Чайный сад

В XV-XVI вв. чайная церемония превратилась в своеобразный ритуально-философский мини-спектакль, в котором каждая деталь, предмет, порядок вещей имели свое особое, неповторимое значение. Мастера чая самое пристальное внимание уделяли организации пространства вокруг чайного дома, в результате чего появился специальный чайный сад (тянива), получивший распространение с конца XVI века. Если основой для появления специфической формы чайного дома был предшествующий архитектурный опыт, воплотившийся в буддийском и синтоистском храме, то форма чайного сада развивалась на основе уже имевшего длительную традицию садового искусства. Прежде чем сложился тип собственно чайного сада, в Японии уже в течение многих веков искусство садов развивалось как самостоятельная ветвь творчества. Строившиеся, как правило, на небольшом участке земли между основными зданиями чайные дома имели сначала лишь узкий подход в виде дорожки (родзи). К концу XVI века чайный сад получил более развернутую форму. Он стал делиться невысокой изгородью с воротами на две части – внешнюю и внутреннюю.

Проход через сад был первой ступенью отрешения от мира повседневности, переключения сознания для полноты эстетического переживания. По замыслу мастеров чая, сад становился границей двух миров с разными законами, правилами, нормами. Он физически и психологически готовил человека к восприятию искусства и, более широко – красоты.

Поскольку чайные дома стали строить в городах, вблизи от основного жилого дома, как правило, окруженного хотя бы небольшим садом, то постепенно возникла идея специального чайного сада, устройство которого подчинялось правилам ритуала. Конструкция чайного домика и устройство прилегающего к нему сада были связаны с эстетическими категориями саби и ваби, обозначающими гармоническое слияние изысканного и простого, спокойного и печального, скрытой красоты, лаконизма, приглушенности красок.

Через маленький сад, прилегающий к павильону, где проводилась чайная церемония, шла дорожка из камней, в саду возвышались каменные фонари и просто камни, поросшие мхом. Камни на дорожке были положены как бы случайно, каждый на некотором расстоянии от другого. Согласно историческому преданию, устройство такой дорожки восходит к большим кускам белой бумаги, которые были положены на мокрую траву для того, чтобы роса не замочила одежды сёгуна Ёсимасы Асикаги, когда он шел на чайную церемонию. И как бы в память об этом событии дорожка названа «родзи», что означает «земля, увлажненная росой». Позднее слово «родзи» стало обозначать не только путь к чайному домику, но и весь сад около него. Особое значение имели каменные сосуды с чистой водой «цукубаи». На таком сосуде-колодце лежал маленький ковшик из бамбука с длинной ручкой. Каждый гость был обязан омыть руки, лицо, прополоскать рот, затем, особым образом поднимая ковшик с водой, омыть после себя ручку ковшика.

В наши дни сосуды с водой («чосубачи») – непременная деталь не только чайного сада, но и любого храма. В саду обычно высаживали сосны, кипарисы, бамбук, вечнозеленый кустарник. Все элементы сада чайной церемонии должны были создавать особое настроение сосредоточенности и отрешенности. Благодаря Рикю принцип «саби» был осмыслен как новый тип красоты, воплощенный не только в архитектуре чайного домика и устройстве чайного сада, но и в подборе всех предметов: чайницы, котелка для кипячения воды, чашек для чая. В чайной церемонии, по мнению Рикю, все должно было составлять единый художественный ансамбль.

Особое значение в тяною придавалось и придается конструкции чайного домика, в котором находится святая святых – чайная комната («тясицу»). Это небольшая комната, в которую ведет узкий и низкий вход — около 60 см в длину и ширину (по другим данным высота входа – 91 см). В идею столь уменьшенного входа в чайный домик был заложен глубокий философский смысл: каждый, кто хочет приобщиться к высокому искусству чайной церемонии, независимо от ранга и чина, должен непременно согнуться, потому что здесь все равны. Низкий вход не давал также возможности аристократам из военного сословия войти внутрь вооруженными — длинные мечи приходилось оставлять за порогом. И это было символично: пусть оставят вас все жизненные невзгоды и мирская суета, пусть ничто не волнует ваше сознание здесь, где надо сосредоточиться на прекрасном.

Чайные домики представляют собой легкие конструкции, сооруженные из бревенчатых, бамбуковых или глинобитных стен, без специального фундамента – чайный домик ставят на камни, врытые в землю. Как и во многих других японских строениях, вход в чайный домик закрывается раздвижными дверями – «седзи». (При входе в домик, кстати, обязательно снимают обувь. Это правило относится ко всем традиционным японским помещениям). Пол в чайном павильоне покрывают циновками (татами). Стандартные размеры циновок 190х95см позволяли с их помощью не только определять размеры помещения, но и все пропорциональные отношения в интерьере. В квадратном углублении пола помещался очаг, употреблявшийся для церемоний в зимнее время. Размеры комнаты для чайной церемонии могут быть разными, но ее площадь всегда связана с площадью татами (три татами, четыре с половиной татами).

