Там же.-С. 18

Сбор

БИБЛИОТЕКА

родное законодательство (референдум и инициатива); выборность, сменяемость во всякое время и подсудность всех должностных лиц; полная свобода совести, сло­ва, печати, собраний, рабочих стачек и союзов; гражданское равноправие.., полное отделение церкви от государства.., равноправие языков.., уничтожение постоян­ной армии и замена ее народным ополчением";

-в области рабочего вопроса: "возможно большее сокращение рабочего времени (в ближайшее время - восьмичасовая норма...), установление минималь­ных заработных плат.., государственное страхование.., запрещение работы мало­летних до 16 лет.., профессиональная организация рабочих;

-в области аграрных отношений и хозяйства: "социализация всех частно­владельческих земель... и переход в общественное владение... на началах уравни­тельного пользования; введение прогрессивного налога на доходы.., развитие всякого рода общественных служб - бесплатная врачебная помощь.., развитие кооперации на строго демократических началах".

Важное значение имело в программе эсеров «предостережение рабочего клас­са от того "государственного социализма">, который является "отчасти системой полумер для усыпления рабочего класса, отчасти же - своеобразным государст­венным капитализмом". Имелись в виду, вероятно, программа большевиков и некоторые действия Временного правительства по усилению государственного сектора⁵.

Меньшевики и эсеры (имеются в виду так называемые "правые" эсеры), как мы видим, при всей разнице подходов сходились в следующих требованиях: де­мократизация всех структур государственной власти, сокращение крупной част­ной собственности на землю и основные средства производства, отмена сословных и классовых привилегий, планомерная и прогрессивная организация труда, со­зыв Учредительного собрания.

Это был, если взять главное, умеренно-демократический курс на развитие России по европейскому пути без революционных катаклизмов и потрясений.

Примерно эту же линию, но более сдержанно, в духе буржуазного либера­лизма, проводила Партия конституционных демократов (кадетов). Она выступала за признание политических прав граждан, свободу совести и вероисповедания, упразднение паспортной системы, свободу передвижения и выезда за границу, ра­венство языков и культур и т.д.

"Россия должна быть демократической парламентарной республикой, зако­нодательная власть должна принадлежать народному представительству; во главе исполнительной власти должен стоять президент республики... Учредительное собрание должно быть созвано в возможно кратчайший срок... Местное само­управление в самом широком смысле должно быть распространено на все Россий­ское Государство..."⁶.

В области аграрного вопроса кадеты выступали за "увеличение площади зем­лепользования населения, обрабатывающего землю личным трудом", путем от­чуждения как государственных угодий, так и частнособственнических земель "с вознаграждением нынешних владельцев по справедливой (не рыночной) оценке"⁷.

Принципиально иначе строилась политическая платформа монархистских партий. Они выступали за конституционную монархию. Идея федерализма резко отрицалась (исключение допускалось только в отношении Финляндии).

Монархисты требовали преклонения перед царем - "отцом народа", "покро­вителем всякого благого начинания", "душой и совестью великого народа, носи­телем идей славы и могущества всей империи. Царю ничего не надо, он родится царем. Россия без царя немыслима"⁸. Беды России, по мнению царистов, шли не

⁵ Сборник Российских политических программ. - С. 18-19.

⁶ Там же.-С. 21.

⁷ Там же. Там же. -С. 23,

от самодержавия, а от никчемных и слабых министров. "Царисты не враги евреев, но думают, что теперешние политические взгляды многих из них, особенно моло­дежи, не полезны России..."⁹

С такими платформами шли на выборы в Учредительное собрание полити­ческие партии России осенью 1917 года.

Победа Октябрьской революции и установление власти Советов во главе с большевиками смешали нормальное развитие политической жизни. Тем не менее Ленин и большевики решили не отказываться от созыва Учредительного собра­ния, надеясь получить в его составе большинство мандатов.

Выборы депутатов состоялись 12 ноября 1917 г., то есть 17 дней спустя после победы Октябрьской революции. Результаты оказались весьма неожиданными: буржуазные и монархические партии потерпели поражение, за кадетов (и близ­ких им) было подано всего 17% голосов (кадеты получили 4%), эсеры получили 59% (абсолютное большинство), а большевики - 24% голосов.

