образом, от древнего здания 1164 года сохранилась лишь его основа – две мощных белокаменных стены. Они сложены в классической владимирской технике из прекрасно тесанного белого камня, составляющего мощную "коробку" стены, внутренность которой заполнена бутом на очень прочном известковом растворе (так называемая полубутовая кладка). Своды выкладывались из более легкого материала – пористого туфа.

Успенский собор Владимира был заложен в 1158 году одновременно с началом сооружения гигантского оборонительного пояса столицы, и закончен в 1160 году. Он возводился как главный храм всей Залесской земли (27,5 \ 17,6 м). Храм выше Софийских соборов Киева и Новгорода (32,3 м). За основу принят шестистолпный план Успенской церкви Киево-Печерского монастыря. После постройки храм венчался одной позолоченной главой. Особенностью явилось и сооружение храма из белого камня и туфа (камень вулканического происхождения). – таким образом, фасады приобретали редкую пластическую выразительность

Интерьер собора удивителен по своим архитектурным решениям. Зодчим удалось придать невиданную ранее стройность опорным столпам. Их высота в 8 раз больше сечения (в св. Софии Киевской это сечение 1 \ 5,5). Верх столпов оформлен белокаменной резьбой в виде стилизованных листьев аканфа и парных львов. Интерьер получил легкость, устремленность вверх. В 1161 г. собор был расписан «паче иных церквей». Важно отметить, что фресками были украшены не только интерьеры, но и части внешнего фасада храма, которые находились в позолоченном аркатурно-колончатом поясе. Позолоченный аркатурно-колончатый пояс, обхватывающий собор, устраивался не только как элемент декора, но и как древний символ девственной чистоты и непорочности Пол в храме был выложен медными полированными плитами. Храм украшали некогда медные врата, искусно украшенные узорами и священными изображениями, выполненные в технике огневого золочения. Храм блистал золотом, серебром, драгоценными камнями и жемчугом. Амвон и трое дверей обиты были золотом и серебром. Многочисленные паникадила и подсвечники были серебряными и золотыми. Сосуды служебные, рипиды и ковчеги для Святых Даров были отлиты из чистого золота.

Существующее здание представляет собой сложный комплекс, созданный в итоге двух строительных периодов. Первоначальный собор сильно пострадал от пожара 1185 года: «Бысть пожар велик в граде Володимери /…/ погоре бо мало не весь город /…/ церквей числом 32 и соборная церковь св. Богородица златоверхая, юже бе украсил благоверный князь Андрей, загореся с верху, и что бяше вне и вну узорочий и паникодила серябряное и сосуд златых и серебрянных без числа /…/ все огонь взя без учета» Лавреньтиевская летопис, выгорели его деревянные связи, обгорел белый известняк, так что восстановить собор в прежнем виде было трудно. Поэтому зодчие князя Всеволода в 1185-1189 годах окружили его новыми стенами ("галереями"), укрепили пилонами и связали арками с новыми стенами стены старого собора, который оказался, как в футляре, внутри нового здания. Для связи галерей с помещением старого собора стены последнего прорезали большими и алыми арочными проемами, превратив их в своеобразные "столбы" нового, более обширного храма, который получил и новую алтарную часть. Техника кладки старого собора, как и у Золотых ворот, весьма совершенная: точность тески камня, его кладки и возведение сводов храма и куполов глав из более легкого материала – пористого туфа и др.

Крайне обветшавший к восемнадцатому веку вследствие множественных пожаров и переделок, собор имел многочисленные трещины стен и арок "от пошвы до своду". Его починили, сделали четырехскатную кровлю и внесли много искажений в его древний облик. В 1862 году между северной стеной и колокольней был выстроен теплый кирпичный храм Георгия. Только реставрация 1888-1891 годов вернула древнему храму первоначальный вид; правда, фасады в значительной мере оказались облицованными новым камнем, была заменена и часть обветшавших резных камней, а с запада был пристроен новый притвор.

