Обыкновенный нацизм

Очерк западной демократии

Прошло уже много лет с тех пор, как Михаил Ромм снял фильм под названием «Обыкновенный фашизм». Фильм, который, к сожалению, почти наверняка не смотрели ни теперешние подростки, ни теперешние двадцатилетние. Да и какой интерес им смотреть этот фильм? Фильм чёрно-белый, документальный и вовсе не забавный. То ли дело «Гитлер капут» или какая-нибудь компьютерная стратегия в интерьерах Третьего Рейха. За прошедшие с окончания второй мировой войны 68 лет нацизм давно стал мифом, который познаётся по вторичным продуктам, а эти вторичные продукты сами поддерживают существование мифа, передающего историческую реальность настолько упрощённо, что эта упрощённость граничит с неправдой. Подзаголовок этой статьи и вовсе вызовет у теперешних двадцатилетних недоумение, а то и негодование. Как это «Очерк западной демократии»? Как вообще автору пришло в голову ставить знак равенства между нацизмом и демократией? Белены он объелся, что ли?

Почему бы и не поставить этот знак, спросит автор?

Да потому нет, – хором завопят защитники западного образа мысли, – что… Сейчас как раз уместно изложить основную аргументацию западной демократии, которая, по крайней мере, на словах, полностью отмежевалась от постыдного варварства гитлеризма. Вот эта аргументация:

1. Гитлер был тираном наподобие восточного шаха или царя, тоталитарным лидером и врагом свободного волеизъявления народа, каким только и может быть тиран.

2. Гитлер захватил власть в результате фальсификаций и грубой лжи, презрев «правила честной игры», которым должен следовать демократический политик.

3. Гитлеризм активно насаждал нетерпимость к самым разным группам населения, а нетерпимость, как известно, – враг демократии.

4. Жители гитлеровской Германии не были равны в своих правах, что в демократическом государстве невозможно.

5. Гитлеровская Германия вела захватнические войны с целью эксплуатации ресурсов покорённых стран, что не может делать демократическое государство.

6. Гитлер преследовал священнослужителей, что не должно происходить в демократическом государстве.

7. Гитлеровская Германия никогда не ориентировалась на верховенство закона, а демократическое государство не может не быть правовым.

8. В Гитлеровской Германии невозможно было заниматься свободным предпринимательством, а свободное предпринимательство и рыночная экономика – непременная черта демократического государства.

9. Гитлеризм укоренял нездоровые, недемократические ценности.

10. Гитлеризм поощрял существование штурмовых отрядов, то есть «молодых энтузиастов», которые по собственной инициативе творили неправый самосуд. В демократическом государстве такого происходить не может.

11. В гитлеровской Германии всё искусство подвергалось жёсткой партийной цензуре, что в подлинном демократическом государстве невозможно.

Вот одиннадцать убийственных возражений, которые камня на камне не должны оставить от нашего сравнения западной демократии с нацизмом. Давайте же приглядимся к этим утверждениям пристальней, чтобы увидеть, насколько они соответствуют действительности.

1. Гитлер был тираном наподобие восточного шаха или царя, тоталитарным лидером и врагом свободного волеизъявления народа, каким только и может быть тиран.

Западноевропейская историческая мифология заставляет нас забыть о том, каким образом Гитлер пришёл к власти. А было это так: в июле 1932 года партия Гитлера победила на выборах в рейхстаг, набрав 37,8% голосов; 30 января 1933 года рейхспрезидент (которым был в то время Гинденбург) предложил лидеру этой партии, популярному политику, вторую по значимости должность рейхсканцлера (главы кабинета министров, таким образом, в реалиях современной России должность канцлера соответствует должности премьер-министра), а в августе 1934 года, после смерти Гинденбурга, проводится плебисцит (иначе говоря, референдум), по результатам которого должность президента упраздняется, а его полномочия переходят канцлеру, которому одновременно присваивается титул «вождя (фюрера) немецкого народа». Фактически, именно референдум 1934 года сделал Гитлера главой Германии. Читателя наверняка заинтересует, сколько немцев на этом референдуме проголосовали «за». (Если таких немцев было немногим больше половины, это ведь повод ехидно поинтересоваться, не нашлось ли в избирательной комиссии своего «немецкого Чурова».) Что же, любопытство похвально. За передачу Гитлеру президентских полномочий проголосовало 84,6% немцев. Вдумайтесь в эту огромную цифру (каждые четыре из пяти голосовавших!) и поразмыслите о том, что свободные демократические выборы вовсе НЕ исключают прихода к власти кровавых тиранов, как нас пытаются уверить учителя западной демократии.

2. Гитлер захватил власть в результате фальсификаций и грубой лжи, презрев «правила честной игры», которым должен следовать демократический политик.

Несколько слов о фальсификации: что было, то было. Историки установили, что именно нацисты в 1933 году подожгли здание рейхстага, а после обвинили в этом коммунистов. Поступок некрасивый, разумеется. (Кстати, из семи обвинявшихся коммунистов шестеро были оправданы благодаря блистательной защите Георгия Димитрова.) Столь же некрасивый, как, например, негласная передача сирийским боевикам химического оружия для того, чтобы после его применения обвинить в применении химоружия легитимное правительство Сирии и под этим предлогом начать открыто поставлять оружие сирийской оппозиции. Метод, для Америки совсем не новый, напротив, старый, надёжный, проверенный. Ещё в 1898 году американцы подорвали свой корабль Maine, чтобы, обвинив во всём испанцев, начать с Испанией войну за колонии, а в 1962 году они же усиленно размышляли, какой бы свой корабль или самолет взорвать, чтобы был предлог напасть на Кубу. Как и 68, как и 115 лет назад, циничные политики ничтоже сумняшеся валят с больной головы на здоровую. Стóит ли, однако, записывать на «антидемократический» счёт Гитлера провокацию с рейхстагом, если самая демократичная страна в мире никогда не стеснялась и не стесняется провокаций подобного рода?

Поджог рейхстага привёл к запрету партии коммунистов, но, между прочим, решение о наделении правительства чрезвычайными полномочиями (что и дало правительству возможность запретить коммунистическую партию) принял и подписал Гинденбург, демократический президент (которому легитимно наследовал демократический вождь). Да и не случись этого запрета, едва ли коммунисты сумели бы воспрепятствовать приходу Гитлера к власти. Разве что в результате пропаганды коммунистов во время референдума «за» проголосовало бы не 84% немцев, а только процентов шестьдесят – неужели это стало бы препятствием? И вообще: если уж говорить про референдумы и легитимность, к Гитлеру здесь вообще нет вопросов, в отличие от вопросов к первому президенту России, который в 1993 году из танков расстрелял здание Верховного совета – а ведь несколько раньше жители новой России на референдуме высказались за сохранение первого российского парламента! Этот неприятный момент в нашей новейшей истории всё-таки ещё не даёт нам права считать, что в России отсутствует демократия, хотя наверняка найдутся люди, которые думают иначе. Но даже этим людям придётся снять претензии к Гитлеру по второму пункту: в процессе прихода к власти фюрер играл по правилам и законов своей страны не нарушил, а если и передёрнул карты, то скорей ради красоты жеста, чем из безусловной необходимости, и вполне в духе Барака Обамы, обаятельного президента-демократа, лауреата Нобелевской премии мира. (Вот так и задумаешься о ценности этой премии!)

3. Гитлеризм активно насаждал нетерпимость к самым разным группам населения, а нетерпимость, как известно, – враг демократии.

Любопытнейшая тема для разговора! Как известно, Гитлер не жаловал евреев, гомосексуалистов, коммунистов: вот уже вполне внушительный список для обвинения в нетерпимости.