Высота потолка различна в разных частях комнаты: самый низкий над местом, где сидел хозяин. Выполненный из натуральных неокрашенных материалов, как, впрочем, и все другие элементы, потолок мог варьироваться в разных частях – от простых досок до узорчатых плетеных панелей из бамбука и тростника. На потолок обращали особое внимание там, где в крыше или верхней части стены были устроены окна. Важное значение придавалось освещению «тясицу». Как правило, в домике было по шесть-восемь оконцев, разных по размеру и форме, дававших оптимальное — не слишком яркое и не лишком тусклое освещение. В некоторых случаях можно было раздвинуть рамы, и тогда гости получали возможность любоваться частью сада, горой на фоне вечернего неба или луной в ночь полнолуния. Но чаще всего окна в чайном домике были закрыты.

В самых первых чайных домах окон вообще не было, и свет проникал лишь через вход для гостей. Устройству окон, их размещению, их форме и величине придавалось большое значение. Обычно небольшого размера, они расположены нерегулярно и на разном уровне от пола, используясь мастерами чая для точной «дозировки» естественного освещения и его направленности на нужную зону интерьера. Поскольку интерьер был рассчитан на полуфигуру сидящего человека, то наиболее важной была освещенность пространства над полом. Квадратная ниша в полу домика, в которую помещалась жаровня, всегда располагалась таким образом, чтобы быть меду хозяином и гостями.

В интерьере чайного домика самым важным элементом считалась ниша («токонома»). В ней повешена тщательно выбранная хозяином «какэмоно» (картина на свитке), которая раскрывает тему церемонии. Буддийское изречение-иероглиф на свитке, выполненное рукой автора, называется «бокусэки» (следы чернил) и тоже находится в этой нише. Токонома располагалась напротив входа и сразу же привлекала внимание гостей. Свиток для токономы подбирался с особой тщательностью и был непременным предметом обсуждения во время церемонии...

Чайная посуда удивительно проста: чашки, медный чайник, бамбуковая мешалка, ящичек для хранения чая. Все это несет на себе налет времени, но все безукоризненно чисто. Японцам импонирует матовость. «Европейцы, – пишет Танидзаки, – употребляют столовую утварь из серебра, стали либо никеля, начищают ее до ослепительного блеска, мы же такого блеска не выносим. Мы тоже употребляем изделия из серебра... но никогда не начищаем их до блеска. Наоборот, мы радуемся, когда этот блеск сходит с поверхности предметов, когда они приобретают налет давности, когда они темнеют от времени... Мы... любим вещи, носящие на себе следы человеческой плоти, масляной копоти, выветривания и дождевых отеков». Самый примитивный чайник, деревянная ложка для засыпания чая, грубая керамическая чашка – все это оказывает на участников церемонии завораживающее действие.

Основные чайные предметы:

Нацумэ (natsume) представляет собой чашку для слабого чая;

Чашаку (chashaku) – это чайная ложка, которая сделана из бамбука;

Чайная чашка называется чаван (chawan);

Часен (chasen) – это венчик для взбития чая;

Мидзукаси (mizusashi) – это сосуд для хранения воды для приготовления чая;

Хишаку (hishaku) называется ковш для разливания горячей воды в чашки;

Фукуса (fucusa) используется хозяином для вытирания чайной посуды.

Горячая чашка с крепким чаем подаётся гостю на тряпочке кобукуся (cobucusa).

Японцы признают и тщательно культивируют каноны чайной церемонии не только потому, что она дает им возможность эстетического наслаждения. В ритуале этой церемонии они ощущают самих себя: строгая регламентация поведения, точно установленные предлоги для церемонии, вполне определенная утварь и т. д.

Для проведения чайной церемонии в большинстве случаев достаточно одного желания, однако, есть поводы и ритуального плана.

В Японии существует много форм чайной церемонии, однако строго установлено лишь несколько: ночной чай, чай с восходом солнца, вечерний чай, утренний чай, послеобеденный чай, специальный чай.

Ночной чай начинается при луне. Гости приходят примерно в половине двенадцатого и уходят не позже четырех часов ночи. Обычно заваривают порошкообразный чай. Приготавливается он на глазах гостей: листья освобождают от прожилок и измельчают в порошок в ступе. Такой чай бывает очень крепким, его не подают на пустой желудок. Поэтому сначала гостей легко угощают различной едой.

Чай «с восходом солнца» пьют около трех или четырех часов утра. Гости остаются при этом до шести часов. Утренний чай практикуется в жаркую погоду, гости собираются рано утром между пятью и шестью часами, пока сохраняется ночная прохлада. Утренняя церемония обычно проходит в два раза быстрее, чем обычно.