В его западной галерее. Перед нами – прорезанный большими арками фасад старого собора. В уровне хор он опоясан аркатурно-колончатым фризом с широким шагом арок, стройными колонками, клиновидными консолями, кубоватыми капителями романского характера и пояском поребрика над аркатурой. Это характерная деталь убранства, которая пройдет отсюда через всю историю владимиро-суздальской архитектуры, а затем войдет в архитектуру Московского государства. Место пояса связано с конструктивным членением стены: ее нижняя часть толще, над поясом она утоньшается, образуя над поребриком так называемый отлив. В боковых верхних членениях фасада сохранились стройные щелевидные окна с профилированными косяками. Пройдя в северную часть галереи, мы увидим ту же картину. Здесь меж колонок пояса помещены небольшие окна нижнего светового яруса – следовательно, собор был хорошо освещен. На месте больших проемов по осям главных нефов собора следует представить перспективные порталы, вводившие внутрь храма. В порталах висели драгоценные "златые врата", покрытые "писанными золотом" листами меди. Самые порталы были также окованы тонкими золочеными листами меди. Местами из-под пилонов галереи, приложенных к стенам старого собора, выступают края членивших его фасады пилястр. Над сводами галерей сохранились верхние части этих фасадов, завершенные дугами закомар, и пышные лиственные капители, венчавшие полуколонны пилястр. В закомарах и около окон были помещены немногочисленные рельефы, частично перенесенные на фасады Всеволодовых галерей. Над сводами на квадратном постаменте возвышался украшенный аркатурой с полуколонками и оковкой золоченой медью барабан главы со шлемовидным золоченым покрытием.

Свободное и светлое пространство храма поражает прежде всего своей высотой. Он действительно равнялся по высоте самой крупной постройке Древней Руси – Софии Киевской, но был меньше по площади, и его высота оказалась особенно остро ощутимой. Кроме того, зодчие усилили этот эффект сравнительной легкостью шести стройных крестчатых столбов храма, как будто без усилия и напряжения несущих своды и единственную главу собора. Из ее двенадцати окон лился поток света, так что изображенный в куполе Христос казался как бы парящим в воздухе. В конструкции основания этой большой главы мастера применили своеобразный прием, введя меж больших угловых парусов восемь малых дополнительных парусов, образовавших плавный переход от квадрата подпружных арок к кругу барабана.

Внешний вид собора 1185-1189 годов коренным образом отличался от начального. Галереи и новая обширная алтарная часть с ее стройными расчлененными полуколонками апсидами была несколько ниже старого собора. Его закомары с огромной золотой главой на квадратном постаменте поднимались над сводами обстроек с их меньшими угловыми главами, увенчанными ажурными крестами из прорезной золоченой меди. Композиция храма приобрела ступенчатую ярусность, характерную для храмов X- XII веков, в частности для крупнейших из них - Десятинной церкви и Софийского собора в Киеве. Фасады галерей приобрели более широкие членения пилястрами; их также опоясывал аркатурно-колончатый пояс. В обновленном виде храм превышает размерами (37,8 \ 31,3 м) св. Софию Киевскую

В полутора километрах от Боголюбова находится церковь Покрова на Нерли. Когда идем к нему луговой тропой, он словно вырастает, и глаз улавливает его постепенно появляющиеся стройные членения, темные пятна окон и порталов. Кругом пейзаж чудесной красоты и поэтичности. В память об удачном походе суздальских войск на волжских булгар. Он посвящен новому празднику богородичного цикла - празднику Покрова. (Согласно же одному старинному источнику, князь построил храм «на лугу», печалясь о смерти любимого сына Изяслава.)

Храм возведен на искусственном холме высотой 4 метра и некогда был облицован белокаменными плитами. Здание построено в 1165 году и принадлежит к тому же типу небольших одноглавых четырехстолпных храмов, что и Дмитриевский собор. Весь храм словно тянется ввысь, он невесом. Алтарные апсиды потеряли характер мощных полуцилиндров, они не столь сильно выступают вперед и частично прикрыты очень развитыми угловыми пилястрами. Благодаря этому достигается спокойное равновесие и симметрия, содействующие выражению вертикального движения здания. Стены колончатого пояса чуть наклонены внутрь, и этот еле заметный наклон ощущается глазом как сильный ракурс, возможный лишь при большой высоте здания, которую подчеркивают и многообломные пилястры с полуколоннами, пронизывающие фасады пучками стремительных вертикалей. В верхнем ярусе к ним присоединяются новые вертикали профилировки закомар и узких высоких окон, поставленных прямо на отлив. Над закомарами поднимается на своем пьедестале (он скрыт под кровлей) стройный барабан главы, вторящий фасадным вертикалям своими узкими окнами в обрамлении полуколонок и тающими в небе линиями древнего покрытия главы – островерхого шлема. Средняя апсида слегка повышена и разрывает горизонталь венчающего колончатого пояса. Ее окно также чуть приподнято и вырывается из строя окон боковых апсид, подчеркивая ось равновесия фасада и его легкое устремление ввысь. Размеры -(13\10,3 м). Высота внутри храма от основания до купола – 20,5 м