Рискуя вызвать неудовольствие читателя, мы скажем, что к некоторым группам населения гитлеризм б ы л терпим. К кому это, любопытно?! – спросят нас. Ну как же: вот, например, к женщинам, рожающим детей без отца. Нацистское государство (в отличие от немецкого общества) устами Геббельса таких женщин поощряло, предоставляло, в частности, возможность отдать детей государству через систему анонимных детских домов под названием Lebensborn, ведь каждый новый ребёнок был важен германской нации. (Стоит помнить, что в 1945 году именно дети, пятнадцатилетние подростки, взяли оборону Берлина в свои худые ручонки.) Чем же это не терпимость? Вполне себе терпимость, не хуже прочих. С точки зрения традиционных религий что сексуальная жизнь вне брака, что гомосексуализм являются грехом. Современные демократические державы терпимы к одному греху, гитлеровская Германия была терпима к другому – только и всего.

Кстати, не будем наивными, полагая, что западная поддержка гомосексуализма обязана своим существованием исключительно святой любви к свободе и правам человека. Нет: гомосексуализм западным странам прежде всего в ы г о д е н (так же, как внебрачные дети – Третьему Рейху). Чем же? Ответов много, в частности, говорят об огромных деньгах, которые зарабатывает порноиндустрия для гомосексуалистов. Рискнём предложить и свой: гомосексуализм делает мужчину пассивным, а женщину, наоборот, активной. Но женская активность направлена на обустройство материального мира и, в частности, на приобретение вещей, а приобретение вещей, как известно, – важнейший стимул для современной экономики вообще и для общества потребления в частности. От мужской же активности Западу один вред: мужская активность – это революции (которые никому не нужны), требования справедливости (без которых лучше бы обойтись), неудобные вопросы (которых тоже лучше бы не было) и нестандартное поведение (от которого в устоявшемся обществе тоже один вред). Что же, одним выгодно одно, другим другое, но при чём здесь святая любовь к свободе? Не надо пафоса, Беня, я вас умоляю, как говорят в Одессе.

А как же быть с евреями? – спросят нас. Разве это порок – быть евреем?

Что касается евреев, Гитлер руководствовался как чисто прагматическими, так и идеалистическими соображениями. Если говорить о первых, то фюреру не нравилась активная роль немецких евреев в циркуляции частного капитала и в банковском деле. Следует, как известно прочитавшему «Майн кампф», «различать между чистым капиталом как последним продуктом творческого труда и тем капиталом, источником которого является исключительно спекуляция». Спекулятивный капитал (в отличие от капитала от продажи продуктов собственного труда или творчества) Гитлер вообще считал порочным и в экономике своей страны видеть не хотел. Эту неприязнь к кредитной финансовой системе можно, конечно, полагать наивной, но, так или иначе, экономику Германии она выправила. Что же до идеологии, то ведь немецкий народ, по мысли фюрера, был народом лучшим, совершенным – как же такому народу было мириться с существованием иного богоизбранного народа? А ведь евреи ни тогда не собирались, ни сейчас не собираются отказываться от убеждения в своей богоизбранности. Две хозяйки на кухне, как известно, не уживаются. Всё верно: хоть быть евреем и не порок, народ этот у лидеров нацистской Германии вызывал раздражение и подвергался преследованиям.

Спрашивается: а порок ли сам по себе быть «врагом западной демократии» или, к примеру, атеистом?

Существует целый ряд народов, которые идеалы западной демократии просто не переваривают. Таким народам ближе монархия, джамахирия или ещё какое-то государственное устройство. Казалось бы: и дайте этим монархистам жить спокойно, история сама всё расставит по местам и докажет этим несчастным, как они ошибались. Но самая демократичная страна в мире не даёт им такой возможности, последовательно высыпая бомбы на головы вьетнамцев, афганцев, сербов, иракцев и ливийцев (возможно, сирийцы скоро окажутся шестыми в этом списке). Здесь мы имеем, если хотите, чисто гитлеровское рассуждение: есть некоторые люди, сами по себе, может быть, и неплохие, но представляющие угрозу нашей суверенной демократии (или, в нацистской версии, нашему народовластию, что есть точный перевод греческого слова «демократия») – так что же нам делать с ними? Всё просто: сделать так, чтобы этих людей стало меньше, а оставшиеся сидели тихо и не высовывались. «Тяжёлый выбор, – как сказала госсекретарь США Мадлен Олбрайт в ответ на вопрос об убийстве иракских детей американскими военными, – но это того стоило». Это того стоило! Прекрасный лозунг для Освенцима – и если мы последовательно считаем, что нетерпимость к врагам демократии (вплоть до их уничтожения, включая уничтожение женщин и детей) превращает демократию в нечто иное, нужно признать, что демократии не имеется в самой демократичной стране, но это ведь абсурдно, согласитесь.

Гитлер, как известно, запретил партию коммунистов. В этом начинании он был не одинок: в некоторых современных демократических странах коммунистическая партия запрещена, а быть коммунистом в США в эпоху сенатора Маккарти означало рисковать не только карьерой, но и свободой. Что же: любая демократия сражается со своим идеологическим противником, и разве это не естественно?

Отдельно скажем пару слов про внебрачные отношения и про атеизм. Нацизм, как мы уже выяснили, сексуальную жизнь вне брака воспринимал терпимо (только бы не с евреем случился грех!). Высокопоставленные нацистские руководители даже лелеяли мысль о введении многожёнства для лучших сынов Рейха. А вот американцы к такой жизни относятся пристрастно, настолько пристрастно, что супружеская измена одному из американских президентов стоила карьеры. Так же терпим был Гитлер к атеизму: верность национальной идее он ставил выше религиозных убеждений. Но не рискуйте откровенно заявлять в США о своём атеизме! Вы можете иначе и с работы вылететь: кто знает, что у вас, безбожника, на уме? Если уж случилось с вами это несчастье, то помалкивайте о своём атеизме в тряпочку. Вот, пожалуй, и сквиталась нацистская Германия с демократической Америкой в соревновании по нетерпимости: с одной стороны – евреи и гомосексуалисты, с другой – атеисты и враги демократии, а коммунистов, так и быть, поделили пополам. Каков же вывод по третьему пункту? Правильно: во-первых, нацистская Германия в иных аспектах была терпимей современных демократических государств, во-вторых, нетерпимость демократии никогда не мешает, как показывает практика. Разумеется, идеологи демократии будут усердно уверять вас в обратном, но лучше верьте своим глазам и ушам: они вас не подведут.

4. Жители гитлеровской Германии не были равны в своих правах, что в демократическом государстве невозможно.

Следует открыть читателю «страшную» тайну. В современной Западной Европе и Америке (и даже в России – мы ведь тоже, как никак, демократическая страна) живут неравноправные с другими, неполноценные люди, Untermensch’и, недочеловеки. Им недоплачивают, их используют на грязных или тяжёлых работах, их лишили избирательного права… Как, что такое? – беспокоится читатель. – Почему нам ничего не известно о них? Ну, как же не известно: это ведь так называемые гастарбайтеры или просто приезжие: эмигранты из стран «малоцивилизованного мира». Ах, эти… – разочарованно тянет читатель. И даже, пожалуй, читатель возмутится: разве можно сравнивать положение эмигрантов, скажем, с положением евреев в гитлеровской Германии?

