XI. Принцесса Батчет

А сейчас я должен вкратце рассказать обо всем, что произошло, пока Гарун был в Старой Зоне.

Дочь короля Балаболия принцесса Батчет находилась, как вы помните, в заточении на самом верху башни Цитадели Чуп — огромного, высеченного из черного льда замка, который нависал над Чуп-Сити, как какой-нибудь гигантский птеродактиль или археоптерикс. И армия гуппи под предводительством генерала Цитата, принца Боло и Воина Теней Мудры направилась именно сюда.

Чуп-Сити располагался в самом сердце Вечного Мрака, и воздух здесь был таким холодным, что на человеческом носу немедленно превращался в сосульку, и эта сосулька росла, росла — пока не отламывалась. Поэтому все проживавшие здесь чупвала носили маленькие круглые носогрейки, что делало их похожими на клоунов, только их носогрейки были черного цвета.

А Страницам Гуп, как только те ступили на территорию Мрака, вручили красные носогрейки. «Все это начинает смахивать на войну шутов», — подумал сказочник Рашид, надевая фальшивый красный нос. Принц Боло находил носогрейки до чрезвычайности неприличными, но понимал, что отмороженный нос со свисающей сосулькой будет еще хуже. Он страшно сердился, однако носогрейку свою все же надел.

Помимо этого все Страницы получили шлемы — самые удивительные головные уборы, какие доводилось видеть Рашиду (подарок от Моржа и Яйцеголовых из Дома П2СДО). По краю каждого шлема шла лента вроде шляпной, которая начинала ярко светиться, как только шлем надевали на голову. Голова в таком шлеме оказывалась окружена нимбом, что делало Страницы похожими на боевые подразделения ангелов или святых. Совокупная мощность нимбов давала гуппи возможность видеть врага даже в Вечном Мраке, тогда как чупвала — даже в своих модных очках — должны были ослепнуть от этого сияния.

«Вот так боевая готовность! — подумал Рашид. — Обе армии собираются сражаться, можно сказать, вслепую».

Поле боя находилось немного в стороне от Чуп-Сити, на широкой равнине Бат-Мат-Каро, с противоположных сторон ограниченной небольшими пригорками, на которых командиры враждебных армий поставили свои палатки, чтобы наблюдать за ходом битвы. В штабе гуппи к генералу Цитату, принцу Боло и Мудре присоединились сказочник Рашид (он был единственным, кто мог переводить с Языка Жестов Мудры) и Брошюра — небольшой отряд Страниц, выполняющих обязанности часовых и курьеров, в который входила и Трясогубка.

Командиры гуппи, выглядевшие немного по-дурацки в своих красных носах, уселись в палатке перекусить перед боем, но тут к штабу подъехал с белым флагом один из чупвала — невысокий, похожий на клерка малый в плаще со Знаком Рта-На-Замке.

— Ну, чупвала, — обратился к нему принц Боло, — зачем пожаловал? — Какой же ты жалкий и никчемный, гадкий и хлипкий! — продолжал он невежливо.

— Черт возьми, Боло! — грозно воскликнул генерал Цитат. — Разве можно так обращаться к послу, который явился к тебе под белым флагом?

Посол ухмыльнулся с деланным равнодушием и заговорил:

— Верховный Культмастер Хаттам-Шуд издал специальный указ, освобождающий меня от обета молчания, чтобы я мог передать вам это сообщение, — произнес он низким шипящим голосом. — Он шлет вам привет и ставит вас в известность о том, что вы нарушили границы священной земли чупвала. Он не намерен ни вступать с вами в переговоры, ни отдавать вам вашу Батчет, которая всюду сует свой длинный нос!.. А уж как она орет, — добавил посол явно от себя. — Она истязает наш слух своим пением! А ее нос, ее зубы…

— Затрагивать эту тему сейчас нет никакой необходимости, — перебил его генерал Цитат. — Ваше мнение нас абсолютно не интересует. Лучше продолжайте ваше путаное сообщение.

Посол чупвала прочистил горло.

— Итак, Хаттам-Шуд предупреждает вас, что если вы немедленно не ретируетесь, вас постигнет наказание в виде уничтожения, а принц Боло будет закован в цепи и брошен в Цитадель, чтобы он лично мог стать свидетелем Зашивания Рта принцессе Батчет, которая вопит, как кошка.

— Ах ты жулик, подлец, проходимец, мошенник, мерзавец! — вскричал принц Боло. — Я отрежу твои уши, потушу их в масле и чесноке и скормлю собакам!