Необходимо указать на то, что декоративное оформление церкви Покрова подчинено определенным архитектурным мотивам. Так, вертикали белокаменных стен, четко выделяющихся на фоне голубого неба или зелени деревьев, много раз повторяются в вертикалях лопаток, колонок, вытянутых окон, а полукружие купола имеет соответствие в полукружиях закомар, порталов, оконных проемов и т. д. Хотя по своим стилистическим признакам церковь Покрова и Дмитриевский собор близки друг к другу, они обладают неповторимым своеобразием, которое объясняется не только тем, что первая из них является скромным поминальным храмом, а собор, включенный в городской ансамбль, рассчитан на соседство с величественным Успенским собором. Их различие — это различие определенных этапов владимиро-суздальского зодчества. В отличие от Успенского собора он весь устремлен ввысь, в нем преобладают вертикальные линии. Раскопки Н.Н. Воронина показали, что во времена князя Андрея храм выглядел несколько иначе: он был обнесен с трех сторон галереей-гульбищем и стоял на искусственном холме, вымощенном белыми плитами, возведение которого было необходимо, так как луг весной затопляло. Интерьер храма расширен за счет сдвинутости столбов боковых нефов ближе к стенам, и в этом случае высота нефов оказывается в 10 раз больше их ширины.

Три широких центральных прясла трех фасадов храма украшены фигурой Давида-псалмопевца, с гуслями на коленях, в окружении зверей и птиц, поющего все многообразие мира, прославляющего «всю тварь земную» («Хвалите Господа на небесах, хвалите его все твари земные»). Часто встречается также мотив женской маски. В летописи сказано, что в строительстве Покровского храма принимали участие мастера «от всех земель». Как на фасаде, так и в интерьере храма, для украшения вводятся парные белокаменные львы (20 пар) в пятах сводов. Все скульптурные украшения Покровского храма отличаются целостностью и законченностью форм. Некоторые исследователи находят в оформлении этого храма прямые аналогии романской архитектуры. Однако особая неповторимость этих рельефных украшений имеет очень условные стилистические сходства с романской архитектурой. В романском искусстве, где запутанные формы спорят с архитектурой, нет прямых аналогий этим рельефам. Здесь можно с уверенностью говорить о чертах нового самостоятельного художественного стиля.

Примерно в один год с Покровским храмом возводятся еще два собора - Спаса во Владимире и Успения Богородицы в Ростове. От них сохранились только фундаменты.

К афедральный Успенский собор во Владимире и церковь Покрова на Нерли по структуре плана соответствуют традиции киевско-новгородской архитектуры. И тот и другой владимирский памятник имеет отчетливые черты романской европейской архитектуры - это пышные скульптурно решенные перспективные порталы, аркатурно-колончатые пояса, украшение стены рельефными изображениями. Особенно интересно сравнить церковь Покрова с близким ей по размерам Георгиевским храмом из Старой Ладоги. Если в Георгиевском храме безымянный зодчий нисколько не "стесняется" массы стены, он любуется ею, ее прочностью, простотой и аскетической пластикой, то в Покровском храме все наоборот. Наглядно видно стремление "дематериализовать" камень и вес. Лопатки превращаются в сложные, глубокие профили, завершенные изящными полуколоннами, которые сильно выступают из стены, как бы показывая, что они-то - такие изящные и легкие - и несут весь вес конструкции, а остальная стена является будто бы только заполнением. Той же идее служат и каменные барельефы. В известной мере происходит расслоение единого целого, единой стены. Это весьма схоже с восприятием стены в данный период в архитектуре Западной Европы, что позднее приведет к философии готики и Ренессанса. Естественно, что в такой архитектуре уже нет места той свободе деталей, которая наблюдается в новгородских и псковских землях. Везде чувствуется точный, почти математический расчет.

На центральном холме Владимира в комплексе не сохранившегося до нашего времени дворца был возведен в честь патрона Всеволода -Дмитрия Солунского - Дмитриевский собор. Владимирский летописец не отметил точной своевременной записью начало постройки Дмитриевского собора. Только в некрологе его строителю Всеволода III упомянуто, что создал он на своем дворе "церковь прекрасную" святого мученика Димитрия и дивно украсил иконами и росписью. Относительная дата постройки памятника все-таки определяется с достаточной точностью – между 1194 и 1197 годами. В XVI-XVIII собор не раз горел. Наконец в результате печально знаменитой "реставрации" 1837-1839 годов он лишился своих интереснейших частей – лестничных башен и галерей.