Ну, а что уж здесь такого невозможного? И в первом, и во втором случае для «неполноценных людей» имелась или имеется невозможность заниматься трудом определённого рода. В одном случае эта возможность была определена директивно, чётко и повелительно, в другом она диктуется требованиями свободного рынка. Турки на улицах современной Германии торгуют шаурмой (в Германии её называют дёнером), арабы метут парижские улицы, индуски присматривают за английскими детьми, мексиканцы работают официантами в американских кафе, но отчего-то никто их не зовёт ни в профессора университетов, ни в государственные служащие, ни даже в менеджеры среднего звена. Потому и не зовут, резонно возразят нам, что приезжие не обладают достаточной квалификацией. Всё верно: но, кажется, никто и не торопится им эту квалификацию предоставить? Или поставим вопрос по-другому: ведь в арабских и африканских странах существуют какие-то высшие и средние специальные учебные заведения, приезжие заканчивали их, имеют дипломы и, наверное, сгодились бы на своих местах, пусть даже после соответствующей переэкзаменовки, но, кажется, никто и не спешит признавать их дипломы и даже не собирается разбирать каракули, стоящие в этих «третьесортных бумажках»? Да с чего бы нам заботиться о них? – возмутится приверженец демократии. Демократия означает равенство возможностей, а не принудительную уравниловку: пусть турки, арабы и индусы сами о себе позаботятся, сами получат н а ш е образование и станут достойными членами общества! Но что-то пока не очень получается у приезжих арабов стать «достойными членами общества»: жечь автомобили парижан и резать английских солдат у них пока удаётся успешней. (Ради справедливости добавим, что у турок найти место в немецком обществе получается чуть лучше, но, во-первых, речь обычно идёт о втором поколении турок, которые и родного языка не знают, которые по образу мышления, скорее, немцы, во-вторых, Турция – это практически европейская страна, она даже в Европейское сообщество собирается войти.) А почему? Может быть, потому что демократическая культура, способ мышления, ценности, образовательные традиции им продолжают оставаться органически чуждыми? Эх, какие же скверные люди! Сколько на них бомб и иных благ цивилизации употребили, а им всё мало, всё не хотят становиться культурным народом и усваивать идеалы лучшего из режимов! Так ведь, пожалуй, поймёшь и Мадлен Олбрайт с её «это того стоило»!

На самом деле следует хорошо понимать, что огромное большинство приезжих в странах современной демократии (так же, как евреи в нацистской Германии) оказались не по доброй воле. В их собственных странах работы нет, а нет её именно потому, что прогрессивное демократическое человечество устроило мировую экономику определённым образом, превратив весь прочий мир в свой сырьевой или рабочий ресурс. Не всех, увы, берут обслуживать нефтяные вышки, алмазные шахты или, скажем, вьетнамские заводы по производству «американских» кроссовок, где условия труда, между прочим, тоже вовсе не сахарные. Вот и перебирается население «освобождённого» мира в страны с самым прогрессивным режимом, а жители этих стран недовольно ворчат: мы же вас освободили, чего вам ещё надо? Мы же свергли вашего тирана нашей мирной бомбой и выжгли всех его прихвостней мирным напалмом! Ах, у вас уровень жизни упал и работы нет? Это нас не касается, позаботьтесь о себе сами, демократия есть равенство возможностей, зато теперь вы полной грудью вдыхаете пьянящий воздух свободы. Вам мало? Ну, если мало, то мы, так и быть, предложим вам вакансии разнорабочего на стройке, мусорщика или сиделки. Ах, вам и этого мало? Но чего же вам тогда нужно, цветные макаки?! Может быть, ещё хотите, чтобы мы наших дочерей выдали за вас, узкоглазые?!

Нет, безусловно, никто из официальных лиц западных демократий не назовёт приезжих макаками: это и неприлично, и неполиткорректно, в этом отношении Гитлер конечно, был неудобно прям по современным демократическим меркам. Но, видите ли, произнести вслух – это одно, а подумать – совершенно другое. Будем придерживаться фактов, а не заявлений. А факты говорят, что демократические страны населяют люди, лишенные многого по сравнению с полноправными гражданами. И это отнюдь не какая-то историческая инновация: если припомнить, экономической основой афинской демократии тоже были рабы. А как иначе? Свободный человек – на то и свободен, чтобы через чувство своей свободы гордо отличаться от варвара. Только имена варваров различаются: то это какие-нибудь илоты, то евреи, а то – арабы и азиаты.

5. Гитлеровская Германия вела захватнические войны с целью эксплуатации ресурсов покорённых стран, что не может делать демократическое государство.

Прочитав этот наивный, как слова пионера, тезис, разумный человек не может не улыбнуться. Средняя американская семья имеет до трёх автомобилей, и все эти автомобили хотят кушать. Ну, а невежественные и недемократичные ливийцы (кубинцы, иракцы, сирийцы, подставьте на ваш вкус) – они ведь тоже хотят кушать, особенно когда развалишь их экономику парочкой фугасов. Так ведь и налаживается «нефть в обмен на продовольствие». А колониальные войны XX века, которые вели именно развитые европейские демократии, так не желая терять лакомые куски мира? И, наконец, мы, кажется, забыли, что победители второй мировой войны (всё сплошь демократы, только вот мы, россияне, в этой приличной компании лицом не вышли) оказались совсем не такими уж бессребрениками. В частности, деиндустриализация Германии (проводимая под прикрытием опасения, как бы проклятые нацисты не подняли головы и вновь не понастроили танков и самолётов) свелась к полному, до основания разграблению немецких предприятий и вывозу всего их имущества, включая станки, в страны-победительницы. Или, например, «план Маршалла», который после окончания второй мировой войны поставил Старый свет в экономическую зависимость от Нового. Так что, друзья, свобода и права человека – штука хорошая, но cash – это сердцу демократа самое милое слово.

6. Гитлер преследовал священнослужителей, что не должно происходить в демократическом государстве.

Увы, всё не так однозначно. Идея о том, что любому священнику в Третьем Рейхе была прямая дорога в концлагерь, возникает у русского человека после просмотра «Семнадцати мгновений весны», где героический Штирлиц-Исаев вызволяет из тюрьмы пастора Шлака. (Видимо, всё-таки, патера, а не пастора, потому что согласно роману Шлак – католический священник?) Но вот три цитаты:

«Во все времена и эпохи, конечно, находились бессовестные субъекты, которые не останавливались перед тем, чтобы и религию сделать орудием своих политических делишек (ибо для таких господ дело идет исключительно о делишках). Совершенно неправильным, однако, является возлагать ответственность за этих негодяев на религию ».

«Давайте сравним величие всей церковной организации с недостатками среднего служителя церкви, и мы должны будем придти к выводу, что пропорция между хорошим и дурным здесь гораздо более благоприятна, чем в какой бы то ни было другой сфере».

«Для политического руководителя религиозные учения и учреждения его народа должны всегда оставаться совершенно неприкосновенными».

Ай да цитаты! Что же за выдающийся демократ так сказал, что за чуткий гуманист? Что за славный христолюбивый труд такой? Ну, как же, все этого демократа знают, и книжечка его тоже хорошо известна. Адольф Гитлер, «Майн кампф».

И, между прочим, Немецкая рабочая партия (первое название партии нацистов) 24-м пунктом своей программы (которая в 1926 году была объявлена «незыблемой») заявила:

«24. Мы требуем свободы для всех религиозных вероисповеданий в государстве, до тех пор, пока они не представляют угрозы для него и не выступают против нравственных и моральных чувств германской расы. Партия, как таковая, стоит на позициях позитивного христианства, но при этом не связана убеждениями с какой-либо определённой конфессией».