В итоге в составе депутатов Учредительного собрания, которое открылось 5(18) января 1918 г., оказалось 259 эсеров, 13 украинских эсеров, 5 меньшевиков, 10 депутатов мелкобуржуазных партий, а также 136 большевиков и 40 левых эсе­ров. Кадеты на регистрацию не явились¹⁰.

Оказавшись в меньшинстве, партии, стоявшие уже у власти, то есть больше­вики и левые эсеры, ушли с заседания. 6 января 1918 г. Учредительное собрание вообще было распущено. На этом закончилась история политических партий России: большевики и левые эсеры торжествовали полную победу. Но вскоре и их пути разошлись: после вооруженного мятежа левых эсеров в июле 1918 года они были как партия также запрещены, а их лидеры (М. Спиридонова и др.) аресто­ваны. На сцене осталась одна большевистская партия. Так сложилась однопартий­ная структура в России.

На этом можно было бы и закончить краткий исторический экскурс и вер­нуться к современности, но представляется важным напомнить еще несколько моментов. Дело в том, что в годы Гражданской войны и все последующие де­сятилетия — сначала в России на территории белогвардейских армий, затем в дни Кронштадтского мятежа 1921 года и, наконец, среди русских эмигран­тов в Европе — постоянно шла политическая борьба против Советской власти, выдвигались различные проекты и программы переустройства России и отстра­нения большевиков от власти. Многие из этих идей и утопий в какой-то стран­ной форме ныне восстают из пепла и вновь включаются в политическую жизнь современного поколения. Так случилось, в частности, с требованием отстране­ния коммунистов от руководства страной и создания "вольных Советов". За "уничтожение большевистской анархии и водворение в стране правового по­рядка, восстановление могущественной Единой и Неделимой России"¹¹ при­зывал, например, в своей брошюре-листовке в марте 1919 года генерал А.И. Де­никин.

С подобного рода призывами выступал и генерал Врангель: "Народу - земля и воля в устроение государства!.. За освобождение русского народа от ига коммунистов, бродяг и каторжников, вконец разоривших Святую Русь!.. Обещаю прощение заблуд­шим... Помогите мне, русские люди, спасти Родину!"¹"

Но все это были лозунги классовых врагов Советской власти, и потому они никого ни раньше, ни теперь не удивляют. Другое дело, когда мы касаемся поли-

⁹ Сборник Российских политических программ. — С. 24.

¹⁰ Знаменский OJL Всероссийское Учредительное собрание. История созыва и поли­тического крушения. - Л., 1976. - С. 260-278.

^{1 1} Сборншс Российских политических программ. - С. 28-29.

¹² Там же.-С. 30.

тической платформы Кронштадтского мятежа в марте 1921 года, который был подавлен Красной Армией. В официальной историографии это выступление оцени­вается как контрреволюционное, инспирированное белогвардейцами, эсерами, анархистами и агентами иностранных государств с целью восстановления буржуаз­ного строя. Такая характеристика, однако, явно примитивизирует проблему.

Временный революционный комитет матросов, красноармейцев и рабочих города Кронштадта (в его составе были эсеры, меньшевики, анархисты, "народ­ный социалист", максималист, священник) 1 марта 1921 г. выступил с резолюцией, в которой выдвинул следующую платформу:

"1. Ввиду того, что настоящие Советы не выражают волю рабочих и крестьян, немедленно сделать перевыборы Советов тайным голосованием...

2. Свободу слова и печати для рабочих и крестьян, анархистов и левых со­циалистических партий...

3. Освободить всех политических заключенных социалистических партий, а также всех рабочих и крестьян, красноармейцев и матросов, заключенных в связи с рабочими и крестьянскими движениями...

7. Упразднить всякие политотделы, так как ни одна партия не может поль­зоваться привилегиями для пропаганды своих идей и получать от государства средства для этой цели,..

П. Дать полное право действия крестьянам над всей землей..."¹³

Ревком объявил себя властью, свободной от "партийной диктатуры". Глав­ным лозунгом был такой: ^иВся власть Советам, а не партиям!"

В "Известиях ВРК" Кронштадта № 10 от 12 марта 1921 г, ставилась задача борьбы против "комиссародержавия" и организации "восстания за Третью Револю­цию трудящихся".