— Однако, — продолжал посол чупвала, не обращая внимания на выпад Боло, — перед тем как вы потерпите полное поражение, мне приказано вас немного развлечь. Скажу без ложной скромности, что я — лучший жонглер Чуп-Сити и, с вашего позволения, готов показать вам свое искусство.

Трясогубка, стоявшая за креслом принца Боло, не выдержав, воскликнула:

— Не верьте ему, это ловушка…

Генерал Цитат, с его любовью к возражениям, казалось, был не прочь это обсудить, но принц Боло поднял свою державную длань и воскликнул:

— Молчать, Страница! Устав рыцарства требует, чтобы мы приняли предложение! — После чего повернулся к послу и как можно надменнее сказал: — Парень, мы посмотрим, как ты жонглируешь.

Посол чупвала начал представление. Из-под своего плаща он извлекал невероятное количество предметов — эбонитовые шарики, кегли, статуэтки из яшмы, фарфоровые чашки, живых черепах, горящие сигареты, шляпы — и жонглировал ими. Все быстрее, все искуснее жонглировал он, а зрители были настолько загипнотизированы его искусством, что когда к летающим предметам добавился еще один — небольшая увесистая прямоугольная коробочка с горящим фитилем, — это заметил единственный человек…

— Куда вы, ради всего святого, смотрите? — крикнула Трясогубка и бросилась вперед, так что принц Боло (и его кресло) отлетели в сторону. — У него же 6омба!

В два прыжка преодолев расстояние до посла чупвала и призвав на помощь все свое мастерство, она безошибочно извлекла бомбу из множества взлетающих, падающих и танцующих в воздухе предметов. Страницы бросились на чупвала; статуэтки, чашки и черепахи шлепнулись на землю… Трясогрубка со всех ног помчалась к краю командного холма и швырнула бомбу вниз, где та взорвалась огромным (но теперь уже совершенно безобидным) шаром черного пламени.

Шлем упал с головы Трясогубки. Длинные волосы каскадом хлынули на плечи, и это увидели все.

Услышав взрыв, Боло, генерал Цитат, Рашид и Мудра выбежали из палатки. Трясогубка запыхалась, но на лице ее была довольная улыбка.

— Ну вот, хорошо, что успела, — выдохнула она. — Это же лазутчик. Он готов на все, готов сам взлететь с вами на воздух. Я же говорила, что это ловушка.

Принц Боло, который не любил, когда Страницы обращались к нему со словами: «Я же вам говорил», огрызнулся:

— Это еще что такое, Трясогубка? Ты девчонка?

— Как видите, ваше высочество, — ответила Трясогубка. — Притворяться больше не имеет смысла.

— Значит, ты врала, — продолжал Боло, багровея. — Ты врала мне!

Трясогубка была вне себя от неблагодарности Принца.

— Извините, но обмануть вас — дело нехитрое, — крикнула она. — Если это мог сделать жонглер, то чем девчонка-то хуже?

Принц Боло стал таким же красным, как его носогрейка.

— Ты уволена, — заявил он.

— Черт подери, Боло… — начал генерал Цитат.

— Ну уж нет, — закричала в ответ Трясогубка. — Я, мистер, увольняюсь сама.

Воин Теней Мудра все это время наблюдал за происходящим, сохраняя на своем зеленом лице непроницаемое выражение. Но теперь руки и ноги его начали двигаться, а мышцы лица подергиваться и сокращаться.

— Нам нельзя ссориться перед началом битвы, — перевел Рашид. — А если принц Боло больше не нуждается в такой отважной Странице, то, может быть, мисс Трясогубка согласится работать у меня?

Вид у принца Боло был удрученный и пристыженный, а мисс Трясогубка выглядела необычайно довольной.

Наконец началась битва. Рашид Халиф, наблюдавший за развитием событий с командного холма гуппи, сильно опасался, что Страницы будут разбиты. «Вернее, разодраны, — рассуждал он. — Применительно к Страницам, это, пожалуй, вернее… Или, может быть, испепелены…» Его вдруг поразила неожиданная кровожадность собственных мыслей. «Война и впрямь делает людей жестокими», — сказал он себе.

Черноносая армия чупвала выглядела так устрашающе, что в ее поражение верилось с трудом, а ее грозное молчание повисло над полем боя, как густой туман. Гуппи же продолжали вести бесконечные и весьма оживленные споры. Каждый приказ — даже если он исходил от самого генерала Цитата — обстоятельно обсуждался с учетом всех за и против. «Как же можно сражаться, если все время болтать и болтать», — думал Рашид.