Не выходит ли, что гитлеристы дружили с христианством больше, чем некоторые современные демократии, которые подчёркнуто заявляют о своей светскости? Вот и на позиции «позитивного христианства» встали любители свастики, ты подумай…

Если говорить серьёзно, то, разумеется, священнослужители в нацистской Германии преследовались тоже. Но начиналось это преследование, в полном соответствии с программным трудом австрийского демократа и христолюбца, только тогда, когда тот или иной священник брал на себя смелость вмешаться в политическую жизнь и выступал с неугодными режиму заявлениями или проповедью взглядов, противоречащих официальной идеологии. Ну, разве для западной демократии это такая уж новость или редкость?

Вот святейший патриарх Кирилл высказался против неприличной, но зато такой свободолюбивой пляски панк-исполнительниц в Храме Христа Спасителя – и свободная пресса демократической России с удовольствием шельмует святейшего патриарха. Вот Бенедикт XVI, папа римский, противится гомосексуальному лобби – и гомосексуалисты проворно расписывают дом, где родился понтифик, оскорбительными лозунгами. Вот Роуэн Уильямс, 104-й архиепископ Кентерберийский, достойный пастырь, любитель Достоевского и русской религиозной философии, осторожно предполагает, что в законы Великобритании следует внести изменения, чтобы сами законы больше соответствовали требованиям религии – и его вынуждают оставить пост. (Конечно, сыграло свою роль и то, что Уильямс не одобрил рукоположения епископа-гомосексуалиста и епископа-лесбиянки: есть, оказывается, уже и такие.) А вот служащую British Airways увольняют за то, что носила крестик: неполиткорректно, мол, по отношению к атеистам.

Возможно, нам скажут, что мы подменяем понятия: в нацистской Германии священство преследовало государство, а в современном мире – демократическое общество (на худой конец, недалёкий работодатель). Так-то оно, конечно, так… если забыть о том, что именно общество в 1934 году выбрало своего лидера, да ещё как единодушно – 84 процентами голосов! Но и государству не стоит поспешно умывать руки. Уж если зашла речь про государство: вот в 2010 году испанское правительство (а не частные лица!) штрафует христианскую телекомпанию за серию роликов, противостоящих гомосексуальному образу жизни. Вот городские власти (а не частные лица!) Брайтона, что в Великобритании, сокращают финансирование дома престарелых для христианских миссионеров: старички отказались отвечать на неприличные вопросы какой-то муниципальной анкеты. Вот в том же 2010 году в Глазго уличного проповедника за признание гомосексуализма грехом государство (а не демократическое общество!) наказывает штрафом в 1000 фунтов. Вот в 2008 году по схожей причине штрафуют и епископа (англиканской церкви). А вот и канадскому пастору Стефану Буансону пришлось по решению (государственного, а не общественного!) суда по той же самой причине раскошелиться на пять тысяч долларов. Вот Верховный суд Британии (а не отдельные активисты!) не разрешает христианской паре Джонсов из города Дерби усыновлять детей по причине их христианских убеждений. Будем и дальше умножать примеры преследования христиан в демократических странах со стороны государства?

Но, скажут нам, ведь причины преследований – совершенно различны! Тех «правильных» и «хороших» католиков преследовали ненавистные нацисты по своим идеологическим причинам, а этих «плохих», «неправильных» и «гомофобных» англикан и протестантов преследуют демократы из чистой любви к свободе. Ну, так ведь и гитлеровцы занимались своим делом из чистой любви – к немецкому народу, а гомосексуализм – такая же скверно пахнущая идеология, как и расизм, сколько бы нас ни уверяли в обратном. Что же до «плохих» и «хороших», то делить христиан и священнослужителей на «правильных» и «неправильных» – некрасиво. Или мы признаём за христианством знание о том, как должна быть устроена жизнь в соответствии с принципами блага и счастья – и тогда придётся потерпеть его неудобную гомофобность, или мы этого права за христианством не признаём – и тогда солидаризуемся с нацистами: правильно те били проклятых попов! Нечего с ними церемониться! В любом случае: западная демократия на государственном уровне активно преследует христианских священнослужителей по причине их убеждений, это факт, и укоризна гитлеризму со стороны демократов здесь представляется совершенно неуместной.

7. Гитлеровская Германия никогда не ориентировалась на верховенство закона, а демократическое государство не может не быть правовым.

Извините! Секундочку! Это когда же немцы, самый педантичный народ на свете, не руководствовались законом? Это когда они творили произвол в государственной жизни?

Как же! – возразят нам. Взять хотя бы гонения на евреев…

Неужели читатель думает, что законопослушные немцы, которые на фронте даже в бордель ходили не абы как, а организованным строем, со строгим учётом посещений государственных проституток, отметками в карточке и предварительным инструктажем непосредственного командира (это отнюдь не юмор автора, а реалии второй мировой войны), унижали и уничтожали евреев по своему произволению? Ничего подобного! На основании Закона о защите немецкой крови и немецкой чести от 15 сентября 1935 года. Вот, кстати, и некоторые цитаты:

Ǥ 2

Внебрачные связи между евреями и подданными немецкой или родственной ей крови запрещены.

<…>

§ 5

<…>

2. Нарушение запрета, обозначенного в § 2, карается каторжным или тюремным заключением».

(Закон о защите немецкой крови и немецкой чести)

Так что, уважаемый читатель, все гонения совершались по закону, никакого самоуправства! Даже при массовом истреблении евреев палачи из СС ссылались если не на законы, то на распоряжения своих ведомств.

Генрих Бёлль, служивший в вермахте, припоминает, что в самом конце войны, когда уже весь Третий Рейх летел под откос, он ещё сумел как тяжело раненый воспользоваться своим правом на отпуск, которое ему полагалось по закону, и никому из армейского начальства не пришло в голову оспорить это право немецкого рядового!

Но, скажут нам, ведь это были людоедские законы! Законы чудовищные, варварские, унижающие достоинство людей! Простите, но термины «людоедский», «чудовищный», «варварский» – это не юридические термины. Юриспруденция вообще лежит вне моральной плоскости. Вопрос только в том, насколько эти законы были легитимны с точки зрения теории права. А почему бы им не быть такими? В частности, Закон о защите немецкой крови и немецкой чести был единогласно принят рейхстагом, то есть демократическим и легитимным народным представительством, подписан демократически и легитимно избранным фюрером и рейхсканцлером (Гитлером), а также законно назначенным рейхсминистром внутренних дел (Фриком) и рейхсминистром юстиции (Гюртнером). Все вопросы к его моральности и кровожадности – это извините, по части религии, а теория права такими вещами не занимается.

Однако имели же место в Третьем Рейхе нарушения законов, военные преступления! Имели, конечно. Так военных преступников сами же немцы и судили. Одному немецкому офицеру, изнасиловавшему француженку, вообще присудили пять лет концлагеря. Случай редкий, что говорить, на восточном фронте насильники и убийцы мирных жителей вообще отделывались выговорами, но и в этом отношении, будем честны, нацисты оказались вполне на уровне самой демократичной страны мира: многих ли американских солдат осудили за убийство мирного населения в Афганистане, Ираке, Ливии, Сербии или во Вьетнаме (где за время войны, по данным вьетнамского правительства, погибли четыре миллиона только гражданских лиц!), за изнасилования местных жителей в Окинаве (Япония) или на Филиппинах (где, по некоторым подсчётам, за всё время нахождения американской военной базы от американцев родилось около 52 тысяч внебрачных детей)? А? То-то и оно, что немного. Например, из всей роты С (опергруппировки Баркера 11 лёгкой пехотной бригады 23 пехотной дивизии), учинившей 16 марта 1968 года бойню в деревушке Ми-Лаи общины Сонгми (My Lai massacre), когда были убиты пятьсот четыре мирных вьетнамца, из них 173 ребёнка и 182 женщины, когда убитым отрезали на сувениры уши, а младенцам – головы, судили только одного лейтенанта 1-го взвода, Уильяма Койли. Судили, приговорили к пожизненному заключению и освободили через три дня по специальному распоряжению президента Никсона: герой войны, всё-таки. Третий Рейх был государством правовым, и юридические претензии к нему не принимаются, а что до «чудовищного оскала военных преступлений», то палачей никто не оправдывает, но западным демократиям неплохо вначале посмотреться в зеркало.