Можно по-разному оценивать эти лозунги, но следует, тем не менее, учиты­вать, что 25 тысячами "мятежников" были матросы, красноармейцы, рабочие. Большинство из них выступали не против социализма, а отказывались слепо под­чиняться одной партии и настаивали на праве участия в руководстве Советами всех левых социалистических партий. В этом призыве к многопартийной Совет­ской власти и состоял смысл "Третьей революции".

Чтобы закончить предварительные рассуждения и вернуться к анализу сов­ременного политического процесса в России, хотелось бы сказать и о том, что не­мало лозунгов и идей, направленных против однопартийной советской системы, было высказано за истекшее десятилетие русским эмигрантским движением.

Сводный программный минимум эмигрантского российского движения вклю­чал наряду с другими такие пункты:

"1. Низвержение коммунистической диктатуры в России путем народной революции.

2. Установление принципов народовластия, свободы, права, справедливости и морально-этических норм.

3. Предоставление всем гражданам всей планеты политических и гражданских свобод и прав.

4. Признание равноправия всех народов России...

5. Устранение эксплуатации человека человеком или государством. Подня­тие материального и культурного уровня жизни народа. Предоставление свободы хозяйственной деятельности...

6. Упразднение колхозов и системы принудительных поставок. Передача земли крестьянам. Предоставление свободы выбора форм землепользования" и др.

Мы напомнили факты истории для того, чтобы лучше понять как предшест­вующий политический опыт России, так и те новые ориентации, которые ныне

¹³ Сборник Российских политических программ. — С. 31—32.

яределяют жизнь советского народа. Они, эти ориентации, конечно, лишь внеш­не напоминают нам былые духовные баталии, имеют современную подоплеку и смысл. И, тем не менее, существует некая незримая связь между прошлым и настоящим.

Однопартийная система, поначалу проводившая линию революционного пролетариата, довольно быстро переродилась в господство партийно-советской бюрократической верхушки. В годы сталинского режима сложилась откровенно тоталитарная система. Все общество было поставлено под контроль, всякая оппо­зиция жестоко подавлялась, официально была разрешена одна - коммунисти­ческая - идеология. Партия и государство тесно переплелись друг с другом, соз­дав некую единую командно-административную систему.

Такая жесткая система просуществовала вплоть до 1985 года, когда по ини­циативе М.С. Горбачева и его сторонников в Политбюро ЦК КПСС был наконец взят курс на обновление социализма, включая отказ от традиционной однопар-хййности и переход к новой - демократической и многопартийной - системе. Под давлением масс в марте 1990 года была наконец изменена статья 6 Конституции СССР, которая признавала только за одной КПСС право на руководство совет­ским обществом. В новой редакции статьи 6 право на участие "в выработке поли­тики Советского государства, в управлении государственными и общественными делами" признавалось как за КПСС, так и за другими партийными, профсоюзны­ми, молодежными, иными общественными организациями и массовыми движе­ниями. Впредь не допускались создание и деятельность только таких партий и организаций, которые ставили бы своей "целью насильственное изменение совет­ского конституционного строя и целостности социалистического государства, подрыв его безопасности, разжигание социальной, национальной и религиозной розни".

Однако, прежде чем это произошло, в обществе уже должно было очень мно­гое измениться. Должно было родиться и развиться независимое общественное движение, которое могло бы стать базой для создания новых партий.

Когда либерализация политического режима стала достаточно ощутимой (примерно в конце 1985 г. - начале 1986 г.), повсюду стали возникать самодеятель­ные группы, кружки, фонды, комитеты общественного самоуправления, для кото­рых прежде не было места в старой политической системе. Может показаться странным, что диссиденты, единственные, кто открыто задолго до 1985 года про­тивостоял тоталитаризму, оказались теперь на втором плане, хотя новые группы утверждали именно те гуманистические и демократические принципы, которые диссиденты последовательно отстаивали еще в годы брежневского правления. На самом деле в этом ничего удивительного нет. Диссиденты не могли стать движе­нием. Жестоко подавляемые в годы застоя и целиком изолированные от народа, они никогда не рассчитывали на то, что им удастся начать массовую политическую деятельность. "Мы политиками не были, - говорит один из сподвижников ака­демика Сахарова А. Ковалев, - у нас была просто нравственная несовместимость с режимом"¹⁴. Это был в большинстве случаев глубоко личностный, выстраданный, нравственный протест.

