Лила Махасамадхи

Последнее физическое путешествие Махараджи началось девятого сентября 1973 года из Каинчи. Путешествие пролегало через Агру и Матхуру и закончилось в больнице Вриндавана одиннадцатого сентября 1973года, в ночь Анантчатурдаши.

Баба выказал уважение к законам Природы, и, как обычный человек, очевидным образом положил конец существованию своего физического тела.

Но, на самом деле, это был не конец. Все лилы Бабы, и до и после этого события, подтверждают факт, что Баба бессмертен. Неизвестно, сколько раз он появлялся и исчезал среди людей.

Оглядываясь назад, можно увидеть, что в течение последних двух лет Баба давал определенные намеки и указания о своем Махасамадхи. Но никто из преданных, поглощенных его даршаном, так, кажется и, не воспринял этих слов должным образом. Тем не менее, в течение его последних дней, в поведении Бабы была явная перемена.

Хотя Баба любил собрания преданных, он стал проводить время в уединении с полудня до четырех часов. Если кто-то заходил к нему в этот период, он находил Бабу, погруженным в глубокие мысли. Казалось, (а что?:) что его любовь к людям перемежалась с моментами отстраненности (предложи свой вариант – не могу подобрать хорошего синонима).

Те, кто заметил в нем эту перемену, были удивлены ей, но они не были способны понять значение и смысл этого. За один или два дня до своего ухода Баба начал считать дни на пальцах.

В 1971году один из преданных попросил разрешения у Бабы записать его голос. Баба согласился, но в то же время приказал ему не давать прослушивать эту запись никому, в течение двух лет. Тогда Баба не дал никакого объяснения своей просьбе, но ее смысл стал очевиден два года спустя.

Однажды, в 1972 году, где-то за год до Махасамадхи, Баба внезапно спросил К.К.Саха: «Где мне стоит оставить свое тело?» К.К.Сах был поражен этим вопросом Бабы, и от растерянеости потерял дар речи.

В конце 1972 года в Агре было очень холодно. Махарадж накрылся одеялом и сидел в доме Тхакура Махавира Сингха. Он выразил желание искупаться. Слуга приготовил воду и лоту, и Баба немедленно приступил к купанию. Сын Тхакура, Каранвирсингх, принес Бабе другое дхоти, на смену. Увидев, что тело Бабы мокрое, а его дхоти сухое, он сказал: «Ты не искупался?» «Искупался». «А как так получается, что твое дхоти остается сухим?»

«Это одна из необычных вещей во мне». Каранвир Сингх попросил Бабу сменить свое дхоти, но он не стал сменять одежду, говоря: «Я не знаю, когда я могу уйти, мне идти долгий путь». Это был последний даршан Бабы этой семье.

Однажды, врач из Дели, который никогда не встречал Бабу, но лечил многих пациентов, присланных Бабой, приехал в Каинчи, чтобы повидать Бабу. С врачом было еще два человека. Баба отослал их, дав каждому из них

много яблок. Врач выразил свое желание остаться в ашраме еще на некоторое время, но Баба попросил его остановиться в Наинитале, и выехать обратно в Дели на следующее утро. Когда врач уже уходил, Баба сказал: «Ты меня больше не увидишь». Врач неправильно понял слова Бабы и подумал, что его собственное время подходит к концу. По возвращении в Дели, он привел в порядок свои дела. Он совершил все нужные паломничества и затем ожидал последнего дня своей жизни. Неожиданно, он получил известие о Махасамадхи Бабы. Он очень удивился, и, только после этого, понял значение последних слов Бабы, сказанных ему при встрече.

Заботясь о будущем благополучии Пурнананда Тевари из Каинчи, за два месяца до Махасамадхи, Баба поговорил с офицером Транспортной Корпорации, и получил для Тевари перевод в Бховали, что на расстоянии восьми километров от его дома. Этот случай уже рассказан в этой книге.

На тот момент Тевари не хотел, чтобы его переводили. Его сильно задело, когда он обнаружил, что перевод произошел по рекомендации Бабы. Баба позвал Тевари к себе и сказал: «Это я тот, которого перевели, это не ты. Теперь я поеду в Амаркантак, и ты не сможешь встретиться со мной». Затем, улыбаясь, он пропел следующий стих:

«Я должен покинуть эту крепость и вал, меня переводят в другое место. Я получил срочный вызов, поэтому я должен идти». Тевари понял истинное значение слов Бабы лишь спустя два месяца.