8. В Гитлеровской Германии невозможно было заниматься свободным предпринимательством, а свободное предпринимательство и рыночная экономика – непременная черта демократического государства.

И вновь ошибка, извинительная только тем, кто не очень хорошо изучал историю. Когда же Гитлер был против частного капитала? Он ратовал за всемерное поощрение мелкого бизнеса! Вот шестнадцатый пункт нацистской партийной программы:

«16. Мы требуем создания здорового среднего сословия и его сохранения, а также немедленного изъятия из частной собственности крупных магазинов и сдачи их внаём, по низким ценам, мелким производителям».

Правда, и за национализацию крупных предприятий выступали в том далёком 1920 году, когда приняли партийную программу: были, были в экономических представлениях нацистских идеологов советские нотки. Но не сложилось. Национализация осталась декларацией: чиновник эффективно управлять капиталистическим производством не умеет. Вместо национализации нацисты пришли к системе государственного заказа. Ух, и раздолье наступило тут господам из «Порше» и «Хорх»! Как, читатель, вы не знаете фирму «Хорх»? Да вы наверняка её знаете! Horch по-немецки – это «слушай», «прислушайся». После войны сохранять прежнее название фирмы стало откровенно неприлично. Решили заменить его на латинское. «Слушай» на латыни – это audi. Да, да, та самая Audi с четырьмя колечками на радиаторе! Кажется, и русские люди любят нацистские авто. «Фольксваген», между прочим, тоже хорошо покупают. Или вот Ford Focus идёт на ура, а ведь предприятия Форда, расположенные на территории Третьего Рейха, обеспечивали до 90% потребности в грузовиках гитлеровской Германии, не бесплатно, разумеется. Тоже своего рода сделка века, после войны американское правительство даже заплатило Генри Форду компенсацию: пострадал человек, разрушили производство. Ура свободному предпринимательству! Ура рыночной экономике, опоре демократии! Умные люди всегда знают, где можно заработать, и только дурачки верят в сказки о том, что гитлеризм преследовал свободолюбивых апостолов капитала. Миллионы стоят за мной! – заявил как-то Гитлер, а карикатуристы тут же подхватили фразу, изобразив тщедушного Гитлера и толстого капиталиста за его спиной, который в откинутую назад руку вождя вкладывает пачку денег. Рейхсмарок, по всей видимости. Или долларов?

«Кто бенефициары[1] пира? // Они – твои акционеры?», – спрашивает Сатану современный поэт. Что ж, этот вопрос можно переадресовать и Гитлеру, учитывая, что студент-теолог Морис Баво (спланировавший, но не осуществивший покушение на Гитлера) хотел убить фюрера именно потому, что считал его Антихристом, а русский мыслитель Даниил Андреев назвал Гитлера неудавшимся кандидатом в антихристы. Но если бы вам, уважаемый читатель, удалось этот вопрос задать самому Сатане, он ответил бы вам: бенефициары – всё те же, что и семьдесят лет назад: «Форд», «Ауди», «Порше», «Фольксваген». Ну, а кто сегодня работает на нужды военной промышленности самого демократического государства на свете?

Теперь же мы переходим к самым интересным возражениям.

9. Гитлеризм укоренял нездоровые, недемократические ценности.

Вот он, настал момент истины! Сейчас-то мы выясним всю правду!

Автор был бы крайне неверно понят, если бы у читателя сложилось ложное мнение, будто эта статья каким-то образом оправдывает нацизм и его идеологов. Палачей и убийц оправдывать нельзя, ни к чему хорошему это не приводит. Давайте, однако, посмотрим, действительно ли ценности, которые проповедовали нацисты, были такими уж антидемократическими. Может быть, они, эти самые ценности, прекрасно впишутся в современные стандарты просвещённого свободолюбивого гуманизма?

Вот первый гитлеровский идеал: народничество. Национализм, возразят нам. Нет уж, не национализм (пустое слово-ярлык, ставшее расхожим штампом), а именно народничество. Народ превыше всего, интересы народа выше интересов отдельного человека!

Виноваты: может быть, мы чего-то не понимаем? Разве интересы народа – не есть демократическая ценность, даже прямо основополагающая демократическая? Меньшинство выбирает Альберта Гора, а большинство – Джорджа Буша (младшего). И, разумеется, интересы тех, кто выбирает Джорджа Буша, превыше интересов отдельных несогласных! Правильно, скажут нам, но только до тех пор, пока избранный не становится тираном или агрессором, пока не начинает сыпать бомбы на соседние страны. Вот-вот, золотые слова! На Ирак, например, на Сербию, на Ливию… Или (уж если пример Америки навяз в зубах) на Аргентину во время войны за Фолклендские острова. Читателю стоит взглянуть на карту мира, чтобы увидеть, где Фолклендские острова, которых от Аргентины отделяет, фактически, только пролив, и где Великобритания. «Тиран», «деспот» – это всё выражения устаревшие, античные. Сейчас так уже не говорят. Сейчас говорят «легитимный демократический лидер». То, какой ярлык прилепят к главе государства (к Гитлеру, например), зависит от того, победил он или проиграл в очередной войне. Застрелили с американской подачи Муаммара Каддафи – и сразу все вспомнили о том, каким он являлся кровожадным извергом. А до того вполне был себе «рукопожатной персоной», как модно нынче говорить. Проиграл Михо (Михаил Саакашвили) пятидневную грузинскую войну – и тут же оказался для своего народа тираном, а до того ведь на руках носили, считали иконой демократии. Не будем наивны.

С народничеством тесно связан идеал патриотизма. Патриотизма прямо-таки истерического, с пеной на губах, патриотизма, который один русский мыслитель однажды назвал «демосексуализмом». Удачное выражение. Позвольте, разве нам это ничто не напоминает? Ну, как же, «Звёзды и полосы»…

Татьяна Толстая, русская писательница и публицист, рассказывает следующий случай. Одной американской спортсменке доверили честь за два миллиона долларов прорекламировать Диснейленд. Стоя на платформе вместе с огромной мышью (Микки Маусом), она всё поглядывала на него и, наконец, пробормотала в микрофон вполголоса: Oh, how cheesy… То есть: Бог мой, какая глупость… Не сдержалась. Микрофон был включён. Негодующая общественность обвинила девушку в том, что она подрывает американские ценности! Покушается на святыню американского народа! Девушка рыдала, каялась, но суд прогрессивной публики был неумолим. Об этом случае Татьяна Толстая рассказала своим американским студентам, надеясь на их здоровое негодование. Не тут-то было. «Не трогайте Мышь!» – закричали те истошным голосом, а после написали на своего преподавателя жалобу администрации вуза. Что, уважаемый читатель, клиника? Клиника. Но зато какая прогрессивная, демократическая клиника! В обоих случаях мы имеем дело с гипертрофированным патриотизмом, который, оказывается, прекрасно сочетается с демократией, то есть волей народа. Ведь немцы по своей воле, с большим удовольствием (а не из-под палки) пели: «Дойчланд, дойчланд юбер аллес, юбер аллес ин дер вельт!»[2], и «Не трогайте Мышь!» тоже вопили свободолюбивые американские студентки, а не доктор Геббельс со товарищи.

