Становление социального института супружеского развода

Брак, как социальный институт, будучи живым социальным организмом, претерпевает известные фазы своего существования: рождение, подъём, расцвет, упадок и смерть. Предметом нашего исследования стал развод как форма распада брачного союза. Браки могут распадаться по естественным причинам, вследствие смерти одного или обоих супругов. Мы будем анализировать причины, мотивы и обстоятельства неестественного, преждевременного разрушения супружеских отношений.

Признаем, что вопрос о естественности или неестественности развода остаётся дискуссионным. В разные периоды человеческой истории отношение к разводу было различным. В эпоху групповых форм брака на заре человеческой истории (кровнородственная семья и пуналуальный брак) проблема развода вообще не актуализировалась. Лишь с появлением семьи на основе моногамного брака стали возникать проблемы супружеской неверности и развода. Но и в этом случае острота этих проблем была различной. Так, промежуточная (от группового брака к моногамному) форма супружеских отношений – синдиасмический брак – по сути дела был браком на ситуационной основе Один из самых авторитетных исследователей первобытного общества Генри Л. Морган описывал супружеские отношения в племени ацтеков следующим образом: «Продолжительность брака зависела от доброй воли сторон...; брачные отношения продолжались до тех пор, пока это было угодно сторонам. Муж мог по своему желанию отослать свою жену и взять другую, не причиняя первой обиды. А жена пользовалась таким же правом покидать своего мужа и взять другого, при условии, чтобы это не нарушало порядков ее племени» [31].

Патриархальное общество сформировало тип семьи на основе моногамного брака. Поначалу и брак, и развод юридически не оформлялись. Существовал лишь одобряемый обществом ритуал. Функции заключения брака и развода полностью взял на себя мужчина. Способы социального «оформления» развода у представителей разных народов были довольно экзотическими. Так, например, мужу-японцу достаточно было сломать перед женой палочки для еды, мужу-арабу воздеть руки к небу и трижды воскликнуть: «О аллах, она мне больше не жена!», а мужу-эскимосу, не говоря ни слова, уйти из чума на сутки.

Мотивы развода были самые пустяковые. Муж мог прогнать жену, если она его не слушалась, отказывалась выполнять супружеские обязанности или попросту не вызывала у него желания спать с нею, если была бесплодна или рожала одних дочерей. Изгонялась жена, применявшая противозачаточные средства или вытравившая плод. Поводом к разводу могла быть и банальное влечение мужчины к другой женщине.

Однако постепенно общество посредством государства и религии стало наводить порядок и в брачно-разводных делах. Усложнялись и укреплялись имущественные отношения между супругами. Женщина всё реже была добычей мужчины в результате военного похода или умыкания. Всё чаще она приходила в дом мужа с солидным приданым (вено), в сохранности которого была заинтересована семья невесты. Появилось нечто похожее на бракоразводный процесс, санкционированный государством. Так, например, в Древнем Шумерском государстве ещё четыре с половиной тысячи лет назад оформление развода стоило мужчине более 50 граммов серебра, которые он должен был уплатить чиновникам[32]. Одним из самых древних документов, удостоверяющих развод, можно считать следующий текст, найденный в пещере Мёртвого моря; «Я даю тебе свободу и изгоняю по собственной воле (дата), я, Иосиф,… тебя, Мириам, которая прежде была моей женой, так что ты можешь свободно уйти и стать женой любого другого мужчины… Свадебные деньги, как и всё приданое, я отдаю тебе»[33]. Далее следуют подписи мужа и троих свидетелей, которые удостоверяли документ.

Следует подчеркнуть, что наличие и величина приданого, выдаваемого за невестой, значительно улучшило положение жены и сократило количество разводов. Теперь муж в процессе развода избавлялся не только от надоевшей жены, но и от части имущества. Поэтому формальных разводов становилось всё меньше. Например, в Древней Греции, несмотря на наличие законов о расторжении брака, самих разводов было очень мало. А в Риме гордились тем, что за первые пятьсот лет со дня основания города, там не было ни одного официального развода. Правда, в тот же период участились случаи убийства и доведения до самоубийства ненавистных супругов. Впрочем, в распутную эпоху Поздней Римской республики развод стал настолько распространённым явлением, причём и по инициативе жён, что римский философ Сенека писал по этому поводу: «Они разводятся, чтобы выйти замуж, и выходят замуж, чтобы развестись» [34]. Как известно, для Рима это плохо кончилось.

Многие страны христианской Европы фактически наложили запрет на расторжение брака. Например, граждане Великобритании вплоть до 1857 года могли получить право на развод лишь с разрешения Парламента, который принимал по этому поводу специальный закон. С середины 20 века многие страны мира значительно упростили процедуру развода. В ряде случаев (если, например, у супругов нет детей) сформировался по сути уведомительный характер бракоразводного процесса, когда стороны уведомляют государственные органы о своём решении, а те лишь регистрируют факт развода.

Современное общество, признавая почти беспрепятственное право супругов на выход из брачного союза, санкционирует разрушение неудавшейся семьи. И вместе с тем развод открывает возможность откорректировать супружеские отношения и в том случае, если они не удовлетворяют людей и тем самым обеспечить оптимальный подбор супругов. Развод подобен болезненной, но жизненно необходимой для существования института семьи хирургической операции, посредством которой общество избавляется от поражённой неизлечимой болезнью или ущербной изначально первичной социальной ячейки. Поэтому возможность развода следует рассматривать как неотъемлемый и важный элемент брачного поведения, способствующий установлению более высокого качества супружеских отношений. Констатация неизбежности и даже объективной целесообразности института развода вовсе не означает, что общество может мириться с чрезмерно высоким уровнем разводимости в современном обществе, в целом, и в Беларуси, в частности.