Вопрос: что это такое, что называется атман (душа). Является ли эта душа самим сознанием или это нечто индивидуальное

ОТВЕТ: Как бы это ни называли, действительная сущность этого остается в стороне. Никакая концептуализация не дает вам подлинной вещи, никакая концептуализация; так что все, что называли душой, атманом - это ненастоящее. Это не может быть настоящим. Все, определяющие это, определяли с условием: что-то, что они пытаются сделать, абсурдно! Они говорили то, что нельзя сказать, определяли то, что невозможно определить, строили теории о том, что нельзя знать.

К этому было три разных отношения. Во-первых, были мистики (знающие), которые совершенно ничего об этом не говорили. Они не давали никаких определений, они говорили, что определение бесполезно. Далее, мистики другой группы (большей группы), говорили: "Даже бесполезное усилие может помочь, иногда даже неверная теория ведет к истине, иногда даже неправильное может стать правильным, иногда даже ложный шаг может привести нас к истинной цели. Это может назваться ложным в какой-то момент или даже оказаться ложным в конце, но все ложные средства могут помочь".

Эта вторая группа чувствовала, что, даже оставаясь в молчании, вы все же что-то говорите, что можно сказать "ничего". И ее позиция имела смысл. Ей принадлежат определения. Далее, есть мистики третьего типа, которые не молчали, не определяли. Они просто отрицали все, чтобы вы не носились с этим.

Будда принадлежит к третьему типу. Если вы спросите его: есть ли душа, есть ли Бог, есть ли существование после смерти, он будет просто отрицать это. Даже на грани смерти, когда кто-то спросил его: "Будешь ли ты после смерти?" - он просто отрицал это.

Он сказал: "Нет, меня не будет. Я выпаду из бытия точно так же, как потухшее пламя. Нельзя спрашивать, где пламя, которое угасло. Оно просто перестает быть".

Вот почему Будда говорит, что нирвана означает прекращение пламени, а не просто мокша (не просто освобождение). Будда говорит: "Это и есть освобождение! - полностью прекратиться. Быть - значит где-то, как-то в рабстве".

Все определения есть искусственные конструкции. Можно определять по-разному. Махавира определяет так, а Шанкара иначе, потому что все определения равно ложны и равно истинны. Это не имеет значения. Каково будет определение, зависит от того, что за человек тот, кто определяет. Есть так много определений, ставших множеством религий, множеством философских систем, так запутавших человеческий ум, что иногда действительно кажется, что те, кто хранил молчание, сострадали людям больше. Определения стали конфликтами. Одно определение не может допустить правильности другого - иначе оно само себе противоречит.

Махавира пытался говорить, что каждое определение несет в себе сколько-нибудь истины, но лишь сколько-нибудь. Тогда в каждом определении есть что-то ложное. Но Махавира не мог иметь много последователей, потому что если не определить ясно, запутавшийся ум запутывается еще больше. Если вы говорите: "Всякий путь верен", - то вы говорите: "Пути нет"; и тот, кто пришел, чтобы найти путь, будет просто сбит с толку. Вы не получите никакой помощи от меня, если я говорю: "Любой путь хорош - куда бы ты ни шел, ты идешь к божеству... Иди куда хочешь, делай, что хочешь, во всем есть своя истина". Это верно, но все же нам это не помогает.

Если вы нечто каким-то образом и сделаете абсолютным, все прочие определения становятся ложными. Из-за того, что Шанкара мог определять точно, он мог сказать: "Будда неправ"; но если нужно сделать неправым Будду, это просто создает замешательство. Как мог Будда быть неправым? Как может быть неправ Христос? Разве только Шанкара прав? И возникают конфликты...

Даже третья позиция, буддийская позиция отрицания, не помогла. Она не помогла потому, что если вы отрицаете, то самый поиск теряет смысл, а без поиска нет нужды в отрицаниях. Очень немногие могут понять, что такое полное прекращение. Жажда жизни коренится так глубоко, что мы достигаем даже Бога, являющегося частью нашей жажды жизни: на самом деле мы ищем большей жизни. Даже если мы ищем - мы не ищем полной смерти, мы хотим как-то быть.

Будду спрашивали только об одном, и спрашивали постоянно в течение сорока лет: "Если мы исчезаем полностью, то к чему все эти усилия? Это кажется бессмысленным, просто исчезнуть, просто не быть? Зачем тогда все эти усилия?" Но все же люди в окружении Будды чувствовали, что он не исчез. На самом деле он стал б о льшим. Таково было чувство. Будда стал чем-то б о льшим, но все же он продолжал отрицать и отрицать.