Я [автор] поехал в Каинчи в последнюю неделю августа, и должен был вернуться в Аллахабад первого сентября. Когда до намеченного мною отъезда оставался только один день, я попросил у Бабы разрешения уехать, поскольку хотел, также, заехать еще и в Наинитал. Баба нежно взглянул на меня и спросил: «Когда ты придешь снова?» Это так или иначе заставило меня почувствовать, что я принадлежу ему. Глубоко тронутый, я ответил: «Баба, я приду, когда бы ты ни попросил меня прийти». Ласковым голосом Баба сказал: «Приходи завтра».

Я вернулся на следующее утро. После предложения ему пранаама я получил в бхандаре прасад. Проведя с ним некоторое время, я попросил его разрешения уехать, но его кратким ответом было: «Сиди сейчас».

Было около двух пополудни. Многие машины останавливались у ворот ашрама. Некоторые преданные приходили к Бабе с огромными упаковками яблок. Отослав их, Баба попрощался с нами так, как он раньше никогда не делал. Его глаза были влажными от слез любви. Майор Прамод Чандра Джоши, [теперь полковник], тогда тоже был со мной. Чувства, переполнившие нас, невозможно описать словами. Это было последнее прощание Бабы с нами.

Где-то за неделю до своего окончательного ухода, Баба сделал определенные вещи, которые обеспечили очень важные нужды людей. Еще раньше он сделал так, что в долине открыли почту и автобусную остановку, но там еще не было телефона. Очень высокопоставленный чиновник из телефонного департамента приехал к Бабе за благословением, в связи с проблемой душевного здоровья его сына.

Баба попросил чиновника установить телефон в почтовом офисе Каинчи в течение двадцати четырех часов и заверил его, сказав: «Благодаря этому доброму делу, исполненному тобой, Хануманджи выполнит твое желание». Так и произошло. Таким образом, по Милости Бабы, сложная задача по проведению телефона в этот предгорный регион, была выполнена.

Строилась ягняшала. До этого времени, каждый год Ягни проводились на импровизированных ягняшалах. Баба хотел дать ей постоянную форму до Махапрайана, и сразу же позаботился о сооружении ягняшалы под надзором Индерджи. Девятого сентября, когда уложили крышу, Баба выехал в свое последнее путешествие.

Было начало сентября. В Каинчи, и окружавших его предгорьях, становилось холодно. Ашрам был полон людей. Там находились индийские преданные и, также, много преданных приехавших с запада. Каждое утро множество посетителей, включая западных, приезжали из Наинитала, и возвращались туда каждый вечер. Баба встречал посетителей очень нежно. Таким образом один день перетекал в другой.

Баба казался здоровым во всех отношениях. Он был всё время весел и с юмором общался с присутствующими. Его доброта, щедрость, любовь и его чувство единства с другими, которое было присуще его натуре, отражались в его поведении. Он спрашивал у всех об их благополучии, давал всем прасад и благословлял всех. Седьмого сентября его пришла навестить Кумари Сарла, дочь Джаганнатха Ананда. Она сказала Бабе: «Баба, я очень обеспокоена, потому что моя фамимлия в списке по сокращению на работе, куда ты меня временно назначил». У Кумари Сарла в детстве был полиомиелит, и она не могла ходить. Но это не останавливало ее передвижений, и она передвигалась, помогая себе руками. Баба дал ей и ее отцу съесть сладостей, и настоял, чтобы они приняли прасад в бхандаре. Затем Баба спросил Сарлу: «Ты хочешь замуж?» Когда она ответила отрицательно, Баба был доволен и заверил ее, говоря: «Никто не сократит тебя по службе. Им придется подтвердить твою должность». Баба продолжил: «Я очень доволен тобой. Сегодня ты можешь просить, что хочешь». В ответ она сказала: «Баба, я хочу только твоих благословений». На это Баба посмотрел на нее глазами, полными слез, и голосом, наполненным чувством, сказал: «Отныне мне придется делать всю твою работу». Сарла чувствовала удовлетворение, получая благословение Бабы. Список на сокращение штата был отменен через несколько дней, и все должности были заново подтверждены.