Послеобеденный чай, или по-другому чай после еды, обычно проводится до или после часа дня. Гости могут предварительно пообедать, поэтому к чаю подаются только сладости. После них предлагается чашечка супа. По кругу передается чашечка сакэ. Перед подачей чая гости моют в саду руки и немного расслабляются.

Вечерний чай начинается около шести часов вечера. Утренний практикуется в жаркую погоду, гости собираются к шести часам утра.

Специальное чаепитие (риндаи тяною) организуется по каким-либо торжественным случаям: встреча с друзьями, праздники, смена времени года и т. д. Иногда этот вид церемонии классифицируется, как «церемония впопыхах».

Существуют также и другие виды чайной церемонии:

поздравительные, в память кого-то или чего-то, чайные вечера «собетсу» и т.д. Но в целом различия между ними незначительны.

По традиции годовой цикл японской чайной церемонии начинается с ноября. Считается, что листья чая, собранные в мае и сохраненные в огромных закрытых глиняных сосудах, к этому времени готовы к помолу. В ноябре сосуды торжественно открываются. Одновременно меняются старые татами, ремонтируются бамбуковые изгороди в саду, производится другой необходимый ремонт, а сами чайные церемонии проходят особенно торжественно.

31 декабря празднуется обряд прощального кипячения чайника в году, называемый «дзеуягама». В самом начале января на чайную церемонию обычно собираются друзья, учащиеся и их учителя, чтобы отпраздновать первое кипячение воды для чая в новом году. Начало февраля знаменует начало весны по старому лунному календарю. Однако до настоящей весны еще далеко: солнечных дней мало и погода достаточно холодна. В этом месяце по утрам часто проводится чаепитие «акатсуки». В самом начале марта, когда слива выбрасывает свои белые бутоны, празднуется приход весны. Обычно это связывается с фестивалем кукол, проводимым 3 марта. Под знаком цветения сакуры организуются чайные церемонии в апреле. Но вишня отцветает быстро, и согласно традиции в течение остального периода года к этой теме больше не возвращаются.

Май – месяц, когда используют чай из листьев нового сбора. С мая вплоть до ноября японцы убирают очаг в углублении чайной комнаты, используют переносную угольную жаровню. По этому случаю проводятся тайные церемонии, называемые «себуро» (первая жаровня).

Жарким и удушливым июньским вечером организуются упрощенные чайные церемонии, называемые «юза-ри». Июль и август – самые жаркие месяцы. Чайные церемонии, называемые «асачи», проводятся рано, до шести часов утра. В сентябре жара спадает, и чайные церемонии могут проводиться как в помещении, так и на открытом воздухе. В октябре чайные церемонии называются «нагори-но-ча» (листовой чай). Японцы прощаются с осенью, употребляя последний чай матча.

Такое разнообразие вариантов организации чайной церемонии сожжет показаться излишне сложным и запутанным – однако истоки этого разнообразия лежат в уже упомянутом стремлении к естественности и простоте. Ведь совершенно логично укрываться от жары и от холода, но наслаждаться комфортной погодой, долго находясь на улице. Если у нас есть такая возможность – мы поступаем точно также, перемещаясь для чаепития на веранду летом или забиваясь на теплую кухню зимой. Так что в душе мы все – японцы;)

Конечно, если японская чайная церемония воспроизводится вне Японии (как это делается, например, в ботаническом саду, в Москве), то соблюсти все эти сезонные правила ох как непросто. Мало того, в настоящее время комнаты для чанных церемоний иногда устраивают в городских домах – вдали от любой возможности создать чайный сад. Короче говоря, если хотите церемонии «по всем правилам» – езжайте в Японию.

Японцы говорят, что всякий, кто хорошо знаком с чайной церемонией, должен уметь регулировать свое поведение во всех случаях жизни с легкостью, достоинством и изяществом. Японские девушки перед замужеством брали уроки тяною, чтобы приобрести красивую осанку, изящные манеры. Существуют различные школы Искусства чая. Характер чайной церемонии во многом зависит от повода встречи и от времени года.

