Телесное – духовное. Одним из них было знаменитое противоречие духа и тела

Одним из них было знаменитое противоречие духа и тела. Возрождение воссоединило эти сущностные силы человека, столь драматично противостоявшие друг другу в культуре средневековья. Возрождение восстановило в правах человеческую телесность, которая была персоной non grata в средневековой культуре. Здоровое, красивое тело вновь, как и в античности, приобрело статус культурной ценности. Это нашло свое отражение во всех сферах культуры, начиная от искусства и кончая бытом. Однако в отличие от античности, где изображение человеческого тела было воплощением абстрактного идеала красоты и, как правило, не выражало индивидуальности ни модели, ни самого художника, в эпоху Возрождения человеческое тело и его красота рассматривались как одно из средств выражения индивидуальности, и в первую очередь индивидуальности самого художника. Как отмечает Р. Зайчик, у Микельанджело «изображение нагого тела — целая оргия виртуозности»[210].

Вообще изображение нагого тела вновь стало широко распространенным, в том числе и в сюжетах на религиозные темы. Причем свобода художника в этом отношении признавалась почти всеми, а если кто-то начинал оспаривать это право, это могло привести к курьезу. Так, рассказывают, что однажды папский церемониймейстер Биаджио обратил внимание папы Павла III на то, что непристойно было Микельанджело помещать на своей картине о страшном суде так много нагих фигур, которым место скорее в бане. Микельанджело изобразил за это ябедника в своем «Аду» в виде одного из отрицательных персонажей (где же в аду положительные?). Когда Биаджио пожаловался на это папе, тот ответил: «Если бы художник поместил тебя в чистилище, я мог бы постараться что-нибудь сделать, из ада же я не могу спасти тебя»[211].