Счастливое настроение Бабы распространялось и по отношению к таким грустным темам, как смертность. Временами он говорил: «Мы встречаем только тех людей, встреча с которыми предначертана. Длительность общения с каждым человеком также предопределена. Не следует грустить, если происходит расставание, или, если общение не продолжается долго». О теле он сказал: «Каждому придется умереть. Мы плачем из-за нашей привязанности или желаний».

Временами он говорил: «Кто бы ни пришел в этот мир, ему придется покинуть его. Никто не может остаться здесь. Я также уйду и никому не буду давать даршан». Когда его спросили, куда он уйдет, он ответил: «Далеко-далеко, к берегу Реки Нармада».

Однажды Баба сказал Шри Ма: «Что я могу поделать, когда Бог зовет меня?» О похоронных ритуалах он высказал следующее: «После кремации стремление души прийти в телесную форму уменьшается». Повторяя это, еще Баба добавил: «Когда Гуру покидает свою смертную форму, его ашрам становится его формой». В другом разговоре, он произнес: «Я не умру».

Восьмое сентября прошло так же, как и другие дни. В ашраме был огромный наплыв посетителей. Перед кути Бабы западные преданные пели песни, другие в кути получали его даршан. Тем временем, Баба проявил свою озабоченность Хукум Чандом и Кишаном Лалом Аророй, они оба находились в ашраме и были больны.

В то утро Баба дважды посылал за доктором из Бховали. В третий раз он отправил преданного за гражданским хирургом из Наинитала с посланием, что сам страдает от болезни сердца, и что доктору следует привезти с собой электрокардиограф. Индерджи, посланный с этим поручением, не смог ни встретить хирурга, ни получить аппарат, и был занят их поисками до одиннадцати ночи. В конце концов он вернулся в Каинчи. В течение этого времени, около трех часов дня, из Наинитала приехал Кишан Чандра Тевари, чтобы повидать Бабу. Баба и его попросил вызвать доктора из Бховали для этих двух больных. Тевари робко ответил ему, что доктор не захочет снова прийти так скоро и скажет, что необходимо некоторое время, чтобы лекарства, которые он прописал, возымели желаемый эффект. Баба сказал: «Скажи доктору, что у меня тоже болезнь сердца».

В итоге, доктор всё-таки пришел снова и нашел, что у Бабы крепкое здоровье. Он сказал, что Баба испытывал неудобство из-за повышенной кислотности. Доктор выписал назначение и посоветовал легкую пищу и покой. Затем Баба попросил доктора снова осмотреть двух пациентов из ашрама. Баба, также, послал кого-то спросить больных, было ли сообщено членам их семьи, что они болеют. Он был рад, получив отрицательный ответ от Хукум Чанда, и нахваливал его, говоря, что он хороший человек.

Вызов доктора был очень частой лилой Бабы, поскольку всего лишь один взгляд Бабы вылечил бы двух преданных. На следующий день, во время отправления Бабы, оба больных лежали без сознания, и не могли принять его даршан. После отъезда Бабы их состояние улучшилось, и они полностью выздоровели.

За ночь до своего отъезда Баба перестал принимать пищу. После многочисленных убеждений он согласился принять Рамдану.

Было одиннадцать вечера. Шри Ма, и несколько преданных сидели в его кути. Баба начал рассказывать историю. Он сказал: «Был святой, и он оставил свое тело. Его преданные и члены его семьи кремировали его тело. Через некоторое время святой вернулся». Затем он повернулся к Шри Ма и сказал: «Скажи мне, как он вернулся?» Шри Ма молчала, и Баба тоже не дал никакого ответа. Присутствовавшие преданные также не смогли разгадать эту загадку.

Девятого сентября, лишь забрезжил рассвет, Баба отправился в свое путешествие. Преданные в ашраме получили его даршан. Баба был в счастливом настроении. Он кратко поговорил со Шри Ма о своих близких преданных, которые не присутствовали на тот момент. Толпа посетителей продолжала увеличиваться. Западные преданные пели и распевали священные песни перед его кути, так же, как они делали это каждый день. Был беспрерывный поток посетителей. Баба смеялся и разговаривал со всеми очень нежно. Все посетители были очень довольны своим даршаном.