Массовую же базу новых гражданских движений составили не те, кто высту­пал за демократию в 70-е годы, а те, кто откликнулся на инициативу Горбачева по развитию гласности и демократизации общества. Прежде всего это была часть интеллигенции, так или иначе связанная с системой. Причем наиболее психоло-

¹⁴ Комсомольская правда. — 1990. — 2 дек.

гически подготовленными к обновлению оказались некоторые из тех, кто в про­шлом занимал достаточно высокие посты. В своей критике тоталитаризма они с самого начала пошли дальше Горбачева и были более последовательны. Частич­но их романтические убеждения, вера в социализм "с человеческим лицом", унаследованные от хрущевских времен, частично их реальное положение в обще­стве привели к тому, что они смогли действовать наиболее энергично. Используя свои связи с прессой, университетские кафедры, другие доступные им средства, они дали определенный импульс к радикализации общественного мнения.

На радикально-обновленческие позиции перешла и молодежь, причем все усилия она прилагала к тому, чтобы организоваться вне "системы". Молодежь испытывала органическое отвращение ко всему официальному. Она вела себя более свободно в отличие от старшего поколения. У молодежи не было средств, возможностей, связей, чтобы в рамках системы отстаивать свои взгляды, влиять как-то на ситуацию. Поэтому уже начиная с 1986 года по всей стране вне рамок официальных структур возникают всякого рода и типа "неформальные" кружки. Они начинают апеллировать непосредственно к массам, пытаясь организовать внешнее давление на власть.

В таком полулегальном и неинституциализированном виде движение суще­ствовало до 1987 года. Затем начался переход к их организационному и полити­ческому оформлению в некие протопартии.

Два года политики гласности, тем не менее, поколебали главную монополию власти - монополию на информацию. Результаты не замедлили сказаться. Объек­том критики постепенно становится не только история, но и основы существую­щего государственного устройства. Общественное движение, требуя проведения реформ и критикуя руководство за непоследовательность, стремится одновремен­но склонить Горбачева на свою сторону.

Идет поиск наиболее простых и доступных лозунгов. По окончании XIX парт­конференции в июне 1988 года стало очевидно, что открытая конфронтация меж­ду новыми гражданскими движениями и КПСС на выборах в Советы неизбежна. Выборы в Верховный Совет СССР летом 1988 года знаменуют формирование нового политического климата в стране. Закон о выборах дал "зеленый свет" ле­гализации оппозиционных сил. На месте неформальных объединений возникает конгломерат еще не оформившихся окончательно групп, союзов, ассоциаций, фронтов и пр., ориентированных на участие в парламентской деятельности.

Ситуация изменилась еще больше после того, как часть представителей оппозиции вошла в состав депутатского корпуса. С этого времени начинается активная дифференциация доселе аморфной оппозиционной массы на различные политические направления. В то же время получившиеся в результате дробления мелкие, но идеологически более однородные группы стремятся к интеграции. Укрепляются протопартийные формирования. Как правило, они включают в себя группу идеологов и организаторов, несколько представителей в парламенте и собственное информационное издание.

Так проходил переход от бесчисленного множества политически аморфных образований к достаточно организованным группам, объединившимся вокруг собственных программ и имеющим свои газеты. На этой основе в 1989—1990 го­дах в России стали одна за другой возникать различные партии.

Сегодня в России вновь действуют не одна, а много (несколько десятков) партий, движений и политических групп (платформ). Процесс формирования многопартийной системы находится пока в своей начальной стадии. Идеологиче­ские установки и программы еще не выкристаллизовались полностью. За исклю-

чением правящей КПСС (в ее рядах насчитывается 17-18 млн. членов, из них в России -11-13 млн. членов), все другие партии очень малочисленны. В самой массовой из них - Демократической партии России - состоит 28,6 тыс. человек, в большинстве других партий насчитывается всего от 3 до 5 тыс. членов, а в неко­торых (Социалистическая партия) - всего 300-500 членов.

