Мы принимаем обещание награды за счастье

Олдс видел, что его крыса отказывалась от еды и бегала по бьющему током полу клетки, но совершил ту же ошибку, которую делает каждый из нас, когда пытается понять собственное поведение, вызванное дофамином. Мы собранны, постоянно ищем то, к чему стремимся, мы готовы работать – даже страдать – ради того, чего хотим достичь. Нам кажется, что объект нашего желания составит наше счастье. Мы покупаем тысячный шоколадный батончик, новый кухонный агрегат, заказываем еще один стаканчик выпивки, изматываем себя поисками нового сердечного друга, лучшей работы, наивысшей прибыли. Мы путаем переживание хотения с гарантией счастья. Неудивительно, что Олдс решил, будто те крысы, которые доводят себя до истощения, были счастливы. Мы, люди, практически не в состоянии отличить обещание награды от любого удовольствия или вознаграждения, которого ищем.

Обещание награды крайне сильно, и мы продолжаем гнаться за тем, что не дает счастья, и потребляем то, что приносит больше страданий, чем удовольствий. Поскольку погоня за наградой – главное предназначение дофамина, он никогда не прикажет вам остановиться – даже если результат не соответствует обещанию. Брайан Уон‑ синк, руководитель лаборатории изучения еды и брендов в Корнелльском университете, доказал это, подшутив над зрителями в кинотеатре «Филадельфия». Вид и запах попкорна – надежный способ пустить в пляс дофаминергические нейроны многих людей: посетители выстраиваются в очередь, как собаки Павлова, высунув языки и истекая слюной в предвкушении первой горстки. Уонсинк устроил киноманам продажу попкорна двухнедельной давности. Он хотел проверить, станут ли люди его есть, доверившись представлениям, будто в кино попкорн всегда восхитителен, или же они распознают настоящий вкус угощения и выбросят его.

После фильма кинозрители подтвердили, что двухнедельный попкорн был гадким: выдохшимся, клеклым, слипшимся и тошнотворным. Но бросились ли они к киоску, требуя вернуть им деньги? Нет, они его съели. Они умяли 60 процентов от тех объемов попкорна, который схрустели зрители, получившие свежие порции! Они верили дофами‑ нергическим нейронам, а не вкусовым рецепторам.

Мы можем чесать затылки в недоумении: как такое возможно? Но немногие из нас способны тут устоять. Вспомните свое самое серьезное испытание силы «Я не буду». Скорее всего, речь о том, что, как вам кажется, приносит вам радость или принесло бы, получи вы желаемое. Но тщательный анализ переживания и его последствий зачастую свидетельствует об обратном. В лучшем случае, поддавшись соблазну, вы избавляетесь от тревоги, которую вызывало обещание награды, дабы вы хотели ее сильнее. А в конечном итоге вы чувствуете себя растерянными, недовольными, разочарованными, пристыженными, усталыми, больными или просто не счастливее, чем до этого. И если люди берутся внимательно отслеживать, что они чувствуют, когда добиваются ложных наград, чары испаряются. Если вы заставите мозг сравнивать то, что он ожидает – счастья, блаженства, удовольствия, конца печали и стрессу, – с тем, к чему он вас приводит, со временем он приноровится к ожиданиям. Например, если любители покушать замедляют темпы при поглощении пищи, которая запускает обжорство, обычно они замечают, что еда красива и ароматна, но не слишком вкусна, однако, когда их рты и желудки набиты, мозг все равно требует добавки. За трапезой их тревога лишь усиливается: порой они даже не ощущают вкуса, потому что глотают слишком быстро, а потом им становится физически и душевно хуже, чем перед едой. Вначале это может приводить в замешательство: в конце концов, они и впрямь верили, что еда – это источник счастья. Однако исследования показывают, что люди, которые едят внимательно, начинают лучше владеть собой в вопросах питания и реже переедают. Со временем они не только сбрасывают лишний вес, но и испытывают меньше стресса, тревоги и подавленности. Когда мы освобождаем себя от обещаний ложных наград, то зачастую обнаруживаем, что объект, в котором мы искали счастья, был главным источником наших страданий.