Песнь двенадцатая, охранно-археологическая

ДОГОВОР – ДОРОЖЕ ДЕНЕГ

- Остап Ибрагимович, когда же

мы будем делить наши деньги?

С. Я. Паниковский

Кафе «Дельфин», ул. Коблевская

Что же было дальше?

Дальше было еще хуже. Извини за сумбурность повествования, но оно неминуемо контрапунктивно. Жизненные истории происходят параллельно, потому и ручейки моего потока сознания текут по разным протокам. Потом они сливаются в одну линию жизни. Это, наверное, отражается и на манере изложения. Хотя, как преподаватель, я всегда стараюсь говорить экономно.

Когда меня уволили из управления культуры, единственным моим симпатизантом оставалась Наташа Штербуль. Я ей тогда очень нравился. Работала она в должности инспектора отдела охраны памятников. По образованию архитектор. Пока я там крутился в Доме пионеров, зарабатывал на жизнь, воевал со Станком, Наташа сожрала Гречуху и сама стала заведовать отделом охраны памятников. Это было очень удачно. Грех не воспользоваться таким блестящим раскладом. Мы с Джоном придумали, что при Наташином отделе можно организовать экспертно-научный археологический центр, чтобы выполнять не только работы по хозрасчетным договорам, но и экспертировать памятники. Разумеется, за бабло заказчика. И под крышей облисполкома. Мы пошли к Наташе и предложили ей эту идею. Сконцентрировав все любовные флюиды в один сгусток обаяния, и направив его на клиента, я уговорил ее создать новостроечный отдел при управлении культуры. Так я стал археологическим альфонсом.

Ушлые мозги Джона немедленно усекли: Институт археологии – это всего лишь научная организация, а власть-то у кого? У Советской власти. Следовало совместить науку и власть в одних руках. Мое обаяние было включено на полные обороты, и Наташе был подсунут Джон. После чего следовало оторвать договор у Института. Все делалось в тайне. Меня спрятали в Осетии. А Джон поехал в Киев и сообщил Крыжицкому со Станком, что я поселился там навсегда. Институту было все равно, куда девать договоры и они прохавали ситуацию. Я действительно сидел в Осетии, решив, что вернусь в том случае, если у Джона дела пойдут. Сидеть там было хорошо, но как-то тревожно.