Но как только армии начали сражение, Рашид, к своему великому изумлению, увидел, что чупвала абсолютно неспособны отразить натиск гуппи. Вволю наговорившись, гуппи сражались решительно, держались сплоченно, помогали друг другу и в целом выглядели как единая сила, преследующая общую цель. Все их доводы, споры, их открытость связали Страницы мощными узами братства. Что касается армии чупвала, то она быстро превратилась в разобщенную толпу. Слова Мудры в точности сбывались, потому что каждому чупвала приходилось одновременно бороться с собственной — весьма коварной — тенью. К тому же обет молчания и пристрастие к секретам выработали у них подозрительность по отношению друг к другу. Они даже генералам своим не верили. В результате чупвала не стояли плечом к плечу, а подставляли товарищей, наносили друг другу удары в спину, не подчинялись, прятались, дезертировали… и продержавшись лишь самую малость, бросили оружие и попросту дали деру.

После победы при Бат-Мат-Каро, Армия, она же «Библиотека», гуппи с триумфом вступила в Чуп-Сити. Увидев Мудру, многие чупвала перешли на сторону гуппи. Черноносые девушки-чупвала набрасывали на красноносых, окруженных нимбами гуппи гирлянды черных подснежников, а еще целовали их и называли «освободителями страны Чуп».

Трясогубка с распущенными гладкими волосами, которые ей больше не нужно было скрывать под бархатной шапочкой или светящимся шлемом, привлекала внимание многих молодых чупвала. Но она, так же, как Рашид Халиф, держалась поближе к Мудре, и оба они то и дело ловили себя на мысли о Гаруне. Как он там? С ним все в порядке? Скоро ли он вернется?

Гарцевавший во главе шествия на своем механическом коне, принц Боло начал кричать как всегда — воинственно, но немного глуповато:

— Хаттам-Шуд, где ты? Выходи! Твои приспешники разбиты, теперь твой черед! Батчет, не бойся! Боло уже здесь! Где же ты, моя Батчет, моя золотая девочка, моя любовь? Батчет, о моя Батчет!

— Если ты хоть немного помолчишь, то быстро поймешь, где ждет тебя твоя Батчет, — ответили ему из толпы, что встречала победителей. (Многие чупвала, нарушив обет молчания, веселились, кричали и все прочее.)

— У тебя что, ушей нет? — подхватил женский голос. — Разве ты не слышишь эти вопли, от которых мы чуть не оглохли?

— Она поет? — воскликнул принц Боло, прикладывая ладонь к уху. — Неужели моя Батчет поет? Тише, друзья, тише, давайте послушаем ее пение.

Он поднял руку. Триумфальное шествие гуппи остановилось. И с высоты Цитадели к ним донесся женский голос, который пел о любви.

Это был самый жуткий голос на свете. Рашид Халиф за всю свою жизнь не слышал ничего ужаснее.

«Если это Батчет, — подумал он, но вслух произнести не решился, — то я, пожалуй, могу понять Культмастера, — такой рот и вправду хочется закрыть навсегда».

— О-о-о, я пою о моем Боло,

Ни о ком другом и думать не могу. —

пела Батчет, и оконные стекла дрожали.

«Кажется, я где-то слышал эту песню, правда слова там вроде были другие», — удивился Рашид.

— О мой Боло, тебя люблю я,

В душе твой образ берегу я… —

пела Батчет, а мужчины и женщины в толпе молили:

— Не надо больше! Не надо дальше!

Рашид, нахмурившись, покачал головой: «Ну да, она поет что-то очень знакомое, хоть и довольно фальшиво».

— Он не играет в поло

И не поет он соло,

О-ло-ло-yes, но я его люблю.

Его я не отдам, ло-ло,

Не брошу никогда, ло-ло,

Боло, тебя я жду, тебе пою я

Блюз. —

пела Батчет, а Принц Боло вопил:

— Восхитительно! Господи, как восхитительно! — На что толпа чупвала отвечала:

— О-о-о, остановите же ее кто-нибудь, пожалуйста.

— Зовут его не Ролло,

Прекрасен его голло,

Как страстно я люблю,

Но тут я замолчу, ло-ло,

Я скоро получу, ло-ло,

Того, кого хочу — Боло

Моего.