Отсутствие массовой базы, элитарный характер членства (в основном город­ская интеллигенция), слабая организационная структура, эклектика в идеологии и программных ориентациях — вот что на данном этапе характеризует жизнь молодых партий. Бросается в глаза неизбежная схожесть их политических взгля­дов как партий, оппозиционных КПСС. Антикоммунизм, точнее сказать, антито­талитаризм — вот что объединяет ныне всю оппозицию. Ряд новых партий в прин­ципе выступает против социалистического выбора вообще. Как бы то ни было, многообразие оппозиции носит пока весьма формальный характер. Четкой спе­цифики в их программах не прослеживается. Исключение, пожалуй, составляют предпринимательская Партия свободного труда и некоторые "крайние" группы -ортодоксальная коммунистическая группа "Единство" во главе с Ниной Андрее­вой, общество "Память", анархо-коммунисты. Многие новые партии чаще всего перепевают одни и те же демократические призывы, причем часто именно те, ко­торые в 1985-1986 годах были введены в оборот "сверху" по инициативе Горбаче­ва: экономическая реформа, рынок, плюрализм, демократизация, приоритет обще­человеческих ценностей, забота о человеке, преодоление тоталитаризма, интегра­ция в мировую цивилизацию, обновление Союза и др. Какой-либо серьезной программной альтернативы курсу на перестройку ни одна новая партия не выдви­нула. До настоящего времени оппозиция внутренне раздроблена и способна вести полемику лишь по отдельным конкретным вопросам практической политики.

И, тем не менее, многопартийность уже существует и действует.

В марте 1991 года началась регистрация партий.

Центральной политической силой по-прежнему является КПСС, в России она назвала себя Коммунистической партией РСФСР (создана летом 1990 г. на конфе­ренции делегатов, избранных на XXVIII съезд КПСС от России).

Отношения между КПСС и КП РСФСР, которая формально считается респуб­ликанской организацией КПСС, весьма сложные и запутанные. Первый секретарь ЦК КП РСФСР Иван Полозков, (до августа 1991 г.) занимает более консервативные и ортодоксальные позиции, нежели Михаил Горбачев и его окружение по ЦК КПСС.

В КП РСФСР, как и во всей партии, нет единства. Фактически действуют од­новременно две противостоящие тенденции:

1) ортодоксально-охранительная - до XXVIII съезда ее возглавлял член Политбюро ЦК КПСС Егор Лигачев, а после создания КП РСФСР ее руководителем стал член Политбюро ЦК КПСС Иван Полозков. К наиболее "фундаментальному" крылу традиционной коммунистической линии (ее можно назвать "сталинист­ской") относится ленинградская группа Нины Андреевой, оформившаяся в 1990 году в партию "Единство, за ленинизм и коммунистические идеалы", и так называемая "Марксистская платформа в КПСС", объединившая марксистские рабочие политические клубы КПСС (одним из лидеров является А. Бузгалин);

2) умеренно обновленческая (центристская), сохраняющая свою привержен­ность социалистическому выбору, но отказавшаяся от старых догм и выступающая за гуманизацию и демократизацию жизни. Этой ориентации придерживается боль­шинство членов партии. Многие из них считают себя членами КПСС, а не ее рос­сийского филиала.

В начале 1991 года — после перехода к президентской форме правления, а также в связи с укреплением ортодоксального течения во главе с Полозковым -в КП РСФСР наметился второй раскол (точнее, откол), который, по терминологии известного политолога и журналиста Федора Бурлацкого, отразил продолжение

движения радикального крыла к "социальной демократии". Это мнение близко к традиционному социал-демократизму западного образца, но не связывает себя накрепко с социалистической перспективой. До этого в ноябре 1990 года из КПСС вышла так называемая "Демократическая платформа", объявившая себя Респуб­ликанской партией России.

По определению Бурлацкого, "социальная демократия" исходит из приоритета трех принципов:

1) парламентаризм и многопартийность,

2) рынок и плюрализм собственности,

3) социальная защита рабочего класса и неимущих слоев.

Сторонники этой линии называют себя "левым центром" и претендуют преодо­леть дробление радикальных сил, дабы создать внутри КПСС (а следовательно, КП РСФСР) новое альтернативное движение (фракцию). В дальнейшем на этой осно­ве предполагается сформировать параллельную сильную партию, которая бы объединила всех социал-демократов страны, в том числе и уже существующие малые партии.

Судя по всему, второй раскол (откол) окажется более массовым и значитель­ным, нежели первый, что может открыть путь к формированию реальной двух-(или трех-, четырех-...) партийной системы парламентского типа. Возможно, выделится в самостоятельную партию консервативно-номенклатурная ортодок­сальная тенденция.