Все, конечно, начинается с приглашения. За некоторое время до церемонии (не позднее, чем за три дня) хозяин рассылает гостям письменные приглашения и те, согласно этикету, за два дня до церемонии посылают хозяину письменные же ответы, в которых выражают признательность за оказанную честь и подтверждают свое участие в чаепитии (или, что гораздо реже, извиняются за невозможность принять приглашение). Участники церемонии одеваются в спокойные тона: в однотонные шелковые кимоно и специальные белые носки, предназначенные для деревянной обуви – неяпонская одежда считается неприличной на церемонии. У каждого гостя должен быть небольшой складной веер. Гости собираются на церемонию примерно за 20 минут до ее начала. И обычно их бывает пятеро. Еще до начала церемонии гости обязательно выбирают главного гостя – секяку. Им становится самый почетный из приглашенных. Остальные гости тоже ранжируются – такая «нумерация» гостей очень важна для правильного соблюдения ритуала. Приглашение пройти в чайный сад чаще всего заключается в том, что хозяин открывает ворота в него – однако могут использоваться и менее символичные способы. Гости встречаются с хозяином в самом чайном садике, раскланиваются (молча), после чего хозяин может удалиться в домик или сопровождать гостей в короткой прогулке по саду. Участники церемонии сначала в сопровождении хозяина следуют по специальной дорожке сквозь полумрак сада. Чем ближе к чайному дому, тем более они отдаляются от суетного мира. Подойдя к небольшому бассейну с прозрачной водой, омывают руки и рот. Вход в чайный дом низкий, и гостям приходится буквально вползать через него, смиряя свой нрав и оставляя за порогом обувь. Первым входит хозяин, за ним – главный гость, далее – по ранжиру. Небольшой по размеру чайный дом разделен на три части: чайную комнату, комнату ожидания и подсобное помещение. Иногда выбор главного гостя и ранжирование гостей происходит не в самом начале церемонии а уже внутри чайного домика – в этой самой комнате для ожидания. Н.С.Николаева в «Японских садах» прекрасно описала эту церемонию: «Низко наклоняясь, один за другим, они проходят в дверь, оставляя обувь на специальном камне. Последний из вошедших задвигает дверь. Хозяин появляется не сразу. Гости должны привыкнуть к освещению комнаты, внимательно рассмотреть висящую картину, оценить утонченную прелесть единственного цветка, внутренне почувствовать, угадать подтекст церемонии, предлагаемой хозяином. Если в нишу помещен свиток каллиграфии, исполненный каким-либо методом, то и роспись чашки будет отмечаться такими же свойствами. Отзвуком нежных линий осенних трав в букете окажется тонкая изысканность рисунка на керамическом блюде. Только после того, как гости освоились с обстановкой, появляется хозяин и глубоким поклоном приветствует гостей, молча садится напротив них, у жаровни, над которой уже заранее подвешен котелок с кипящей водой. Рядом с хозяином на циновке расставлены все необходимые предметы: чашка (самая драгоценная реликвия), коробочка с порошком зеленого чая, деревянная ложка, бамбуковый венчик, которым сбивают чай, залитый чуть остуженным кипятком. Тут же стоят керамические сосуды – для холодной воды, для ополаскивания и другие предметы; все старинное, но безукоризненно чистое, и только ковш для воды да льняное полотенце новые, сверкающие белизной».

Входя в чайную комнату, где стоит жаровня для чайника, гость вежливо кланяется. Затем, держа перед собой складной веер, каждый гость выражает по очереди свое восхищение свитком, затем осматривает «кама» (чайник) и очаг («фуро» – переносная печь и «ро» – печь, вмонтированная в пол на зиму для тепла), который был подготовлен непосредственно перед встречей гостей. Затем они садятся соответственно их месту на церемонии и приветствуют хозяина. Садится сам хозяин, и происходит обмен приветствиями, в начале – между хозяином и главным гостем, затем – хозяином и другими гостями. В холодный сезон разжигают огонь на древесных углях в «ро», в теплый – в «фуро», причем делают это после приема пищи. В «ро» в огонь часто добавляют смесь благовоний, в «фуро» – сандалового дерева. Возможен и другой вариант, при котором хозяин выходит к гостям после того, как они уже устроились в чайной комнате. В этом случае он кланяется им и приветствует главного гостя. В ответной речи главный гость представляет остальных гостей. Каждому гостю подают угощение, называемое «тякайсеки» (или просто «кайсеки»). Угощение подается на подносе вместе с новыми палочками из кедра и состоит из трех блюд. На подносе стоит керамическая миска отваренного белого риса, который едят с другими блюдами, суп «ми-со», подаваемый в закрытых лакированных плошечках, и рыба – в натуральном виде или маринованная либо маринованные овощи на керамическом блюде.

Подают и сакэ. Первое блюдо называют «хасиарай» (омовение палочек). «Нимоно» (овощи, отваренные в бульоне) в индивидуальных закрытых лакированных плошках. «Якимоно» (приготовленные на гриле кусочки) подаются порциями на керамических, часто прямоугольных, тарелках. Каждому гостю предлагают новые порции риса и супа. На протяжении всего этого хозяин может есть, если он так решит. Затем область рта очищается приемом «косуимоно», обычного с помощью прозрачного бульона, подаваемого в закрытых лакированных плошечках. Следующее блюдо имеет название, выражающее преклонение перед природой. Называется оно «хассан», что одновременно обозначает простой деревянный поднос, используемый для подачи этого блюда. Само блюдо состоит из «уминомоно» и «яманомоно» (морепродукты и пища гор соответственно), что символизирует изобилие моря и земли. Хозяин ест это блюдо, и каждый гость наливает ему сакэ. Положение обслуживающего лица считается более высоким, и для того чтобы сделать всех равными в чайной комнате, каждый, пусть даже на какой-то момент, выступает в роли хозяина.