— пела Батчет, а принц Боло, поднимая своего коня на дыбы, чуть в обморок от восторга не падал:

— Вы только послушайте! — воскликнул он. — Что за голос! Это нечто!

— Это нечто! Это нечто! — закричали в ответ из толпы. — Это что угодно, только не голос!

Принц Боло обиженно надулся.

— Здешняя публика просто не в состоянии оценить прекрасный современный вокал! — громко сообщил он генералу Цитату и Мудре. — А теперь, я считаю, пора начинать штурм Цитадели, если вы не возражаете.

И тут свершилось чудо.

Земля у них под ногами трижды содрогнулась, дома во всем Чуп-Сити затряслись, и многие чупвала (да и гуппи тоже) закричали от ужаса. Принц Боло свалился со своего коня.

— Землетрясение! Землетрясение! — кричали люди, но это было не обычное землетрясение. Это был тот самый момент, когда Луна Кгани со страшным шумом и содроганием повернулась вокруг своей оси…

— Небо! Посмотрите на небо! — раздавались голоса. — Смотрите, там, над горизонтом!

… навстречу солнцу.

Над Чуп-Сити и Цитаделью всходило солнце. Оно поднималось очень быстро, пока не остановилось прямо у них над головой и начало светить со всей полуденной силой. Многие чупвала, включая и Воина Теней Мудру, вытащили из карманов и надели модные солнцезащитные очки. Солнце! Оно разорвало пелену молчания, которой Хаттам-Шуд окутал свою Цитадель. Солнечный свет, обрушившись на черный лед этой мрачной крепости, нанес ему сокрушительный удар.

Все запоры на воротах Цитадели растаяли. Принц Боло, вытащив из ножен шпагу, галопом понесся к открывшимся воротам, за ним последовали Мудра и несколько «глав» Страниц.

— Батчет! — крикнул Боло что есть мочи. А конь его при звуке этого имени заржал.

«Боло!» — донеслось в ответ.

Боло спешился и вместе с Мудрой помчался по лестницам, через дворы и снова по лестницам, а стены Цитадели тем времением, под действием солнечного тепла, начали подтекать, проваливаться и крениться. С арок капало, купола таяли. Лишенные теней, слуги Культмастера, члены Союза Рта-На-Замке, метались взад-вперед, натыкались на стены, сбивали друг друга с ног и издавали ужасные вопли, в страхе позабыв Обет Молчания.

Для Хаттам-Шуда это был момент полного и бесповоротного краха. Но когда Боло и Воин Теней добрались до тающего сердца Цитадели, от криков Принца «Батчет!» стены треснули, и башня рухнула вниз. Они уже потеряли было надежду спасти Принцессу, но тут наконец показалась Батчет — с тем самым носом (в черной носогрейке), с теми самыми зубами… ладно, не будем об этом. Скажем только, что ни у кого не возникло и тени сомнения в том, что это была именно Батчет. Вслед за ней по перилам огромной лестницы (ступеньки к тому времени уже успели растаять) съезжали ее фрейлины. Боло ждал внизу, и Батчет упала в его объятия прямо с перил. Принц пошатнулся, но устоял на ногах.

Сверху доносились жуткие стонущие звуки. Боло, Батчет, Мудра и фрейлины устремились вниз — они бежали через размытые дворы, по вязким лестницам, а оглянувшись, увидели высоко-высоко, на самом верху Цитадели гигантскую статую из льда, ледяного идола с безъязыким многозубым оскалом — Безабана, который покачнулся… зашатался, как пьяный… и наконец упал.

Упал, как падает гора. И все, что еще оставалось от Цитадели Чуп, после падения Безабана было навеки стерто с лица земли. Огромная голова статуи откололась от шеи и покатилась, подпрыгивая, по террасам Цитадели к нижнему двору, где у ворот, оцепенев от ужаса, наблюдали за происходящим Боло, Мудра и дамы, а чуть поодаль — Рашид Халиф, генерал Цитат и толпа гуппи и чупвала.

Гигантская голова, подпрыгивая, спускалась все ниже и ниже, уши и нос у нее отвалились, зубы разлетелись в разные стороны. Все ниже и ниже скатывалась она.