Или возьмём ещё одну нацистскую идею, идею расового отбора. Нацисты всерьёз надеялись на улучшение человеческой породы путём соединения «самых полноценных особей». Таким образом, любой, вступающий в брак в Третьем Рейхе, должен был доказать своё чисто арийское происхождение (см. Закон о защите немецкой крови и немецкой чести), а также то, что он не болен никакими наследственными заболеваниями. Идея, скажем честно, не очень. Гнусненькая такая идейка, нехорошая. Не христианская и не буддийская. Антирелигиозной эта идея является потому, в частности, что лишает человека возможности свободного выбора спутника жизни, лишает его, в известной мере, ответственности за свою жизнь, не говоря уже о том, что по отношению к отдельному человеку она немилосердна. Впрочем, эта норма отнимает свободу выбора не полностью, ведь если вам запретили жениться на симпатичной еврейке, вы всё ещё можете поискать среди симпатичных нордических блондинок. Всё это так. Однако, как говорится, чья бы корова мычала. Упрекать Гитлера в антирелигиозности его идей может только религиозное общество, христианское, например, но, как мы с огорчением установили выше, современные демократические государства совсем даже и не пахнут христианством.

В чём суть идеи расового отбора? В том, что здоровье (народа) объявляется высшей ценностью, такой, перед которой и религиозные соображения, и право человека на свободный выбор должны померкнуть. Так в чём же проблема! Вот в демократических странах Западной Европы введены уроки сексуального просвещения, на которых школьникам рассказывают, что сексом можно заниматься с кем угодно (мальчику с девочкой, и мальчику с мальчиком тоже), самое главное – это использовать презервативы. А зачем их использовать? Ну, как же: чтобы не заразиться дурными болезнями! Здесь мы имеем тот же самый случай: здоровье объявлено самой главной ценностью, оно почитается превыше морали и религии. (Да, возразят нам, но нацисты думали о здоровье нации, а демократы пекутся о здоровье отдельной свободолюбивой личности. Очень хорошо, так ведь целое больше и важнее части. Кроме того, борьба с курением тоже имеет своей целью здоровье нации, так что же: неужели только нацисты ведут антитабачные кампании? И, наконец, не будем заниматься пустой риторикой: сочетание здоровых родителей ведь не может оздоровить всю нацию. Оно преследует узкую и частную цель: здоровье конкретного ребёнка в конкретной семье. Такую же частную цель преследует и половое воспитание. Вот интересный факт: в Германии мать восьми детей на восемь дней была отправлена в тюрьму за отказ пускать своего девятилетнего сына в школу, где проводились занятия по «половому просвещению». Очень похоже на почерк Гитлера, правда? Но упрекнуть нацистов не удастся: дело-то происходило в феврале 2010 года!

Или другой пример: в Америке всё большим спросом среди свободных граждан пользуются так называемые превентивные операции, то есть операции, которые загодя проводятся на здоровом организме с целью избежать возможных (только возможных!) будущих болезней. Вот, в частности, известная актриса Анджелина Джоли удалила себе молочные железы. Не то чтобы она была больна раком, нет – она могла заболеть, с высокой даже вероятностью, как говорили ей врачи. Но ведь, следуя этой логике, мы все с высокой вероятностью можем умереть – отчего бы не убить себя сразу? Снова здоровье ставится превыше всего: превыше религии (потому, что в голову актрисы даже не пришли иные способы излечения, кроме медикаментозных, молитва, например, да и в самом деле, что проку молиться, если веры нет) и превыше свободного выбора. Неужели мужу актрисы, Брэду Питту, так уж понравилось, что его жена удалила грудь? Думаю, что нет, но он, как пишут журналисты, «согласился с этим выбором и приветствовал его». Правильно, так ведь и немцы согласились с решениями вождя и приветствовали их. Никто, кажется, в знак протеста не бил подарочным томиком «Майн кампфа» работника немецкого ЗАГСа по его лысому арийскому черепу. Или мы чего-то не знаем? Вот и скажите нам, почему заботу о том, чтобы семья принесла здоровое потомство (пусть даже ценой ограничения свободного выбора, но и на том спасибо, что никому ничего не отрез а ли) мы должны воспринимать как средневековое варварство, а удаление молочных желез из страха перед будущей болезнью – как свободный и демократический шаг? Не надо двойных стандартов, лучше скажем: забота о здоровье является здоровой ценностью, свойственной демократическому обществу, а отнюдь не рудиментом тоталитаризма.

(Кстати, читателю будет интересно узнать, что вплоть до 1979 года на территории штата Вирджиния имелась программа насильственной стерилизации по нацистскому образцу. В качестве эксперимента по облагораживанию общества в Вирджинии были насильно стерилизованы семь тысяч нищих, необразованных, чернокожих и умственно отсталых людей.)

Вот, собственно, и все специфично нацистские идеи, которые вполне прошли проверку на их демократичность. Есть, правда, ещё и другие. Но приводить эти другие идеи автору неловко. Наверное, потому, что они чудовищны? Нет-нет: потому, что они слишком хороши. Так ведь и до симпатии к Гитлеру недалеко.

Например, идея героизма (ниже все цитаты даны по русскому переводу «Майн кампф»):

«К числу героев приходится отнести и тех великих борцов на этом свете, кто, будучи не признан современниками, тем не менее, борется до конца за свои идеи и идеалы. Придет пора, и именно эти люди станут самыми дорогими людьми для своего народа. Придет пора, и каждый сын народа будет испытывать потребность хотя бы задним числом загладить те грехи, которые в свое время были совершены по отношению к героическим личностям. Тогда наступит время, когда человечество, полное благодарности и преклонения перед памятью своих героев, станет изучать великую работу этих деятелей день за днем, и образ этих великих людей будет светить всем страждущим, всем падающим духом».

Вот педагогические идеи:

«Воспитание было поставлено у нас чрезвычайно односторонне и подготовляло человека только к тому, чтобы он многое "знал", а не к тому, чтобы он "умел". Еще меньше внимания у нас обращалось на выработку характера человека, поскольку вообще характер можно вырабатывать. Совсем мало заботились у нас о выработке чувства ответственности и уж вовсе не заботились о воспитании воли и решимости».

«Глубочайшие интересы народа и государства требуют недопущения того, чтобы народные массы попадали в руки плохих, невежественных и просто бесчестных "воспитателей"».

Вот забота о народной нравственности:

«Разве не наша пресса всеми силами помогала воспитывать народ в чувствах ужасающей безнравственности? Разве не высмеивала она систематически всякую мораль и нравственность как нечто отсталое, допотопное, пока в конце концов и наш народ усвоил себе "современную" мораль?»

Про современную демократическую прессу это очень точно сказано.

«Если бы даже проституция и не приводила к сифилису, то уже одни ее моральные последствия достаточно ужасны, ибо одни они медленно, но неизбежно должны приводить к вырождению и гибели народа».

Вот беспокойство о развитии культуры:

«Наконец, и культурное значение монархии для немецкого народа было очень велико. Оно вполне перевешивало все ее недостатки. Немецкие резиденции все еще являлись крупными художественными центрами, чего совершенно нельзя сказать о нашей нынешней погрязшей в материализме эпохе».

«Подумайте только, ведь главной задачей этих храмов искусства должно было явиться в первую очередь воспитание молодежи! Ведь не для того же существуют театры, чтобы услаждать пресыщенных жизнью старичков. И вот мы дожили до того, что стали необходимыми такие предосторожности. Что сказали бы великие драматурги старых времен по поводу таких "мер предосторожности", а главное, по поводу таких условий, которые сделали необходимым принятие таких мер? Как пламенно вознегодовал бы по этому поводу Шиллер! С каким возмущением отвернулся бы Гете!»