В нашу задачу не входит рассказ о деятельности КПСС и КП РСФСР, посколь­ку материалов на этот счет достаточно.

Размежевание сил внутри КПСС — явление, в принципе, здоровое и неизбеж­ное. На этапе перехода к многопартийной структуре невозможно сдерживать естественный ход вещей и искусственно охранять уже несуществующее единст­во рядов КПСС. Тем не менее такие действия были предприняты и предпринима­ются до сих пор.

Основным методом борьбы ортодоксов против обновленческой тенденции является обвинение ее сторонников в предательстве "классовых интересов" и "социалистических ценностей", преклонении перед рынком и буржуазной демо­кратией, переходе на социал-демократические позиции и т.д. С ортодоксальной точки зрения это "правый" уклон, наносящий вред социализму и КПСС. Собствен­ная же охранительная тенденция представляется подлинно "левой", коммуни­стической. В итоге в идейно-политической жизни обозначились огромная путани­ца и дезорганизация. Люди часто просто не могли разобраться, "кто есть кто", и действовали почти наобум. Тем временем в обществе сложилось довольно устой­чивое популистское движение протеста против гегемонии КПСС. На этом фоне развернулся процесс образования независимых политических партий за рамками КПСС.

Практически одновременно (1989-1990 гг.) оформилось сразу несколько не­коммунистических и антикоммунистических партий и движений. Общая особен­ность их генезиса состоит в том, что многие руководящие кадры новых партий вышли из лона командно-административной системы и КПСС. Другого источника, кроме узкой касты диссидентов, просто не было. Такое прошлое в мировоззрен­ческом и психологическом аспектах, естественно, накладывает свой отпечаток, порождает взаимную нетерпимость, агрессивность, стремление к гегемонизму, централизации, демагогии, желание командовать членской массой. В итоге даже наиболее ярые "антибольшевисты" в своем поведении и идеологической борьбе воспроизводят типично большевистские приемы и методы.

Если сравнить идейно-политические платформы молодых партий, то можно выделить восемь основных направлений:

1. Социал-демократическая тенденция, которую олицетворяют Социал-демо­кратическая партия России, Социал-демократическая ассоциация и Республикан­ская партия (бывшая "Демплатформа в КПСС), а также группа "социальной де­мократии".

2. Христианское демократическое движение (Российская христианско-демо-кратическая партия, Российское христианское демократическое движение, Хри-стяанско-демократический союз).

3. Либерально-демократическая тенденция (Либерально-демократическая партия Советского Союза, движение "Гражданское действие", Партия женщин суверенной России, Партия "зеленых", все три организации конституционных де­мократов).

4. Демократическая партия России (лидер Николай Травкин), отрицающая как коммунистическую, так и социал-демократическую линию, с одной стороны, и выступающая против либерально-демократической (с ее точки зрения - буржуаз­ной) тенденции - с другой. Это партия популистского типа, претендующая на объединение под своей эгидой всех оппозиционных сил.

5. Крестьянская партия России стоит особняком и стремится привлечь на свою сторону новые фермерские силы деревни.

6. Партия свободного труда (создана в декабре 1990 г.) - это абсолютно новый политический организм, который объединяет "собственников средств производ­ства и собственников рабочей силы", развивает принцип свободного предприни­мательства.

7. Анархо-синдикялистская тенденция (Анархо-коммунистический револю­ционный союз, Конфедерация анархо-синдикалистов).

8. Национально-патриотическая (великорусская) тенденция (общество "Па­мять", различные патриотические союзы).

Указанная градация является, конечно, весьма условной, поскольку невоз­можно "втиснуть" несколько десятков новых партий и групп в какую-либо общую схему. И, тем не менее, без группировки схожих направлений не обойтись, дабы не запутаться в паутине множества второстепенных деталей.

Анализ программных документов, заявлений лидеров новых политических партий показывает, что, несмотря на все многообразие взглядов и мнений, запу­танность организационных, политических и идеологических взаимоотношений между партиями, с точки зрения их мировоззренчески-философской позиции мож­но выделить несколько более общих - надпартийных - направлений. Так, весь­ма отчетливо видна разница между популистски-демократической и националь­ной (великодержавной) ориентациями. Почти в каждой партии имеются оба те­чения, хотя выражены они по-разному. В первом случае главным объединяющим фактором выступает стихийный антикоммунизм (точнее, требование отстранения КПСС от власти, суда над нею, запрещения и т.п.). Этот принцип (точнее, эмоцио­нальный настрой) поддерживает подавляющее большинство новых партий России.