Западные преданные прервали свое пение и громко выкрикнули «Баба Ниб Карори ки Джей!» (Слава Бабе Ниб Карори). Услышав этот призыв, Баба выкрикнул из своей комнаты: «Ниб Карори мертв». Они не восприняли это всерьез. Баба часто общался шутливо.Часы пробили десять утра.

После этого Баба пошел в кути Радхи. Там Шри Ма и несколько преданных искупали его. Шри К.С.Тивари пел мантры, посвященные Господу Шиве. Сцена была похожа на ту, что в храме, когда преданные предлагают воду и молоко Шива-лингаму. Глаза Бабы отражали глубокую любовь. В его лице было непревзойденное очарование, и его пропитывала мягкая, радостная улыбка. Преданные выпили воду, в которой мыли его ноги и, следуя внутреннему порыву, оставили немного для пользования в будущем. После этого его украсили пастой из сандалового дерева и благовониями, и затем провели арати.

Баба поел саго и радостно пообщался с каждым. Среди всего этого, он постоянно говорил: «Мне нужно уйти сегодня».

Двумя годами ранее, преданный подарил Бабе тетрадь. Обыкновенно он писал в ней каждый день. Написав дату, он затем писал «Рам, Рам, Рам». Он сам говорил, что всё достигается именем «Рам». Куда бы Баба ни отправлялся путешествовать, Шри Ма везла для него тетрадь. В тот день, как обычно, Баба написал дату, 9^е сентября, и заполнил страницу «Рам». После этого он написал дату 10^е сентября и заполнил вторую страницу Рам. Затем он написал 11^е сентября на третьей странице и оставил ее пустой. Вручая книжку Шри Ма, он сказал: «Ма, эта книжка теперь твоя. Отныне ты будешь продолжать». Вся эта работа Бабы была целенаправленной и символичной. Он оставил 11^е сентября пустым, чтобы Шри Ма продолжала. Передав тетрадь Шри Ма, он передал ответственность за свою работу ей.

Было около 1 часа дня, когда Баба внезапно сказал: «Я теперь ухожу». Он попросил Кишана Чандру Тевари сказать Индерджи [Сарвадаман Рагхуванши] подать машину к воротам ашрама. Тевари пошел передавать послание Бабы Индерджи, и Баба попрощался со Шри Ма в кути Радхи. В течение своего разговора с Ма, он несколько раз сказал ей: «Ма, так, как служила мне ты, никто никогда не служил, и никто не сможет так в будущем. Когда я буду уходить, я буду плакать перед тобой, но я буду смеяться перед миром».

В тот день этот момент наступил. Благословляя Шри Ма, он сказал: «Где бы ты ни была, всё тебе будет благоприятствовать». У Бабы были слезы на глазах, когда он сказал это. Когда Шри Ма убедительно настаивала, что ей следует сопровождать его, он сказал: «Я еду к преданному доктору в Агру. Он присмотрит за мной и обследует меня своим новым аппаратом, который он импортировал из Америки. После его обследования, я на следующий день, вернусь». Успокаивая ее, он сказал: «Если понадобится, я пошлю телеграмму. Ты приезжай с Рамешем» [сын Шри Ма]. Слова Бабы стали правдой.

Попрощавшись со Шри Ма, Баба вышел из кути Радхи, и двое людей предложили ему пранаам. Баба, держа их за руки, направился к храму Ханумана, разговаривая и смеясь. Многие преданные, присутствовавшие на территории храма, подбегали к нему и склонялись у его ног. Одни шли сбоку от него, а другие следовали за ним.

Баба говорил: «Сегодня меня освободят из Центральной Тюрьмы». Эти очень многозначительные слова Бабы, сказанные в нежной манере, не были восприняты серьезно.

В прошлом, когда Баба уезжал, покидая какое-либо место, его поведение никак не было связано с сопровождающими, и он никогда не оглядывался на них. Но в тот день поведение Бабы, несвойственное ему, привлекло внимание преданных. Когда Баба добрался до храма Ханумана, он сложил руки вместе, в приветствии, и постоял так некоторое время. Это был, наверное, второй раз, когда он так делал, Впервые Баба сделал так же, во время освящения мурти.