В маленьких керамических плошечках подают «кономоно» (ароматические вещества) и подают кувшин с обжаренным рисом в соленой воде, символизирующий последний рис. Каждый из гостей протирает принесенной с собой мягкой бумажной салфеткой посуду, которой он пользовался. Подают «омогаси» (главное сладкое блюдо), и этим завершается трапеза. Хозяин затем приглашает гостей выйти в сад или в комнату ожидания, пока он будет готовить чай. Следует отметить, что во время этого приема пищи гости едят и пьют не очень много – они, все-таки, чаю пришли попить.

Хозяин, угощая гостей, старается рассказать им какой-нибудь интересный случай или историю. Он делает все возможное, чтобы сделать приятным времяпрепровождение. Всего употребление кайсеки и сладостей занимает от 30 до 40 минут. После этого хозяин приглашает гостей в сад. Как только гости вышли из комнаты, хозяин убирает свиток и на его место помещает цветы. Комнату подметают и расставляют посуду для приготовления «кой-тя».

О начале церемонии возвещает гонг – пять и семь ударов (гонг учредил лично товарищ Рикю в 1590 году). После гонга гости покидают сад и возвращаются в чайную комнату. В комнате теперь светлее, отодвинута бамбуковая штора за окном, а вместо свитка в нише – ваза с цветами. Подбору цветов, как и свитку, хозяин уделял особое значение. Считалось, что, как и все в чайной церемонии, букет должен быть составлен по принципу единства контрастов, к примеру ветка сосны – символ стойкости и вечности – соседствовала с нежной и хрупкой камелией. Очень часто это был один полевой цветок или одна ветка.

Вся церемония – это совокупность строго регламентированных действий, называемых «ката». Современные упрощенные церемонии ограничиваются небольшим числом ката. Но классическая церемония подразумевает выполнение всех правил и оставляет мастеру некоторую свободу для фантазии (импровизации чайных мастеров часто становятся темами для восторженных обсуждений).

Хозяин вытирает чайницу и ложку специальной салфеткой-фукуса (шелковая или льняная) и моет венчик в горячей воде, которую наливает из чайника ковшом. Вся использованная вода при этом сливается в специальный сосуд. В рамках церемонии приготавливается два вида чая – кой-тя (густой и крепкий чай) и усу-тя (слабый чай). Чаепитие начинается с густого чая. Напиток готовится в одной большой чашке для всех гостей. Хозяин кладет три ложки предварительно растертого в специальной фарфоровой ступке порошкообразного зеленого чая (Мат-ча) в чашу, заливает ковшом горячей воды и взбивает чай (15-20 круговых движений), пока чай слегка не загустеет. Все движения рук, корпуса, особые, поистине церемониальные, при этом лицо строгое и неподвижное. Крепкий зеленый чай готовится из молодых листьев чайных кустов в возрасте от двадцати до семидесяти и более лет. Норма закладки чая в среднем – 1 чайная ложка порошка чая на 200 граммов воды. Важной особенностью японского способа является то, что не только чайник, но сама вода для заваривания чая должна быть от семидесяти до девяносто градусов. Время заваривания при этом не выходит за пределы 3-5 минут. Помимо правильного определения количества чая, большое значение имеет температура воды для заваривания и ее количество.

Согласно старинному японскому поверью научиться добавлять в чашку нужное количество воды можно лишь после пяти лет практики. И в самом деле, это довольно сложно, так как и нехватка воды, и ее избыток одинаково вредны для приготовления хорошего кой-тя.

Еще более тонко подходят японцы к температуре воды. При этом они учитывают даже такие факторы, как перемена в погоде и время года. Летом, например, перед завариванием чая в чайник добавляется небольшой ковшик холодной воды для снижения температуры кипятка, что не делается зимой. Японцы не доводят воду до кипения. Каждый сорт зеленого чая они заливают горячей водой с температурой от 70 до 90 градусов, так как справедливо считают, что кипяток лишает зеленый чай присущих ему целебных свойств.

Кстати, в чайники для кипячения воды (большей частью – металлические) японцы часто опускают несколько кусочков металла – чтобы придать закипанию воды дополнительное озвучивание.

После взбивания чая хозяин ставит чашку на салфетку и с поклоном передает ее главному гостю (он обычно сидит ближе всех к хозяину). Главный гость кланяется в ответ, ставит чашу на ладонь левой руки, предварительно положив на руку салфетку, поддерживая правой. Извинившись перед вторым гостем за то, что пьет чай раньше его, главный гость трижды поворачивает чашу и медленно подносится ее ко рту. Сделав небольшой глоток (половину глотка), главный гость оценивает вкус чая. После чего делает еще три глотка, вытирает пригубленное место специальной бумагой и передает чашу следующему гостю, который повторяет процедуру. Последний гость возвращает чашу хозяину.

