Не боялись упустить ситуацию с докторской защитой? Или она не требовала постоянного контроля на той стадии подготовки?

О ходе военных действий мне сообщала регулярно Ирина Аржанцева, подруга Эмки и непосредственный начальник экспедиции. Поэтому я особо не переживал. Документы проходили свою стадию оформления, диссер подан, делать нечего, времени сколько угодно.

Мы копали аланское городище, прямо под печально знаменитым ныне Бесланом, у села Зильга. В общей сложности я там провел полгода, уволившись со слезами из Дома пионеров. Меня взяли, конечно же, по протекции, но и как квалифицированного археолога-полевика. Эта экспедиция входила в состав так называемой Северокавказской экспедиции, которую возглавляла Вера Борисовна Ковалевская, известный специалист по аланам. Она впоследствии стала моим оппонентом на питерской защите. Тогда же мы и познакомились. Ковалевская все знала про лошадей: откуда они взялись, как их приручали, как снаряжали и так далее. Она в них влюблена до такой степени, что завела собственную лошадь. И даже не одну. Вера Борисовна мне очень помогла в жизни. Карьеру мне вообще помогли сделать женщины, а испортить – мужики. Потому что мужики мне завидовали, а женщины – совсем наоборот...

Родом Ковалевская из Тбилиси, где жила в то время ее мама. Один раз мы поехали с Эмкой к ней в гости, по Военно-Грузинской дороге из Орджоникидзе. Мама была художницей. Такой квартиры, как у нее, я никогда не видел. Квартира однокомнатная, в обычном доме, вся расписана фресками. Маме Ковалевской к тому времени исполнилось лет восемьдесят. Повсюду огромное количество кошек и собак. Они все у нее кормились. Меня положили спать на кухне, на топчане… Мама всю жизнь лазала по скальным монастырям Кавказа и копировала фрески, которые разрушались. Ей удалось очень многое спасти. Многих монастырей давно уже нет и в помине, а фрески сохранены. Она совершила культурный подвиг, сумев спасти несколько сотен фресок. Поразительная женщина. Художница она профессиональная. Вся квартира была разрисована какой-то ерундой. Денег у мамы не было вообще. Никаких. Количество кошек и собак невозможно подсчитать. Они по мне бегали всю ночь…

Экспедиция оказалась суперэлитной. Там собралось просто блестящее московское общество: Деопик, – великолепный керамист, его бывшая жена Ковалевская, востоковед Кулланда, скифолог Раевский. Это люди другой породы – они озабочны наукой, а не только вонючей коньюнктурой, копают честно, по-настоящему. Я признателен своей научной выучкой нескольким людям. Курганы я научился копать вместе с Сережей Дворяниновым – более дотошного и тщательного курганщика я не встречал. Эмка меня научила копать золотоордынские землянки. Массон показал, как распознавать глину в глине на Алтын-Депе, в Средней Азии. Думаю, я никогда бы толком не научился копать, если б меня не выгнали из украинского Института археологии. Я стал бродить по экспедициям. Превратился в археологического бомжа. Зато попал в хорошие руки

Денег была куча, потому что экспедиция новостроечная. На месте аланского городища собирались заложить глиняный карьер. Мы, конечно, мало что смогли спасти, но раскопы разбили в нескольких местах и кое-что сохранили.