Глава 23. В аудитории было человек двадцать

В аудитории было человек двадцать. Вика поздоровалась и тихо села за первую парту, решив для начала приглядеться. Из писателей пришли в основном мужчины за шестьдесят; от их внешнего вида у Вики непроизвольно побежали мурашки. Народ продолжал прибывать.

«Энты выходят на тропу войны», - прокомментировало радио, наблюдая, как в помещении увеличивается количество лохматых голов, бровей, ушей, носов… Неопрятный внешний вид усиливался четким ощущением того, что внутри многие представители «богемы» ничем не лучше. Дышать становилось все труднее, в груди все сильнее разрасталось ощущение тяжести, хвори, затхлости и нафталина. Нужно бежать, пока все не началось…

Вика растерянно крутила головой; она-то надеялась на общение с интеллигенцией в седьмом колене… С мощнейшими энергиями света, колоссами, положившими жизнь к ногам эгрегора Творчества. Нет, и здесь рыбы нет…

Она решительно поднялась с места, но тут в комнату ворвался председатель литкружка и, кивнув всем, громко провозгласил: «Объявляю собрание открытым!». Все тут же повскакивали с мест, стали сдвигать столы, выкладывать на них принесенную снедь. Вика примкнула к остальным, надеясь про себя все-таки незаметно исчезнуть. Хотя вряд ли ей это удастся. Она здесь одна из самых молодых представителей женского пола, и по обе ее руки немедленно уселись и предложили свои услуги заинтересованные мужчины.

Тем временем председатель начал развлекать гостей шарадами. Вика старательно пыталась вспомнить школьную программу по литературе, но получалось плохо. Когда она последний раз читала классику? В тысяча девятьсот затертом году. Ей стало не по себе, словно ученице, не выучившей урок.

В аудиторию вошло трое опоздавших. Мужчины в дубленках двинулись к свободным стульям в другой конец. Вика бросила в конец зала изучающий взгляд; от этой троицы повеяло чем-то добротным, качественным, основательным. И еще - Вика почувствовала это очень остро - душевным теплом, согревающим все вокруг. Здорово!

Мысли о побеге тут же испарились. Она вздохнула немного свободнее и погрузилась в происходящее. За розыгрышем последовали тосты, стихи и песни: один из прибывших привез гитару. Стало весело и шумно. Люди стали вставать с мест, пересаживаться, кто-то вышел в коридор покурить. А Вика непроизвольно смотрела в конец зала, стараясь не раздражаться на мужчин рядом, взгляды которых уже без стеснения шарили по ее груди. Тут она заметила, что к выходу направляется один из той троицы - невысокий, крепкий мужчина лет сорока. В руках он держал четки.

Внутри Вики зазвенели колокольчики. Надо подойти! Но как она подойдет? Что скажет?

Неожиданно один из Викиных «поклонников» помог ей. Он бросил на движущиеся к нему четки заинтересованный взгляд и уточнил:

- Как зовут?

- Владимир.

-А почему с четками? Баптист, что ли?

- Нет. Православный, - ответил мужчина и остановился как раз возле Викиного плеча. Его ноги крепко и уверенно держали его. Он не заметил, что Вика сейчас вбирает в себя его образ: приятное продолговатое лицо с аккуратно стриженой бородкой и лысой головой, монгольский разрез красивых карих глаз, широкие плечи, сильно развитые «крылья» и мышцы груди. Благостный покой на душе, который ощутимо изливается вовне. А главное – острый, поразительно умный взгляд.

- А откуда четки тогда?

- В церкви купил, - улыбнулся Владимир. – Находятся в свободной продаже.

- А зачем они вам? – не унимался «поклонник».

Вика застыла, поражаясь бестактности некоторых. Но его собеседника, казалось, ничто не могло вывести из себя.

- Для защиты. Я с тонкими энергиями работаю, - пояснил Владимир, не меняя тона, и вскоре исчез за дверью.

«Поклонник» немедленно переключил все свое внимание на Вику, но та уже была на ногах. Она вышла в коридор, решительно достала из сумки визитку и протянула ее Владимиру.