На вкус чай чрезвычайно терпок. Его концентрация соответствует примерно 100-200 граммам сухого чая на 500 граммов воды. Но в то же время такой чай очень ароматен. Присутствию в чае аромата японцы придают решающее значение. За весь круг чашка выпивается полностью и эта процедура должна занимать не более десяти минут.

После того, как выпит церемониальный чай, наступает неформальная (если такой термин уместен;) часть церемонии. Гостям подается слабый, или жидкий, чай усу-тя. Он заваривается в небольших чашечках отдельно для каждого гостя. Для его приготовления берется в два раза меньше заварки, чем для кой-тя. Мало того, для приготовления этого чая уже вовсе необязательно использовать порошковый зеленый чай – хозяин может учесть и выполнить индивидуальные пожелания каждого гостя.

Гость берет чашку правой рукой и помещает на левую ладонь ручкой к себе. Поддерживая чашку правой рукой, он делает небольшой поклон хозяину в знак почтения, а затем поворачивает ее по часовой стрелке на 90 градусов (считается, что гость принимает чашку самой красивой стороной к себе, а по японскому обычаю невежливо прикасаться губами к «лицу») и делает небольшой глоток. За тем он хвалит вкус чая и выпивает его, держа чашку левой рукой (правая опущена вниз).

Обязательный элемент чаепития – рассматривание чайной чашки и оценка ее эстетических достоинств. Оценив и выразив свое восхищение формой, орнаментом, цветом, материалом чашки, ее затем переворачивают вверх дном. Часто чайная чашка переходит по наследству и рассказ связанных с нею историй может стать одним из элементов церемонии. Иногда кой-тя и усу-тя совмещаются, и тогда они превращаются в последующие этапы длительной чайной церемонии, в перерыве между которыми хозяин приглашает гостей выйти в сад. В целом, сам процесс чаепития представляет собой весьма длительную церемонию, происходящую целиком на глазах ее участников.

В заключение рассказа о церемонии приведем шесть простых правил, сформулированный Сэн Рикю для тянною.

1. Сигналом, приглашающим гостей в чайную комнату, должен быть звук деревянной колотушки (гонга).

2. Миска для омовения рук должна быть всегда наполнена водой.

3. Гость, который заметил какую-нибудь неправильность в оснащении чайного домика или почувствовал бестактность, должен немедленно тихо и молча удалиться.

4. Разговоры во время церемонии могут касаться только серьезных и достойных тем.

5. Из уст гостей не могут исходить ни ложь, ни лесть, ни клевета, ни сплетни.

6. Чайная церемония не может длиться более четырех часов.

* * *

В наши дни искусством чайной церемонии в основном занимаются женщины. Сейчас нередко чайная церемония проводится не только в чайных павильонах, но и в одной из жилых комнат дома; часто чайной церемонии предшествует угощение. Однако неизменным остается дух чайной церемонии: стремление создать обстановку душевности, отойти от суетных, повседневных забот и дел. По-прежнему чайная церемония – это время для бесед о прекрасном, об искусстве, литературе, живописи, о чайной чаше и свитке в токономе.

Чайные церемонии иногда случаются и в Москве – в чайном домике, что расположен на территории Ботанического сада. Так что, кому близко, заглядывайте туда иногда.

Завершить рассказ о японской чайной церемонии хотелось бы отрывками из нескольких древних японских текстов. Собственно, цитаты эти красноречивее всего изложенного выше материала...

Начнем с «Будосёсинсю». Это замечательная книга, автором которой является Юдзан Дайдодзи и которая, по сути своей, является несколько обобщенным учебником жизни для молодого самурая. Начинается это «Юности честное зерцало» замечательными словами: «Самурай должен прежде всего постоянно помнить – помнить днем и ночью, с того утра, когда он берет в руки палочки, чтобы вкусить новогоднюю трапезу, до последней ночи старого года, когда он платит свои долги – что он должен умереть. Вот его главное дело. Если он всегда помнит об этом, он сможет прожить жизнь в соответствии с верностью и сыновней почтительностью, избегнуть мириада зол и несчастий, уберечь себя от болезней и бед, и насладиться долгой жизнью». Развивать эту философскую тему мы не будем, а обратимся сразу к отрывку, непосредственно связанному с чаем (материал предоставлен Александром Минаевым).

Хотя для бусидо в первую очередь требуется сила и мощь, обладать только ими значит быть всего лишь грубым самураем. Поэтому самурай должен знать грамоту если у него есть время, учиться стихосложению и чайной церемонии. Если он не учится, он не сможет постичь причины вещей, как прошлых, так и настоящих.