Во втором случае общим лозунгом является забота (искренняя или показ­ная - неважно) о защите надсоциальных, можно сказать, национальных интересов России, причем нередко под этой защитой подразумевается сохранение руково­дящей роли именно русской нации как в Российской Федерации, так и в рамках всего Союза, то есть, по сути дела, под новым соусом проповедуется старая импер­ская политика.

Национальная (точнее, великороссийская) идея поначалу, как ни странно, была представлена, с одной стороны, ортодоксально-коммунистической, а с дру­гой - "патриотической" и антикоммунистической тенденциями.

Официальной датой возрождения первого течения можно счипт» 13 uapn

1988 г., когда в газете "Советская Россия" появилось письмо дотоле неизвестного ленинградского преподавателя Нины Андреевой, в котором принципы комму­низма объявлялись священными и неприкосновенными, равно как и защита интересов России в их "социалистическом" воплощении сталинского образца.

Второе - это собственно национальное (великорусское) движение, призываю­щее к защите исконных интересов русского народа, возрождению "почвенного" самосознания. Оно появилось приблизительно в то же время и заявило о себе выступлениями неформальной организации "Память" в Москве и в ряде других городов страны, а также выступлениями в среде российских писателей.

Эти два течения разделяло различное отношение к революции и большевиз­му. Для ортодоксальных коммунистов-"андреевцев" любое "покушение" на ре­волюцию было преступлением, марксизм-ленинизм оставался единственно вер­ным учением. И, напротив, для великороссов большевистский переворот был свя­тотатством, злодейским заговором против русского народа, а Ленин - преступни­ком. Он обвинялся прежде всего в политике насилия по отношению к крестьян­ству, в уничтожении царской семьи, в приведении к власти "инородцев".

По мере того как политическая борьба в обществе обострялась, ревностные защитники "социалистического" выбора, не прекращая говорить о своей привер­женности коммунизму, несколько сменили акценты. На первый план выдвинулся тезис о защите государственности, общественных устоев и традиций. Группа "Единство" во главе с Н. Андреевой развернула ожесточенную критику М. Гор­бачева уже не столько за "отступничество" от идеалов коммунизма, сколько за развал Союза, дезорганизацию государственного управления и т.д.

В это же самое время можно наблюдать и смещение акцентов в идеологии собственно национального великоросского движения. В принципе, не изме­няя свою точку зрения на революцию и большевизм, его представители начинают все в большей степени проявлять беспокойство в связи с нападками на те струк­туры, которые лежат в основе существующей государственности, - армию, КГБ и МВД. Главным лозунгом становится требование восстановления порядка. Движе­ние ратует за возрождение сильной власти.

Таким образом, в течение трех лет - с 1987 по 1990 год - происходит сближе­ние ортодоксально-коммунистической и национально-великоросской идеологий и движений: оба они объединяются на позициях защиты порядка, государственно­сти и традиций. В результате идеологическая борьба внутри общественного дви­жения упрощается и приобретает типичную для России структуру противостоя­ния западнического и "почвенного" направлений. Огромную роль в этом стала играть православная церковь: она охотно сотрудничает с официальной властью и одновременно поддерживает православно-великоросскую ориентацию.

По мере обострения экономического и политического кризиса все труднее проводить разницу между ортодоксально-коммунистическим и великоросским патриотическим мировоззрением. Разница, пожалуй, только в том, что сторонни­ки первой линии претендуют на главенствующую роль во всем Союзе под флагом защиты социалистических ценностей, тогда как вторые пока ограничиваются рам­ками России, стремясь поставить ее национально-геополитические интересы (в их традиционной интерпретации) выше каких-либо партийных, политических или классовых предпочтений. Такой подход позволяет в рамках стихийного попули­стского патриотизма объединять всех и вся. Складывается впечатление, что мно­гие так называемые ортодоксальные коммунисты-сталинисты на поверку оказы­ваются именно великодержавными "патриотами". Во всяком случае, для совре­менного периода характерно сближение этих двух тенденций. Можно предполо­жить, что именно в этой плоскости следует искать ключ к перспективе полити­ческого процесса в целом.