— Осторожно! — закричал вдруг Рашид, куда-то показывая. И в следующее мгновение: — Берегись! — В нижний двор Цитадели торопливо спускалась невыразительная щуплая фигурка в плаще с капюшоном. Этот тощий, тщедушный, хлипкий, скользкий, жадный, вредный, лживый, фальшивый, на клерка похожий человечишка без тени и был Культмастер Хаттам-Шуд, который спасал свою шкуру. Крик Рашида он услышал слишком поздно и, оглянувшись, дико заорал, увидев огромную голову Колосса Безабана, которая в следующее мгновение ударила его прямо в нос. От этого удара он разлетелся на куски, и даже мокрого места от него не осталось. А голова, беззубо скалясь, приземлилась во дворе, где продолжала медленно таять.

Война окончилась. Возглавляемое Мудрой новое правительство страны Чуп объявило о своем решении заключить прочный и продолжительный мир с гуппи: мир, в котором День и Ночь, Речь и Молчание не будут больше разделяться Полосой Сумерек и Крепостной Стеной.

Мудра предложил мисс Трясогубке остаться у них и выучить Язык Жестов Абхинайя, чтобы впоследствии выступать в качестве посредника между властями гуппи и чупвала, — и Трясогубка с радостью согласилась.

Тем временем отряд Джиннов Воды на механических птицах был отправлен на поиски «шпионов» и вскоре обнаружил выведенного из строя Удода, которого Габи с Багой тащили на север.

Гарун снова встретился с отцом и Трясогубкой, которая в его присутствии казалась до странности неловкой и стеснительной, что, впрочем, можно было сказать и о самом Гаруне. Произошло это на том участке побережья Чуп, по которому когда-то проходила Полоса Сумерек, после чего они все вместе направились в Гуп-Сити, где уже начались приготовления к свадьбе.

По возвращении в Гуп-Сити спикер Балала-палаты объявил о новых назначениях. Еслий получал звание Главного Джинна Воды, Мали становился Старшим Плавучим Садовником, а Габи с Багой назначались руководителями всех Многоустых Рыб. На эту четверку возлагалась совокупная ответственность за проведение широкомасштабной операции по Очистке, приступить к которой следовало без промедления и осуществлять которую предписывалось «вдоль и поперек всего Океана Историй». Все они выразили горячее желание как можно скорее восстановить Старую Зону, с тем чтобы все старые сказки снова могли стать свежими и яркими.

Рашиду Халифу возобновили поставку Повествовательной Воды и вручили за выдающиеся военные заслуги высшую награду страны Гуп — Орден Открытого Рта. Новоназначенный Главный Джинн Воды Еслий вызвался лично подключить Рашида.

Удоду Ноо на Сервисной Станции Гуп поставили запасной мозг, после чего он стал таким, как прежде.

Что касается принцессы Батчет, заточение не причинило ей особого вреда, хотя от мысли, что ей хотели зашить рот, она на всю жизнь возненавидела иголки. Впрочем, в день свадьбы, когда они с принцем Боло стояли на дворцовом балконе, приветствуя народ Гуп и гостей из страны Чуп, они выглядели такими счастливыми и влюбленными, что все единодушно решили никогда больше не вспоминать о том, как по-идиотски вела себя Батчет, угодив в плен, и как по-дурацки действовал Боло во время последовавшей за этим войны.

— Одержана великая победа, — провозгласил старый король Балаболий. — Победа во имя нашего Океана, победа над его Врагом. Но одновременно это и победа новой Дружбы и Доверия между чупвала и гуппи, победа над прежней Враждебностью и Подозрительностью. Мы вступили в диалог, и чтобы отметить это радостное событие, а также в честь молодоженов, я предлагаю всем спеть.

— Пусть Батчет усладит нас своим золотым голосом! — предложил Боло. — Это будет еще лучше!

Последовало молчание. А потом толпа в один голос закричала: «Нет-нет! Пожалуйста, только не это!»

Батчет с Боло ужасно обиделись, но старый Король, спас ситуацию:

— Люди хотят сказать, что в день вашей свадьбы они сами хотели бы спеть для вас.

Конечно, это не было чистой правдой, но парочка повеселела, а все люди на площади запели. Молчала только Батчет, отчего остальные были особенно счастливы.

Когда Гарун спустился с балкона, к нему подошел один из Яйцеголовых.

— Ты должен немедленно явиться в Дом П2СДО, — холодно сказал он. — Морж хочет видеть человека, который намеренно довел технику до такого состояния, что восстановить ее невозможно.

— Но у меня были для этого уважительные причины, — возразил Гарун.

Яйцеголовый пожал плечами:

— Ничего не знаю. Объясняйся с Моржом.