Шиллер, слышите вы? Гёте! Образованный человек писал, а не какой-нибудь серый валенок!

Вот историософские мысли:

«Ведь вся человеческая культура, да и сам человек являются только результатом единой цепи развития, а звенья этой цепи выкованы рядом поколений, из которых каждое лишь продолжает дело предыдущих».

Вот религиозные идеалы.

«Религия в самой Европе теряла миллионы прежде убежденных сторонников, теперь либо отвернувшихся от религии вовсе, либо пошедших своими особыми путями. Такие результаты, конечно, нельзя не признать плохими, в особенности под углом зрения нравственности».

Это уж само собой. Даже и спорить не хочется.

«Мы должны добиваться того, чтобы религия пользовалась безусловным авторитетом».

Почитаешь – и ахнешь: какой талантливый педагог это писал? Какой выдающийся просветитель? Какой радетель о благе церкви? Понятно ли теперь, почему автор не хотел цитировать Гитлера? Неловко выходит перед современными демократами: мистер Буш-младший, думается нам, томик Шиллера, наверное, и не открывал ни разу, уж если он умудряется путать Австрию с Австралией, а королеву Великобритании Елизавету II назвать «Елизаветой одиннадцатой». Да и у мистера Берлускони тоже, пожалуй, маловато историософских мыслей: у него всё больше девочки на уме. Да ведь и с канцером современной Германии обсуждать Гете и Шиллера неловко: непоэтическая она женщина. Нам скажут, наверное, что в текстах и выступлениях Гитлера много пустых деклараций, и лжи тоже много. И с этим не будем спорить. Так ведь разве когда-то ложь и демагогия мешали демократическому политику? Разве они когда были поводом усомниться в его демократичности? И разве для последнего нужны примеры?

Завершилось наше рассмотрение гитлеровских идей, с печальным для современной демократии итогом.

Как? – изумятся антифашисты. Как же вы смеете? А геноцид евреев? Это разве – не чудовищная идея?

Нет, не идея. И мы поясним, почему. Зло нельзя пропагандировать в чистом виде, выходит некрасиво. Грядущий Князь тьмы, возможно, и дерзнёт пропагандировать чистое зло, когда открыто назовёт себя Антихристом, но у нынешних политиков тонка для этого кишка. Чтобы проповедовать зло, нужно облечь его в ту или иную этически привлекательную форму. Если мы будем честными, никто из официальных идеологов Третьего Рейха не призывал открыто к массовому убийству целого народа. Пропагандировали, напротив, заботу о благе народа (своего). А поскольку немцы оказались народом исключительным, то ведь двух исключительных народов не бывает, и евреям, имевшим ту же самую историческую претензию, пришлось отправиться в концлагерь. Но идея-то народного блага сама по себе чем не угодила?

Возможно, некто упрекнёт нас в том, что мы подменяем понятия. Гитлеризм проповедовал не только народное благо, но ещё и то, что интересы арийской расы являются для всего мира первичными. Кстати, во время войны, когда захват всей Европы казался близок, Геббельс планировал охватить термином «арийская раса» весь «однородный европейский расовый конгломерат», за исключением славянской Европы, разумеется. А разве современный американец сомневается в том, что его интересы первичны по сравнению с интересами какого-нибудь неграмотного афганца? Или француз сомневается в том, что его интересы первичны по сравнению с заботами какого-нибудь немытого зимбабвийца? И разве имеются претензии к США и Франции в отношении их следовании принципам демократии?

И ещё один возможный упрёк может выглядеть следующим образом: Идеи какого-либо государства проистекают из реальной жизни, по практике и нужно судить о том, каковы идеи. Что проку в том, что Гитлер не проповедовал убийство евреев, если он их действительно убивал? В самом деле, здравая мысль. За одним маленьким недостатком: ведь победоносное шествие гомосексуализма по демократическим странам является антихристианским и ведёт к преследованию честных христиан за их убеждения (выше мы приводили выразительные факты). Но Христу противостоит, как известно, Сатана. Поэтому, следуя логике, обозначенной выше, нужно признать движение, противостоящее христианству, сатанизмом. Давайте тогда честно и открыто скажем, что сатанизм торжествует в США и Западной Европе. Что проку в том, что демократы не называют себя сатанистами, если они сражаются с идеалами Христа? Не понравилось демократам? Мы так и подумали…

Под лупой сравнительного анализа мы посмотрели на ценности гитлеризма – и нашли много нездоровых, но, увы, ни одной недемократической.

10. Гитлеризм поощрял существование штурмовых отрядов, то есть «молодых энтузиастов», которые по собственной инициативе творили неправый самосуд. В демократическом государстве такого происходить не может.

О, мы пришли к интереснейшей теме! Действительно, в эпоху своей молодости партия нацистов заигрывала со штурмовиками, ещё известными как коричневорубашечники, дюжими ребятами, которые, скажем, громили еврейские лавочки и партийные собрания коммунистов. Гитлер даже до поры до времени снисходительно смотрел на национал-социалистические пороки штурмовиков. Терпел он долго, вплоть до «ночи длинных ножей» (30 июня 1934 года), когда глава штурмовиков Эрнст Рём был арестован и расстрелян. Официально его обвинили в подготовке путча, поговаривают также, что фюрер просто не смог дальше терпеть факт гомосексуализма Рёма. Кстати, вместе с Рёмом арестовали обергруппенфюрера штурмовиков Эдмунда Хайнеса, и в постели Хайнеса действительно обнаружили юношу. (Геббельс тогда заявил, что его тошнит от вида этой позорной картины.) Логика всех революций: парни в коричневых рубахах (или в матросских бескозырках) нужны в процессе прихода к власти как сила, заставляющая трепетать обывателя, а после они оказываются без надобности. Впрочем, про революцию мы выразились неточно: Гитлер пришёл к власти конституционным путём.

Скажем честно, в своём нацистском рвении штурмовики вели себя действительно нескромно, точней, не всегда обращали внимания на букву закона. Потому как (используем дальше стилистику этих парней) хоть любимый вождь и договорился до того, что евреи – это дегенераты, всё-таки не было в Веймарской республике такого закона, чтобы прямо можно было любому честному немецкому парню бить еврею морду лица. И в Третьем Рейхе такого закона не было тоже.

Повод обвинить нацистов в попрании демократических норм?

Мы, конечно, можем сослаться на то, что сам Гитлер штурмовиков недолюбливал, что устроил над ними расправу, что после ввёл штурмовые отряды в рамки закона, поставив перед ними иные цели (а именно: проведение парадов, гражданскую оборону, ликвидацию последствий чрезвычайных ситуаций) и запретив всяческое самоуправство. Всё это будет абсолютно справедливо: в конце концов, демократическое государство не может нести инициативу за противозаконные инициативы отдельных граждан или их объединений. Но лучше взглянем на современные демократии, причём взглянем широко открытыми глазами. Взглянем и убедимся, что каждое демократическое общество неизбежно порождает собственных штурмовиков: кто-то же должен защищать святые ценности демократии? В странах современной демократии мы можем назвать как минимум три вида современных штурмовиков: это ЛГБТ (сообщество лесбиянок, геев, бисексуалов и транссексуалов), Greenpeace и FEMEN. В демократической России есть ещё пара-тройка таких штурмовых движений, например, «Оккупай-педофиляй», и «Стоп-хам». Что характерно, идеологи «Оккупай-педофиляй» также являются умеренными националистами.

Как можно, возмутятся свободолюбцы, сравнивать «Гринпис» со штурмовиками? А так вот и можно. Или кто-то нам хочет запретить это делать? Подвергнуть нас идеологической цензуре в духе сталинизма?

