День «Титаник», или О пропускной способности души

Забавно наблюдать за Подковником, охваченным страстью художника. Весь красный, он то и дело облизывает пересохшие губы, руки заметно дрожат от творческого вдохновения.

– Скорость крови у меня сто километров в час! – восклицает он возбужденно, время от времени нащупывая свой пульс и продолжая затем широкими мазками наносить на полотно краски.

Далекооблачнобелые, морскодонносиние, ужаскакчерные, мокрогазоннозеленые, закатносолнечножелтые – только брызги летят по сторонам. Рабочий уголок художника похож на изначальный хаос. Между тем из этого беспорядочного скопления элементов вовсе не рождается новый мир, неразбериха все более усугубляется и в конце концов непоправимо превращается в мазню. Подковник изранен болью. Его рабочий халат окровавлен резаносвеклокрасной краской. Глаза кажутся заплаканными, а вся фигура заметно уменьшившейся.

– В доме мне тесно, – решает он. – Завтра возьмусь за пейзажи.

Ранним утром следующего дня самозваный маэстро, оснащенный мольбертом и всем необходимым инструментом, решительно направляется в сторону реки. Возвращается он рука об руку с последними вздохами уходящего дня еще более мрачным, чем тьма надвигающейся ночи. Пейзаж, написанный им, можно воспринимать только как изображение нефтяного пятна.

– Этот день я назову «Титаник»! – в отчаянии стонет он, держась за голову. – Я погиб, пошел ко дну, это мое окончательное поражение!

– Глупости! – откликается Драгор, перелистывая толстую книгу. – Просто ты не можешь выразить себя через живопись. Вот в энциклопедии «Serpentiana»1 в главе «О пропускной способности души человека» говорится: «И до настоящего времени еще не раскрыты закономерности пропускной способности человеческих душ. В то время как у одних, как через трубу, выливается все, что вошло, не оказав облагораживающего воздействия ни на единую частицу души, у других все в нее впитывается, никогда не просачиваясь наружу, будто закрыто гранитной плитой. Некоторые человеческие души пропускают только что-то совершенно определенное и ничего другого, причем эта способность не объясняется какими-то закономерностями, во всяком случае нам они неизвестны. Механизм третьих основывается на кристаллизации квинтэссенций входящих явлений и отторжении всего периферийного. Четвертые выпускают наружу именно сущность, а в себе, никто не знает почему, ревниво берегут совершенно не важные элементы. С помощью многочисленных синтезов, анализов, благодаря таинственным процессам души что-то пропускают через себя, а что-то задерживают в себе. Это и делает людей отличающимися друг от друга».

Слова Драгора возрождают в глазах Подковника цвета надежды. Успокоившись на один оттенок весенненебоголубого цвета, он раскуривает трубку и принимается складывать разбросанные принадлежности.

Проходя мимо Северного зеркала, того самого, которое всегда держит в сборе все три времени, как будто это букет обычных полевых цветов, Подковник на мгновение останавливается. Вместо всего в целом бывшего художника в той части зеркала, результатом существования которого является отражение настоящего времени, где-то в районе нахождения души виден миниатюрный, но очень красивый пейзаж.

____________________