Кейнсианская революция

Перескочим через несколько этапов и посмотрим, как про­изо­шла мо­дернизация политэкономии в ходе «кейнси­анской революции», когда был сделан принципиальный шаг от механицизма. Английский экономист и философ Кейнс, значительно опережая западную ин­теллектуальную тра­ди­цию, не переносил в экономику механические метафоры и, гла­вное, не при­лагал метафору атома к человеку. Кейнс отрицал методологический индивидуализм — главную опору классической политэкономии. Он счи­тал атомистическую кон­це­пцию неприложимой к экономике, где дей­ствуют «органические общности»,— а они не втискиваются в принципы детерминизма и редукцио­низ­ма. Более того, Кейнс даже отрицал статус политэкономии как естественной науки, на котором так настаивали его предшественники начиная с Адама Смита. Он писал: «экономика, которую правильнее было бы называть политической экономией, составляет часть этики».

Кейнс относился к тому типу уче­ных, которых называли реалистами, — видел мир таким, каков он есть, с его слож­но­стями, не сводя к упрощен­ным абстракциям (ти­па чело­ве­ка-атома, индивидуума). Он поставил под сомнение главный аргумент, посредством которого идеология использует науку для легитимации социального порядка — апелляцию к естественному порядку вещей, к природным законам общественной жизни. Он не только вскрыл методологическую ловушку, скрытую в самом понятии «естест­венный», но и отверг правомерность распространения этого понятия на общество.

В первой трети ХХ века индустриальная экономика стала столь большой системой, что «невидимая рука» рынка оказалась уже неспо­собной возвращать ее в состояние равновесия даже в масштабе ядра — развитых капиталистических стран. Включив системные идеи в теорию экономики, Кейнс привел ее в соответствие с методологическим уровнем современной ему науки, ограничив влияние детерминизма.

Роль «планового» начала в хозяйстве Запада особенно наглядна в моменты кризисов. Экономисты-классики (тео­ретики «свободного рынка») и «неолибералы» видят выход из кризиса в сокращении государственных расходов (сба­лан­сировании бюджета) и доходов трудящихся (снижении реальной зарплаты и безрабо­тице). Кейнс, напротив, считал, что простаивающие фабрики и рабочие руки — признак ошибочности всей клас­сической политэкономии. Его расчеты показали, что выходить из кризиса надо через массированные капиталовложения государства при росте дефицита бюджета вплоть до достижения полной занятости (беря взаймы у будущего, но производя). Он предлагал делать это, например, резко расширяя жилищное строительство за счет государства.

Так пы­тался действовать Рузвельт для преодоления Великой депрессии, несмотря на сопротивление экспертов и частного сектора. Ему удалось увеличить бюджетные расходы лишь на 70%, и уже при этом сократить безработицу с 26% в 1933 г. до 14% в 1937. Тогда он попробовал сбалансировать бюд­жет — и в 1938 г. произошел «самый быстрый спад за всю эко­но­мическую историю США»: за год безработица подскочила до 19%, а частные ка­питаловложения упали вдвое.

В 1940 г. сам Кейнс с горечью предсказывал: «Похоже, что поли­ти­ческие условия не позволяют капита­лис­тической экономике организовать государственные расходы в необходимых масштабах и, таким образом, провести эксперимент, показывающий правильность моих вы­кладок. Это будет возможно только в условиях войны». Так и получилось — война ста­ла лабораторным экспериментом, доказавшим правоту Кейнса. Только строили за счет государства не жилища, а аэродромы и танки (но для ана­лиза это неважно). В США дефицит госбюджета с 1939 по 1943 г. под­няли с 4 до 57 млрд. долл., безработица упала с 19 до 1,2%, про­изводство возросло на 70%, а в частном секторе — вдвое. Тогда-то эко­но­мика США (да и Германии) набрала свой ритм. Эксперимент состоялся.