Храм повторяет план Покровского храма, но имеет большие размеры (19,4 \ 14,8 м) и не выглядит столь стройным. Как и Покровский храм, в древности был окружен галереями. Галереи разобраны в XIX в. Собор принадлежит к распространенному в XII в. типу сравнительно небольших четырехстолпных одноглавых храмов. Он был дворцовым храмом князя Всеволода, сильнейшего феодального владыки двенадцатого века.

По высоте храм делится на три яруса. Нижний – самый высокий – почти лишен убранства, его гладь оживляет лишь глубокое теневое пятно перспективного портала. Средний – над колончатым поясом, несколько ниже, и на нем сосредоточено все декоративное убранство. Строгие пилястры, рассекающие фасады на три широких доли, полны сдержанной силы, их движение не вырывается из рамок фасада, как бы разлагаясь в симметричном боковом движении дуг закомар. Узкие и высокие окна с богато профилированными амбразурами прорезают верхние части стен, как бы для того, чтобы они могли вместить больше резных камней – они и занимают верхнюю половину фасадов над аркатурно-колончатым поясом и украшают барабан главы. Рельефы располагаются ровными горизонтальными "строками", за которыми глаз ясно ощущает количество рядов каменной кладки. Колонки пояса не столько поднимаются вверх, поддерживая аркатуру, сколько свисают вниз, подобно тяжелым плетеным шнурам с массивными подвесками фигурных консолей. Благодаря насыщенности пояса резьбой он уже на небольшом расстоянии представляется широкой горизонтальной лентой, стянувшей тело храма. Первоначально собор был окружен с трех сторон закрытыми галереями, достигавшим колончатого пояса, а западные трети его боковых фасадов прикрывали на всю высоту вводившие на хоры пристройки. Симметрично поставленные лестничные башни выступали по сторонам западного фасада.

Практически вся поверхность храма от аркатурно-колончатого пояса и выше, до самого купола, украшена «царскими одеждами»: каменной резьбой. Богатейшая белокаменная резьба – главная отличительная особенность этого храма. Здесь в символических образах отражены представления о целом мире. Скульптура барабана главы наиболее значимая в сакральном отношении - это символ неба. Здесь изображены полуфигуры: Христа, пророков, апостолов. Над аркатурно-колончатым поясом проходят ряды «городков» рельефных львиных масок, поребриков и над самым куполом – маленьких кокошников. В трех центральных закомарах изображен царь Соломон, сидящий на троне. Св. мученики изображены в закомарах северного фасада, св. воины – в закомарах южного и западного. Ниже расположены с трех сторон деисусные композиции и евангелисты. Общую композицию дополняют ряды птиц, животных, растений. Развернутая картина псалмов 148, 150 «Всякое дыхание да хвалит Господа». Аркатурно-колончатый пояс впервые украшается сложным резным убором, консолями в виде пирамид животных и птиц. Расположение рельефов на стенах во многом сходно с порядком расположения сюжетов монументальной живописи: они шли поясами сверху вниз, причем верхние изображения всегда крупнее нижних.Отличительной особенностью белокаменной резьбы является ее значительная уплощенность. Приемы резьбы более напоминают традиционную русскую резьбу по дереву и не находят прямых аналогий в других архитектурных школах. В частности, в романской архитектуре.

Манера изображения чисто русская, плоскостная, в некоторых случаях идущая от навыков деревянной резьбы, в которой так искусны были русские люди. Расположение рельефов «строчное», как в народном искусстве, в искусстве вышивки полотенец. Если при князе Андрее еще работали мастера «от немец», то украшение Дмитриевского собора скорее всего дело рук русских зодчих и резчиков.

Среди замечательных памятников живописи Владимиро-Суздальского княжества выделяются фрагменты росписи Дмитриевского собора конца 12 в. В частично сохранившемся «Страшном суде» (на сводах западной части храма) образы апостолов, ангелов, праведников отличаются психологической глубиной и сложностью. Они говорят о внутреннем родстве фресок Дхмитриевского собора с такими выдающимися произведениями византийского искусства, как икона Владимирской Богоматери с ее глубиной внутренней жизни и силой чувства.