Затем одеяло Бабы, которое считалось его символом, соскользнуло с его плеч на землю. Хотя не было видно, что Баба хотел этого, люди подняли его и накрыли ним Бабу. После этого он получил даршан в храмах Лакшми Нараина и Шивы, стоя там молча некоторое время. Затем он большими шагами направился к входным воротам. Там, у ворот, преданный сделал его фотографию, последнюю. Снова одеяло соскользнуло с его плеч. Преданные подняли его и попытались накрыть его снова, но он отказался. Это одеяло было сложено и положено в машину.

Перед тем как сесть в машину, Баба дал указания закрыть кухню и попросил организаторов ашрама отослать преданных женщин домой. Многие преданные попросили его разрешения поехать с ним, но Баба попросил молодого человека по имени Рави Кханна, который пришел к нему в услужение только несколькими днями ранее, сесть в машину. Когда Баба сел в машину, все преданные дотронулись до его ног в последний раз. Машина уже собиралась трогаться, когда как раз пришла женщина, которую Махарадж назвал Качаури Маи. Она прошла восемь километров из Бховали. Нежно она положила свою голову на стопы Махараджа. Баба сидел какое-то время молча и затем сказал: «Мать, я ждал тебя».

Как только Баба уехал, на это насыщенное и живое место опустились такие необычные тишина и уныние, какие никогда ранее не ощущались. Все преданные стали молчаливы и искали уединения. Некоторые стали делать приготовления к отъезду домой, в то время как другие сидели в своих комнатах или где-то еще. Только рабочие работали в ягняшале, и двое пациентов спали на своих деревянных кроватях.

Когда Индер джи завел машину, в безмолвном небе появилась радуга и засияла всеми своими цветами. Оценивая красоту зрелища, Баба сказал: «Индер, посмотри на это красивое создание Бога. Человек не может создать это». Радуга держалась около полутора часов, пока машина не достигла Катхгодама. По дороге Баба также разговаривал с Индер джи о судьбе и будущем. Совсем внезапно взгляд Индер джи упал на стопы Бабы. Он был очень озадачен увидев, что стопы увеличены в размере где-то в полтора раза, в сравнении с их обычным видом. Но по прибытии в Катхгодам стопы Бабы снова стали нормальными.

Выйдя из машины, Баба сел в экспресс Агра Форт с Рави Кханном. Индер попросил разрешения Бабы сопровождать его, но Баба очень нежно сказал ему: «Тебе нужно завершить крышу в Ягняшале, но я скоро позову тебя». Как Сумант покинул Рама и вернулся в Айодхиа, Индер, на своей освободившейся машине, вернулся в ашрам, приехав туда уже после заката солнца, в темноте.

В ту ночь Баба разговаривал с Рави Кханном в поезде. Шри Ма налила для него в дорогу молоко в термос и воду из Ганги в ведро. Кханна хотел, чтобы Баба выпил немного молока, но он отказался. Кханна убедительно настаивал снова и снова и, чтобы быть еще убедительней, налил немного молока в бокал, только чтобы обнаружить, что оно скисло. Баба смотрел на него, улыбаясь. Только тогда он понял, почему Баба отказывался выпить молока. Баба попросил Кханна выкинуть термос прямо из поезда, но Кханна не считал, что это будет правильно. Баба, взяв термос, выкинул его и сказал Кханне: «Не следует быть привязанным».

Потом они говорили на различные темы, и в конце Баба сказал Кханне: «Я пришел, чтобы установить праведность».

На следующее утро, десятого сентября, Баба добрался до Агры и пошел в дом Джагмохана Шармы, прибыв туда около шести утра. Шарма приветствовал Бабу. Позднее, он рассказал, что у Бабы был обратный билет на Катхгодам в тот же день, на ночной поезд.