И каким бы опытным и мудрым он ни был, он обязательно когда-нибудь окажется в большом затруднении, если у него недостаточно знаний. Ибо, понимая дела своей страны и чужих земель, учитывая принципы времени, места и ранга, и следуя наилучшему, не совершишь больших ошибок в расчетах. Поэтому я говорю, что самурай должен быть прилежным в учении. Но если он плохо использует свои познания, становится самоуверенным и свысока смотрит на неграмотных, если он поклоняется всему иностранному и думает, что ничего хорошего, за исключением китайского, не существует, если он настолько предвзят, что не понимает: что-то может в настоящее время и не подходить для Японии, каким бы хорошим оно ни казалось, то я скажу: его знания далеки от совершенства. Он должен учиться, помня об этом.

Стихосложение – это давний обычай нашей страны. Великие воины всех времен писали стихи, и даже самый низший вассал пробовал время от времени сочинять неуклюжие строки. Но тот, кто занимается только этим и пренебрегает повседневными обязанностями, становится мягким душой и телом, теряет все свои боевые качества и выглядит как придворный самурай. Особенно, если увлекаться короткими стихами хай-ку, столь модными в наше время, то можно легко стать бойким на разговоры, остроумным и щеголеватым даже среди молчаливых и сдержанных товарищей. Хотя это может считаться милым в обществе, особенно в наше время, но самураю следует этого избегать.

Затем, что касается чайной церемонии, то со времен сегунов Киото она была развлечением военного сословия, и даже если ты не слишком любишь ее, тебя могут пригласить участвовать в ней и быть гостем знатных людей, поэтому по крайней мере следует знать, как правильно входить в чайную комнату, как рассматривать ее убранство и следить за приготовлением чая, как есть блюда и пить чай. Чтобы получить знание о чайной церемонии, следует взять несколько уроков у Чайного Мастера. К тому же, в чайной комнате хорошо наслаждаться отдыхом и спокойствием, ибо в ней нет хвастовства и роскоши, поэтому даже в домах богатых людей и чиновников ты найдешь простые соломенные хижины с опорами из дерева и стропилами из бамбука, с простыми безыскусными решетчатыми окнами, бамбуковыми шторками, калиткой и входом. Чашки и другая утварь также лишены изысканных орнаментов, их формы чисты и сдержанны. Они полностью лишены испорченности повседневной жизни. Я полагаю, что этот дух, если ему следовать, способствует постижению Пути воина. Поэтому, очень неплохо подготовить для чайной церемонии специальное место. Можно воспользоваться даже картинами нынешних художников, простой чайной утварью и глиняным чайником – это недорого и соответствует аскетическому стилю чайной церемонии. Но во всех вещах простое склонно превращаться в сложное, и стремление к роскоши дает о себе знать. Так, если видишь у кого-то чайник Асия, то становится стыдно за свой глиняный, и вскоре начинаешь хотеть, чтобы вся утварь была дорогой. Затем присматриваешься, где что подешевле, и становишься знатоком, так что можешь купить хорошую вещь за малую цену. Затем, когда видишь в чьем-либо доме красивую вещь, начинаешь выпрашивать ее у хозяина или предлагать обменять, конечно, чтобы выгода осталась за тобой. Такое поведение не лучше поведения простого лавочника или торговца и бесчестит Путь воина. Это большая ошибка, и, чем практиковать такую чайную церемонию, лучше вообще ничего не знать о ней и оставаться в неведении даже насчет того, как пить чай. Ибо предпочтительнее показаться грубым, чем опорочить величие бусидо».

Вот что обычно пишут о Такуан Сохо... «Такуан Сохо (1573-1645) – дзэнский монах, каллиграф, поэт, художник, садовник, мастер чайной церемонии и изобретатель рецепта квашения редиски, который носит его имя и до сих пор популярен в Японии»... Добавить, собственно, нечего;) Нас, однако, интересует не редиска, но чай. Вот что Такуан Сохо пишет об этом (материал предоставлен Александром Минаевым)...