Фрагменты росписи Дмитриевского собора с несомненностью свидетельствуют о том, что здесь работали художники-греки. Это еще раз говорит о широте художественных связей Владимиро-Суздальского княжества.

Поныне на главах Дмитриевского собора сохранились наглавные кресты (конец XII в.). Кресты кованные, четырехконечные и равноконечные. Верху центрального креста установлен небольшой голубь (флюгер), подножие креста украшено «якорем» (гривной).

Народность владимиро-суздальских рельефов сказывается и в их плоскостной трактовке, говорящей об исконных традициях резьбы по дереву. Важно также указать, что в дальнейшем, на протяжении столетий, многие из этих сюжетов продолжали жить в народном ремесле, хотя их магический смысл был забыт. Еще недавно на крестьянских избах в северных областях можно было встретить украшения, удивительно близкие по мотивам владимиро-суздальским рельефам.

В 1202 г. во Владимире из белого камня и кирпича возводится Успенский собор Княгинина монастыря. Полностью перестроен в XVI в. Собор имел ярко выраженные вертикальные композиции со сложной конструкцией верха. Таким образом, уже в самом начале XIII в. во Владимире появляются храмы, принадлежащие к новому, общерусскому типу архитектуры.

В первой половине 13 в. владимиро-суздальское искусство уже значительно отличалось от искусства 12 столетия. Даже лучшие архитектурные памятники 13 в. не обладают прежней выразительностью, величием и ясностью. Это относится, например, к Георгиевскому собору в Юрьеве Польском (1230—1234). Чрезмерным представляется и скульптурное убранство его стен, хотя сама техника обработки камня здесь выше, а скульптурные образы обретают тонкость и сложность, незнакомые резчикам 12 в.

При преемниках Всеволода III стали возвышаться другие города княжества: Суздаль, Нижний Новгород. При князе Юрии Всеволодовиче был построен собор Рождества Богородицы в Суздале (1122-1125, верхняя часть перестроена в XVI в.), шестистолпный, с тремя притворами и поначалу с тремя главами. Одной из последних построек домонгольской поры был Георгиевский собор в Юрьеве-Польском в честь св. Георгия (1230-1234): (17 \ 13,5 м) кубический храм с тремя притворами, к сожалению, перестроенный в XV в. и ставший в результате перестроек значительно более приземистым. Закомары и архивольты порталов сохранили килевидную форму. Отличительная особенность собора в Юрьеве - его пластическое убранство, ибо здание было сплошь покрыто резьбой. Перестройка XV в. нарушила и его декоративную систему. Отдельные фигуры святых и сцены Священного Писания выполнены в основном в горельефе и на отдельных плитах, вставленных в стены, а сплошное узорочье орнамента - растительного и звериного - исполнялось прямо на стенах и в плоской резьбе. Покрытый сверху донизу узором резьбы, храм действительно напоминает какую-то затейливую шкатулку или гигантский, затканный узором плат. Здесь нашли отражение и религиозная, и политическая тематика, и сказочные сюжеты, и воинская тема, недаром на главном, северном фасаде, изображены воины - патроны великокняжеского дома Владимирской земли, а над порталом - святой Георгий, патрон великого князя Юрия, в кольчуге и со щитом, украшенным фигурой барса - эмблемой суздальских князей.

Для владимиро-суздальского зодчества Георгиевский храм стал вершиной в каменном храмостроительстве. Дому Господню не подобает быть скромнее хором, хотя бы и княжеских - такова была, вероятно, основная мысль строителей владимирских храмов, особо уделявших внимание наружному украшению.

Главной чертой русского храмостроительства этого периода становится становление общерусского типа храма - центричного, башнеобразного, тяготевшего к традициям киевского зодчества, становления самобытных архитектурных школ.

За столетие владимиро-суздальское искусство прошло путь от суровой простоты ранних храмов, наподобие церкви Бориса и Глеба в Кидекше и Спаса в Переславле-Залесском, до утонченно-изысканного изящества Георгиевского собора в Юрьеве.

На такой высокой ноте, на таком уровне мастерства было прервано это развитие вторжением Батыевых орд. Владимиро-Суздальской земле суждено было первой принять удар. Но искусство княжества не было уничтожено окончательно, оно сумело оказать решающее влияние на культуру формирующейся Москвы, и в этом огромное историческое значение искусства Владимиро-Суздальской земли в целом.