Представьте себе, уважаемый читатель, следующую картину. Плывёте вы с другом на надувной лодке: на рыбалку, значит, выехали. Утро, тишина, благодать. Тут причаливает к вам катер «Гринпис», резвые активисты обвиняют вас в том, что вы покушаетесь на жизнь рыбы, и проковыривают ножичком в вашей лодке дырку. Вы можете их побить, конечно (когда доберётесь до берега и высохнете), да им это будет только на руку: они себя станут считать мучениками совести и свободы. Спору нет, убивать живых существ нехорошо, уж особенно ради своего удовольствия, пишем об этом с полной серьёзностью. Только, кажется, закона о том, чтобы портить чужое имущество, тоже не имеется?

Или другая картинка: служите вы машинистом на немецкой железной дороге, везёте вы на товарном поезде атомные отходы к месту их захоронения или, скажем, сырьё для работы атомной станции. И видите вы на железнодорожных путях людей. «Гринпис», конечно, кому это ещё быть. Вы останавливаетесь, активисты подбегают и приковывают себя наручниками к вашему локомотиву. Ну, не убийца же вы, не душегуб: вызовете вы полицию, через час-другой приедет полиция, распилят или расклепают их наручники, активистов заберут в кутузку, вы продолжите движение. А на те два часа, пока вы стояли, встанет и вообще движение поездов на вашем участке пути: кто-то опоздает на работу, кто-то не успеет ко врачу. Да ведь и директору атомной станции тоже придётся поволноваться, правда? И, кажется, нет законов, чтобы так можно было делать?

Неуместное сравнение! – кричат защитники свободы. Неуместное потому, что «Гринпис» руководствуется благом живых существ, а штурмовики исходили из преступной идеологии!

Прекрасные слова, но ведь и штурмовики, когда громили еврейский ломбард или сходку коммунистов, тоже верили, что несут благо всему немецкому народу.

Так те только верили, а эти действительно жертвуют собой ради общего блага и высоких идей гуманизма! – скажут нам.

Увы, не так, причём в обоих примерах не так. Воспитание и проповедь есть единственные методы изменения сознания человека. «Воспитание» и «проповедь» через насилие не способны привести к отказу от убийств, способны они только вызвать озлобление «воспитуемых». И не будем же наивны: мужички, у которых продырявили лодку, купят новую и выйдут на рыбалку и во второй раз, и в третий. Только на этот раз они никого к своей лодке близко не подпустят, а случись иначе, и прибьют нового активиста. Рыбу съедят, незадачливый активист угодит в больницу, а рыбаки – в тюрьму, этим, безусловно, увеличится сумма общего блага и счастья.

Возьмём и второй пример, когда активисты протестуют против захоронения радиоактивных отходов на территории собственной страны или против работы уже существующих атомных станций. Это подаётся нам в качестве примера высокого гуманизма и заботы о благе всех живых существ. Но, может быть, стоит попробовать быть честными? Вдруг получится? Если радиоактивные отходы не будут захоронены на территории Германии, придётся везти их в какую-нибудь менее культурную и свободолюбивую страну, в Россию, например. И правильно, так и надо этим русским! Нехай они свободу не любят? Били мы их в сорок первом, вот и сейчас подложим им свинью. Если же остановить атомные станции по всей Западной Европе, то необходимую энергию придётся откуда-то получать. Видимо, покупать у соседних стран (в Восточной Европе, к примеру), примитивные и недалёкие жители которых ещё не демонтировали свои атомные станции, как и рудименты коммунистического мышления. А если у соседей случится второй Чернобыль, то и поделом им, любителям сталинской тирании. Вслух мы, демократы, конечно, не скажем этого, напротив: в меру посочувствуем и пошлём им два вагона с биографией Барака Обамы или другого свободолюбца в качестве гуманитарной помощи. Пусть просвещаются, дикари: глядишь, тоже сравняют с землёй свои атомные станции и будут покупать энергию в России. А про русских и говорить нечего…

Прекраснодушная идея о получении энергии от солнечных батарей или ветряных установок остаётся прекраснодушной идеей постольку, поскольку эти установки способны обеспечить лишь несколько процентов от общей потребности в энергии большого государства.

И этот шкурный интерес некто всерьёз называет заботой об общем благе? Да отчего же шкурный? – обидятся активисты. Это – забота о благе своего народа, который позволительно же любить немного больше других. Всё верно. Так ведь и Гитлер заботился о благе своего народа и тоже любил его немного больше прочих.

Нет-нет, кричат защитники демократии: ошибка! Невозможно сравнение! Ведь штурмовики были выгодны нацизму, они его идеологию несли в массы!

Разумеется, так. А разве «Гринпис» не идеологию зубастой демократии несёт в массы? Или кто-то скажет, что ребята из «Гринпис» – не демократы, а сталинисты?

Но ведь штурмовики ещё и были выгодны нацистскому государству, а у честных активистов «Зелёного мира» – постоянно проблемы с законом, говорят нам.

Что же, и у коричневорубашечников были проблемы с законом. А что до «выгодны» – да невыгодны были штурмовики Третьему Рейху! Терпел-терпел их фюрер – да и разогнал всю шайку, а после превратил немецких комсомольцев в министерство чрезвычайных ситуаций, чтобы не путались под ногами.

Но «Гринпис» – вчерашний день молодой демократии, теперь он уже не на волне. FEMEN – вот кто сегодня истинные героини борьбы за свободу и раскрепощение патриархального фаллоцентричного общества. А ведь девочки-хулиганки тоже льют воду на мельницу демократии: христианство путается под ногами, мешает демократической толерантности – к чёрту христианство. Руками демократического государства это не очень ловко делать (хотя и делается), так лучше руками гражданских активистов. Только вот, скажем честно, срубить православный крест – так же некрасиво, как осквернить синагогу. Почему первое лучше второго? Но кто на это обращает внимание?

И кто же там говорил, что в демократическом государстве не бывает штурмовиков? Ещё не покраснел от стыда этот человек?

11. В гитлеровской Германии всё искусство подвергалось жёсткой партийной цензуре, что в подлинном демократическом государстве невозможно.

Цензура в Третьем Рейхе, конечно, была. Как не быть цензуре в демократическом государстве! В частности, каждое утро издатели ежедневных берлинских газет и корреспонденты газет, издававшихся в других городах Рейха, собирались в министерстве пропаганды, чтобы выслушать наставления доктора Геббельса или одного из его заместителей, какие новости печатать, а какие нет, как подавать материал и озаглавливать его, какие кампании свернуть, а какие развернуть, каковы на сегодняшний день наиболее актуальные темы для передовиц. Ну, что же! Доктор Геббельс оказался талантливым шеф-редактором, таким же талантливым, как редакторы современных печатных изданий и прочих СМИ. Некогда демократический мир попробовал государственную цензуру и, найдя её слишком громоздкой, отдал в частные руки, благо, те справляются с цензурой не хуже государства.

Может быть, возмущённый читатель ожидает примеров частной цензуры? Пожалуйста, вот они.

По единодушному мнению либералов, радиостанция «Эхо Москвы» является в современной России, пожалуй, самой свободолюбивой, самой демократичной радиостанцией, так сказать, глотком демократии в царстве тьмы. Что ж, и прекрасно: тем более нужно ожидать от свободной станции беспристрастности. Но нет, мы такой беспристрастности не дождёмся. Любое мало-мальски крупное событие, которое могло бы внушить уважение к действующему президенту нашей страны (заседание правительства, визит в другую страну, награждение ветеранов) замалчиваются в новостях и аналитических программах «Эха Москвы» с завидной регулярно