«Принцип «тя-но-ю» заключается в духе гармоничного слияния Неба и Земли и является средством установления всеобщего мира. В наши дни люди превратили чайную церемонию в простое событие, связанное со встречей друзей, разговорами о мирских делах, с вином и вкусной пищей; кроме того, они гордятся изысканной меблировкой чайной комнаты, в которой они, находясь в окружении редких произведений искусства, подают чай в соответствии с высшими формами этикета, и высмеивают тех, кто не достиг в этом такого искусства, которого достигли они. Однако это далеко от того, что первоначально подразумевалось под «тя-но-ю». Давайте в таком случае соорудим небольшую хижину в бамбуковой роще или под деревьями, пророем канавки для ручейков, принесем камни, посадим деревья и кусты, в то время как внутри хижины давайте насыплем кучу древесного угля, установим чайник, принесем цветы, и приготовим все необходимые чайные приборы. И пусть все это служит одной цели – чтобы в этой хижине мы наслаждались ручейками и камнями – так как мы наслаждаемся реками и горами в Природе, чтобы мы имели возможность испытать чувства и настроения, вызываемые в нас снегом, луной и деревьями и цветами, преображающимися со сменой времен года, появляющимися и исчезающими, расцветающими и увядающими. Поскольку к посетителям здесь относятся с должным почтением, мы сидим спокойно и слушаем, как в чайнике кипит вода; этот звук напоминает нам звук ветра, просачивающегося сквозь иглы сосны. Мы забываем обо всех мирских несчастьях и бедах; затем мы наливаем полный черпак воды из чайника, что напоминает нам о горном ручье, и все это снимает пелену с нашего разума. Это поистине мир отшельников или святых, живущих на земле. Принцип благопристойности – это почтительность, которая в практической жизни проявляется в форме гармоничных отношений. Так говорит Конфуций, определяя значение благопристойности, а также умственное состояние, которое следует поддерживать в тя-но-ю. Например, когда человек попадает в общество высокопоставленных особ, его поведению свойственны простота, естественность и отсутствие унизительного заискивания. Когда он находится в компании людей более низкого социального круга, он относится к ним с уважением, совершенно не чувствуя никакого превосходства над ними. Это вызвано тем, что вся чайная церемония пропитана соответствующей атмосферой, создающей гармонию в отношениях между всеми, кто сюда приходит. Сколько бы ни длилось общение, атмосфера почтительности сохраняется постоянно. Можно сказать, что здесь царит дух улыбающегося Кашьяпы и кивающего головой Сэси; этот дух можно выразить следующими словами: таинственная реальность, которая выше всякого понимания. По этой причине, дух, оживляющий чайную, начиная с ее сооружения и кончая выбором чайных приборов, этикетом обслуживания, приготовлением пищи, одеждой и т. д., следует искать в отказе от сложного ритуала и всего показного. Утварь может быть старой, но с ее помощью разум обретает новую силу, выражающуюся в постоянной свежести и отзывчивости на смену времени года и связанные с нею картины; он никогда не заискивает, не завидует, не выделяется, а всегда учтив и внимателен к другим. Обладатель такого разума, естественно, всегда вежлив и искренен – это и есть тя-но-ю. Поэтому сущность тя-но-ю состоит в том, чтобы создать атмосферу естественного гармоничного слияния Неба и Земли, чтобы у камелька ощущать всепрощающее присутствие пяти стихий, и наслаждаться горами, реками, скалами, деревьями в том виде, как их создала Природа, чтобы почерпнуть освежающие воды колодца Природы, попробовать самолично то, что создала Природа. Как велико наслаждение, доставляемое этим гармоничным слиянием Неба и Земли».

Ну и на закуску – еще несколько цитат из разных авторов (материал предоставлен Александром Минаевым)... «Суть тя-но-ю в очищении шести чувств от скверны. Когда человек видит какэмоно в такономе (нише) и цветок в вазе, очищается его чувство запаха, когда он слушает, как кипит вода в железном чайнике и как она капает из бамбуковой трубки, очищается его слух, когда он пробует чай, очищается вкус, и когда он держит в руке чайные приборы, очищается его осязание. Когда таким образом все органы чувств очищаются, сам разум очищается от скверны. Искусство чайной церемонии, в конце концов, представляет собою духовную дисциплину, и мое наслаждение каждым часом дня связано с духом чая, что ни в коем случае не является простым развлечением». (Из «Хагакурэ» Неканно Кадзумы).

«Суть ваби выражается в создании буддистского царства чистоты, совершенно свободного от скверны и потому в этом родзи (дворе) и в этой соломенной хижине не должно быть ни пылинки; отношения между хозяином и посетителями, а также между самими посетителями должны быть абсолютно искренними; никакие обычные нормы поведения, этикет или условность недопустимы. Затапливают печку, кипятят воду и подают чай, это все, что здесь нужно, никакие другие мирские идеи не должны сюда примешиваться. Ибо то, что нам здесь нужно – это полностью выразить разум Будды. Как только церемонность, этикет и другие подобного рода вещи подчеркиваются – вкрадываются всякие мирские мысли, и хозяин и посетители в равной степени чувствуют склонность выискивать недостатки друг у друга. Таким образом, становится все труднее и труднее встретить людей, по-настоящему понимающих значение этого искусства. Если бы хозяином был Дзесю, Бодхидхарма, Первый Патриарх Дзэна, гостем, а Рикю и я собирали бы пыль в родзи, то разве такое общество не было бы идеальным?» («Намбо-року») «Более того, в комнате для чайных церемоний следует наслаждаться царством отрешенности и покоя, которым чужды мирские богатства, положение в обществе и слава. Как бы ни был богат хозяин, будь он даже правой рукой сёгуна, в его дворе вы увидите лишь виды гор, лесов, ручьев и равнин». (Тайра Сигесуке. «Будосёсинсю»).

«Принимая гостя, он [в настоящий самурай] должен относиться к нему с этикетом, приличествующим его рангу, и избегать пустых разговоров. Даже чашка риса или чая должна браться в руки должным образом, без малейшей неряшливости и с сохранением бдительности». («Будосёсинсю»).