Баба позвал парикмахера и сбрил свою бороду и волосы. Он поел только Рамданы, говоря: «Теперь крупа и фрукты менее питательны. Приготовьте Рамдану, я буду принимать ее сегодня». Затем он сказал Шарме: «Грядет плохое время. Не живи в больших домах. Будет много грабежа и убийств, живи в маленьком доме». Он говорил таким образом в течение всего дня. Он сказал отцу Шармы: «Когда тело становится старым, оно становится бесполезным. Не следует привязываться к нему». Баба был в очень веселом настроении. Видя его таким, теща Шармы спросила его: «Ты тот Баба, который однажды остановил поезд?» Баба рассмеялся на это и сказал: «Ты тоже узнала об этом».

Затем Баба посетил своего преданного, д-ра Матхура, который был специалистом-кардиологом. Баба рассказал ему о своих сердечных симптомах и попросил, чтобы тот его обследовал. Доктор сделал кардиограмму Бабы и нашел, что сердце Бабы здорово. Врач сказал, что кровь становится гуще в пожилом возрасте, и это вызывает тревогу. Он дал Бабе много таблеток, говоря, что это лекарство успокоит тревогу, если принимать его время от времени. Баба был непреклонен и сказал: «Ты ошибаешься. Я страдаю от болезни сердца». Доктор ответил, что у него новый аппарат, импортированный из Америки, и он не может ошибаться. Баба сказал: «Твой аппарат разве Бог, что он не может ошибаться?». И хотя Баба взял лекарство, которое ему дал д-р Матхур, он не использовал его. Нельзя с уверенностью сказать, какое именно заболевание было у Бабы, или чью болезнь он взял на себя на тот момент.

Баба забрал Дхарму Нараина с собой из Агры. Все трое приехали на станцию ночью, ко времени прибытия поезда. У Бабы уже были с собой билеты. Они заняли места в поезде следующем до Катхгодама, отделении первого класса. По приказу Бабы они остановились на станции Матхура, и все вышли из поезда. Некоторые преданные, присутствовавшие в это время на станции, коснулись стоп Бабы. Через некоторое время Баба закрыл глаза, и его тело начало потеть. Он попросил воды и, выпив ее, попросил отвезти его во Вриндаван. Пока Баба находился без сознания, ему давали кислород. Пока приготовлялись, чтобы измерить ему кровяное давление, Баба вытащил кислородную трубку из носа и, отстраняя прибор для измерения кровяного давления, прошептал: «Это всё бесполезно».

Сразу же после этого, Баба трижды повторил имя Бога: «Джагдиш, Джагдиш, Джагдиш», — и его тело стало недвижимо. Часы показывали 01:15. Вот так, среди ночи, одинадцатого сентября, сердце Бабы Ниб Карори остановилось и он слился с Бесконечностью в священный день Анант Чатурдаши.

Из Вриндавана тело Бабы перевезли в ашрам. Все, кто там присутствовали, были заняты необходимыми приготовлениями. Только Трилок Сингх, ночной сторож ашрама, держа руку Бабы в своей, сидел с закрытыми глазами. Он почувствовал биение пульса Бабы, но когда открыл глаза и проверил пульс снова, его не было. Таким образом, божественная игра Бабы продолжалась.

Когда вся Индия, не подозревающая об этих событиях, глубоко спала, Баба закончил свою физическую лилу в отдаленной больнице во Вриндаване, в сторонене от своих преданных. Банвари Лал Патхак, священник во Вриндаване и преданный Бабы, приехал в ту ночь в больницу, когда проводились приготовления, чтобы отвезти Махараджа в ашрам.

Когда они достигли ашрама, Патхака попросили сообщить о произошедшем преданным в Агре, Дели, Канпуре, Лакнау, Наинитале и других местах. Он позвонил тем преданным, у кого были телефоны, и разослал телеграммы остальным. Индийское радио, в утренней и вечерней сводке новостей, сообщило всей стране новость об уходе Ниб Кароре Бабы.

Благодаря Бабе я (автор) получил эту новость в Аллахабаде. Я передал эту грустную новость остальным преданным в Аллахабаде, и собравшись, буквально, в несколько минут, мы отправились во Вриндаван. Все, получившие новость, были потрясены и не могли ничего понять.

