Сочинения, оставшиеся от Иозефа Кнехта

Стихи школьных и студенческих лет

Жалоба

Не быть, а течь в удел досталось нам,

И, как в сосуд, вливаясь по пути

То в день, то в ночь, то в логово, то в храм,

Мы вечно жаждем прочность обрести.

Но нам остановиться не дано,

Найти на счастье, на беду ли дом,

Везде в гостях мы, все для нас одно,

Нигде не сеем и нигде не жнем.

Мы просто глина под рукой творца.

Не знаем мы, чего от нас он ждет.

Он глину мнет, играя, без конца,

Но никогда ее не обожжет.

Застыть хоть раз бы камнем, задержаться,

Передохнуть и в путь пуститься снова!

Но нет, лишь трепетать и содрогаться

Нам суждено, – и ничего другого.

Уступка

Для них, наивных, непоколебимых,

Сомненья наши – просто вздор и бред.

Мир – плоскость, нам твердят они, и нет

Ни грана правды в сказках о глубинах.

Будь кроме двух, знакомых всем извечно,

Какие-то другие измеренья,

Никто, твердят, не смог бы жить беспечно,

Никто б не смог дышать без спасенья.

Не лучше ль нам согласия добиться

И третьим измереньем поступиться?

Ведь в самом деле, если верить свято,

Что вглубь глядеть опасностью чревато,

Трех измерений будет многовато.

Но втайне мы мечтаем…

Мы жизнью духа нежною живем,

Эльфической отдав себя мечте,

Пожертвовав прекрасной пустоте

Сегодняшним быстротекущим днем.

Паренья мыслей безмятежен вид,

Игра тонка, чиста и высока.

Но в глубине души у нас тоска

По крови, ночи, дикости горит.

Игра нам в радость. Нас не гонит плеть.

В пустыне духа не бывает гроз.

Но втайне мы мечтаем жить всерьез,

Зачать, родить, страдать и умереть.

Буквы

Берем перо, легко наносим знаки

На белый лист уверенной рукой.

Они ясны. Понять их может всякий,

Есть сумма правил для игры такой.

Но если бы дикарь иль марсианин

Вперился взглядом в наши письмена,

Ему б узор их чуден был и странен,

Неведомая, дивная страна,

Чужой, волшебный мир ему б открылись

И перед ним не А, не Б теперь,

А ноги б, руки, лапы копошились,

Шел человек, за зверем гнался б зверь,

Пришелец, содрогаясь и смеясь,

Как след в снегу, читал бы эту вязь.

Он тоже копошился, шел бы, гнался,

Испытывал бы счастье и страданья

И, глядя на узор наш, удивлялся

Многоразличным ликам мирозданья.

Ведь целый мир предстал бы уменьшенным

В узоре букв пред взором пораженным.

Вселенная через решетку строк

Открылась бы ему в ужимках знаков,

Чей четкий строй так неподвижно-строг

И так однообразно одинаков,

Что жизнь, и смерть, и радость, и мученья

Теряют все свои несовпаденья.

И вскрикнул бы дикарь. И губы сами

Запричитали б, и, тоской объятый

Несносною, он робкими руками

Развел костер, бумагу с письменами

Огню принес бы в жертву, и тогда-то,

Почувствовав, наверное, как вспять

В небытие уходит морок зыбкий,

Дикарь бы успокоился опять,

Вздохнул бы сладко и расцвел улыбкой.