Если взять другой критерий - отношение новых партий к существу социаль-

неэкономической и политической реформации, то можно вычленить пять основ­ных и также надпартийных (общих) направлений:

1) умеренное либерально-реформаторское (ратует за постепенную и частич­ную реформацию социализма "сверху" при помощи сильного центра, в настоящее время это направление видит выход в президентской форме правления; признает плюрализм собственности с приоритетом общественной собственности);

2) радикально-демократическое (выступает за "мирную" революцию "снизу", включая гражданское неповиновение, забастовки, создание параллельных струк­тур власти, дефедерализацию; признает смешанную экономику);

3) социал-демократическое (придерживается социалистического выбора, ви­дит идеал в обществе "шведского социализма", признает смешанную экономику);

4) анархо-синдикалистское (выступает за самоуправление, а анархо-комму-нисты выдвигают идею "безгосударственного социализма");

5) консервативно-охранительное (сталинистское), в принципе, выступает против всякой реформации.

За исключением первой и последней тенденции, все другие выдвигают ло­зунги решительного и значительного разгосударствления, полной деидеологиза-ции и особенно деполитизации (департизации) армии и правоохранительных орга­нов, развития парламентской демократии, отстранения КПСС от власти и даже ее юридического запрещения.

Таким образом, какой бы угол зрения мы ни взяли, обнаруживается, что идеологические, политические, экономические, национальные, общие мировоз­зренческие взгляды новых партий (точнее, их лидеров) отличаются не столько разнообразием, сколько схожими чертами. Часто вообще не ясно, чем же эти пар­тии отличаются друг от друга. По-видимому, на данном этапе многое зависит не от идеологических предпочтений, а от персонального фактора, групповщины, лич­ных амбиций лидеров.

В результате быстрого и во многом стихийного процесса формирования мно­гопартийности в специфических условиях кризиса и обновления социализма в России сложился почти в массовом масштабе некий гибридный тип "политическо­го человека". Он одновременно соединяет в своем мировоззрении и поведении самые разные и вместе с тем как-то органично уживающиеся друг с другом черты. В его психологии причудливо переплетены в один клубок противоречащие друг другу установки, каждая из которых доминирует в зависимости от ситуации. В своей личности типичный "политический человек" эпохи перестройки, как, по-видимому, и во всех аналогичных переходных эпохах, синтезирует воедино ярого демократа и жесткого необольшевика, эмоционально возбужденного антиком­муниста (или коммуниста) и ревнивого великоросского патриота, сторонника власти "сильной руки" и проповедника дефедерализации, борца за свободное предпринимательство и защитника унитарного союза, этнического сепаратиста и популиста, радетеля за общечеловеческие ценности и выразителя узкогрупповых (партийных) интересов, обвинителя других и демагога, защитника обездоленных и обогащающегося эгоиста. Перечень столь разительных контрастов можно продол­жать до бесконечности. Что в конечном счете родится из этого гибрида - новый фа­натик или гуманист, неизвестно. Все находится в движении, в борьбе. Этот тип "политического человека" - не какая-то кара за ту или иную партийную принад­лежность или следствие различного социального статуса. Нет, это типическая чер­та каждого современника, будь то сам Горбачев или Ельцин, равно как и самый простой рабочий - член КПСС, беспартийный, верующий, - безразлично. В какой-

то мере политический плюрализм проник в душу каждого человека, порождая беспрестанное смятение, внутреннюю борьбу, тревогу.

Процесс кристаллизации нового "политического человека" только начался, и впереди нас ждет немало неожиданностей. Как бы то ни было, именно поэтому новодемократическое оппозиционное движение остается пока крайне разобщен­ным. И в то же самое время налицо как объективная, так и субъективная воз­можность для объединения оппозиционных демократических и популистских сил. Такой интерес быстро растет. Из объединительных тенденций практического зна­чения следует отметить совещание общественно-политических и национально-патриотических движений "За великую, единую Россию!", совместные конферен­ции московских и ленинградских организаций социал-демократов и Республикан­ской партии, проведение ряда совместных консультаций между ними и демокра­тами, демохристианами и др.

Становление многопартийной системы происходит в сложной экономической и политической обстановке и, видимо, растянется на длительный срок. Все еще впереди.