На следующее утро отовсюду преданные отправились во Вриндаван, не приняв пищи или воды. Преданные из ближайших городов и окрестностей приезжали рано утром, а люди из дальних мест прибывали весь день. Из Ашрама Каинчи Шри Ма и Шри Дживанти Ма выехали с Рамешем на такси, как и многие другие. Тогдашний президент партии конгресса, Шанкар Даял Шарма и многие другие известные особы и высокопоставленные чиновники тоже были там, чтобы отдать ему свое почтение. Западные преданные, которые на тот момент были в Индии, смогли приехать, а остальные ничего не могли поделать. По милости Бабы новость достигла каждого. Группа из тридцати американских преданных прибыла во Вриндаван на самолете.

В ашраме Вриндавана преданные не могли решить, как проводить последние ритуалы для Бабы. Некоторые склонялись к погружению его в воду, другие хотели похоронить и воздвигнуть монумент. [По индуистской традиции святого или санйаси не кремируют. Их либо погружают в проточную воду или хоронят.] Как раз в этот момент и приехал знаменитый мудрец из Вриндавана, Баба Лилананд Тхакур, известный как Пагал Баба. Пагал Баба приказал, что следует кремировать Махараджа, и что это должно быть сделано в ашраме, в том месте, где обычно проводилась Ягня [приношение огню]. Это место для Ягни было сооружено для Навратры, в апреле того года. Остаток стройматериала для ягни был погружен в воду после проведения ягни, и была воздвигнута маленькая каменная стена вокруг всей площадки, будто специально для кремации.

К двум часам дня Шри Ма всё еще не добралась до ашрама. Люди были голодны и хотели пить. Большая часть собравшихся не хотела больше откладывать кремацию, в то время как остальные считали, что им стоит подождать Шри Ма. Когда мнение большинства стало полностью доминирующим, тело Бабы перенесли во двор ашрама. Внезапно, словно ниоткуда, поднялась ужасная буря. Дождь был такой сильный, что за десять шагов люди уже ничего не видели. Тучи затемнили пространство, и даже свет фар проезжающих автомобилей казался тусклым. В результате, похоронные носилки пришлось перенести на веранду на другой стороне двора, и кремация была отложена. Чуть позже приехала Шри Ма. В момент, когда она вышла из машины, буря прекратилась. Была атмосфера всеобщей скорби.

Костер из сандалового дерева был подготовлен в ягнякунде. Люди получили последний даршан от любимого Гуру. Баба выглядел так, будто глубоко спал. Его лицо так же светилось, как и прежде.

Было около шести вечера. Тело Бабы сохранялось на красивом погребальном костре, украшенном цветами. Затем его уложили на повозку, как делают традиционно со святыми, и понесли. Процессия двинулась вокруг всего Вриндавана, в сопровождении со священной музыки. Большая толпа преданных следовала за повозкой с телом Бабы, и цветы сыпались на него из храмов и домов. Люди останавливали повозку на каждом шагу и проводили Аарти. Это путешествие заняло много времени. Около девяти вечера, повозку принесли обратно в ашрам. В атмосфере, наполненной скорбью расставания, погребальный костер Бабы был зажжен с глубокой преданностью.

В эти часы скорбы и печали, у преданных Бабы были разные переживания. Джагмохан Шарма увидел Бабу, стоящего между Рамой и Лакшманом среди огней погребального костра, и Хануманджи, выполняющего вокруг них ‘парикраму’.

Когда погребальный костер остыл, преданные собрали пепел во множество ‘калаш’ [кувшины]. ‘Калаш’ были отвезены в Варанаси, Харидвар, Прайаг и другие священные места паломничества, а оставшийся пепел был погружен в священные воды Ганги. Несколько калаш были посланы в ашрамы Бабы, где, позднее, на них были установилены его мурти.

Увидя, как Кехар Сингх джи собирает останки Бабы, Девкамта Диксит джи вспомнил то, что сказал однажды, Баба: «Кехар Сингх джи соберет мои смертные останки». В то время, когда это произносилось, слова Бабы казались неуместными, но в этот день Девкамта Диксит джи увидел, что эти слова сбылись.

Тринадцатый день церемонии был проведен в виде огромной бхандары в ашраме Вриндавана. Двенадцатый день церемонии были проведен предыдущим днем в ашраме Каинчи, согласно традициям предгорий. Преданные, которые не смогли до этого почтить Бабу, были признательны за прасад после его Махасамадхи.

РАМ