- Извините, Владимир, не знаю, как вас по отчеству…

- Можно просто Володя.

- Позвоните мне, пожалуйста. Мне кажется… вернее, я уверена, что вам есть что мне сказать; у меня тоже есть способности. Может быть, не сейчас сказать, позже…

Вика развернулась, чтобы уйти, но Володя ее остановил. Посмотрев на имя на карточке, он произнес:

- Виктория, я могу и сейчас озвучить, в чем именно у вас проблема.

- И в чем же проблема?

- Вы никак не можете устроить личную жизнь, хотя с внешним антуражем у вас проблем нет. Скажу честно. Я вас сразу заметил и украдкой разглядывал. Да и не только я, поверьте мне… Мне действительно есть что вам сказать, но я бы сам к вам не подошел. Если бы вы не сделали первый шаг…

- Почему?

Мужчина потер кончик носа и, вспыхнув до корней волос, произнес:

- Знаете, я никогда не был о себе высокого мнения. И, хотя у моей жены яркая внешность, я до сих пор побаиваюсь красивых женщин…

Мужчина улыбнулся. Вика автоматически улыбнулась в ответ. Володя продолжал, осторожно подбирая слова. Проговаривая каждое так, словно неторопливо размышлял на приятную тему со старым приятелем.

- Внешне вы – успешный, уверенный в себе человек, но в душе глубоко несчастны и одиноки. Вас много обижали, много использовали. Повзрослев, став женщиной, вы рассчитывали на мужское плечо, пытались на него опереться, но каждый раз проваливались как в прорубь. Вам требовалось много времени и сил, чтобы выжить, выбраться из той проруби и снова встать на ноги. Потом вы делали новую попытку построить отношения, но все неизменно повторялось по кругу. И семьи до сих пор нет, хотя вам за тридцать.

- Так и есть, - кивнула Вика и повторила: – Так и есть.

На миг ей показалось, что она – маленькая девочка с больным зубом, попавшая на прием к доктору Айболиту. Самое главное было попасть в кабинет, а все остальное казалось уже не важным, поскольку она уже была в самых надежных, самых заботливых руках.

«Но лучше бы вы мне подсказали, где мой орел летает… И когда я его встречу…»

- Знаете, у меня есть строки, которые вам сейчас будут как нельзя кстати, - сказал Володя. – Будете слушать?

Вика кивнула, и мужчина уперся взглядом в невидимую стену, затем прочитал с чувством:

Еще не край, когда со всех сторон

И предадут, и продадут всё сразу,

Непоправимый нанесут урон…

Нет худа без добра – я вспомню фразу.

Нет худа без добра… Жесток урок!

Вакцина, чтоб душа заледенела.

Чтоб закалился до бездушья впрок,

Чтоб подлость ближних даже не задела.

Дойти до совершенства! Все равно:

Что сделают, что думают, что скажут!

До безразличия без всяких «НО».

Плевать! Пусть даже задницу покажут!

Не поведусь! Не развести! Не верю!

Как дикий зверь, я чую все нутром.

И как положено в природе зверю,

За ваше зло не заплачу добром.

Вика искренне удивилась про себя тому, что кто-то смог простые, ничем не примечательные слова подобрать и выстроить так, чтобы тронуть ее так глубоко. Каждое слово находило отклик, горло перехватило от нахлынувших чувств. И почему она всегда была равнодушна к поэзии?

- Спасибо, - кивнула Вика. – Правда, вот леденеть как раз не хочется… Вы лечите словом?

- Нет, - мотнул головой Володя. – Словом я больше лечу себя. Хорошо, когда еще кому-то помогает… Никогда не стараюсь специально сочинять, просто сажусь и записываю то, что диктуется…

В коридор вышел еще один из троицы и бросил на них звенящий любопытством взгляд. Вика опустила голову вниз, рассматривая разводы на линолеуме, а Володя подался вперед.

- Знаете что, а приезжайте ко мне, - понизив голос, предложил он. - Поговорим по душам. Поболтаем. Если хотите, конечно… Мне кажется… вернее, я уверен, что вы ко мне приедете, и не раз.

- Хорошо, - кивнула Вика и вернулась к остальным.